Змеится Хиддекель

– Не стоит девице сидеть в подобном месте одной.

Ноэма поперхнулась и помахала перед его лицом пальцами, на одном из которых красовался помолвочный перстень.

– У меня есть жених, спасибо.

Солдат приподнял бровь.

– Да я не о том. Видишь, как тихо вокруг? Люди собираются на протест.

– Вот как? Я не собиралась лезть в разъяренную толпу, если ты об этом.

– Где толпа и суматоха, там и мародерство. Твое золото привлечет к тебе внимание, и наверняка не только карманников.

– Я могу за себя постоять. – Она распахнула полу накидки, обнажая край изогнутого орденского кинжала. – Но спасибо тебе за твою заботу, солдат.

– Ага. – Он кивнул, не меняясь в лице. – Как только ты начнешь махать этой вещицей перед теми, кто боится Ордена, тебя на кусочки порвут.

– Я все равно не вижу никакой толпы…

Она осеклась, прислушиваясь к нарастающему гулу на улице. Будничные голоса сменились недовольными криками и грохотом шагов.

Дверь распахнулась, и внутрь повалили люди. Вместе с ними ворвался шум. Солдат схватил ее за локоть и потащил вглубь трактира. Она испуганно вырвалась и попыталась пробраться к выходу. Лавируя между рослыми неповоротливыми мужчинами, она выбралась наружу.

Люди бежали по лестнице вверх, к торговой площади. Солдат пропал из виду. Кажется, не смог выбраться из трактира. Ноэма попыталась пробиться по лестнице вниз. Энергичный поток людей не дал ей и шанса.

Ее потащили наверх, толпа обступила со всех сторон и сдавила её до боли в легких. Она попыталась закричать, но услышала только свой хриплый стон.

Ноэму впечатало в грудь крикливого мужчины, напиравшего снизу. Она подняла голову, их глаза встретились, и она невольно вжала голову в плечи. Его взгляд был холодным и выцветшим, но едва он разглядел ее лицо, в его глазах появилась жажда, смешанная с ненавистью. Она почувствовала его цепкую руку на своем бедре и ярость сдавила ей горло. Тут он вскрикнул от боли, наткнувшись на кинжал, вытащил его, и, с трудом подняв оружие поближе к глазам, разглядел орденскую метку.

– ОРДЕНСКАЯ ПОТАСКУШКА! ЧЁРНАЯ БЛУДНИЦА! ДЕРЖИТЕ ЕЁ!

Люди вокруг замедлили шаги по лестнице и стали расступаться, чтобы получше разглядеть участников потасовки. Ноэма наконец болезненно вдохнула полной грудью и мгновенно воспользовалась возможностью – нырнула вниз и проскочила под руками возбужденного крикуна. Она лихорадочно лавировала по ступенькам в сторону порта, уверенно расталкивая растерянных людей, и юркнула в первую попавшуюся дверь.

Ноэма подпирала дверь плечом изнутри, пытаясь отдышаться. Убедившись, что крики снаружи стихли, она оглядела помещение, увешанное полотнами розового шёлка. По углам испуганно толпились обнаженные люди. В середине комнаты был оборудован бассейн, над которым поднимался пар.

И тут раздался горн.

Это уже не ощущалось как звук. Оно было внутри головы. Ощущение невыносимого давления, будто череп сейчас взорвется. Но давление продлилось всего несколько мгновений. Сразу за ним накатил невыносимый животный ужас. Теперь уже кричали люди. Визжали бешеными, срывающимися голосами, и начали метаться по комнате, сбивая друг друга с ног. Ноэма тоже кричала, сползая по двери и прикрывая голову руками, в странной попытке спрятаться от страха.

Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Отдышавшись и убрав дрожащие руки от лица, Ноэма поднялась и огляделась.

Напуганные люди так же, как и она, опасливо поднимались на ноги. Оценив безобидность бордельных бедолаг, девушка поискала глазами кого-нибудь, одетого достаточно солидного, чтобы быть главным. Владелица, увешанная коралловыми бусами, словно ягодный куст, сама вышла из темноты ей навстречу.

– Тебе, милая, если спрятаться надобно, так ты не стой тут столбом, они и до нас доберутся. Чёрный ход вон там, – пробасила женщина, махнув рукой в сторону невзрачной двери, спрятанной под шелками. – Мы тебя держать не будем. Славься Орден.

Поблагодарив женщину коротким кивком, Ноэма поспешила к двери, но та распахнулась прямо у нее перед носом. Рослый чернобородый рыбак схватил ее за волосы и потащил в темноту улицы. Люди из борделя кричали ему вслед, но никто не бросился на помощь.

Хныкая от боли и извиваясь, она пыталась разжать его пальцы. Мужчина был сильнее. Тем не менее, ей удалось отвесить ему пару смачных пинков, хотя это и не помогло. Будь у нее кинжал, она бы без раздумий перерезала волосы. Или попыталась бы оттяпать ему руку. Но теперь выбора не было.

Дотащив брыкающуюся девушку до двери какого-то заброшенного деревянного дома, он постучал в неё кулаком. Ответа не последовало. Он постучал настойчивее и прикрикнул, что у него ценный груз.

– Отпусти-ка девицу, уважаемый, – раздался спокойный голос за их спинами.

От неожиданности рыбак ослабил хватку, и Ноэма вывернулась. Она молниеносным рывком вскарабкалась к нему на спину, обхватила его шею сзади, сцепив руки в крепкий замок, и начала душить. Мужчина покачнулся от неожиданности и рухнул на колени, беспорядочно размахивая руками и хватая ртом воздух. Он попытался разжать руки Ноэмы, но тщетно, и наконец отключился.

Солдат разглядывал ее со сдержанным интересом.

– Я так и не понял, нужна тебе помощь или нет. С одной стороны, что бы ты без меня делала…

– Спасибо. – Она брезгливо отряхнула руки, поправила волосы и подошла к солдату. – Что делаем дальше?

– Этот явно был не последний. Людям в орденских робах горожане сегодня не рады. Я знаю безопасное место, но прогулка будет не самая приятная. Через катакомбы.

– Мило. Вперёд, я больше не убегу.

***

– Я Ноэма, кстати.

– Яхин Асве.

Девушке показалось, что она не расслышала слов солдата, идущего по грязным камням впереди.

– Что?

– Моё имя. Но все зовут меня Рен, так удобнее.

– Звучит знакомо.

– Оно означает “теплый ветер” на горном наречии.

Под землей было ощутимо жарче, чем на улицах города. И абсолютно темно. Послушникам Геллы незачем было ухаживать за газовыми сферами здесь, в заброшенных катакомбах. У них едва хватало рук для работы на улицах.

Они свернули уже несколько раз, и Ноэма опомнилась, что в такой ситуации стоило бы запоминать дорогу. Но теперь уже было поздно, и ей оставалось только надеяться на искренность Рена. Молчаливый и медлительный, он выглядел вполне безобидно. Еще пару лет назад она посчитала бы его занудой.

С низкого потолка капала мутная вода. В некоторых коридорах грязное месиво под ногами превращалось в вязкие ручьи. Всё это Ноэма с трудом могла разглядеть в свете небольшого газового фонарика в руке Рена.

Впереди раздался усиленный эхом грохот. Рен резко остановился и спрятал фонарь под одеждой. Испуганно дыша, Ноэма зажала себе рот рукой, а другой схватилась за плащ гвардейца. Он осторожным движением взял ее руку в свою, продолжая двигаться вперёд.

Они крались так несколько минут, преодолев ещё две развилки. Теперь шорох раздался позади, и они бросились бежать, запинаясь и поскальзываясь на гладких камнях. Рен не отпускал её руку. Он резко повернул направо, не сбавляя шага, потом два раза налево, и впереди замаячил тусклый зеленоватый свет. Они в несколько прыжков преодолели лестницу наверх, к свету, и повалились на мягкую влажную траву.

Ноэма хрипло расхохоталась. Ее все еще била крупная дрожь. Фонарик выкатился из рукава солдата, но он лишь лениво взглянул на него. В свете больших городских сфер фонарик казался просто тусклой стеклянной колбой. Они лежали так несколько минут, пытаясь отдышаться, и смотрели в чернильное небо.

– Это могли быть ваши, – наконец выдохнул Рен.

– Какие ещё наши?

– Одичавшие змеиные люди. Те, в кого иногда превращаются жрецы.

Она повернула к нему голову.

– Я не знала, что они живут в катакомбах.

– Там просто некому больше жить. Ящеры неплохо видят в кромешной темноте.

Послышались торопливые шаги. Ноэма резко села, оглядываясь. Рен не двигался. К ним приближалась высокая седая женщина, одетая как солдат, но чуть богаче, и двое стражников.

Сария Флори, глава царской стражи города Нод, молча пялилась на Ноэму во все глаза. Девушка смутилась и поднялась на ноги, отряхиваясь от травы и грязи.

***

Дворец изнутри Ноэма рассматривала в первый раз. В вытянутой комнате со сводчатыми потолками, куда её привели, поблескивал ленивый огонь факелов. Сария, кажется, не сильно жаловала магический свет. Из высоких узких окон доносился постепенно утихающий шум недовольной толпы. Полки на стенах были нагружены ветхими глиняными табличками и увесистыми свитками, оправленными в золото. В углу стояла одинокая узкая кровать с небрежно накинутой на неё бесформенной шкурой. У противоположной стены стоял грубый щербатый стол. За этим столом, напротив Ноэмы, и сидела глава царской стражи, сжимая ладони девушки в своих.

Кисти её рук были широкими и сильными, словно мужские. Седина жёстких волос, собранных в небрежный узел на затылке, поблескивала серебром. Паутинка печальных морщин давно залегла в уголках ее глаз. Сария молчала уже несколько минут, будто не могла подобрать подходящих слов. Ладони Ноэмы были мокрыми от пота и подрагивали, но она боялась шевельнуться, пока женщина не заговорит. Несколько солдат с интересом наблюдали за молчаливой сценой. Рен прислонился к стене у двери, скрестив руки на груди.

Прервав неловкую звенящую тишину, Сария заговорила:

– Ты ведь дочь Калана, верно?

– Да. Приёмная дочь. – Голос Ноэмы подрагивал от смущения.

– Не бойся. Я не собираюсь тебя допрашивать или арестовывать. Рада познакомиться, Ноэма Рета.

Девушка сглотнула, отчаянно пытаясь сделать это как можно тише.

– Я уже послала весточку твоему отцу, мы отправим тебя домой прямо с дворцовой пристани. Мне искренне жаль, что ты так много пережила сегодня. – Печальные глаза женщины скользили по лицу Ноэмы. Она тепло улыбнулась облегчению, которое увидела на нём.

– Рен, проводи нашу гостью к лодке. Ах да, – спохватилась она, – возьми это. Так будет проще разговаривать с горожанами. – Она положила в ладонь девушки небольшую брошку в форме кулака. Точно такую же, какой был заколот плащ Рена.

***

Корпус лодки, вытянутый, с чуть изогнутыми высокими краями, резал тёмную воду. Угрюмый солдат медленно вёл её через бухту, не приближаясь к городскому порту, чтобы сократить путь. Ноэма встала на ноги и раскинула руки навстречу морозному ветру открытой воды. По правому борту вдалеке призрачной белизной сиял тысячелетний лёд. Там теплые воды бухты сходились с суровым замерзшим морем, теряясь в его застывшей глубине.

Слева поблескивали огни города. Девушка ощутила тягучую тревогу под ребрами. Что же это, липкий страх, оставшийся после панического бегства? Отчасти да, но это был лишь отголосок другого, сложного, нового чувства. Было в нём и приятное возбуждение от общения с непривычными людьми, и обеспокоенность из-за того, как с ней говорила Сария, и совсем маленькая, застенчивая радость от того, что сегодня о ней…заботились? Ноэма не смогла сдержать улыбку.

Сойдя на причал и поблагодарив немногословного солдата, Ноэма, несмотря на смертельную усталость, почти вприпрыжку побежала к глухой чёрной вилле. Хиддекель уже спала, но в их с Хирамом спальне горели приглушенные огни. Девушка сбавила шаг, чтобы не будить людей, и на цыпочках поднялась по лестнице. Ей ужасно хотелось рассказать любимому о том, как она сегодня была напугана. Обнять его так крепко, чтобы он наконец увидел, узнал её. Они будут управлять орденом вместе, и отец сможет обрести покой, который ему так нужен, будучи уверенным в крепком союзе своих наследников. Теперь, благодаря Ноэме, они найдут общий язык и с Сарией. Открытым доверительным диалогом, или аккуратным давлением, уже не имеет значения – она придумает, как воспользоваться своими новыми связями.

Дверь энаровых покоев была приоткрыта, и за ней был слышен горячий, торопливый шепот. Ноэма похолодела и как можно тише подошла ближе.

На застеленной шелками кровати, скорбно опустив голову и сложив беспокойные руки на коленях, сидела Ана. Хирам, непривычно открытый и уязвимый, будто подтаявшая льдина, сидел рядом с кроватью на полу, обнимая её ноги. На его щеках блестели дорожки слёз.

Прах иллюзий

Второй сигнал горна застал Геллу за обедом в ее покоях. Она вскочила со стула, выронив куриную ножку, зажала уши ладонями и повалилась на кровать. Несколько часов спустя, всё в той же позе зародыша в утробе матери, жрицу обнаружила Сида, её служанка и помощница. Она бегала вокруг кровати, причитая, будто курица-наседка, и размахивала перед лицом Геллы запечатанным пергаментом.

Открывать глаза, вставать и разбираться, что произошло, Гелле совсем не хотелось. Она прекрасно осознавала, что звук давно исчез, но его отголоски дребезжали у нее под кожей, а в шумной темноте под закрытыми веками горела огромная белая звезда, прекрасная и неотвратимая.

Однако встать все же пришлось. Возмущенная Сида вручила ей свиток и сказала, что принес его ободранный горный мальчишка, но пергамент запечатан храмовым знаком. Это и правда было странно, поэтому жрица сломала печать и начала читать.

Автор письма представлялся Сфоросом, жрецом-отшельником, в молодости служившим в Храме. Он отошел от дел, чтобы погрузиться в изучение древних писаний и узнать тайну бытия (Гелла скептически изогнула бровь и переглянулась с Сидой). К великому счастью, ему повезло быть хранителем ответов на вопросы о том, что за горн трубит в городе и что он возвещает. Однако детали он расскажет при личной встрече, когда великолепная верховная жрица озарит его личным присутствием в таинственной хижине у подножия гор.

– В целом, звучит свежо, Сида, – вздохнула Гелла, – за неимением других зацепок придется проверить эту.

Проводив помощницу, жрица еще немного поковыряла пальцем давно остывший обед, отложила его в сторону и подошла к окну, чтобы убедиться, что в небе не висит огромная страшная звезда. Дверь за ее спиной без стука открылась, и в комнату вошла обеспокоенная Сария.

– Рада, что ты оклемалась. Гелла, я видела ее!

– Звезду?

Сария осеклась, но нетерпеливо продолжила:

– Да нет же, дочь Калана, но она ему не родная! Представь себе, светлые волосы, голубые глаза… Высокая, совсем худенькая. Я чуть с ума не сошла.

– Что ж, вполне возможно, что это она. Где она сейчас, ты оставила её во дворце, надеюсь?

– Я могла бы её запереть, но это глупо. Она должна нам доверять. Пришлось отправить её домой, в Хиддекель. Я надеюсь, Калан ничего не заподозрил, иначе вытащить её будет трудно.

Гелла помассировала виски.

– Предлагаю решать проблемы по мере поступления. У нас есть зацепка…

Сария схватила её за плечи.

– Горн прозвучал ровно в тот момент, когда собралась толпа. А это наши сторонники, Гелла. Это не совпадение. У Ордена есть какое-то новое оружие. Люди шарахнулись в стороны в ужасе и разошлись по домам. Удобно, да? А девочку схватили рыбаки. У меня сердце чуть не остановилось, когда я представила, что они могли с ней сделать. Они же не знают, кто она такая!

– Теория интересная, но отложим её сейчас, потому что нет никаких доказательств. Да и мне сложно представить, что кучка извращенцев-фанатиков создала что-то настолько уникальное. Дорогая, прочти вот это, пожалуйста.

Наспех пробежавшись глазами по строчкам послания, Сария вернула пергамент жрице и задумалась.

– Звучит как чушь, ну да ладно. Так и поступим. Через день Калан назовет своего представителя, и вы отправитесь к этому загадочному горному деду, а я начну активно копать под Орден. Быть может решение найдётся даже раньше, чем ты вернёшься.

Гелла закивала, насмешливо зевнула и легонько подтолкнула стражницу к двери. Попрощавшись с беспокойной подругой, жрица вернулась к окну, оглядела черное небо и, не обнаружив Звезды, удовлетворенно кивнула. Но тревога никуда не делась. Она окинула взглядом город, бухту, мыс, и наконец поняла, что изменилось. Крохотная голубая звезда, обыкновенно висевшая над выходом из бухты в ледяную пустыню, сейчас красовалась в другом месте, правее мыса Аван. Гелла бросилась под одеяло и зажмурилась от ужаса.

Второй горн, судя по всему, сдвинул небесный свод.

***

Той же ночью Ноэма нашла себе свободную гостевую комнату, и без лишних объяснений отправила одну из младших адепток забрать её пожитки из покоев жениха. Весь следующий день она просидела взаперти, забыв о пище. Она лежала на полу в той же отвратно пахнущей одежде, в которой ползала по грязным подземным ходам, но не могла заставить себя раздеться. Огонь в камине, разведенный служанкой, давно потух. Иногда раздавался тихий стук в дверь, но он оставался без ответа. Её взгляд блуждал по щелям на стенах, комочкам пыли у подножия кровати, чёрным подтекам плесени под потолком. Время от времени она тихо плакала, пока не начинала испытывать отвращение к собственной слабости.

Огни за узким окном сменили цвет в третий раз. Усилием воли она соскребла свое непослушное тело с пола, доковыляла таза с водой, умылась и сменила одежду.

Яхбулон прибыл рано утром, задолго до вечернего собрания. Ноэма нашла его в библиотеке. Он устало развалился на изящном резном кресле, стянул перчатки с узловатых пальцев и обрабатывал глубокие тёмные шрамы на ладонях. Черный огонь Ми Нэбикийе брал с практикующих колдунов высокую цену.

Ноэма встала перед ним, уверенно держа почти что царственную осанку. Потные ладони она спрятала за спиной. Отец поднял на неё глаза, как обычно суровые и холодные, и кивком позволил ей говорить.

– Я хочу быть в отряде расследования, Яхбулон.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он продолжал отрешенно смотреть на дочь.

– Может я и не владею черным огнем, но я справлюсь.

Он приподнялся, не отрывая от неё взгляда, и недовольно проворчал:

– На фоне любого энара ты просто ребёнок. Они назовут тебя выскочкой, папиной дочкой, и будут правы.

– Зачем нам думать о том, что скажут энары? В глазах совета послать собственную дочь – это жест доброй воли и доверия, разве нет?

Он немного помолчал, растирая мазь между почерневших ладоней, и наконец заговорил:

– Вы помирились?

Ноэма болезненно скривилась.

– Я желаю им счастья.

– Ты не умеешь держаться за то, что тебе принадлежит. – Он посмотрел в окно. – И ничего не знаешь о дипломатии. Да, ты умна и у тебя неплохая боевая подготовка, но будет сложно держать язык за зубами.

Ноэма запустила руку в поясную сумку.

– Есть ещё кое-что, куда более важное. – Выудив пальцами брошку с кулаком, она показала её отцу. – Уж не знаю почему, но Сария была рада меня видеть. И ты упустишь эту возможность?

Разглядев брошку издалека, он помедлил, вновь посмотрел ей в глаза и широко улыбнулся.

– Она узнала тебя, не так ли? Великолепно. – Он с удовлетворением откинулся на спинку кресла.

Ноэма сглотнула.

– Отец, – неуверенно начала она, – ты не хочешь рассказать мне что-нибудь?

В его глазах остывала темнота.

– Не думаю, что это нужно. Я тебя услышал, оставь меня. Увидимся вечером.

***

Уплывающая из-под ног земля разгонялась всё быстрее. Спустя несколько часов на собрании Калан без особых раздумий объявил Ноэму представителем синдиката в расследовании. Да, в зале стоял недовольный гул, но все это больше не имело значения.

Ноэма помнила лишь злобный отблеск лица Хирама в толпе, от которого поспешно отвела взгляд. Он яростно оспаривал решение своего Яхбулона, и его возмущение поддерживали, но всё было тщетно.

Инстинктивно Ноэма попыталась найти в чёрной толпе золотую волну волос Аны. Её нигде не было. Распустив людей, Калан подошёл к ней, коротко проинструктировал явиться ранним утром на пристань, и ушёл к себе.

Искупавшись в источнике, полном тошнотворных воспоминаний, Ноэма вернулась в своё пристанище. Она подбросила дров в очаг, закуталась в покрывало, села у огня и неспешно расчесывала безнадежно спутанные волосы. Небольшая холщовая сумка с вещами уже была собрана и ожидала у двери. Ей хотелось уйти как можно скорее.

Девушка вздрогнула, когда дверь распахнулась. Хирам был пьян, и её сковали ужас и отвращение. Когда он подошёл ближе к кровати, она сжалась в комок, обхватив колени руками, и он расхохотался.

– Я тебя не трону, успокойся. Я вообще тебя видеть не хочу.

Под рёбрами что-то схлопнулось. Она разомкнула руки, отложила гребень и злобно посмотрела на него.

– Тогда что ты тут делаешь?

– Ты заняла моё место. Это глупо. План был идеален, но теперь всё развалилось. – Он покачнулся и неуклюже оперся спиной на дверь. – Думаешь, ты единственная, кому приходится запихивать свою гордость куда подальше? Ради будущего Ордена я оставил мечту жениться на любимой женщине. Я исправно играл свою роль.

Его голос дрожал. Это сбивало Ноэму с толку.

– Ты мог не лгать мне, вот и всё.

– Так иди и скажи ему, что сглупила. Я поеду представлять Орден, ты останешься валяться на мягкой перине, как послушная жена, и всё встанет на свои места.

Его шея вжалась в напряженные плечи, руки были сжаты в кулаки, а нижняя губа обиженно подрагивала. Точь-в-точь избалованный пятилетний мальчишка, отстаивающий свое право на сладости перед обедом. Ноэма уронила лицо в ладони и расхохоталась. Подняв на него слезящиеся от смеха глаза, она произнесла:

– Пошёл прочь.

И заплакала навзрыд, громко и честно, размазывая некрасивые слезы по перекошенному лицу. А он, теперь такой нелепый и безобидный, обиженно зашатался в сторону своих покоев, даже не прикрыв за собой дверь.

Темнота

Ге