Где в жизни «щасте»?

И вот, наконец, его губы касаются моих. Лёгкое, нежное прикосновение, которое сначала кажется почти невесомым, а затем становится более уверенным. В этот поцелуй он вкладывает всё, что не было сказано сегодня – и тайное притяжение, и лёгкое смущение, и желание завязать наши отношения. Отвечаю ему, позволяя себе раствориться в этом моменте, таком долгожданном и таком правильном. Мир вокруг перестаёт существовать, остаётся только это прикосновение, обещающее что-то большее.

Но моя хроническая обида ещё свежа и начинает бередить неокрепшую душу. Видимо, это иммунитет, который заботливо оберегает меня от возможных ударов извне, поэтому я добровольно обрываю наш поцелуй.

– Я, пожалуй, пойду, – мой голос звучит неожиданно ровно, несмотря на бурю внутри.

Данила отстраняется, но его взгляд не отрывается от моего лица. В его глазах я вижу секундное замешательство, а затем лёгкое разочарование. Он, кажется, не ожидал такого поворота.

– Уже? – спрашивает он, и в его голосе слышится нотка удивления.

Я киваю, избегая его взгляда, и тянусь к ручке двери. Мне нужно выйти, нужно вдохнуть свежий воздух и унять этот безумный ритм сердца. Обида, что так не вовремя подняла голову, обжигает изнутри, и я понимаю, что сейчас не время для продолжения. Я не хочу, чтобы мои эмоции превратили этот момент в нечто горькое.

– Да, мне пора, – повторяю я, почти шепча. – Спасибо за вечер.

Глава 6

Я отхожу от машины, чувствуя, как воздух ночной прохладой обжигает щёки, будто пытаясь остудить внутренний пожар. В голове гудит, а перед глазами плывут разноцветные огни лунапарка, смешиваясь с образом Данилы, его лица, его губ. Поцелуй всё ещё жив на моих губах и отдаётся лёгким покалыванием, а каждое биение сердца вторит ему.

Этот бардак внутри меня – смесь сладости и горечи, надежды и страха – готов разорвать меня на части. Хочется развернуться, бежать обратно, запрыгнуть в тепло салона бэхи и, чёрт возьми, остаться там навсегда, забыв обо всём. Поселиться в его машине, в его жизни, в его объятиях.

Но боязнь получить ещё один удар по самолюбию сильнее этого желания. Я знаю, что всё будет. Всё случится, но только тогда, когда я буду к этому готова. Необходимо выдержать время, дать этому вихрю утихнуть, чтобы не наломать дров. И, кажется, время теперь играет на моей стороне, превращаясь из мучительного ожидания в союзника. Каждый шаг от машины – это шаг к контролю, к возвращению себя. Я ухожу, но не сдаюсь.

«Маш, ты спишь?» – набираю смску подруге.

«Не совсем», «а что?»

«Я с Даней помирилась», – делюсь своей радостью.

«Да ладно!», «Какой тут теперь «спишь»?!» – Машка выставляет ряд смайлов с выпученными глазами, а мой телефон уже вибрирует от её входящего видеозвонка.

Я рассказываю подробности нашего с Даней перемирия, и вижу, как лицо подруги мрачнеет.

– Я почти уверена, что он уже наполовину влюбился, – заканчиваю я и выдыхаю.

– Блин, Лера! – Машка строит обиженную гримасу. – Вот, знаешь что!.. Не была бы ты моей подругой, я бы тебе в морду плюнула! Чес слово! Слабо было меня набрать? Или Полина с Аней для тебя важнее?

– Маш, прости, – искренне раскаиваюсь, – Полинка так неожиданно предложила, и я сама только успела натянуть кроссы. Все решилось в доли секунды.

Маша молчит. А мне бесконечно стыдно, что я поступила как последняя эгоистка.

– Ладно, проехали! – бурчит Машка. – Твоё счастье, что не очень-то я и люблю эти карусели. Однажды после них блевала так, что думала, окочурюсь. Но дело не в аттракционах, а в тусовке, – ставит мне в укор подруга. – И вообще, я не понимаю, почему, когда ты со мной, всё идёт тихо и гладко. Но, стоит тебя отпустить одну, с тобой вечно трэшняк какой-то случается.

– Ну, Маш… – мямлю я, оправдываясь. – Наверно, так было нужно, чтобы Данила меня там нашёл.

– Нужно – ненужно!.. – голос подруги становится миролюбивее. – Главное, что всё хорошо закончилось, и вы поговорили. Ты же знаешь, я за тебя переживаю. Вон, как ты тогда убивалась из-за его слов… Я просто не хочу, чтобы ты снова вляпалась в какое-то дерьмо.

Машка, она такая. Всегда беспокоится за меня больше, чем нужно, но я знаю, что это искренне. Где я ещё найду такую Машку? По-прежнему чувствую себя предательницей, что не позвала подругу с нами.

– Знаю, Маш, – отвечаю виновато. – И я это очень ценю. Правда. Но, по ходу, я уже вляпалась.

– Ладно, не распускай нюни, – хмыкает она. – Завтра в технаре обсудим всё в деталях. Режим ожидания уже вырубила?

– Ах, да, режим ожидания, – я усмехаюсь. – Но, знаешь, после сегодняшнего я не уверена, что смогу его долго выдерживать. Мне кажется, я готова сдаться.

– Ну вот! – Машка победно улыбается. – Я же говорила!.. Что там твоя гордость против такого принца на бэхе?

– Ой, не начинай! – закатываю я глаза. – Он не принц, и ты это прекрасно знаешь.

– Зато он тебя зацепил, – парирует она, и её улыбка становится шире. – И судя по тому, как он за тобой бегал сегодня, ты его тоже.

Мы обе умолкаем, и в трубке повисает тишина.

– Маш, – говорю я наконец, – мне кажется, я сейчас так счастлива, что готова кричать.

– Тогда кричи, – шепчет она в ответ. – Только тихо, чтобы соседей не разбудить. И мне спокойной ночи. Завтра не опаздывай!

– Спокойной ночи, – отвечаю я и отключаюсь.

Я смотрю на своё отражение в погасшем дисплее телефона и вижу на нём счастливую, немного уставшую, но определённо другую Леру. Ту, которая только что пережила приключение, поговорила с бывшим обидчиком, получила извинения и, возможно, шанс на взаимную любовь.

Телефон падает на кровать рядом со мной. Комната кажется ещё темнее, но внутри меня всё светится. Данила. Это имя теперь не вызывает горечи. Оно звучит как обещание. Обещание чего-то нового, чего-то, что только начинается. И я, кажется, готова рискнуть.

Окончательно уснуть не даёт вновь оживший айфон. У меня уже имеются предположения, что бы это могло быть. Фокусирую взгляд на сообщении.

«Ты резко сбежала», «не понравилось?» – видимо, Даниле тоже не спится.

Мой сон улетучивается в момент. Ах вот, значит, как! Ну, каков наглец! Но одновременно с этим его дерзость вызывает у меня улыбку. Думаешь, я так просто сдамся? Не дождёшься!

«Очень», «потому и сбежала», – мой противоречивый ответ должен заставить нахала ломать голову, что именно мне "очень" и почему я сбежала, а знать, что я чуть не растаяла от поцелуев, ему пока рано!

«Когда продолжим?», «завтра?» – похоже, парень воспринял мой ответ, как вызов, и вовсе не собирается над чем-то ломать голову.

«А ты хочешь?» – мне прикольно дальше мутить воду.

«Если бы не хотел, не предлагал бы».

Ну вот как это возможно?! Он прёт напролом. От такого, как он, не стоит ждать, что он будет разгадывать мои ребусы. Вместо этого он прямо и уверенно подтверждает своё желание продолжать. Похоже, это его фирменный стиль: никакой неопределённости, только напор и чёткое обозначение своих намерений.

Мы пинаем инициативу, как футбольный мяч, ожидая чей пас окажется результативней. Теперь мяч снова на моей стороне. Я хотела заставить его помучиться, и он явно не собирается отступать. Его ответ ставит меня перед выбором: поддаться его напору, продолжить дразнить, или же изменить правила игры.

«Хорошо. Тогда попробуй меня убедить» – делаю очередной ход.

Я не даю ему прямого согласия, но и не отказываюсь. Вместо этого я снова перекладываю инициативу на парня, заставляя его приложить усилия. Это подстёгивает его эго и заставляет доказывать, что он достоин моего времени и внимания.

«Что завтра делаешь?» – он не тратит время на уговоры, а сразу переходит к делу.

«Утром техникум, вечером тренировка», – я сдаю позиции.

«Значит, заберу тебя оттуда», «Во сколько заканчиваешь?» «Адрес, чтобы я не искал тебя по всему городу», – Данила не просит, а требует информацию, как будто это само собой разумеющееся.

«В десять вечера заканчивается», «тренировка», – я отступаю окончательно.

«Спи, красивая», «Завтра встречу».

Я скидываю координаты и время, и на такой своеобразной ноте заканчивается наш виртуальный диалог, а я улетаю в царство Морфея с глупой улыбкой на губах.

В техникуме учёба идёт фоном, а основной темой становится моё перемирие с Данилой. Наша неразлучная «технарская» четвёрка ведёт бурные дебаты. На парах мы перекидываемся сообщениями. Учителя постоянно делают нам замечания и грозятся отобрать телефоны. Девчонкам, конечно, по приколу мои новые отношения, и они тоже переживают за меня. Только их забота уже становится чрезмерной. Я-то точно знаю, чтобы они мне не советовали, я поступлю по-своему.

На тренировку я не опаздываю. Почти половину нашей группы перевели к старшим. И, само собой, во вновь сформировавшейся группе мы, новички, пока отстающие. Я принимаю этот факт. Смотрю на мастерство тех, кто занимается хип-хопом дольше меня, и мне безумно хочется поскорее достичь того же уровня. На данном этапе у меня есть к этому все предпосылки. Отношения с Данилой вливают в меня офигенную дозу упорства. Эта новая мотивация подхлестывает меня. Каждый удар, каждый поворот теперь кажется более точным, каждое движение – более уверенным. Я не просто тренируюсь, я доказываю, что могу. В первую очередь себе.

Заканчивается тренировка, иду по коридору к выходу почти вприпрыжку и вздрагиваю, когда сталкиваюсь с главным тренером бойцовского клуба. Останавливаюсь, как вкопанная и не знаю, куда спрятать свой взгляд. Наверняка Самвел в курсе нашего расставания с Темуром. Они ведь друзья и коллеги. Я даже не догадываюсь, как Самвел расценивает эту ситуацию. Возможно, Тим не посвящал его в детали.

– Добрый вечер, Валерия! – голос тренера звучит, как всегда мягко, а его привычка выговаривать моё полное имя остаётся неизменной.

– Здравствуйте! – я нахожу в себе смелость посмотреть Самвелу в лицо.

– Как дела? – тактично интересуется мужчина безо всяких намёков на осуждение.

– Спасибо. У меня всё хорошо, – отвечаю и часто киваю головой для пущей правдивости.

– Я рад за тебя, – Самвел легонько похлопывает меня по плечу. – Ты должна знать, что при любом раскладе можешь обращаться ко мне. Поэтому, если вдруг тебе понадобится мой совет или поддержка, я всегда к твоим услугам.

– Спасибо, я буду иметь это ввиду! – благодарю мужчину, и мы прощаемся.

Мне приятно, что Самвел не отвернулся от меня. Должна признаться, что скучаю по нашим скромным посиделкам в комнате отдыха, где всегда была возможность излить душу этому доброму человеку, у которого на все вопросы есть ответы и своё мнение. Но он всё же психолог, и его готовность разобрать любую проблему – глубокая и искренняя. И в то же время он должен понимать, что у меня нет никакого желания пересекаться с Тимом.

Ну, к чёрту Тима! Прошлое больше не властно надо мной, потому что меня ждут. Чёрная БМВ, такая же, как у моего бывшего, но совсем другая. В салоне другой вайб, другой запах, другая аура. Там всё то, от чего моё сердце учащается, а в душе зарождается вихрь новых эмоций.

– Привет! – смело сажусь на пассажирское сиденье и хватаюсь за ремень безопасности.

– Не понял, – слышу вместо приветствия и поворачиваю голову к Даниле.

Парень хмурится. Его правая рука нагло берёт меня за шею и тянет к себе. Он ловко наклоняет мою голову к своему плечу и целует меня в губы.

– Вот теперь привет! – отпускает мою шею и довольно улыбается.

Я кокетливо выпячиваю губки и скашиваю на Даню свой взгляд. Парень заводит двигатель, а я пристёгиваю ремень безопасности. Машина с визгом рвёт с места, и мне неважно, куда мы едем. Мне хочется узнать этого парня получше, и я решаю, что сейчас самое время начать свой допрос.

– Всё-таки у тебя отличная тачка! Зачем тебе новая? – замечаю я, делая вид, что просто восхищаюсь.

– Да, эта классная, но требует ремонта, – он усмехается.

– Сам на неё задонатил? – спрашиваю открыто.

– Ну, типа того, – парень кривит губы. – На совершеннолетие маман подогнала.

– Мама? – удивляюсь я. – Крутая у тебя мама!

– Да есть такое, – он пожимает плечами, легко вписываясь в поворот. – Зато теперь приходится отрабатывать.

– И как успехи? Ты говорил, что на молочке работаешь, – даю понять, что я не забыла тот наш первый разговор, который обернулся жестью.

– Так себе. Ушёл с молочки… Сейчас в поисках заработков.

– А мама у тебя кто? – интересуюсь с опаской, предполагая, что мать этого парня не простая женщина.

– В магазине работает, – небрежно бросает он.

– Кем? – мой голос по-прежнему звучит настороженно. – Директором?

– Старшим продавцом и по совместительству типа заведующей.

– А в каком? – не отстаю с расспросами.

– Да у нас там, в посёлке…

– Что значит у вас? Ты что, не в городе живёшь? – удивляюсь я.

– Не-а, – мотает головой Даня. – Но тусуюсь на вашем районе пока.

Если он живёт за городом, то наверняка в своём доме. А это говорит о материальной составляющей его родителей. А, с другой стороны, Маша тоже живёт в собственном доме, и к тому же в черте города, но её семья не отличается зажиточностью. Самые обычные люди, которые существуют на среднюю зарплату. Просто дом достался в наследство, вот и весь выбор.

Пока Данила остаётся для меня загадкой. Внешне он не тянет на мажора от слова «совсем». Одежда самого дешёвого бренда, ломающаяся тачка… Но в его поведении столько наглости, что я теряюсь в догадках.

– А папа у тебя кто? – спрашиваю, и надеюсь, что этот вопрос прояснит хоть что-то в этих дебрях.

Данила напрягается. Его улыбка сходит на нет, взгляд становится каким-то колючим.

– Папа? – он кривит губы. – Ну, если ты про того хмыря, который мою мать кинул беременную, то его как бы и нет.

– В смысле, нет? Он… умер? – я чувствую, как моё лицо вытягивается.

– Хуже, – он резко мотает головой. – Лучше бы он сдох! Но он просто свалил. Мать даже не стала его в свидетельство о рождении вписывать. Типа, нахер эта скотина нужна. Он же ей ещё и изменял, пока она пузатая ходила. Ну, мудак, короче, полный.

Парень делает паузу, и я не знаю, что сказать. Такой откровенности от него я точно не ожидала. Обычно он такой наглый и беззаботный, а тут…

– И что, он вообще не появляется? – выдавливаю я, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

– Да появлялся… За все мои девятнадцать лет несколько раз мимо нашего подъезда проходил, – Даня усмехается, но в этой усмешке нет веселья. – Видел его пару раз, даже не здоровается. Типичный ничтожество. Да и пофиг. Не нужен он мне был никогда.

Я смотрю на него, и вдруг он кажется мне совсем другим. Он не плохой… скорее немного потерянный, сбившийся с пути. Вырос без отца, плохо учился, не поступил в учагу, без работы, живёт за городом… Но точно не в доме, раз папаша мимо подъезда шастает. И машина – мамин подарок. Это делает его более реальным, и вполне достижимым. И, как ни странно, это мне даже нравится. В его открытости есть что-то обезоруживающее. Да, он тусуется с такими, ну, не очень чуваками, но это же не значит, что он всегда будет таким.

– Я… я не знала, – тихо произношу я. – Прости.

– Да и не надо знать, – он отмахивается, и его голос снова становится чуть более резким, возвращаясь к привычной манере. – Забей. Это такая фигня, вообще не стоит внимания. Куда едем?

– Без понятия, – тупо пожимаю плечами, и чувствую, что нам необходимо сменить тему.

Даня кидает на меня короткий взгляд, видимо, уловив мой посыл.

– Ну-у-у, – он тянет, барабаня пальцами по рулю. – Можем куда-нибудь, где можно пожрать нормально. Типа, бургерная какая-нибудь, или пицца. Или, хочешь, просто по городу покатаемся, посмотрим, что к чему? Типа, ночной движ.

Я на секунду задумываюсь. Бургеры – это прикольно, но я только что с тренировки, и мне не особо хочется сразу набивать желудок. А вот просто покататься…

– Давай покатаемся, – предлагаю я. – Я люблю ночной город.

– Окей, без базару, – Данила кивает и прибавляет газу. – Тогда врубаю музло и просто кайфуем. Есть какие-то треки, которые ты слушаешь на репите?

Мы едем по ночным улицам, и город преображается. Вывески магазинов, неоновые огни, редкие машины – всё это сливается в одну яркую размытую полосу. Музыка в салоне негромкая, но ритмичная, она заполняет пространство и не даёт повиснуть неловкой тишине. Я чувствую себя комфортно рядом с Даней, несмотря на только что открывшиеся факты о его жизни. Наоборот, это даже немного сближает. Он не прячется за ширмой идеальности, и это цепляет.

– Слушай, а почему ты в город приехал, если в посёлке живёшь? – я не могу не задать этот вопрос, он же сказал, что ошивается на нашем районе.

– Ну, так, по делам, – парень уклончиво пожимает плечами. – Стрелка была. А потом скорешились с пацанами.

Мы говорим о музыке, о кино, о прочей фигне. Я рассказываю ему о техникуме, о своих подругах, о танцах. Он слушает внимательно, иногда задаёт уточняющие вопросы. Я же, в свою очередь, стараюсь узнать побольше о его жизни в посёлке. Даня рассказывает о своих друзьях, о том, как они проводят время, о местных «движухах», о которых я уже имею примерное представление. Но в его рассказах нет приукрашивания, всё кажется очень реальным и незамысловатым. Он не строит из себя того, кем не является. И это, пожалуй, самое привлекательное в нём.

«Лерочка, привет! Ты где?» – падает на телефон сообщение от мамы.

«Дома», – набираю мгновенно, чтоб отстала, и прячу телефон.

Ну не тут-то было! От моей мамочки так просто не отделаешься. Снова достаю свой айфон.

«Не ври мне! Дома тебя нет. Я только что с Игорем разговаривала».

«Около дома», – лгу я, чтобы меня не доставали.

Данила косо смотрит на мой действия, и на его лице нервно играют желваки. Ему, вероятно, не очень заходит моя переписка с кем-то в этот поздний час.

«Когда будешь дома?» – стандартный мамин вопрос снова висит у меня в чате.

Казалось бы, какие проблемы? Я уже совершеннолетняя, и больше не нуждаюсь в родительской опеке. Вполне достаточно, что я учусь и получаю от мамы деньги на необходимое проживание. Что ещё от меня требуется? Ежедневные отчёты о каждом моём шаге? Эти предки достали… сидели бы уже в своей Германии и… деньги зарабатывали.

«Скоро», – отвечаю коротко.

«Напиши, когда придёшь!» – требует мать.

«Ок», – понимаю, что не отвяжется.

– Траблы? – спрашивает Даня, и в его интонации читается дикое недоверие.

– Это мама, – убедительно произношу я.

– Маленьким девочкам пора баиньки? – с неприкрытым сарказмом цедит парень сквозь зубы.

– Дурак! – шиплю я обиженно.

Мне не нравится его язвительный тон и какая-то нездоровая ревность к моей переписке. Ухмылка парня становится злее. Я кладу айфон рядом с собой и левым плечом упираюсь в спинку сидения.

– А знаешь, в моей семье тоже всё не так гладко, – вдруг чувствую, что на меня накатывает грусть, и мне необходимо выплеснуть эти эмоции.

Данила резко поворачивает голову в мою сторону, и его острый взгляд становится мягче.

– Да ладно! Ты ж ваще на чилле, красотка!

Я делаю глубокий вдох, собираясь с мыслями.

– Мои родители… они давно в разводе. С отцом я, в основном, по телефону общаюсь, или приезжаю к нему в офис иногда. У него новая жена, и она меня ненавидит. Просто терпеть не может, – пока я говорю, голос дрожит, и я чувствую, как подступает комок к горлу.

Данила молчит, внимательно слушая.

– А мама… мама с отчимом недавно поженились и уехали на заработки в Германию. Вот так.

Наступает тишина, лишь шёпот ветра за окном и тихая музыка. Я не решаюсь поднять глаза, боясь увидеть в его взгляде жалость, и искоса поглядываю на его профиль. Но он и не смотрит на меня. Его задумчивый взор устремлён вперёд.

– Давно уехали? – интересуется Данила.

– Месяц назад, – честно отвечаю.

– Жесть, конечно, – тихо говорит Данила. – Такой себе расклад.

Он не отрывает взгляд от дороги, вальяжно развалившись на сидении, рулит одной рукой, а другую протягивает ко мне и легонько касается моей щеки. Его прикосновение тёплое и успокаивающее.

– Ты одна живёшь, что ли?

– Нет. С братом, – отвечаю я.

– С каким братом? – уточняет Данила. – У тебя же, вроде, только подруги?

Я усмехаюсь. Ну да, брат для него будет сюрпризом.

– С родным, – поясняю я. – Игорь мой старший брат. У меня ещё сестра есть. Тоже старшая. У нас с ней разница в возрасте четырнадцать лет.

Данила поднимает бровь.

– Вот это поворот! А я один у матери, – его голос звучит как-то обречённо.

– Зато всё достаётся тебе, – улыбаюсь я. – А меня в детстве вечно делиться заставляли с братом и сестрой.

– Даже не представляю себя в роли брата. Хотя по отцу у меня их пять или шесть. Этот гандон плодовитым оказался. Весь посёлок осеменил, и за пределами отметился, – Даня горько усмехается.

Он недолго смотрит на меня, и в его взгляде читается что-то новое, какая-то глубина. Я чувствую, что мы с ним, несмотря на все внешние различия, находим общие точки. У каждого из нас свои раны, свои секреты. И почему-то мне хочется открыться ему ещё больше.

В какой-то момент он останавливает машину на одной из высоких точек города, откуда открывается потрясающий вид на ночные огни. Мы сидим в тишине, глядя на мерцающий город, и я чувствую, как моё сердце наполняется чем-то тёплым и светлым. Рядом с ним мне одновременно и спокойно, и опасно, и мне нужна эта опасность, я хочу ощущать всю остроту драйва, который он привносит в мою жизнь.

Глава 7

Ждать меня после тренировки, кажется, стало для Данилы привычкой. И всегда, когда я выхожу на улицу, моё лицо озаряет счастливая улыбка при виде его БМВ. Не скрою, всё внутри дрожит от волнения перед встречей с этим парнем. Он далёк от идеала, но моё желание видеть в нём только всё самое лучшее сильнее любых сомнений. Мы пока не перешли к полноценной близости, но с каждым разом наши поцелуи становятся продолжительнее и жарче, ласки – более интимными и откровенными, а возбуждение… оно нарастает ежесекундно, обволакивая нас, грозя вот-вот взорваться. Мысли перед сном после очередного свидания всё чаще рисуют в моём воображении очень интересные и совсем не детские картинки про нас, доводя мой организм до исступления.

Каждая наша встреча неумолимо ослабляет мою оборону, приближая тот сладострастный момент, которого я так жажду и одновременно боюсь. Я хочу этой близости всем своим существом, но намеренно оттягиваю её. Однако внутреннее чувство становится всё сильнее, убеждая меня, что мы оба должны совершить это безумство. Ощущение опасности постепенно стирается. Будь что будет. Я готова рискнуть, чтобы узнать, что ждёт нас за этой гранью.

Занимаю своё, можно сказать, уже законное место в машине и без напоминания кладу голову на плечо парня. Он целует меня, как обычно… но нет! Сегодня его губы имеют другой вкус, другой оттенок. Он жадно всасывает мою нижнюю губу, прикусывая её, и я чувствую, как волна желания разливается по телу. Мои пальцы непроизвольно сжимают его бицепс, ощущая упругую мышцу под тканью его байки.

Данила отстраняется, но его взгляд не отрывается от моего лица. Он тяжело дышит, и я вижу, как его грудь вздымается.

– Я больше не могу ждать, – его голос звучит хрипло, – у меня башню сносит, когда ты рядом. Хочу тебя… до боли, до дрожи в коленях, и до самого утра.

Моё сердце начинает отбивать сумасшедший ритм. Я смотрю на него, и в его глазах читается такая откровенная жажда, что по моему позвоночнику рядком бегут мурашки.

Вот так просто и открыто, глаза в глаза, он предлагает мне отдаться ему… Предлагает забыть обо всём, кроме нашего безрассудного желания, и окунуться в него с головой без оглядки на последствия. Моё дыхание замирает, и я понимаю, что это именно то, к чему я шла, чего так долго боялась и так сильно желала.

Данила… он весь как его взгляд – острый, опасный, безбашенный. Его поцелуи – это не просто прикосновения, это вторжение. Он целует так, будто уже владеет миром, и я, без сомнения, его самая желанная добыча. Каждый его шаг, каждое движение, каждое слово – это уверенность хищника, знающего, что жертва сама идёт в ловушку. Мы стремительно летим к той грани, за которой нет возврата. Его руки больше не знают стеснения, они скользят по мне, прижимают ближе, доводя до сумасшествия, до предела, до точки невозврата. И я, черт возьми, готова. Готова отдаться ему здесь и сейчас, при первом удобном случае, раствориться в этом вихре, который он принёс в мою жизнь.

– Прямо здесь и сейчас? – шепчу я, едва слышно.

Он медленно проводит пальцами по моей щеке, спускаясь к подбородку, а затем к шее, оставляя за собой дорожку из прикосновений, от которых кожа горит.

– Знаешь, я не вожу своих баб по отелям. Это для шлюх, а у нас с тобой что-то другое, нежное и дикое одновременно. Мне плевать на эти удобства, мне нужно место, где я смогу оторваться по полной, и никто нас не услышит, – произносит он, его слова звучат дерзко, пошло, но невероятно соблазнительно, и я чувствую, как по всему телу разливается жар. – Ну что, кра-а-асивая, готова к такому приключению?