Корона и тьма. Том 1.

– Я слышала истории про тьму, про тени, – начала она наконец, её голос был полон странной смеси неверия и тревоги. – Но я всегда считала их лишь легендами. Историями для костров, чтобы пугать детей и развлекать взрослых.

Её слова казались Артасу странно отдалёнными, как будто она говорила больше себе, чем ему. Он наблюдал за ней, его глаза следили за каждым движением.

– Легенды часто имеют под собой правду, леди Катарина, – наконец ответил он, его голос был низким, почти шёпотом, словно не хотел, чтобы замок услышал его слова. – А правда порой страшнее любой сказки.

Замок оставался молчаливым, его холодные стены, казалось, вслушивались в их разговор.

И, как будто его слова нашли отклик в этом мрачном месте, что-то в замке зашевелилось. Тень, притаившаяся за древними стенами, ожила, как зверь, пробуждающийся от долгого сна. В самой глубине тьмы, где ни лунный свет, ни отблески свечей не могли пробраться, мелькнул силуэт. Почти незаметный, сливающийся с густым мраком, он следил за ними.

Элдрик был здесь.

Его фигура, словно сотканная из самой тьмы, двигалась плавно, бесшумно, подобно хищнику, крадущемуся в ночи. Лицо оставалось скрытым в полумраке, но глаза горели ледяным светом, словно отражая лунное сияние. Эти глаза не отрывались от Катарины и Артаса. Они были наблюдательными, словно изучали каждое их движение, каждую реакцию. Элдрик видел, как эти двое пытались сложить воедино разрозненные куски мозаики, как шаг за шагом они приближались к истине о той кровавой ночи. Но он знал, что истина – это ловушка, созданная тьмой, и тот, кто её обретёт, станет её пленником.

Тени вокруг него словно жили своей жизнью. Они двигались, сгущаясь и расползаясь, как дым, окружая его. Элдрик чувствовал их поддержку. Они были его укрытием, его щитом, его оружием. Каждый вдох ночного ветра приносил ему силы. Этот замок был его домом, и здесь он был хозяином. Лишь время могло решить, когда он явит себя.

Словно почувствовав на себе этот незримый взгляд, Катарина оглянулась. Её глаза быстро пробежались по разрушенному двору, по окнам замка, затянутым паутиной, по мрачным углам, где могла скрываться опасность. Но она ничего не увидела. Только ветер тронул её косу, шепнув что-то на ухо, что она не смогла разобрать.

– Мы должны двигаться дальше, – сказала она, голос её звучал твёрдо, но с лёгкой тенью напряжения. Она была воительницей, и её инстинкты предупреждали её о надвигающейся опасности. – В этом месте есть ещё много загадок, и я не уверена, что они раскроются так легко.

Артас медленно кивнул. Он тоже ощущал это зловещее присутствие. Его рука непроизвольно легла на рукоять меча, как будто его пальцы искали утешение в холодном металле. Но он не обнажил оружия – не сейчас. Ему казалось, что любой резкий шаг может спровоцировать нечто, чего он пока не готов был увидеть.

– Вы правы, – тихо сказал он, но взгляд его был устремлён на руины замка, словно он искал невидимого врага. – Здесь что-то не так. Но нам нужно быть осторожными. Очень осторожными.

Катарина кивнула, не сводя глаз с замковых ворот. Её сердце билось ровно, но внутри неё росло чувство, что за ними наблюдают. Она бросила последний взгляд на двор, наполненный тишиной, которая казалась слишком тяжёлой. Это было место, где каждый камень скрывал тьму, каждый уголок таил свои секреты. Но здесь она больше не могла оставаться. Она повернулась к своему коню, решительно направившись к выходу.

Артас задержался на мгновение, вглядываясь в окна замка. Внезапно ему показалось, что из одной из тёмных арок мелькнули глаза, но, когда он моргнул, там уже ничего не было. Возможно, это была игра света, а может, что-то другое. Его мысли были переполнены тревогой и подозрениями. Если Элдрик был здесь, а Артас не сомневался, что это так, то это знание нужно было немедленно донести до короля.

Генерал направился к своему коню, его шаги были быстрыми и целеустремлёнными. В его сознании уже складывался отчёт для Годрика. Каждый пункт был чётким: признаки необъяснимой ярости, следы загадочной силы, неизвестная угроза, которую нельзя игнорировать. Король должен знать.

Катарина тем временем уже выехала за пределы разрушенного замка, её взгляд был устремлён на юг. Её ждала дорога к Лорду Ричарду, и она знала, что впереди её ждут новые испытания. Но мысли о замке и о той тени, которая словно следовала за ними, ещё долго не покидали её.

Элдрик остался в своей тьме. Он видел, как они уходили, и молча наблюдал за их отдаляющимися силуэтами. Его глаза блеснули в полумраке, а затем он растворился в тенях, став частью того мрака, который был его сущностью.

Путь Катарины тянулся через земли, когда-то плодородные и живописные, но сейчас изуродованные беспорядком и запустением. Эти края, как казалось, стали отражением общего хаоса, царившего в королевстве, где тучи войны и внутренних интриг сгущались с каждым днём. Здесь воздух был пропитан тревожным ожиданием перемен, а земля казалась забытой, словно сама природа отвернулась от этих мест.

Южное владение Лорда Ричарда, к которому приближалась Катарина, представляло собой противоположность холодному, строгому северу, откуда она родом. Если север был суров и требовал силы для выживания, то юг пылал жизнью, иногда безумной и необузданной. Её лошадь замедлила шаг, когда на горизонте показались высокие городские стены, возвышающиеся над хаотическим окружением. Камень стен был тёплого оттенка, выцветшего от времени, но крепость их всё ещё внушала уважение. Ворота, массивные и украшенные гербами Лорда Ричарда, медленно раскрывались, встречая путников, торговцев и искателей приключений.

Войдя в город, Катарина сразу почувствовала перемену в атмосфере. Это был другой мир. За стенами, защищавшими центр, бурлила жизнь, но вместо порядка и чёткой иерархии, царивших на севере, юг напоминал бурлящий котёл страстей и разложения. Улицы, ведущие к центральной площади, петляли, словно змеи, теряясь среди низких домов, построенных без плана и видения. Здесь, в южных владениях, казалось, всё было позволено.

Кривые улочки, тесно заставленные домами и лавками, шептали истории о тысячах жизней, которые пересекались здесь. Звуки смеха, ругани и лязга металлической посуды перекрывали друг друга, создавая неразборчивый гул. Вдоль стен домов тянулись цепочки людей: торговцы предлагали свои товары, старики сидели на ступеньках, обсуждая события дня, а дети, босые и грязные, носились, путаясь под ногами прохожих.

Трущобы, которые обрамляли центральные улицы, жили своей, тёмной жизнью. На каждом углу здесь можно было увидеть развешенное бельё, грязные ковры и обшарпанные двери, ведущие в такие же обветшалые дома. Женщины, обнажённые больше, чем следовало бы, сидели на подоконниках, переговаривались с мужчинами, проходящими мимо, или просто наблюдали за тем, что происходит на улице. Их яркий макияж контрастировал с общей ветхостью.

Катарина двигалась медленно, стараясь держаться подальше от тех, кто пристально разглядывал её с любопытством. Её строгий, сдержанный вид резко выделялся на фоне хаоса, царившего вокруг. Она старалась не смотреть на сцены, разыгрывающиеся на улицах, но то, что происходило, невозможно было игнорировать. Прямо у стены соседнего дома пара, казалось, забыла о всём, отдавшись своим страстям. Их действия шли вразрез с любыми приличиями, но ни один из прохожих даже не обратил на них внимания.

Воздух был насыщен ароматами, от которых кружилась голова. Запах дешёвого вина, разлитого на мостовую, вплетался в резкий аромат пота и табака. У некоторых торговцев с прилавков доносился аромат пряностей и жареного мяса, но эти приятные нотки терялись в общем зловонном облаке. Повсюду валялись остатки еды, разбитая глиняная посуда и обрывки тряпья, оставленные там, где они упали. Лужи вина и нечистот смешивались, создавая на земле пёстрое полотно, отражающее свет уличных фонарей. Катарина подняла голову, её взгляд остановился на центральной улице, которая, казалось, уводила её всё глубже в сердце этой неугомонной земли. Она знала, что за этим хаосом скрывается порядок, но чтобы понять его, придётся пройти через весь этот грязный карнавал.

Маленькие крестьянские дома, окружавшие центральные улицы, казались хаотично разбросанными, словно природа пыталась уравновесить упадок и жизнь. В каждом из них кипела своя история, полный драм и радости мир, скрытый за перекошенными дверями и занавесками, закрывающими окна. В этих домах люди жили, работали, любили и умирали, не подозревая, что их жизнь могла быть иной. Звуки смеха, громких разговоров, криков детей и редких стонов вырывались наружу, смешиваясь с шумом города.

Стены домов были украшены грубыми рисунками – сценами праздников, портретами известных местных личностей, символами веры и суеверий. Кривые улочки будто бы стремились запутать случайного путника, скрываясь в тенях, где обыденность и безумие перемешивались. Лишь изредка сквозь лабиринт проглядывали огоньки светильников, обрамлённых железными решётками, под которыми собаки копались в отбросах.

На некоторых участках улиц толпились люди. Они смеялись, выпивали, торговались или просто безмолвно наблюдали за происходящим. Но были и такие уголки, где пары отдавались своим желаниям без малейшего стеснения. Их полуодетые фигуры сливались с мраком, однако время от времени огоньки фонарей выхватывали их силуэты. Казалось, что эти люди просто бросали вызов морали, воплощая собой живое бунтарство против устоев.

Запахи, которыми был насыщен воздух, словно пытались ударить в нос всем одновременно. Резкий аромат перегоревшего вина, разлитого по плитам мостовой, напоминал о недавнем веселье. Он переплетался с запахом пота, табака и дешёвых благовоний, отчего волнение от пребывания здесь сменялось лёгкой тошнотой. В боковых улочках можно было заметить брошенные остатки еды – куски мяса, обглоданные кости, корки хлеба, – создававшие идеальные условия для крыс. Но никто, похоже, не обращал на это внимания.

Катарина держалась прямо, не показывая ни отвращения, ни страха. Её глаза, привыкшие к суровости севера, внимательно изучали каждый уголок. Она проезжала мимо продавцов, выкрикивающих названия своих сомнительных товаров, и женщин, сидящих на ступеньках, которые смеялись, глядя на неё. Мужчины, пьяные и развязные, не осмеливались подойти ближе, чувствуя в её фигуре скрытую силу и недосягаемость.

Чем дальше она продвигалась, тем сильнее сгущались контрасты. Вскоре на горизонте показался замок Сэлендор. Его величественные стены поднимались, как горные хребты, прорезая тёмное небо своими высокими башнями. Даже в сумерках они выглядели величественно. На башнях развевались знамёна с гербом лорда Ричарда: серебряный дракон, обвивающий золотой щит. Его символизм указывал на силу и богатство, но в глазах Катарины это было всего лишь фасадом, скрывающим грязь, царившую вокруг.

Замок был огромным. Его массивные ворота, украшенные чеканкой и ржавыми цепями, казались вечными хранителями. Здесь чувствовался дух другой жизни – блеска и власти, которых не знали те, кто оставался за его стенами. Катарина держала себя с достоинством, осознавая, что её миссия требует твёрдости и хладнокровия.

Она приближалась к воротам, и охрана сразу обратила на неё внимание. Высокие фигуры воинов, облачённых в доспехи, покрытые следами времени и сражений, настороженно рассматривали её. Лица, скрытые под шлемами, выказывали уважение, но взгляды говорили о том, что их привыкли использовать для устрашения.

– Кто ты? – громко спросил один из стражей, подняв руку. Его голос прозвучал властно, но в нём не было враждебности.

– Леди Катарина, дочь барона Гриммарда, – ответила она, не дрогнув. Её тон был ровным, но в нём чувствовалась скрытая угроза.

Охранник обменялся взглядами со своими товарищами и кивнул.

– Добро пожаловать в Сэлендор, леди Катарина, – сказал он уже мягче, подавая знак, чтобы ворота открыли.

Катарина въехала во внутренний двор замка. Здесь всё выглядело иначе. Великолепие центральных зданий контрастировало с изношенными дворовыми постройками. Просторные дворы украшали гобелены, висящие на стенах, и ковры, постеленные у входов. Они, казалось, говорили о богатстве, но лёгкий слой пыли и потускневшие краски намекали на то, что роскошь здесь уже давно утратила свою свежесть.

К ней подошла одна из служанок, молодая женщина с уставшим, но дружелюбным лицом. Её простое платье было опрятным, а движения быстрыми и точными.

– Леди Катарина, – сказала она, слегка поклонившись. – Пожалуйста, следуйте за мной. Лорд Ричард ожидает вас.

Служанка повела её через двор, где богатство и заброшенность казались двумя сторонами одной монеты. Катарина не отрывала глаз от величественного здания замка впереди.

Лорд Ричард ожидал её в своём кабинете, роскошно оформленном, хотя и в некоторой степени покорёженным внутренним конфликтом города. Глядя на него, Катарина заметила, что он был человеком среднего возраста с выражением, которое говорило о том, что он не просто правит, но и наслаждается каждым моментом своей власти. Его глаза искрились от умения манипулировать и от недостатка любого подобия морали.

– Леди Катарина, – произнёс Ричард, вставая, чтобы поприветствовать её. – Вы прибыли в самые нужные времена. Надеюсь, ваш путь был не слишком утомительным?

Катарина, сдерживая свои эмоции, ответила:

– Милорд, дорога была длинной, но я рада, что добралась. Нам нужно обсудить наше будущее сотрудничество, которое может быть взаимовыгодным.

Ричард кивнул, приглашая её сесть, и в комнате послышался треск логов для дров в камине. Но как бы роскошно ни выглядело его жилище, Катарина не могла забыть о том, что происходило за пределами этих стен. Она знала, что её переговоры с Ричардом будут сложными, и эта встреча была лишь началом интриг и предательств. Внешний мир мог погружаться в безумие, но внутри этих стен у Катарины был шанс использовать свой разум и решимость, чтобы добиться успеха.

Когда Катарина сидела в роскошном кабинете лорда Ричарда, неожиданно дверь приоткрылась, и в комнате появилась Лаура. Она была окружена атмосферой лёгкой загадочности и грации, словно сама её аура была неким оберегом. Лаура вошла в помещение, и все в комнате замерли, словно её присутствие влияло на саму ткань времени.

Лаура была одета в длинное платье из лёгкой, струящейся ткани, цвета мрачно-зелёного леса, которое подчеркивало её изящество и хрупкость. Она носила драгоценности, которые переливались в свете огня, как капли дождя на стекле. В её манере движения была смесь невидимой власти и утончённого обаяния, и всё в её обстановке казалось подчёркнуто идеальным.

Катарина, при первом взгляде, могла бы считать её доброй и безобидной дамой, но это было лишь поверхностное впечатление. Лаура направила свои глаза на гостью, и в этот миг Катарина почувствовала, как её взгляд, проникая насквозь, способен был видеть всё, что она хотела скрыть. Глаза Лауры были глубокими и проницательными, как старинные зеркала, которые не только отражают, но и выдают все секреты.

Лаура медленно подошла к Катарине, её шаги были легкими и бесшумными, а её улыбка – мягкой и дружелюбной, хотя в ней была тень чего-то более сложного. Она обратилась к Катарине с тем голосом, который был одновременно нежным и уверенным:

– Госпожа Катарина, какое удовольствие видеть вас. Лорд Ричард рассказал мне о вашем визите, и я была рада воспользоваться моментом, чтобы лично приветствовать вас.

Катарина встала, её спина была прямая, как у настоящего воителя, но её взгляд встретился с глазами Лауры, и она почувствовала, что эта встреча будет чем-то больше, чем простым официальным приёмом. Лаура скользнула взглядом по Катарине, от обуви до кончиков волос, как будто она пыталась понять не только её внешний вид, но и внутренний мир.

– Спасибо, Ваша Светлость, – ответила Катарина, не скрывая своё уважение, хотя её внутреннее чутьё подсказывало, что в этой женщине скрыто больше, чем кажется на первый взгляд.

Лаура кивнула, её глаза мельчали с интересом, словно оценив каждый элемент в облике Катарины. Она заметила каждую деталь: изношенные путевые ботинки, которые говорили о длинных и трудных путешествиях, тёмные кольчуги, которые свидетельствовали о военной подготовке, и ту самую стойкость, которая была видна в её глазах. Каждая деталь была тщательно взвешена и проанализирована.

– Я надеюсь, что ваш путь был комфортным, – продолжила Лаура, – но я также уверена, что вы могли бы рассказать о своём путешествии более подробно. Пожалуйста, не стесняйтесь говорить мне о всём, что вас беспокоит.

Катарина, понимая, что Лаура не просто вежливая дама, а, возможно, и ключ к разгадке некоторых из её вопросов, решила ответить на её предложение. Её взгляд встретился с взглядом Лауры, и она почувствовала, что эта женщина имеет власть и влияние, которые далеко превышают её видимую доброжелательность. Лаура не просто оценивала её, но, кажется, и подготавливала почву для более глубокого взаимодействия, которое может раскрыть ещё больше тайн этого странного и развратного города.

– Ваше доброе предложение приятно, – сказала Катарина, – но прежде всего, я пришла обсудить торговое сотрудничество между нашими землями. Согласование этого вопроса имеет первостепенное значение для меня и моего отца.

Лаура, не теряя ни капли изящества, кивнула в знак согласия.

– Конечно, – ответила она. – Но я уверена, что вы найдёте время и для знакомства с нашей культурой и, возможно, с нами, дамами Ричарда. Надеюсь, это поможет вам лучше понять нашу ситуацию и интересы нашего господина.

Лаура сделала паузу, и её взгляд вновь скользнул по Катарине, оставаясь проницательным и оценивающим. В этот момент Катарина поняла, что перед ней стоит не просто супруга лорда, а женщина, способная оказать значительное влияние на исход её миссии. Это была встреча, где каждый жест и каждое слово могли сыграть важную роль в будущем её переговоров и взаимодействия с этим загадочным городом.

Надменный голос, который нарушил атмосферу, созданную Лаурой. Голос принадлежал Селене, второй жене лорда Ричарда. Она кричала на одну из служанок, которая, по её мнению, недостаточно быстро принесла ей бокал с вином.

– Ты что, ослепла? – кричала Селена, её голос гремел по коридорам. – Или решила, что я должна тебя ждать? Я же сказала – быстрее!

Крик отозвался эхом в зале, и вскоре за ним последовал звук её быстрых, уверенных шагов. Когда Селена вошла в зал, её величественная осанка и вызывающая манера сразу притянули к себе внимание. В глазах Катарины она выглядела как воплощение надменной и капризной дамы, знающей свою власть.

Увидев Катарину, её резкость внезапно сменилась на показную дружелюбность. Она широко улыбнулась и подошла к гостье, словно приветствовала свою давнюю подругу.

– Привет, дорогая! – воскликнула Селена, словно забыв о недавнем всплеске раздражения. – Как добралась? Надеюсь, путь не был слишком утомительным?

Катарина едва успела что-то ответить, как Селена продолжила без паузы:

– Ты, наверное, устала с дороги, а эти двое, – она кивнула в сторону Лауры и упомянула лорда, – наверняка донимают тебя делами.

Она взяла Катарину за руку, её пальцы были прохладными, но хватка твёрдой, и, не давая возразить, повела её за собой, словно давно приняла решение за обеих.

– Ты – дочь барона, – напомнила Селена с лёгкой усмешкой. – Не позволяй им превращать тебя в простого посыльного. Ты должна сначала отдохнуть, а потом уже заниматься их скучными вопросами.

Она продолжала вести её по коридорам замка, не замечая, что Катарина пыталась сказать что-то в ответ. Её голос был настойчив, но одновременно звучал так, будто она заботится о Катарине. В этот момент Селена выглядела как полная противоположность Лауре – более яркая, более требовательная, но при этом кажущаяся дружелюбной, хотя в её словах чувствовалась скрытая надменность.

Они вошли в просторную комнату, богато украшенную и освещённую свечами. Тут же Селена повернулась к одной из служанок, всё ещё стоявшей поблизости, и почти мгновенно вернулась к своему властному тону.

– Подготовь ванну на двоих, – резко приказала она, – и найди подходящий наряд для леди Катарины. Её одежду отправь в стирку, а сама постарайся быть быстрее, чем в прошлый раз.

Служанка поклонилась и поспешила выполнить приказ. Селена тем временем повернулась к Катарине с довольной улыбкой.

– Ну вот, сейчас всё будет готово. Ты заслуживаешь лучшего, а не грязи с дороги и этих дурацких переговоров.

Селена продолжила разговор, внимательно наблюдая за реакцией Катарины, будто пытаясь её испытать.

– Ну, как там твой брат, Торвальд? – спросила она с легкой усмешкой. – Он мне всегда нравился… до того момента, как потерял ногу в этом бесполезном сражении. Эти мужчины… они всегда хотят кому-то что-то доказать, не так ли?

В её голосе скользил оттенок пренебрежения, который она даже не пыталась скрыть. Но за словами скрывалось любопытство – Селена явно хотела проверить, насколько сильно Катарина привязана к своему брату, и как она воспримет её тон.

Катарина, воспитанная как воительница и привыкшая к жестокости мира, сохраняла спокойствие. Она посмотрела на Селену, держа взгляд твёрдым, но не агрессивным. Ответила коротко и по делу, как обычно делала, когда речь заходила о личном.

– Торвальд силён, как и всегда, – сказала она сдержанно. – Потеря ноги не изменила его характера. Он остаётся тем же человеком, каким был.

В её голосе не было ни жалости, ни сожаления. Это был простой факт, лишённый лишних эмоций. Катарина уважала своего брата и не позволяла никому проявлять к нему снисхождение. Её собственная воля была столь же непоколебима, как и у Торвальда. Но при этом, несмотря на явное пренебрежение со стороны Селены, Катарина была готова продолжать беседу, стараясь оставаться открытой и дипломатичной.

– Мужчины действительно часто делают странные вещи, чтобы доказать что-то, – добавила она, слегка смягчив тон, позволяя себе улыбнуться. – Но и нам, женщинам, порой приходится сражаться в своих битвах.

Селена ухмыльнулась, явно довольная тем, что Катарина не стала отталкивать её. Она подалась немного вперёд, будто готовясь рассказать что-то более личное, но тут дверь приоткрылась, и в комнату вошла служанка. Она скромно поклонилась и сообщила:

– Ваша ванна готова, леди.

Селена встала с кресла, плавно потянув за руку Катарину.

– Отлично! – произнесла она с энтузиазмом. – Пора забыть о дороге и расслабиться. Ванна для нас обеих – лучший способ сбросить с себя пыль этих… мужских дел. И не переживай, после этой встречи ты будешь выглядеть так, что даже лорд Ричард не сможет оторвать от тебя глаз!

Она улыбнулась, а затем с непринуждённостью, присущей только ей, повела Катарину в сторону ванны. Селена умела оставаться обаятельной, но в её словах всегда был скрытый подтекст, который заставлял Катарины держаться на чеку.

Ванная комната была столь же величественной, как и всё в этом замке, но пропитана ощущением некоего излишества, на грани разврата. Стены были выложены темно-зеленым мрамором, на котором поблёскивали золотые вкрапления, отражающие мягкий свет факелов, закрепленных в бронзовых держателях. Посреди комнаты возвышался огромный бассейн, больше напоминающий купель для дворянской знати, нежели простую ванну. Из воды поднимался лёгкий пар, создавая вокруг атмосферу влажного тепла, будто скрывающего этот уголок мира от суровой реальности.

Поверх воды плавали лепестки роз – свежие и яркие, они создавали мягкий, пьянящий аромат, который наполнял воздух тонкими, соблазнительными нотами. Кажется, сама вода была насыщена маслами, придававшими ей гладкость и пленительный блеск. Селена, с обычной для неё непринужденностью, лишь на мгновение встретилась взглядом с Катариной, прежде чем её губы коснулись лёгкой, едва заметной улыбки. Взгляд её остановился на купели, словно приглашая гостью окунуться в расслабляющие воды. Её тонкая, изящная рука медленно скользнула вдоль пояса её платья, и одежда легко, словно по волшебству, упала на пол. Селена стояла перед Катариной полностью обнажённой, словно не стесняясь ни на миг своей наготы.

Катарина смотрела на неё с невольным замешательством. На Севере подобная откровенность считалась плохим тоном. Там, в суровых условиях, обнажённость была символом уязвимости, и войти в купальню с кем-то, даже с близким человеком, было редкостью. Однако Катарина понимала, что в этом месте, где нравы были другими, её привычки выглядели бы странными. Она ощущала на себе тонкий, проницательный взгляд Селены, который скользил по её телу, замечая каждую деталь – от её крепкой осанки до туго затянутых армейских поножей, которые ещё больше подчеркивали её воинственное происхождение.

Селена молчала, но её выражение лица говорило само за себя: «Не будь глупой, расслабься». Катарина на миг заколебалась, её руки едва заметно дрогнули, когда она потянулась к застежкам на запястьях, от которых шла броня, защищавшая её руки. Каждое движение казалось ей неловким и непривычным. Снимая поножи, она ощущала внутреннее сопротивление – словно её прошлое, её северные корни, протестовали против этой непривычной обстановки. Но она знала, что в этом замке это считалось нормой. Её миссия требовала гибкости, адаптации к новым обстоятельствам, а значит, ей придётся сделать шаг в сторону от своих привычек и устоев. Катарина медленно, но неохотно расстегнула кожаный ремень, который крепил броню на её талии. Армейская защита упала на пол с тихим металлическим звоном. Затем она сняла кожаные перчатки, которые так сильно стягивали её запястья, и наконец, её руки, на которых остались следы от ремешков, были свободны. Она чувствовала, как каждый элемент её доспеха, который она снимала, освобождал её не только физически, но и эмоционально – как будто с каждым слоем брони она снимала с себя нечто большее, отказываясь от своей привычной защиты. Наконец, она осталась в нижней одежде и, почувствовав на себе тёплый, одобряющий взгляд Селены, сделала последний шаг – полностью обнажила своё тело, сжав зубы, чтобы не выдать своего смущения. Теперь, стоя перед купелью, она ощущала, как тепло и аромат роз словно затягивают её в водную гладь.