Змеится Хиддекель

***

Рен шел впереди. Его старая рыжая кобылка послушно цокала по мостовой. Ноэма наблюдала, как сумки с провиантом хлопают лошадь по бокам, ритмично отмеряя ускользающее в пустоту время. Сама адептка вела за собой спокойного вороного жеребца, подаренного Сарией. Ему нравилось лизать ее в щеку каждый раз, когда она гладила его по шелковистому носу. Они подружились мгновенно и без лишних вопросов.

Гелла со своим норовистым серым конем сердито шагала позади. Выходя в путь, она сняла с себя звенящие сети украшений, и теперь, в комфортном дорожном платье из плотного шелка, выглядела почти голой.

Часовые кивнули Рену и отворили верхние городские ворота, за которыми призрачно зияла темная дорога в горы. Путники сели на коней.

Ноэма никогда не выходила из этих ворот. Кромешная темнота впереди и сухой холодный ветер долины пугали ее. Рен достал из сумки фонарик, чуть ярче того, карманного, и повесил на седельный крючок. Его тусклый свет выхватывал из чернильной темноты лишь пыльную тропу и заросли сухой травы по ее краям.

Первый день пути они провели в звенящей тишине. Смотреть по сторонам было бессмысленно. Карманный кристалл Геллы отмерял время, но Ноэма до сухости в глотке не хотела начинать с жрицей разговор. Он считает ее красивой.

Дорога понемногу становилась каменистой, извилистой. То и дело попадались указатели с названиями небольших деревень. Рен молча читал их, кивал спутницам и они ехали дальше.

Когда на тропе, ни с того ни с сего превратившейся в мостовую, начали попадаться обломки камней, а затем и полуразрушенные арки, Ноэма поняла – впереди змеиные руины, рассыпавшийся памятник тому народу, что жил здесь до людей. Рен прочистил горло, развернул лошадь и хрипло сказал:

– Здесь будет наш первый привал. Нужно уйти в сторону.

В свете фонаря стали попадаться целые стены, фасады и лестничные пролеты, уже давно никуда не ведущие. Хилые мелколистные лианы вгрызались в камень, пытаясь раскрошить его в пыль. Арки венчали барельефы и мозаики, изображавшие змеиные глаза с узким зрачком.

Иногда с сухих кустов тревожно взлетали маленькие пыльные птицы, а под ногами коней вились черные ящерицы.

– Они не ядовиты, все в порядке, – говорил Рен, не оборачиваясь.

Найдя подходящую площадку, укрытую обломками стен от ветра, они спустились с коней, размяли уставшие ноги и развели костер.

Ноэма неуверенно расположилась на лежанке у костра, жуя сушеное мясо. Рен молча сидел на обломке колонны, глядя в густую темноту. Жрица грела ладони у огня, рассматривая неизменные звезды над головой.

– Весело с вами, дети мои, – тускло произнесла она.

Кони заржали. Неподалеку раздался треск.

Рен схватил глефу, настороженно вглядываясь в темноту. Женщины тревожно переглянулись.

Маленькая тень мелькнула между колонн. Ноэма с реакцией кошки вскочила с земли и нырнула в погоню, как была, босоногая. Неизвестное существо не уступало ей в ловкости. Оно юркнуло в кусты, девушка – за ним. Оно вскарабкалось на стену, хватаясь за выступы, и, с трудом подтянувшись, исчезло где-то за лианами. Ноэма не уступала и взметнулась по стене за ним.

Здесь свет фонаря Рена потерялся совсем.

Она аккуратно кралась вперед, на звук неуверенных шагов. Спотыкалась о балки, едва уворачивалась от низких арочных проходов, но продвигалась все увереннее. Впереди замаячило тусклое свечение.

Двигаясь на свет, Ноэма нырнула вниз по лестнице. В пустынной зале не было ничего кроме пыли, но из щели в полу бил яркий желтый луч. Девушка подкралась ближе и заглянула внутрь.

Пол под ее весом с треском провалился.

Золотистый звон

Ноэма осторожно ощупывала нечто мягкое под собой, не открывая глаз. Оно было прохладным, упругим и слегка мокрым. Неуклюже приподнявшись на локтях, она хрипло застонала. Свет вокруг, казалось, был приглушенным, но все равно слепил привыкшие к темноте глаза.

Куча гнилого сена и мокрого мха, куда она приземлилась, лежала в углу небольшой комнаты, прорытой корнями деревьев. Ветхие каменные стены прорезали горизонтальные желобки, из которых лился пульсирующий желтый свет. Больше всего это было похоже на систему стеклянных труб, по которым текло жидкое золото.

Из прохода слева послышались аккуратные шаги. Ноэма резко села, но, увидев знакомый силуэт, расслабленно выдохнула.

– Да, чуть дальше был обычный вход, – с легкой иронией произнес Рен.

Гелла, появившаяся за его спиной, подошла к моховому ложу Ноэмы и протянула ей мягкие сапожки.

– Побереги ноги, бусинка, нам еще шагать и шагать.

Ноэма слегка оторопела, принимая обувь из рук жрицы, но благодарно кивнула.

Рен внимательно осматривал светящиеся желобки в стенах. Отряхиваясь от щепок и потирая ушибленную спину, Ноэма подошла ближе.

– Они теплые, но не горячие. На лаву не похоже. Для газа вещество слишком плотное. Впервые такое вижу, – размышлял солдат.

– Газ – эфемерная магия, его нельзя потрогать, и тепла в нем нет. Это нечто материальное. Но точно не расплавленный металл – отметила Гелла, ощупывая стену.

В проходе, ведущем вниз, снова послышался шорох. Все трое резко обернулись.

С лестницы на них смотрела настороженная девочка с болезненно жидкими грязными волосами. На ее голубоватой коже кое-где пробивались глянцевые чешуйки. Она моргнула, и под ее веками дернулись к внутреннему уголку мутные пленки, скрывая сплошную черноту глаз.

По спине Ноэмы пробежали панические мурашки, но она постаралась скрыть испуг. Гелла и Рен застыли в ужасе, казалось, даже дышать перестали. Мгновение тянулось бесконечно.

Нельзя было оттягивать неотвратимое. В черных глазах девочки застыл немой вопрос. Не отрывая взгляда от ее кошмарного лица, Ноэма сделала аккуратный шаг вперед, показывая пустые ладони.

– Не бойся, – прошептала адептка, не понимая, обращается ли она к девочке, или все же к самой себе.

Девочка осмотрела путников, легонько кивнула и жестом поманила их за собой, а затем исчезла в темноте лестницы. Ноэма двинулась следом.

– Видят звезды, коли нас сожрут – виновата девчонка, – недовольно просипела жрица. – Пойдем, солдат.

***

Лестница превратилась в узкий коридор, где едва могли разминуться два человека. Потолок постепенно исчезал в темноте. Ступени были непривычно высокими и скользкими от мокрого мха, напитанного паром, который поднимался снизу. Держать темп юркой девочки было почти невозможно.

Ноэма бежала по ступеням, упираясь обеими руками в стены. Их также покрывала липкая испарина и коросты лишайников. Свет от жидкого золота в верхней комнате бесследно растворился далеко позади, но совсем скоро замаячил внизу, в конце невыносимо длинной лестницы.

Соскочив с последних мучительных ступеней, они ввалились на небольшую площадку, у которой почти не осталось стен. Через дыры в камне они увидели огромный зал, залитый ярким светом. Спустившись с очередной лестницы, гораздо более приятной и широкой, они вышли на полированный каменный пол зала.

Здесь было ощутимо жарче. Лоб Ноэмы покрыла испарина. Воздух был плотным и сернистым. Девочка обернулась, так же коротко кивнула и рванула обратно, в темную расщелину лестницы.

Стены были исполосованы желобами светящихся труб. Золотые линии сходились, переплетались и сливались, образуя хитрые угловатые узоры. Посередине зала, объятая гладкой красновато-черной колоннадой, нависала исполинская скульптура – громадный шар с исходящими из него длинными волнистыми шипами. Колючий шар был покрыт светлым золотистым металлом, изъеденным коррозией.

Фигура показалась Ноэме неуловимо знакомой. Она обернулась на спутников. Рен, ничуть не удивленный, спокойно посмотрел на нее в ответ. Гелла беззвучно плакала, положив руку на грудь.

– Белая звезда, – прошептала она, – я помню ее.

Они прошли чуть дальше, огибая колоннаду. Впереди был очередной проход, прикрытый ветхим гобеленом. Тканые фигуры людей и лошадей были рассыпаны по красному полю, охваченному кудрявыми языками пламени. Ноэме стало не по себе.

Нижний край гобелена был увешан грузными шелковыми кистями. Тихие облака пара вытекали из-под кистей, слегка раскачивая их.

Где-то далеко, за гобеленом, нежно звенела арфа.

Дети

За го