Пейзаж в изумрудных тонах

Реалити-шоу под названием «Жизнь птиц средней полосы России в жестких условиях мегаполиса» оказало умиротворяющее действие: негатив постепенно потерял мощь и глубину. Теперь можно было попробовать поговорить с подругой, не испортив отношения навсегда. Кира стала рассуждать спокойнее: «В принципе, ничего страшного не произошло. Яблоневый сад будет цвести и завтра, за одну ночь все цветы не опадут. Возможно, даже будет интереснее, если розовые лепестки не только укутают деревья, но и покроют землю. Так что стоит попробовать еще одну вылазку».

Покончив с рефлексией и творческими муками, девушка неожиданно для самой себя перешла к анализу. И тут со всей ясностью возникло осознание, что случившееся следовало понимать совершенно иначе. Оля до этого ни разу не подводила подругу. Ей вообще полагалось поставить памятник за безотказность. Причем при жизни и в бронзе. Подобную же неявку на место встречи следовало понимать как форс-мажор, а не биться в исступлении от негодования. Разобравшись с эмоциями, Кира снова набрала номер. На этот раз трубку сняли.

– У тебя все в порядке? Ты куда пропала? – поинтересовалась Самойлова, стараясь, чтобы голос звучал как можно более спокойно и дружелюбно.

– Извини, мне сейчас не до тебя, – каким-то тусклым голосом проговорила приятельница.

– Как это? Я больше двух часов с тяжелой сумкой прождала, а ты даже трубку не сняла! – Вторая волна раздражения начала накрывать собеседницу.

– Мама умерла. – Голос в трубке был все такой же бесцветный.

– Оля, ты серьезно? Этого быть не может!

– Может.

– Что случилось? Авария, несчастный случай?

– Нет, ее убили.

– Кто?

– Не знаю. Это на улице произошло.

– О господи. К тебе приехать? Что-нибудь надо? С тобой посидеть? – засыпала ее вопросами Кира.

– Нет, спасибо. Сегодня я хочу побыть одна. Если сможешь, приезжай завтра.

– Конечно, приеду!

Новость была настолько невероятна, что для ее осмысления потребовалось время. Оле не свойственны были цинизм и нездоровый юмор, так что не верить ей было невозможно. Однако происшедшее просто не укладывалось в голове. Можно каждый день смотреть по телевизору или читать в интернете, что где-то кто-то за что-то убит или просто умер без посторенней помощи, и воспринимать это просто как факт, поскольку жизнь человеческая хрупка и недолговечна. И безучастно констатировать такое событие, поскольку с усопшим тебя ничего не связывало. Ну умер и умер. Значит, время пришло или кому-то дорогу перешел. Так бывает в нашей неспокойной стране, где вопрос неудобных людей решается по старинке. Но когда речь идет о близких людях или хотя бы о знакомых, оценка меняется кардинально. Буквально несколько дней назад Кира сидела на кухне у Наташи, мамы Ольги, пила с ней чай, обсуждала последние новости и какие-то бытовые вопросы. И вот ее нет. И никогда больше не будет. Как такое вообще возможно? Человек ничем не болел, не лежал на смертном одре, раздавая родственникам последние указания, а сидел с кружкой крепкого чая, настоянного на каких-то пахучих травах, и размышлял о будущем – куда поедет отдыхать летом, как планирует избавиться от сотрудника-лоботряса, можно ли быстро скинуть лишних пять килограммов, налипших на талию за зимние месяцы. А потом раз – и перестал существовать.

Наташа Веричева родилась, выросла, получила профессию и вышла замуж, не покидая родных мест. Малой родиной числился небольшой городок где-то на Среднем Урале. Там же она устроилась работать воспитательницей в детском саду. Большинство родителей ее подопечных искренне считали, что воспитанием детей должны заниматься специально обученные люди. Такие как Наташа, например. Сами же в процесс не вмешивались категорически. Ежедневное общение с двадцатью маленькими дикарями у кого угодно могло отбить охоту к продолжению рода. Но с Веричевой этого не произошло. Несмотря на обилие чужих спиногрызов на попечении, своего такого же ей хотелось страстно. Зарабатывала она даже по меркам небольшого городка весьма скромно. Муж-автослесарь тоже не мог похвастаться солидным счетом в банке. Но финансовые вопросы мало влияли на картину мира и не вносили корректив в ее планы.

С появлением долгожданной дочки Оли материальное положение, как и полагается, значительно ухудшилось. Если бы не остатки еды из детсадовской столовки, то свести концы с концами для семьи вообще стало бы нереально. Сетования на то, что купить даже какую-то мелочь для ребенка невозможно, на супруга не производили никакого впечатления. К жертвам он готов не был. К смене парадигмы тем более. Лежа на диване перед телевизором, на все реплики глава семейства реагировал одной и той же фразой: «Я что, должен пойти воровать?» Веричева молчала, но готова была и на такой асоциальный поступок, если бы знала, где и что можно свистнуть, настолько ее одолело безденежье.

С каждым годом проблем становилось только больше. Оленька, как и все дети, подрастала и часто болела. Ей постоянно требовались какие-то лекарства. А еще полноценное питание, одежда, игрушки. Наташа металась по городу в поисках подработки. Но таких, как она, было довольно много, а рабочих мест в городе со временем не прибавлялось. Случайные заработки могли заткнуть одну-две незначительные бытовые дырки, ну например покупку зимнего комбинезона или санок, но в целом ничего не меняли. Перспективы школы пугали, отбивали аппетит и мешали спать. Навязчивой идеей Веричевой стала задача вырваться из нищеты любой ценой.

Частное предпринимательство в те годы гордо шествовало по стране, добираясь даже до самых отдаленных окраин. Скромный уральский городок оно также почтило своим присутствием в виде торговых палаток, которые возникли как-то вдруг из ниоткуда, как грибы после дождя. И тут же начали бойко торговать всем подряд, начиная от булочек с маком и кончая телевизорами и норковыми шубами. Причем все это могло продаваться в пределах одного павильона размером с собачью будку. Наташа с удовольствием стала бы гордой владелицей одной из них, но банк поставил жирную точку на ее мечтах, отказав в кредите. Своих накоплений у нее отродясь не было, а родственники находились в таком же бедственном положении, если еще не хуже. Так что взять взаймы было не у кого.

Ситуация складывалась так, что впору на ближайшую зарплату прикупить моток крепкой веревки и кусок мыла. На такие пустяки денег бы точно хватило. Но одна из дальних престарелых родственниц Веричевой, которую та видела один раз в жизни, и то в детстве, сжалилась над ней: тихо умерла и оставила в наследство небольшой домик на берегу теплого моря. Из замученной бытовыми проблемами женщины Наташа вдруг превратилась в обладательницу ликвидной недвижимости. Хибара, правда, оказалась маленькой и ветхой, но вот участок самым удачным образом расположился в центре курортной зоны. У мужа, который до этого всячески самоустранялся от решения финансовых вопросов, тут же открылись перспективы и проснулась предпринимательская жилка: можно было бы перебраться навсегда в теплые края, на деньги от продажи их квартиры расширить жилище, сдавать его на лето отдыхающим и вообще бросить работать.

План, на первый взгляд, казался вполне соблазнительным, но что-то в нем смущало. После длительных размышлений Веричева от него по какой-то причине отказалась и выгодно продала наследство. Приличная сумма на руках раскинула перед ней широкие возможности, в которые входила в том числе и вожделенная собачья будка, набитая под завязку шубами, бытовой техникой и зубной пастой. Но к тому моменту и торговых точек сильно прибавилось, и амбиции претерпели значительные изменения. Прогуливаясь с дочкой по окрестностям, Наташа неожиданно для самой себя вдруг обнаружила интересное обстоятельство: оказывается, в городе нет ни одного заведения, специализирующегося на продаже бытовых осветительных приборов, в простонародье – магазина «Свет». В такое верилось с трудом, и, чтобы удостовериться в правильности наблюдения, она потратила несколько дней, катаясь в маршрутках и внимательно изучая витрины проплывающих мимо магазинов. Подозрения подтвердились: где-то в мебельных салонах и других подобных местах можно было найти люстру или бра, но выбор оказывался удручающе ограниченным.

Вслед за решением заняться собственным бизнесом, Веричевой пришлось выслушать множество мнений от родных и знакомых по поводу ее умственных способностей. Особенно на этой стезе преуспел супруг, не единожды назвав дражайшую половину «тупой овцой». Наташа решила пренебречь оценочными суждениями, поскольку никто из высказавшихся не имел представления о таких понятиях, как «конкурентная среда» и «голубой океан», и всю жизнь гнул спину на кого-то другого. Наташа и сама такими терминами не оперировала, но интуитивно чувствовала, что решение верное. В конце концов, эти деньги были ее собственными, и она решила рискнуть.

Родня во главе с супругом заняла первые ряды и запаслась попкорном, чтобы насладиться фиаско неопытного предпринимателя. Но его не последовало. Наташа удачно сняла помещение в самом центре города, которое предназначалось под ресторан. Один из местных мафиози решил открыть шикарный общепит, выкупил первый этаж уютного особнячка, начал делать ремонт и умер. Не сам, конечно. Ему помогли заклятые друзья. А его вдова осталась с маленьким ребенком на руках и с незаконченным проектом. Что с ним делать, она не знала: покойный супруг ее в нюансы ресторанного бизнеса не посвящал. От недвижимости следовало бы избавиться, но никто помещение покупать не хотел. По счастью, она оказалась бывшей одноклассницей Веричевой, которая и предложила, пока не найдется покупатель, сдать ей в аренду зал за умеренную плату.

«Ну ничего-ничего, – злорадствовали родственники, – помещение продадут, Наташку выставят на улицу, и весь ее бизнес рухнет». Но вдова быстро нашла себе нового мафиози и уехала жить на Кипр, забыв о своих планах. А Веричева исправно перечисляла ей деньги и погружалась в нюансы коммерции: купила себе компьютер, стала ездить на профильные выставки в крупные города и даже наладила поставки из Китая. Магазин набирал популярность, и материальные проблемы постепенно отступили.

Наконец настала пора, когда можно было себе позволить пожинать плоды финансового успеха, но тут в очередной раз заболела Оля. На этот раз серьезно. Бесконечные походы по лечебным учреждениям покоя и ясности не внесли. Местные светила медицины лишь разводили руками и гнали родителей в крупные города, где уровень профподготовки был выше. Но и там помочь ребенку никто не смог. Сказали лишь, что надо ехать в Москву. Так и поступили. Правда, отправились в столицу бабушка с внучкой, Наташе пришлось остаться в родном городе, поскольку никто, кроме нее, заработать на дорогостоящее лечение не мог.

Так прошел год, и Оленька вернулась домой. Но радость была недолгой – бабушка сообщила, что придется возвращаться в больницу еще на год. Это оказался только первый этап лечения. Наташа категорически отказывалась снова расставаться с ребенком на такой длительный срок, поэтому решила продать бизнес и отправиться в столицу всем семейством. Супруг против такого решения не возражал, поскольку на тот момент Веричева уже с ним рассталась.

В воображении Наташи смена локации для бизнеса проблемой стать не могла. Если она сумела организовать его в одном городе, то получится и в другом. Но все оказалось не так просто. Про магазин в центре города можно было забыть сразу. Стоимость аренды была там просто запредельной, да и конкуренты поджимали со всех сторон. Однако предпринимательская жилка дала о себе знать. Веричева быстро сориентировалась и нашла помещение в одном из престижных районов, где активно велась застройка элитной недвижимостью. Рассудила при этом так: обустраивающим новое жилье такой магазин под боком может оказаться очень кстати. И чуйка ее опять не подвела – заведение оказалось востребованным и довольно быстро стало приносить вполне приличный доход. Можно уже было расправить крылья и подумать о сети салонов в разных частях города, благо банки уже больше не отказывали в кредите. Но все изменилось волей одного случая.

Как-то на пороге магазина появился молодой человек. Покупать ничего он не собирался, а наоборот – предложил повесить на стенах его картины, те все равно преимущественно пустовали. Расчет художника был прост: если посетители озадачены убранством интерьера, то, возможно, и холсты с пейзажами и натюрмортами им пригодятся. В таком предложении он видел выгоду для всех: молодой человек получает точку сбыта, а хозяйка салона дополнительный доход в виде комиссионных. Наташа нашла аргумент убедительным: лишние деньги никогда не помешают. Тем более что отказаться от сотрудничества она могла в любой момент.

Довольно скоро выяснилось, что у юного дарования довольно много не менее талантливых друзей. Среди них водились не только живописцы, но и скульпторы, прикладники, ювелиры. Те потянулись к Веричевой, как перелетные птицы на юг. Хозяйка охотно принимала их творения, однако для украшений было выдвинуто одно жесткое условие: никаких драгоценных металлов, ничего из серебра или золота. Связываться со специальными лицензиями, сейфами и бесконечными проверками ей категорически не хотелось. Последних и без того хватало с избытком.

Вот таким случайным образом магазин бытовых осветительных приборов плавно трансформировался в арт-салон. Нельзя сказать, чтобы при этом произошел какой-то существенный скачок в доходности предприятия, жители окружающих домов не расхватывали предметы искусства как горячие пирожки. Но отказываться от идеи Наташе не хотелось. В любом случае это оказалось намного увлекательнее, чем торговля люстрами, которые ей изрядно надоели.

Причину же вялого спроса она видела в самом помещении. В огромном пространстве с высокими потолками и стенами, выкрашенными в унылый серый цвет, небольшие по размерам работы просто терялись. Закрыв салон на несколько месяцев, она по прошествии времени представила его в новом виде. Магазин, разделенный на небольшие залы и декорированный в стилистике выставляемых работ, создавал совершенно иное впечатление. Камерность давала возможность человеку даже с самой скудной фантазией представить, как произведение искусства будет смотреться у него дома.

Расчет оказался верным: публика слегка оживилась и с большей охотой понесла домой работы малоизвестных авторов. Творческая интеллигенция ликовала. Веричева отчасти разделяла их эмоции, но лишь отчасти, поскольку обзавелась новой головной болью: работы, которые долго не находили себе нового хозяина, постоянно требовалось перевешивать и переставлять, чтобы их заметили и оценили по достоинству. Если же какие-то произведения начинали продаваться хорошо, Наташа просила авторов родить что-то подобное еще раз. Однако те далеко не всегда относились к просьбам с пониманием. Тонкая душевная организация некоторых из них не позволяла ставить искусство на конвейер. И все эти хлопоты требовали от хозяйки постоянного присутствия и участия, поскольку подчиненные самостоятельно не могли принять ни одного решения. В подобной обстановке об открытии второго салона, а уж тем более о полноценной сети, можно было забыть раз и навсегда.

Бизнес, случайно сложившийся подобным образом, тихо существовал бы, наверное, долгие годы. Но произошел еще один случай, который изменил ход событий. Как-то в салон забрел еще один молодой человек, который тоже ничего не собирался покупать. Продавать он, впрочем, также ничего не планировал. Он хотел найти место для фотосессии новой коллекции одежды одного из столичных кутюрье. Побродив задумчиво по залам, посетитель ушел, не сказав ни слова. Но на следующий день появился вновь, теперь уже в сопровождении того самого дизайнера. Еще раз сделав круг почета, они пришли к выводу, что место подходит под задачи идеально: слегка богемная обстановка, разная стилистика и цветовые решения залов полностью соответствовали концепции этого сезона.

Наташе тут же поступило деловое предложение. Суть его была исключительно проста: она закрывает на несколько дней салон для посетителей, чтобы можно было провести фотосессию в спокойном режиме, и предоставляет в пользование украшения из титана, которые давно пылились на полке, неоцененные публикой, но отлично сочетающиеся с деловыми костюмами. Взамен же хозяйка получает пиар-поддержку из уст кутюрье. В ближайшие пару месяцев тот обещал упоминать ее при каждом удобном случае везде, где будет бывать. Вариант денежного вознаграждения за причиненные неудобства и потерянную выгоду дизайнер отверг категорически. Аргументация была проста: его реклама стоит намного дороже, чем аренда помещений. Веричева сначала хотела вежливо выпроводить странных посетителей, но потом взглянула на полки с колечками, сережками и брошками и передумала.

Оказалось, что «поработать в спокойном режиме» не имело ничего общего с действительностью. Те три дня, пока шла фотосессия, Наташе показались адом. Кутюрье, весь в творческих муках, гонял по залам моделей, заставляя принимать неестественные позы в самых неподходящих на то местах. Следом за ними бегал фотограф и отменял все распоряжения, поскольку ему не нравились то свет, то ракурс, то еще что-то. За всей этой кавалькадой угрюмый осветитель катал на подставке огромный прожектор, пытаясь им сбить все на своем пути, что было не прикручено намертво к полу или стене. А между ними постоянно шныряла девочка-визажист, поправляя то прически, то макияж разряженных барышень. Фотомодели капризничали, фотограф нервничал, дизайнер истерил, визажист вполголоса комментировала происходящее, преимущественно используя ненормативную лексику, осветитель тоже комментировал, но использовал только нелитературные выражения. И все скандалили между собой, пытаясь мимоходом привлечь и хозяйку салона к этому увлекательному занятию. Наташа мысленно восхищалась емкостью формулировок вспомогательного персонала, но вслух решила не высказывать своего мнения. При этом съемочная группа не забывала в промежутках подкрепляться, после чего в конце каждого дня все горизонтальные поверхности были усеяны пластиковыми стаканчиками, использованной одноразовой посудой и мятыми салфетками. Вечерами Наташа все это убирала и проклинала тот день, когда согласилась отдать свой салон на уничтожение стае безумных павианов.

После фотосессии Веричева решила попросить кого-нибудь из ювелиров сделать кольцо царя Соломона с утешительной надписью «И это пройдет» на память о незабываемых ощущениях. Но когда на прилавках появился глянцевый журнал со статьей, посвященной кутюрье, передумала. Тот так бурно изливал благодарность салону и лично Наташе, что складывалось впечатление, что без нее вообще никакой коллекции бы не было. В подкрепление сказанного прилагалась фотография, где Веричева с дизайнером в обнимку вымученно улыбалась в объектив.

А после этого по телевизору промелькнула небольшая передача на ту же тему. И опять потоки благодарности. Но не в этом была суть. Кутюрье на этот раз правильно расставил акценты и сфокусировался на украшениях. От себя приплел, что титан – модный тренд сезона, сейчас без него в Европе ни одна приличная женщина из дому не выходит, и все в таком же роде. Такую изумительную чушь Веричевой редко доводилось слышать, но публика заглотила наживку. В последующую неделю все то, что лежало на полках месяцами, расхватали, как куриные окорочка. А народ все шел и шел. И срочно требовалось удовлетворить спрос.

Энтузиазм ювелиров поражал. Они готовы были не вылезать из-за верстаков сутки напролет. Жаловались, конечно, на боль в суставах, затекшие спины и упавшее зрение, но все равно что-то обпиливали, паяли и полировали с утра до ночи. В них воскрес юношеский задор и появилась тяга к хорошим заработкам. Наташе вся эта кутерьма, подкрепленная растущим банковским счетом, тоже очень нравилась. Но червячок неуверенности в завтрашнем дне портил чудесное чувство. К сожалению, она лучше других понимала, что подобный ажиотаж вечно длиться не может, когда-нибудь публика пресытится. Вывод напрашивался сам собой: чтобы этого не произошло, интерес толпы и ее тягу к потребительству требуется постоянно подогревать.

Гуру от маркетинга уверяли, что лучшего способа, чем прямая реклама, в данном случае не найти. Но Веричева умных статей и книжек про продвижение товаров отродясь не читала, оттого и выбрала другой путь. Оказалось, необременительная услуга взамен на пиар от медийного лица – инструмент продвижения не менее эффективный, чем ролик в прайм-тайм. И главное, желающих получить что-нибудь на халяву в обмен на коротенький дифирамб оказалось не так уж и мало. Достаточно стало двух-трех подобных бартеров, чтобы усвоить: к сотрудничеству готовы практически все, надо лишь узнать номер телефона. Поняв нехитрую истину, Наташа стала шлифовать мастерство дипломатических переговоров.

Дела шли прекрасно. Но то, что именно украшения стали пользоваться особенным спросом, явилось неожиданностью для самой Веричевой. Картины, скульптуры, керамика, стекло – все отошло на второй план. Это и вправду было довольно странно, поскольку такая бижутерия иногда по стоимости не уступала изделиям из золота или серебра. Хозяйка салона наблюдала этот массовый психоз и отказывалась верить. Но бухгалтерская отчетность уверяла, что это не мираж. После этапа принятия действительности пришла идея создать что-нибудь свое – какую-нибудь коллекцию с причудливыми камнями в обрамлении не менее причудливых оправ. Стимулов было два – потребность в самовыражении и желание получать не двадцать процентов от продаж, а сто.

Но мечта столкнулась с реальностью и потерпела сокрушительное поражение. Слово «причудливый» каждый огранщик, к которому обращалась Наташа, понимал по-своему. Когда она пробовала объяснять задумку на пальцах, те делали умные лица и согласно кивали. Но приносили в итоге совсем не то. Попытки изобразить результаты интеллектуальной деятельности на бумаге тоже не дали желаемого результата. Неудачный опыт подсказывал, что от идеи стоит отказаться в связи с нереализуемостью. Но Веричева перестала бы себя уважать, если бы посчитала чужую тупость непреодолимой преградой на пути к осуществлению проекта. И отправилась на курсы огранки.

Воображение рисовало довольно простой путь: сесть за ограночный станок и потребовать научить, как все это делается. Желательно быстро, недели за две. А дальше дело только за вдохновением. Но педагогика в любой сфере склонна к занудству и постиганию основ в течение длительного времени. Оказалось, что необходимо не только освоить терминологию – «рундист», «колетта», «павильон», «показатель преломления», «угол отражения», «шкала Мооса», – но и научиться делать камни стандартной огранки. Только после этого можно говорить о чем-то другом. А на получение базовых знаний отводился год. Наташа тратить столько времени на изучение того, что ей никогда не понадобится, не хотела. Мирные переговоры с преподавателем на предмет индивидуальных занятий ни к чему не привели, он был непреклонен. После этого пыл довольно быстро угас и курсы были заброшены. Но один бонус от их посещения Веричева все же получила: нашла себе нового мужа.

Несмотря на вполне привлекательную внешность, личная жизнь у Наташи в столице не складывалась. Сначала было не до того. Приходилось с утра до ночи торчать на работе, налаживая бизнес. Но позднее, когда быт вошел в привычную колею, оказалось, что претендентов на руку и сердце в радиусе двадцати километров нет. Знакомых мужчин было много, но одни не подходили по возрасту, другие по семейному положению, третьи просто не воспринимали ее как женщину или она не воспринимала их как мужчин. Решив, что проблема в ее провинциальности, которая отпугивала кандидатов, Веричева занялась собой. Были использованы все доступные методы обольщения – парикмахер, косметолог, стилист, массажист, личный тренер. Результат командной работы превзошел даже самые смелые ожидания Наташи. И даже поклонники замелькали на горизонте, но до серьезных отношений ни с одним из них дело так и не дошло. То ли Веричева в их представлении была слишком успешна и самодостаточна, что рождало ответные комплексы, то ли они не отвечали каким-то ее внутренним критериям.

Андрей Копылов был тем самым преподавателем на курсах огранки, который пытался обучить Наташу азам мастерства. Она разочаровалась в нем как в педагоге, но данное обстоятельство совершенно не помешало очароваться им как мужчиной. И было от чего. Высокий рост в сочетании с атлетической фигурой и светлыми волосами рождали ассоциации с сагами о викингах. На солнце серые глаза вдруг становились голубыми, поэтому впечатление только усиливалось. Но самое главное – Андрей не был женат. Веричева моментально поняла, что такого экстерьерного мужчину упускать нельзя, и вопреки принципам сделала первый шаг. Копылов, к ее радости, ответил взаимностью.

Наташа влюбилась как кошка и готова была узаконить отношения буквально через неделю романа. Что думал Андрей, неизвестно. С его невозмутимым лицом вообще надо было не преподавателем в училище работать, а профессионально играть в покер. Викинги все такие. Но поскольку свадьба состоялась, думается, он разделял ее чувства.