Книга нелепого Феникса. Исповедь жизненавта.

Миша внезапно ощутил себя в совершенно другом мире, в другом обществе. Где он был необычайно крепок телом, быстр, и ловок, где он был абсолютно предан, и опытен, где он не знал другой цели, кроме как даже ценой своей жизни защитить, то сокровище что доверил ему Друг и Повелитель. И сокровищем этим была единственная дочь Повелителя, и его Госпожа…

Он увидел усталый караван, его тяжёлый и длительный переход по торговому пути. В охране странного конного паланкина, на две белых самых быстрых и сильных лошади, идущими друг за другом вслед, он увидел свою главную миссию.

Этих лошадей можно было быстро отцепить, посредством хитрого механизма, и использовать для боя, или легко уйти от погони верхом, с ней вместе. Ведь он охранял, скрытую от посторонних глаз, путешествовавшую с важной миссией, высокую особу, возможно княгиню или шаманку, скрывающую своё лицо за сверкающей маской, даже от верных слуг.

Он вспомнил, что когда-то уже видел этот сон, но забыл его.

На этот раз её глаза впервые показались ему очень знакомыми…

Они шли, как он понимал, уже не первый месяц, когда вдруг на одном перевале, метрах в тридцати вниз по обрывистому каменистому склону, госпожа заметила прихрамывающего белого горного козлёнка. Жалобно блеявшего, и озиравшегося по сторонам в одиночестве, в ожидании гибели.

Не говоря ни слова. Одним только взглядом она попросила его спасти несчастное существо.

Слова ему и не нужны были. И также молча, ни капли не сомневаясь, он кивнул, скинул с себя портупею и ремни, сложил оружие, и остальные свои вещи у обочины, взял верёвку и полез в бездну.

Караван, как было оговорено заранее, шёл дальше, не останавливаясь…

Он уже оступился, когда случайно, подняв голову, увидел вражеский разведотряд, притаившийся там впереди, за изгибом тропы. И вместе с козлёнком на руках рухнул метров на пять вниз по обрыву, цепляя камни. Левая рука хрустнула…

Придя в себя, он сначала крепко привязал к себе тихо блеящего козлёнка, затем подвязал повреждённую руку и максимально быстро полез наверх.

Тропа уже не провожала уходящий караван, а была занята впитыванием в себя человеческой, верблюжьей и лошадиной крови. Враг же очень быстро подбирался к тёмно-синему паланкину. Его соратники, как могли, сдерживали натиск. И времени у него почти не оставалось.

Но он не мог и ослушаться, оставив козлёнка здесь. Превозмогая силы, он почти влетел наверх, молча в каких-то десяти метрах от озверевшего от крови врага, положил на свои тёплые вещи ценный белый живой груз, замотанный в ткань. Потом на мгновение заглянул в паланкин, увидел светящийся взгляд без страха, полный благодарности и любви. Затем передал свёрток в руки Госпоже, словно невзначай коснувшись её благородной кожи крепкими пальцами…

В долю секунды он надёжно прикрепил на специальное крепление у плеча изувеченной руки, и у пояса с левой стороны, маленький, комбинированный из прочного дерева с металлом, овальный щит. И крепко зажал в правую руку свой лучший боевой топор с кривой вязовой рукоятью…

Над изрубленными трупами врагов колыхалось цвета красной обожжённой глины знамя, с изображением тёмного дракона…

Над паланкином, заваленном телами защитников, неистово билось белое полотно переливающееся золотом, казалось затканным в саму структуру ткани…

Оплакивая, и в то же время вознося их наверх, к чистому Свету.

Рядом с этим знаменем молча стояла молодая девушка, с чёрными, как смоль волосами, заплетёнными в две мощные косы до пояса, и с такими же чёрными большими глазами. Она с надеждой смотрела вверх, на орла в небе. А из этих глаз на её прекрасное лицо скатывались крупные слёзы. Слёзы необратимости.

Её фигура в длинном, белом, расшитым золотом одеянии, с меховой оторочкой по всему краю, так и простояла до самого восхода солнца следующего дня. Время от времени бросая что-то в разведённый каким-то выжившим воином или торговцем костёр, нашёптывая при этом шипящие, но тихие тайные слова. И с первым лучом утренней зари, пролив в огонь немного своей крови из порезанной ножом ладони, она села рядом с ним. У их ног копошился в тряпье целый и невредимый белый козлёнок…

А Михаил сам, как ему показалось во сне, просто сидел на приступке у входа в паланкин отдыхая. И не осознавая, что произошло.

Взгляд его был мёртв. И только хищная птица, паря где-то высоко высоко, кричала отходную песнь…

Его Госпожа тоже умерла, она знала, что скоро умрёт, всё было записано в большой книге вечности, задолго до их рождения, и отражено на их ладонях, по которым она умела читать. Поэтому нисколько не удивилась, когда так и не добралась до места назначения, сорвавшись в глубокую расщелину. Там находясь ещё в сознании успела увидеть, как Он берёт её за руку, в который раз, снова…

Козлёнка убил милосердный зверь…

****

– А вы знаете, какой сегодня день? – едва отойдя от наваждения, но твёрдо решившись наконец, он задал ей абсолютно тупейший и наивный, как полагал вопрос. При этом сделал вид, что просто проходил мимо и случайно тормознул около соседней скамейки.

Она немного нахохлилась, подтянула плечики, но всё же, казалось, пересилив себя тихо спросила:

–И какой же?

При этом с совершенно отрешенным видом, без интереса, не располагая к дальнейшей беседе, и не ожидая никакого ответа от противоположной стороны диалога.

Спросила казалось, чтобы просто не разбудить в этом «психе», пристающем к отдыхающим, излишнюю активность.

– Сегодня день, когда я нашёл восьмоё доказательство бытия Создателя всего сущего! – зашёл Миша сразу, как и собирался, с козырей.

Она чуть заметно улыбнулась:

– Кажется, я догадалась в чём оно состоит!

– В чём же, по-вашему?

– Если два незнакомых человека, не сговариваясь, одновременно, смотрят в одну точку бытия и испытывают одинаковые друг к другу и к миру чувства, их в этот момент может связывать только благодать взгляда Создателя. Осознающего этот кусок вселенной одновременно с ними, а значит они все получаются связаны его Абсолютной Любовью. Осталось дело за малым, узнать, что чувствуют эти люди и знают ли они предыдущие семь доказательств, – выдала она без запинки.

Михаил слегка насторожился: «Шпарит, как будто текст по телесуфлёру читает…»

Но был рад, что не придётся говорить банальщину о том, как он увидел Ангела перед собой и уверовал…

«Аллилуйя братья и сёстры! …Поднимем ладони вверх!…», -ухмыльнулся он.

– Давайте запишем на бумажках, а потом их сравним, и если будет так, как вы сказали, то доказательство работает, ибо я конечно бы не смог так красиво его сформулировать, но суть именно такая же. Пункт первый чувства к миру, пункт второй чувства к собеседнику… Согласны? – предложил он, сам себе удивляясь.

– А если я не хочу делиться своими чувствами с незнакомцем?

– Меня зовут Михаил, Миша, получается я уже и не незнакомец, – увеличивая степень улыбчивости пропорционально времени беседы, работал на опережение Миша.

– Я Ева! А вы хитрец! Давайте попробуем, чего уж там, – с этими словами она вырвала из блокнота лист, разделила его пополам и одну половину протянула ему, – пишите, вот карандаш.

Миша взял в правую руку огрызок карандаша, в левой ладони зажал половинку листа, и накарябал: « 1.Восхищение, 2.Любопытство»

– Давайте мне ваш листок и возьмите мой, – предложила Ева уже со вполне доверительной улыбкой.

Он передал ей свои кривые каракули на бумажке, и вперился взглядом в её почерк.

На листочке чётким, в почти каллиграфическом исполнении почерком с вензелями, было выведено: «Любовь, Любопытство».

– Вы не пронумеровали, – сказал он, протягивая этот драгоценный кусочек бумаги ей обратно.

– Это не важно, потому что можно переставить в любом порядке, смысл не поменяется.

– Получается, наше общее доказательство не работает? – довольно ухмыльнулся Миша, надеясь сбить её с толку.

– Ещё как работает! Когда-нибудь вы поймёте это! Восхищение этим миром, ничем не отличается от любви, с уровня Творца конечно!

– Огонь ответ, мне нравится! Ева, если вы сейчас свободны, не хотели бы прогуляться со мной по парку, там есть кофейня на входе, вкусный капучино и бутерброд с сыром я вам гарантирую! Очень хочется продолжить наш разговор…

Миша выставил локоть и с нарочитым достоинством ожидал результата подката:

– А вы я вижу, времени терять не хотите? – она поднялась, поправила платье, повернулась к сумке и сложила в неё все свои вещи. Затем посмотрела на него в упор, с еле уловимым интересом, и взяла за локоть.

– Его у нас и так мало, времени этого…– осёкшись, вдруг вспомнив о задании, прошептал он так тихо, словно только самому себе.

В этот момент он почувствовал, как что-то непреодолимое начинает медленно уводить его с намеченной, и довольно хорошо им изученной тропы жизни.

Но так как был по натуре авантюристом, не придал этому никакого значения. Более того ему показалось, что он даже возликовал слегка внутри, поприветствовав интуитивно эту силу.

Медленно и степенно прогуливаясь по извилистым дорожкам парка, пара молодых людей уже почти ничем не отличалась от других влюблённых.

***

Дорожки для прогулок были выложены плиткой вокруг пруда. Кое-где имелись аккуратные металлические заборчики, ограждающие крутые склоны берега, кое-где были благоразумно сохранены березы из тех, что когда-то здесь росли дружно в роще, а сейчас одиноко белели около лавок. Да молодые ивы почти на самой кромке воды.

– Вы когда говорили о семи доказательствах, имели ввиду пять – от Фомы Аквинского, нравственный категорический императив Канта и седьмое Михаила «вашего тёзки» Булгакова, описанного довольно хорошо в романе «Мастер и Маргарита», – было видно, что эта милая девушка довольно сильно подкована в философских науках и литературе. – На самом деле их больше. Есть ещё доказательства Декарта и Ансельма Кентерберийского, да и другие…Их много, и не о всех нам известно, иные мудрецы скромны в постижении истины, а некоторым и сама религия указывает на то, чтобы они не имели желания так глубоко копать не то, чтобы об этом заявлять, почитайте «Упанишады» ведические. Да и само слово «доказательство» для таких тонких материй не подходит! Никакие это не «доказательства», игра мысли – несомненно, интуитивное чувствование – однозначно, но…

– Скажите честно, вы профессор чего, философии или религиоведения?

– Философия – это моё хобби, я часто с учителем устраиваю такие беседы!

– Неужели! Тогда да, я имел в виду, именно эти доказательства!

– Но вы же в курсе, что старик Иммануил первые пять опроверг по его мнению, но придумал шестое?

– Слышал что-то…Он опроверг их, назвав неубедительными, основываясь на том, что чувственный опыт человека не располагает доказательствами существования этих понятий, как таковых, то есть доказательства существования Бога на словах, не доказывают существования Бога в действительности, типа «безусловная необходимость суждений не есть абсолютная необходимость вещей». И мы, работая с заведомо метафизическими «вещами», не видим их реального существования в действительном мире, не можем доказать их реального необходимого существования. Но ведь многие религии утверждают, что Бог открывается только тем, кто в него верует! Учитывая конечно, что под Богом подразумевается не обязательно, и не только добрый, и, пытающийся помочь нам всем Абсолют, некоторых догматических религий, но нечто другое – Сверхдуша, Сверхсознание, Сверхволя создавшая наш мир, его законы…

– Давайте порассуждаем вместе!

– Я был бы счастлив, если бы вы меня просветили!

Пара медленно брела по дорожке, периодически посматривая по сторонам, и как-бы невзначай, на обратном движении, осторожно заглядывая в глаза друг другу. Словно пытаясь прочитать то, что творилось в тот момент у каждого из них в сердце…

***

– Начнём же наш искушённый диалог! – весело начала Ева. – Фома Аквинский не стал прибегать к вере в догматическое учение, а свои выводы сделал на основании логики и разума. Итак, вот они:

Во-первых, доказательство через движение. Что было первопричиной всего этого космического движения по цепочке, если не Бог!

Во-вторых, доказательство через производящую причину: если ничто не может быть причиной самого себя, то первопричиной является Бог!

В-третьих, доказательство через необходимость: должно быть нечто, что проявило материю из потенциального в реальное состояние, ведь если бы всё находилось в потенциальном виде, то оно никогда бы не проявилось!

В-четвёртых…Я не слишком занудствую?

– О нет, я наслаждаюсь вашим рассказом, – ответил заворожённый Миша чистейшую правду.

– Итак четвёртое! Доказательство степеней бытия. Мы сравниваем степень совершенства только через сравнение с самим совершенством. А им является Абсолют, как «всесовершенное существо», он же Бог!

– И последнее пятое, доказательства через цель. В нашем мире существует целесообразность деятельности живой природы, как таковой и разумных существ и даже неразумных, а значит существует и тот, от кого исходит такое целеполагание, потому что неразумные создания не обладают им.

– Насколько я помню, – Миша словно разговаривал со своим двойником «в юбке» – Фома Аквинский, также выдвинул принцип различия теологии веры и разума. Истина науки и истина веры не могут противоречить друг другу; между ними существует гармония. В мудрости веры – постижение Бога, а разум это средство для этого! Эти его тезисы лишь доказывают существование Высшей силы, но не Бога! А люди же создали себе Бога изобразив его в совершенно статичных понятиях добра и зла, неизменных. А они ведь всю нашу историю, в разных культурах, постоянно изменяются и корректируются, в зависимости от периодов, степени просвещённости общества и тому подобное. Даже этика, и эстетика, меняются слишком сильно за какое-то время, поэтому в рамках этих понятий Бог тоже, по сути, превращается в ещё одну мыслительную категорию людей.

Но никакие человеческие категории не применимы к Богу по определению, ведь он вне времени, и не может быть постижим ими, так как мы не можем представить себе состояния, при котором, например, время отсутствует как таковое.

– Я согласна с вами Михаил! Но в мире ведь существует и то, что не подчиняется материальным законам, и это уже шестое доказательство, нравственный закон, позволяющий нам действовать вопреки логике и прагматике природы. Люди могут действовать, как послы нематериального, а духовного мира, со свободой воли, с любовью, делать выбор между добром и злом и нести за это ответственность, как свободное существо. Перед кем нести, вот вопрос, если мы были бы не свободны, то ответственность лежала бы на том, кто этот путь выбрал вместо нас: на судьбе, если хотите или на предопределённости? И только Творец может дать возможность ошибки человеку, дабы его приблизить к осознанию или осознаванию всего себя через…– Ева задумалась и не стала продолжать, словно немного подогревая и без того приятное, и тёплое общение.

– Но ведь тот же Кант, называл эту сущность не Богом, а «законом внутри», нравственным законом! Извините, – естественно, испытав чувство лёгкого стыда, резко отрезал Миша, попытавшись сбить её с толку.

– Кант не был атеистом! Что за древняя сила спросите себя, заставляет человека идти на смерть, забывая про инстинкт самосохранения, даже не будучи загнанным в угол?

Ни в чувствах, ни в разуме, ни в бытии человека, ни в его социуме нет механизмов, запускающих эту мораль. Но в нас сидит дух, «категорический императив» – частица или холон, составная часть божественного Абсолюта, в виде добра, справедливости, сострадания, альтруизма, в которых нет заложенных инстинктов для выживания.

К тому же, мы можем мыслить о чём-то всеобщем, охватывая совершенно абстрактные вещи и созерцать красоту просто так, как божественное явление! То есть мы находим доказательство Бога у нас внутри…

– Получается, предопределенности и судьбы нет, раз мы свободны и несём ответственность?

– Константин Циолковский так однажды написал об этом: «Космос – бесконечный и сложный механизм. Сложность его так велика, что граничит с произволом, неожиданностью и случайностью, она даёт иллюзию свободной воли сознательных существ».

Поэтому есть скорее относительная свобода воли, в рамках земного воплощения, мой учитель называет его «канал познания вероятностей». Это как задание на дипломную работу студенту, или на исследование какого-нибудь явления учёному, есть темы для работы, есть определённый регламент, но есть и возможность превзойти себя самого. С помощью своей частичной и относительной свободы, и выйти на уровень фундаментальной науки, совершить открытие, понимаете?

Огранить свою душу, добавить ещё одну чистую грань на кристалл, сделав её ещё лучше, светлее, сильнее…Вот вам и переход к седьмому доказательству!

– К словам Воланда, о том, что «человек внезапно смертен и не управляет своей жизнью, а ею кто-то другой управил»? – опередил Михаил, казалось сияющую изнутри Еву. Ему уже казалось временами, что он разговаривает сам с собой, ведь это были те его мысли, которые он просто боялся сам себе озвучить…

– Именно, в этом и заключается парадокс, и в то же время понимание основы человека, как существа с Богом внутри. В романе этими словами продемонстрирована глубочайшая оторванность человека от Бога, что-то вроде самодурства последнего, «сам всё решу, а ты ничтожество», а это совсем не так. Если Бог даёт человеку, грубо говоря, план работы на воплощение, в котором прописано многое, но не всё, например, есть время работы до выхода на пенсию -ухода из жизни, и список тех, кто будет работать с тобой -быть в твоей жизни, словно в одной бригаде – твоя семья, близкие, родители, другие люди. И в тоже время он даёт, относительную свободу в инструментарии, и способах выполнения этого плана, плюс конечно, надежду на вознаграждение, ведь без неё, отрезанная от Бога частица сознания, просто бы слилась, при виде таких трудностей. Не захотела бы существовать отдельно…

К тому же, человек «внезапно смертен» в своих глазах, в глазах Бога он не «внезапно» и не «смертен». «Не внезапно», потому что Бог ведёт себя, как сценарист и режиссёр очень длинного сериала, который просто не может уволить актёров до исполнения ими нужной сцены. Есть же сценарий, в котором оговорено время и сцена последнего действия актёра, за исключением моментов, когда актёру удаётся убедить режиссёра и сценариста пересмотреть сценарий, или его импровизация окажется лучше задуманного. А «не смертен», потому что меняют декорации, костюмы, маски, грим, но никто не убивает актёров после окончания производства фильма. Так и дух человека, как актёра и одновременно учёного-исследователя лишь приглашают, а иногда и наоборот…, – Ева сделала паузу, словно хотела глотнуть побольше воздуха, – не приглашают на новую роль, в том числе, для научного исследования и познавания Бога через самого себя.

Это означает лишь одно, что Он – Создатель изначально находится внутри нашей человеко-формы, в виде волны на своей поверхности, волны на поверхности самого себя, великого и непостижимого океана абсолютного сознания, любви и воли, что-то похожее на разумный океан, как в романе «Солярис» Станислава Лема, помните? Только здесь он вездесущий, бесконечная живая сила, пронизывающая всё: от невообразимых скоплений галактик до пылинки под вашими ногами. Изначальный смысл, источник всего и финал всего. Макрокосм и микрокосм…

И хотя он не может лично встречаться и разговаривать с каждым своим «сотрудником», отдельно материализуясь для него в его жизни, но наполняет их пути смыслом, символами и знаками, причинно-следственными связями, бесконечными векторами развития, возможностью быть самим собой, цельной и разносторонней личностью…

Вступать в прямой физический контакт-диалог со столь мутным и зашоренным сознанием, как у человека, неразумно и энергетически не рационально для Вселенной. Лучше это сделать со всеми одновременно, но естественно о разном.

Он не может заключать контракт и контролировать качество выполнения работы каждого сотрудника, находясь рядом, потому что не обладает, как мы уже выяснили прямым материальным воплощением, и проявляется только, как Общее или Единое. А так, отпочковав дух, душу, сознание от Общего, наделив ими форму, и общайся через них, действуй через них, познавай через них, куда проще…ведь ты сам с собой, многоликим по сути и разговариваешь, и учишься. Я есть Он, а Он есть Мы, одним духом связаны! Духом познания, осознавания, развития и прогресса…

Как вода наполняет пустую форму сосуда собой, так и Творец наполняет собой любую материю. Поэтому с Богом соединится невозможно через внешние атрибуты, мы им уже наполнены, мы можем с ним разговаривать внутри себя. Он действительно не смотрит за нами в прямом смысле этого слова, он смотрит скорее нами, всем, что есть в этом мире, но каждым по-своему. Если брать человека конкретно, то Бог и человек это не двое. Мы частица Творца и выражаем его собой, как и всё остальное в этом мире. Циолковский, например, тоже писал о Боге, как о всей Вселенной в своих трудах. Он подбирался ближе к истине, чем многие философы того времени. И в гораздо более древних источниках, например в «Упанишадах» смысл некоторых мантр прямо говорит нам о том, что Бог имманентен, неотъемлемо присущ этому миру, нашей Вселенной, которая является его материально-выраженной формой. Все религии и философские интерпретации, да и наука тоже, все ищут своего Бога. А он один и он это вот всё вместе, понимаешь?

Просто человек на определённом уровне познания всегда находится и никогда не постигнет Его до момента слияния с ним, абсолютно любой человек, да и вообще любое разумное существо!

Некоторые считают, что это возможно, но тогда получается тот, кто это осуществит, сам станет Всеобщим, а значит Богом, что, по сути, касается нас всех, а не кого-то одного. Об этих уровнях развития и осознанности хорошо написал Кен Уилбер, только уровни эти никто не ограничивал в количестве и качестве, вот в чём загвоздка, некоторые понятийные определения мы просто себе сейчас даже вообразить не можем. Просто не можем. Мы ограниченны, а Бог безграничен, он над всем сущим и не может быть понят в рамках одной, или даже всех существующих концепций. Поднимайтесь, как можно ближе к нему, парите там, говорите с ним и доносите эти ответы до остальных…Но никогда не познаете его полностью. Интегрируя всё знание о Боге и веру вы просто становитесь немного выше своего бытия, ближе к нему…Поэтому нам людям на Земле, не о чем спорить с духовной точки зрения между собой, кичась своими религиозными предпочтениями, а уж тем более с Природой…Мы есть одно, а суть Всеобщий…

– То есть я Бог? – криво и по дебильному наигранно, усмехнулся уже не совсем тот Михаил, который был…скорее существовал полчаса назад.

– Нет! Мы и всё сущее, есть Он! Мы в нём, а Он в нас!

– Ого! Этого уровня понимания я пока не достиг! Моей завтрашней шизофренией попахивает и расщеплением личности!

Они подошли наконец к кофейне и сели за столик. Миша заказал два капучино, предварительно осведомившись о её предпочтениях, и десерт «Павлова». Потом с большим удовольствием, под тёплыми лучами солнышка, стали наслаждаться ароматным кофе с пенкой и безе.

– Никакого расщепления, – продолжила собеседница Михаила, – мать родившая дитя не расщепляет свою личность, однако общается с ним и чувствует его. Тот же процесс только трансцендентный и здесь. Отпочковавшись от Источника Дух, как Общее вместилище для Истинного Я, Души и Сознания, уходит в Материю для работы: для познания и самосовершенствования, что по сути одно и то же. А затем на разных этапах этот Источник, он же Творец, принимает их обратно, сливаясь с ними…

– А Дух, Истинное Я, Душа и Сознание это что, разные сущности? – не удержался он.

– Дух это триединое ядро сути человека. Бог даёт сначала свою искру – Истинное Я, это холон, то есть составная часть Общего, частица Абсолютной Воли. Это Истинное Я – есть идентификатор автономности от первоосновы, от Бога, то, что позволяет существовать Ему в нас в разделённом, как разным сущностям, но одновременно едином виде. Истинное Я имеет определённую свободу, то есть Относительную Волю. Душа же человека это каркас, матрица, если хотите, из высших божественных энергий, из акаши-эфира, она наполняется опытом и светом, так как являет собой аккумулятор и информации, и энергии, по сути…

– Что за энергии? Энергии творения?

– Энергии Абсолютной Любви, и она же энергия творения, и чистый Свет! В момент создания этого Мира она была рассеяна повсюду. Мы обязаны её собирать, сохранять и возвращать Ему, тем самым стабилизируя баланс хаоса и порядка, не давая энтропии быстро завершить одну эпоху-кальпу…Так вот! Душа неотделима от Истинного Я, но в то же время выполняет другую функцию, как орган в теле человека. Она находится в основании треугольника вместе с сознанием. И так же неотделима и от Сознания…