Корона и тьма. Темный замок

Её шаги по холодному, замёрзшему двору замка вели её вглубь, когда она заметила неясную фигуру, подходящую ей навстречу. Силуэт был чёрным, как сама ночь, и из его тени вырисовывалась фигура генерала Артаса Морвина, доверенного человека короля Годрика. Он двигался с теми же уверенными шагами, которые всегда вели его к цели, с тем же величием, которое невозможно было спутать с кем-либо ещё. В его тёмных сапогах слышался уверенный скрип по мокрому камню, а чёрный плащ, развевающийся за ним, создавал ощущение не только величия, но и опасности, как если бы он сам был частью этой тьмы.

Как только он подошёл к Катарине, его глаза встретились с её взглядом. Это был взгляд человека, который за долгие годы служения потерял какую-то часть своей человечности. Слишком многое он повидал в своей жизни, чтобы остаться прежним. В его взгляде было что-то, что говорило о судьбе, которая давно уже была написана, и его участие в этом было неотвратимо.

Он посмотрел на неё с невидимой оценкой, его тёмный герб – вздыбленный золотой лев на чёрном фоне – едва виднелся на плаще, как напоминание о власти и силе, что стояла за этим гербом. Но при всём этом в его глазах не было ни страха, ни приветствия. Он просто наблюдал. И в этом наблюдении было что-то настораживающее.

Катарина стояла на мгновение, изучая генеральский взгляд Артаса, её ледяные глаза отражали всё, что происходило в этом месте. Тёмные стены замка, кровь, запах разложения – всё это зловеще наполняло атмосферу вокруг. Когда она заговорила, её голос был твёрд, но в то же время нес в себе нечто настороженное, словно скрытая угроза, которая не была видна с первого взгляда.

– Я дочь барона Сайрхолда из замка Снежной Лавины, – произнесла она, слегка приподняв подбородок, как бы подчеркивая свою стойкость и независимость. В её словах не было ни робости, ни трусости, но была чёткая решимость. Она знала, что встреча с Артасом, с его могущественным положением и таинственным прошлым, не будет простой.

Артас не сразу ответил, внимательно изучая её. Он был человеком, который видел много, но в этом моменте что-то в её присутствии заставляло его замедлить шаг. Он кивнул, и, несмотря на его внешнюю хладнокровность, в его голосе прозвучала заметная мягкость.

– Леди Катарина, – сказал он, его голос глубокий и властный, но с заметной теплотой, как шелест листвы в предрассветный час, – Ваш путь приводит вас в опасное место. Что заставило вас выбрать такой маршрут?

Его слова были вежливыми, но она не могла избавиться от ощущения, что в них скрывалось нечто большее. Артас Морвин был опытным и умелым генералом, его манеры были безупречны, но нечто в его поведении заставляло её насторожиться. Словно он знал больше, чем хотел бы рассказать. Он был внимателен, но за этой внимательностью она замечала тень скрытой силы, силу, которой и следовало опасаться.

Катарина, не теряя своего достоинства, встретила его взгляд и слегка прищурилась, как хищник, оценивающий свою добычу. В её глазах можно было прочесть не только решимость, но и то, что она была умной, и её инстинкты не подводили её.

– Я следую приказам отца, барона Гриммарда, – ответила она спокойно, но с явной скрытой угрозой в голосе. – Моя цель – юг, Лорд Ричард.

Её слова не были простыми – это было не просто объяснение, а утверждение её целей и её статуса. В их звучании было что-то властное, что-то, что показывало её принадлежность к семье с давними традициями и тяжелыми обязательствами.

Артас снова кивнул, его глаза блеснули интересом. Он внимательно следил за каждым её движением, улавливая малейшие намёки, но его лицо оставалось спокойным и бесстрастным.

– Генерал Артас Морвин – выясняю что стало причиной этих ужасных событий, – произнёс он, теперь уже с заметно более дружелюбным тоном. Его манеры были точными, а слова отточены. – Я рад видеть вас, леди Катарина.

Он сделал шаг в её сторону, его лицо оставалось серьёзным, но не лишённым уважения. Катарина почувствовала, как на мгновение её настороженность ослабла, однако не до конца. Слишком многое оставалось неясным. Слишком много скрытого ожидало своей очереди.

Артас не стал торопиться, его взгляд был полон интереса, но он также и пытался что-то скрыть. Он был генералом, а такие, как он, не раскрывали всего сразу. Это было игрой, в которой каждый ход значил многое.

Но Катарина не была наивной. Она смотрела на него так, как смотрит человек, который давно изучил все возможные манёвры врага. Она могла чувствовать, что в этих словах скрывается не только доброжелательность, но и некое предостережение.

– А как вы думаете, генерал Морвин, – сказала она тихо, но с намеренным акцентом на его титуле, – что заставило короля Годрика отправить вас сюда, в эти земли, которые, как мы видим, все больше поглощает тьма?

Слова были подобраны с хладнокровием, но она видела, как он чуть нахмурился. Эта реплика была не просто вопросом, это был ещё один шаг на поле борьбы, которое она ведёт, скрывая свои намерения.

Артас, как и ожидалось, не ответил сразу. Он взглянул на неё ещё раз, его глаза блеснули подозрением, но сразу же вернулся к спокойному, почти доброжелательному виду.

– Мы оба знаем, леди Катарина, что тьма, что скрывается в этих землях, не имеет простого объяснения, – сказал он, голос его стал мягким, но излишне уверенным. – Но я здесь, чтобы завершить начатое и узнать, что скрывают эти заброшенные земли.

Он замолчал на мгновение, оставив слово за ней, и всё, что осталось – это напряжённое молчание, полное неизведанных угроз и обещаний.

Генерал Артас, как и прежде, двигался с непоколебимой уверенностью, несмотря на разруху, которая окружала его. Он был человеком, чьи действия говорили громче слов, и каждый его шаг был шагом к цели. Но сейчас, стоя на этом опустошённом дворе замка, он не мог отделаться от странного ощущения тревоги. Он был здесь не просто как командующий, а как тот, кто должен был разоблачить, что скрывает эта земля, столь мракобесно окутанная смертью. Он взглянул на разрушенные стены, на поверженные тела, которые ещё не успели найти место для покоя, и не мог не чувствовать, как холодная тень прошлого накрывает этот мрак. Когда-то этот замок был крепостью, которую все боялись, но теперь он стал лишь молчаливым свидетелем падения.

Его взгляд скользнул на Катарину, которая, казалось, не была потрясена этой сценой, как он. Она двигалась по двору, словно бы впитывая каждую деталь, которая могла раскрыть ему больше, чем любые очевидные следы битвы. Генерал всегда ценил таких людей – тех, кто видит больше, чем кажется на первый взгляд. Но что-то в её холодной, расчётливой осмотрительности заставляло его насторожиться. Он не был уверен, чем именно её глаза могли скрывать, но знал, что не стоит недооценивать её.

Когда она сказала свои слова, в её голосе звучала не просто констатация факта, а что-то большее – неосознанная тревога, скрытая под внешним спокойствием. Это была не обычная битва, не типичный след войны.

– Здесь была не обычная битва, – проговорила она с лёгким сарказмом, который никак не соответствовал суровости места. Она остановилась перед трупами солдат, тело которых уже начало покрываться пленками мрака. – Это было что-то другое… жестокое, неуправляемое. Как будто кто-то потерял контроль.

Эти слова заставили Артаса насторожиться. Он знал все возможные виды сражений – от хладнокровных, методичных нападений до хаотичных сражений, где ярость и отчаяние становились оружием. Но то, что он увидел здесь, отдавало неприятным искажением привычные шаблоны.

Он подошёл ближе, приседая рядом с ней, его взгляд не отрывался от тела, которое она изучала. Слова Катарины не давали покоя, и его голос был ровным, но с явным оттенком напряжения.

– Что вы имеете в виду? – его вопрос прозвучал холодно, словно он сам не знал, чего именно ожидает от ответа. В его голосе не было ни гнева, ни страха – лишь пустота, которая оставалась после столкновения с чем-то гораздо более страшным, чем он мог себе представить.

Катарина не сразу ответила, её глаза скользнули по телам, каждое из которых не могло не рассказать свою историю. Она аккуратно положила ладонь на грудь одного из них, и Артас заметил, как её пальцы на мгновение задрожали, хотя её лицо оставалось безучастным.

Она повернулась к нему, и в её глазах загорелся тусклый огонёк – не гнев, не страдание, а что-то гораздо более холодное и расчётливое. Это была уверенность в том, что она нашла то, что искала.

– Посмотрите на их раны, – сказала она, склонив голову и жестом указав на несколько тел, которые, несмотря на свою смерть, ещё не могли избавиться от жестокой печати их гибели. – Удары… они хаотичны. Это не методичная резня, как у опытного воина. Это не результат стратегии или слаженной атаки. Это – ярость. Ярость, от которой не осталось ни контроля, ни остывшей боли. Это что-то намного страшнее, чем просто война.

Её слова врезались в Артаса, как удар в живот. Он стиснул челюсти, пытаясь переварить услышанное. Он был генералом, он видел, как люди теряли разум в самых страшных битвах, но никогда не сталкивался с тем, что казалось бы лишённым всякой логики. Это было нечто гораздо более страшное, чем просто потеря контроля.

– Эта ярость… – продолжила она, не дождавшись его ответа, – исходила от кого-то, кто не хотел останавливаться. Кто-то или что-то привело эту бойню в движение, и никто не смог остановить его. Это не было просто нападением. Это было уничтожение. И этот хаос был не случайным, он был продиктован чем-то или кем-то, кто был здесь до нас.

Артас молчал, поглощённый её словами. Его взгляд устремился на один из отрубленных мечей, торчащих в земле, и как его остриё было уткнуто в небо, как будто пытаясь прорезать бездну этого мрака. Это была не просто битва – это было уничтожение. И, хотя он чувствовал, что чем-то пренебрегает, ему не хотелось раскрывать перед ней больше, чем нужно.

– Слишком много крови для обычной войны, – сказал он наконец, голос его был теперь низким, но ощутимо напряжённым. – Но кто мог бы стоять за этим? Это не просто убийство, это символ. Возможно, этот замок стал не просто полем битвы, а чем-то большим, чем мы могли бы себе представить.

Катарина встретила его взгляд. В её глазах не было страха, не было сомнений – была лишь чистая, непоколебимая решимость.

– И именно это меня беспокоит, генерал, – ответила она, её тон был чётким, и в нём не было ни тревоги, ни слабости. – Мы не знаем, что стоит за этим хаосом. Мы не знаем, кто мог бы настолько утратить человеческую природу.

И на этом зловещем предмете, поглощённом тенью замка, их молчание стало тяжёлым. Мрак, окружающий их, становился всё гуще, как будто он поглощал каждое слово, каждый взгляд, превращая их в одно целое с этим разрушенным миром.

Артас молча кивнул, не сводя внимательного взгляда с Катарины. Её слова, как и её уверенный тон, заставляли его мысленно пересматривать свои предположения. Эта женщина была не просто посланницей или воительницей. Она была наблюдателем, человеком, который видел дальше, чем большинство, и находила связи там, где другие видели лишь хаос. Её умение анализировать происходящее и находить в нём смысл поражало.

– Вы правы, – сказал он наконец, его голос был тихим, но в нём звучал стальной оттенок. – Это не просто бой между солдатами. Здесь нет ничего привычного для тактики войны. Всё слишком… хаотично и в то же время целенаправленно.

Катарина выпрямилась, отряхивая руки от пыли, но её взгляд оставался прикованным к развалинам. Её лицо сохраняло суровую серьёзность, но в глубине ледяных глаз мелькнуло что-то большее – что-то личное. Это не просто исследование поля боя, это было нечто, что касалось её самой.

– Это не только месть, – проговорила она после долгой паузы, её голос был ровным, но с лёгкой дрожью, которая ускользнула бы от менее внимательного слушателя. – Это война с самим собой. Кто-то сражался здесь с такими демонами, что они разрушили всё вокруг. Это не была битва за выживание или территорию. Это была битва против чего-то внутреннего. И, похоже, этот кто-то до сих пор где-то рядом.

Артас почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Эти слова эхом разнеслись в его голове, наполняя её тяжёлым грузом догадок. Он бросил взгляд на пустые, тёмные окна замка. Они смотрели на него, как глаза, затянутые бельмами, молчаливые свидетели давних ужасов. Словно из этих окон вот-вот должна была появиться тень того, кто несёт ответственность за всю эту резню. Но замок оставался тихим. Его тайны скрывались за каменными стенами, словно прячась от того, кто осмелился бы их раскрыть.

– Возможно, это тьма, – выдохнул Артас, его голос прозвучал низко, как рокот далёкого грома. Эти слова вырвались из его уст почти безразлично, но в них было что-то большее. Его дыхание стало медленным, тяжёлым.

Катарина мгновенно напряглась, её глаза сощурились, и она повернулась к нему.

– Расскажите подробнее, – её голос был сдержанным, но в нём чувствовалось нарастающее напряжение. Она смотрела на него так, словно знала, что ответ не принесёт ничего хорошего, но готова была услышать правду.

Артас кивнул, его лицо оставалось непроницаемым, а в глазах появилась мрачная решимость, словно он был готов открыть двери в мир, который не следует тревожить.

– Я видел этот почерк раньше, – начал он, его слова были медленными и тщательно обдуманными, как удары молота о наковальню. – Эти раны, хаотичные, но в то же время точные. Этот гнев, эта ненависть, которые не оставляют места для жизни. Я видел это в землях, где тьма долгое время обитала, – его взгляд стал жёстче, как будто он боролся с воспоминаниями, от которых хотел бы избавиться. – Но что довело их до такого состояния – вот вопрос. Король должен узнать. Что-то действует в тени. И, возможно, эти действия ещё не завершены.

Слова Артаса повисли в воздухе, заполнив его давящей тишиной. Катарина отвернулась, её ледяные глаза теперь блуждали по руинам, словно выискивая ответ на невысказанные вопросы. Замок был полон этих вопросов, скрытых под слоями времени и крови. Она хотела что-то сказать, но задержалась, её мысли были слишком громкими, чтобы облечь их в слова.

– Я слышала истории про тьму, про тени, – начала она наконец, её голос был полон странной смеси неверия и тревоги. – Но я всегда считала их лишь легендами. Историями для костров, чтобы пугать детей и развлекать взрослых.

Её слова казались Артасу странно отдалёнными, как будто она говорила больше себе, чем ему. Он наблюдал за ней, его глаза следили за каждым движением.

– Легенды часто имеют под собой правду, леди Катарина, – наконец ответил он, его голос был низким, почти шёпотом, словно не хотел, чтобы замок услышал его слова. – А правда порой страшнее любой сказки.

Замок оставался молчаливым, его холодные стены, казалось, вслушивались в их разговор.

И, как будто его слова нашли отклик в этом мрачном месте, что-то в замке зашевелилось. Тень, притаившаяся за древними стенами, ожила, как зверь, пробуждающийся от долгого сна. В самой глубине тьмы, где ни лунный свет, ни отблески свечей не могли пробраться, мелькнул силуэт. Почти незаметный, сливающийся с густым мраком, он следил за ними.

Элдрик был здесь.

Его фигура, словно сотканная из самой тьмы, двигалась плавно, бесшумно, подобно хищнику, крадущемуся в ночи. Лицо оставалось скрытым в полумраке, но глаза горели ледяным светом, словно отражая лунное сияние. Эти глаза не отрывались от Катарины и Артаса. Они были наблюдательными, словно изучали каждое их движение, каждую реакцию. Элдрик видел, как эти двое пытались сложить воедино разрозненные куски мозаики, как шаг за шагом они приближались к истине о той кровавой ночи. Но он знал, что истина – это ловушка, созданная тьмой, и тот, кто её обретёт, станет её пленником.

Тени вокруг него словно жили своей жизнью. Они двигались, сгущаясь и расползаясь, как дым, окружая его. Элдрик чувствовал их поддержку. Они были его укрытием, его щитом, его оружием. Каждый вдох ночного ветра приносил ему силы. Этот замок был его домом, и здесь он был хозяином. Лишь время могло решить, когда он явит себя.

Словно почувствовав на себе этот незримый взгляд, Катарина оглянулась. Её глаза быстро пробежались по разрушенному двору, по окнам замка, затянутым паутиной, по мрачным углам, где могла скрываться опасность. Но она ничего не увидела. Только ветер тронул её косу, шепнув что-то на ухо, что она не смогла разобрать.

– Мы должны двигаться дальше, – сказала она, голос её звучал твёрдо, но с лёгкой тенью напряжения. Она была воительницей, и её инстинкты предупреждали её о надвигающейся опасности. – В этом месте есть ещё много загадок, и я не уверена, что они раскроются так легко.

Артас медленно кивнул. Он тоже ощущал это зловещее присутствие. Его рука непроизвольно легла на рукоять меча, как будто его пальцы искали утешение в холодном металле. Но он не обнажил оружия – не сейчас. Ему казалось, что любой резкий шаг может спровоцировать нечто, чего он пока не готов был увидеть.

– Вы правы, – тихо сказал он, но взгляд его был устремлён на руины замка, словно он искал невидимого врага. – Здесь что-то не так. Но нам нужно быть осторожными. Очень осторожными.

Катарина кивнула, не сводя глаз с замковых ворот. Её сердце билось ровно, но внутри неё росло чувство, что за ними наблюдают. Она бросила последний взгляд на двор, наполненный тишиной, которая казалась слишком тяжёлой. Это было место, где каждый камень скрывал тьму, каждый уголок таил свои секреты. Но здесь она больше не могла оставаться. Она повернулась к своему коню, решительно направившись к выходу.

Артас задержался на мгновение, вглядываясь в окна замка. Внезапно ему показалось, что из одной из тёмных арок мелькнули глаза, но, когда он моргнул, там уже ничего не было. Возможно, это была игра света, а может, что-то другое. Его мысли были переполнены тревогой и подозрениями. Если Элдрик был здесь, а Артас не сомневался, что это так, то это знание нужно было немедленно донести до короля.

Генерал направился к своему коню, его шаги были быстрыми и целеустремлёнными. В его сознании уже складывался отчёт для Годрика. Каждый пункт был чётким: признаки необъяснимой ярости, следы загадочной силы, неизвестная угроза, которую нельзя игнорировать. Король должен знать.

Катарина тем временем уже выехала за пределы разрушенного замка, её взгляд был устремлён на юг. Её ждала дорога к Лорду Ричарду, и она знала, что впереди её ждут новые испытания. Но мысли о замке и о той тени, которая словно следовала за ними, ещё долго не покидали её.

Элдрик остался в своей тьме. Он видел, как они уходили, и молча наблюдал за их отдаляющимися силуэтами. Его глаза блеснули в полумраке, а затем он растворился в тенях, став частью того мрака, который был его сущностью.

Путь Катарины тянулся через земли, когда-то плодородные и живописные, но сейчас изуродованные беспорядком и запустением. Эти края, как казалось, стали отражением общего хаоса, царившего в королевстве, где тучи войны и внутренних интриг сгущались с каждым днём. Здесь воздух был пропитан тревожным ожиданием перемен, а земля казалась забытой, словно сама природа отвернулась от этих мест.

Южное владение Лорда Ричарда, к которому приближалась Катарина, представляло собой противоположность холодному, строгому северу, откуда она родом. Если север был суров и требовал силы для выживания, то юг пылал жизнью, иногда безумной и необузданной. Её лошадь замедлила шаг, когда на горизонте показались высокие городские стены, возвышающиеся над хаотическим окружением. Камень стен был тёплого оттенка, выцветшего от времени, но крепость их всё ещё внушала уважение. Ворота, массивные и украшенные гербами Лорда Ричарда, медленно раскрывались, встречая путников, торговцев и искателей приключений.

Войдя в город, Катарина сразу почувствовала перемену в атмосфере. Это был другой мир. За стенами, защищавшими центр, бурлила жизнь, но вместо порядка и чёткой иерархии, царивших на севере, юг напоминал бурлящий котёл страстей и разложения. Улицы, ведущие к центральной площади, петляли, словно змеи, теряясь среди низких домов, построенных без плана и видения. Здесь, в южных владениях, казалось, всё было позволено.

Кривые улочки, тесно заставленные домами и лавками, шептали истории о тысячах жизней, которые пересекались здесь. Звуки смеха, ругани и лязга металлической посуды перекрывали друг друга, создавая неразборчивый гул. Вдоль стен домов тянулись цепочки людей: торговцы предлагали свои товары, старики сидели на ступеньках, обсуждая события дня, а дети, босые и грязные, носились, путаясь под ногами прохожих.

Трущобы, которые обрамляли центральные улицы, жили своей, тёмной жизнью. На каждом углу здесь можно было увидеть развешенное бельё, грязные ковры и обшарпанные двери, ведущие в такие же обветшалые дома. Женщины, обнажённые больше, чем следовало бы, сидели на подоконниках, переговаривались с мужчинами, проходящими мимо, или просто наблюдали за тем, что происходит на улице. Их яркий макияж контрастировал с общей ветхостью.

Катарина двигалась медленно, стараясь держаться подальше от тех, кто пристально разглядывал её с любопытством. Её строгий, сдержанный вид резко выделялся на фоне хаоса, царившего вокруг. Она старалась не смотреть на сцены, разыгрывающиеся на улицах, но то, что происходило, невозможно было игнорировать. Прямо у стены соседнего дома пара, казалось, забыла о всём, отдавшись своим страстям. Их действия шли вразрез с любыми приличиями, но ни один из прохожих даже не обратил на них внимания.

Воздух был насыщен ароматами, от которых кружилась голова. Запах дешёвого вина, разлитого на мостовую, вплетался в резкий аромат пота и табака. У некоторых торговцев с прилавков доносился аромат пряностей и жареного мяса, но эти приятные нотки терялись в общем зловонном облаке. Повсюду валялись остатки еды, разбитая глиняная посуда и обрывки тряпья, оставленные там, где они упали. Лужи вина и нечистот смешивались, создавая на земле пёстрое полотно, отражающее свет уличных фонарей. Катарина подняла голову, её взгляд остановился на центральной улице, которая, казалось, уводила её всё глубже в сердце этой неугомонной земли. Она знала, что за этим хаосом скрывается порядок, но чтобы понять его, придётся пройти через весь этот грязный карнавал.

Маленькие крестьянские дома, окружавшие центральные улицы, казались хаотично разбросанными, словно природа пыталась уравновесить упадок и жизнь. В каждом из них кипела своя история, полный драм и радости мир, скрытый за перекошенными дверями и занавесками, закрывающими окна. В этих домах люди жили, работали, любили и умирали, не подозревая, что их жизнь могла быть иной. Звуки смеха, громких разговоров, криков детей и редких стонов вырывались наружу, смешиваясь с шумом города.

Стены домов были украшены грубыми рисунками – сценами праздников, портретами известных местных личностей, символами веры и суеверий. Кривые улочки будто бы стремились запутать случайного путника, скрываясь в тенях, где обыденность и безумие перемешивались. Лишь изредка сквозь лабиринт проглядывали огоньки светильников, обрамлённых железными решётками, под которыми собаки копались в отбросах.

На некоторых участках улиц толпились люди. Они смеялись, выпивали, торговались или просто безмолвно наблюдали за происходящим. Но были и такие уголки, где пары отдавались своим желаниям без малейшего стеснения. Их полуодетые фигуры сливались с мраком, однако время от времени огоньки фонарей выхватывали их силуэты. Казалось, что эти люди просто бросали вызов морали, воплощая собой живое бунтарство против устоев.

Запахи, которыми был насыщен воздух, словно пытались ударить в нос всем одновременно. Резкий аромат перегоревшего вина, разлитого по плитам мостовой, напоминал о недавнем веселье. Он переплетался с запахом пота, табака и дешёвых благовоний, отчего волнение от пребывания здесь сменялось лёгкой тошнотой. В боковых улочках можно было заметить брошенные остатки еды – куски мяса, обглоданные кости, корки хлеба, – создававшие идеальные условия для крыс. Но никто, похоже, не обращал на это внимания.

Катарина держалась прямо, не показывая ни отвращения, ни страха. Её глаза, привыкшие к суровости севера, внимательно изучали каждый уголок. Она проезжала мимо продавцов, выкрикивающих названия своих сомнительных товаров, и женщин, сидящих на ступеньках, которые смеялись, глядя на неё. Мужчины, пьяные и развязные, не осмеливались подойти ближе, чувствуя в её фигуре скрытую силу и недосягаемость.

Чем дальше она продвигалась, тем сильнее сгущались контрасты. Вскоре на горизонте показался замок Сэлендор. Его величественные стены поднимались, как горные хребты, прорезая тёмное небо своими высокими башнями. Даже в сумерках они выглядели величественно. На башнях развевались знамёна с гербом лорда Ричарда: серебряный дракон, обвивающий золотой щит. Его символизм указывал на силу и богатство, но в глазах Катарины это было всего лишь фасадом, скрывающим грязь, царившую вокруг.