скачать книгу бесплатно
– В Восточном Дозоре к вам присоединится Дареон. Надеюсь, что его песни помогут нам завоевать кого-нибудь из южан. «Черный дрозд» доставит вас в Браавос, а оттуда вы своими средствами переправитесь в Старомест. Если ты все еще намерен выдать ребенка Лилли за своего бастарда, отправь ее в Рогов Холм. Если нет, Эйемон пристроит ее в Цитадель служанкой.
– Мой б-бастард… – Да, он говорил это, но… Такое долгое плавание. Запросто можно утонуть. Корабли тонут постоянно, а осень – время штормов. Но с ним будет Лилли, и ребенок вырастет спокойно, без всяких тревог. – Да, мать и сестры помогут Лилли с ребенком. – Можно письмо написать – не обязательно ехать в Рогов Холм самому. – Дареон проводит нас с ней до Староместа. Я… учился стрелять с Ульмером, как ты приказывал, если, конечно, не сидел в подземелье, ведь ты сам велел мне найти что-нибудь про Иных. От лука у меня плечи болят, а на пальцах волдыри появляются. – Сэм показал Джону один, который только что лопнул. – Но я все равно стрелял. Теперь я почти всегда попадаю в мишень, но все-таки остаюсь худшим стрелком на свете. А вот рассказы Ульмера мне нравится слушать. Кто-нибудь должен собрать их и записать в книгу.
– Вот и займись этим. Пергамент и чернила, думаю, в Цитадели найдутся… как и луки со стрелами. Я хочу, чтобы ты продолжал свое учение, Сэм. В Дозоре сотни людей, способных пустить стрелу, но очень мало таких, кто умеет читать и писать. Я хочу, чтобы ты стал моим новым мейстером.
Сэма бросило в дрожь. Нет, отец, я не заговорю больше об этом, клянусь Семерыми. Пожалуйста, выпусти меня, позволь мне выйти.
– Но моя работа здесь… книги…
– Они подождут твоего возвращения.
Сэм поднес руку к горлу, явственно чувствуя, как душит его воображаемая цепь.
– Милорд… в Цитадели тебя заставляют резать трупы. – И носить цепь на шее. «Если хочешь побыть в цепях, пойдем со мной». Три дня и три ночи Сэм прорыдал, прикованный к стене за руки и за ноги. Тугая цепь вокруг горла натирала кожу и не давала дышать, если он неловко поворачивался во сне. – И потом, я не смогу носить цепь.
– Ты будешь ее носить. Мейстер Эйемон стар, слеп, и силы его на исходе. Кто займет его место, когда он умрет? Мейстер Маллин из Сумеречной Башни больше воин, чем ученый, мейстер Хармун из Восточного Дозора чаще бывает пьяным, чем трезвым.
– Если ты попросишь у Цитадели еще мейстеров…
– И попрошу. Лишним никто не будет. Заменить Эйемона Таргариена не так-то легко. Я был уверен, что тебе это понравится, – удивленно произнес Джон. – В Цитадели столько книг, что ни одному человеку за всю жизнь не прочесть. Тебе там хорошо будет, Сэм. Я знаю.
– Нет. Читать я люблю, но м-мейстер должен быть целителем, а я крови боюсь. – В подтверждение Сэм показал Джону свою дрожащую руку. – Я Сэм Боязливый, а не Сэм Смертоносный.
– Ну чего тебе там бояться? Что старики-наставники тебя пожурят? Ты выдержал на Кулаке атаку упырей, Сэм, атаку оживших мертвецов с черными руками и ярко-синими глазами. Ты убил Иного!
– Его д-драконово стекло убило, не я.
– Успокойся. Ты врал и строил козни, чтобы сделать меня лордом-командующим, так что теперь изволь меня слушаться. Ты поедешь в Цитадель, выкуешь свою цепь, и если для этого понадобится резать трупы, ты будешь их резать. Староместские мертвецы возражать по крайней мере не станут.
– Ты не понимаешь. М-мой отец, лорд Рендилл, он, он… мейстер всю жизнь обязан служить. Никто из сыновей дома Тарли не наденет на себя цепь. Мужчины Рогова Холма не кланяются и не прислуживают мелким лордам. – «Если хочешь побыть в цепях, пойдем со мной». – Я не могу ослушаться своего отца, Джон.
Он обращался к Джону, но Джона больше не было. Перед ним сидел лорд Сноу с глазами твердыми, как серый лед.
– Нет у тебя отца. Только братья. Только мы. Твоя жизнь принадлежит Ночному Дозору, поэтому ступай уложи в мешок свои подштанники и прочее, что захочешь взять в Старомест. Вы отправитесь в путь за час до рассвета. Вот тебе еще приказ: не смей с этого дня больше называть себя трусом. За прошлый год ты пережил такое, что другой за всю жизнь не испытает. Ты должен явиться в Цитадель как брат Ночного Дозора. Я не могу приказать тебе быть храбрым, но приказать не показывать своего страха могу. Ты дал присягу, Сэм, – помнишь?
«Я меч во тьме». Но мечом он владеет из рук вон плохо, а темнота пугает его.
– Я… я попробую.
– Никаких проб. Ты выполнишь приказ, вот и все.
– Пр-риказ, – подтвердил ворон Мормонта, захлопав черными крыльями.
– Слушаюсь, милорд. А мейстер Эйемон уже знает?
– Мы с ним задумали это вместе. – Джон открыл перед Сэмом дверь. – Здесь прощаться не будем. Чем меньше народу об этом знает, тем лучше. За час до рассвета, у кладбища.
Сэм не помнил, как вышел из оружейной. Очнувшись, он увидел, что идет по грязи и старому снегу к жилищу мейстера Эйемона. Я мог бы спрятаться, пришло ему в голову. Там, в подземелье, среди книг. Жил бы там вместе с мышами, а ночью воровал бы еду. Безумная мысль – лишь отчаяние могло породить такую. Именно в подземелье его станут искать прежде всего. В последнюю очередь поиски начнут за Стеной, но это еще безумнее. Там его сразу поймают одичалые и сожгут заживо, как красная женщина хочет сжечь Манса-Разбойника.
Найдя мейстера Эйемона на вороньей вышке, Сэм отдал ему письмо и единым духом поведал обо всех своих страхах.
– Он не понимает. – Сэму казалось, что его сейчас вырвет от ужаса. – Если я надену цепь, мой л-лорд-отец…
– Мой отец, когда я избрал путь служения, приводил те же доводы. В Цитадель я попал благодаря деду. Король Дейерон имел четырех сыновей, и у троих уже были свои сыновья. «Избыток драконов столь же опасен, как и их недостаток», – сказал его величество моему лорду-отцу в день моего отъезда. – Эйемон поднес покрытую старческими пятнами руку к цепи из многих металлов, болтавшейся на его тощей шее. – Цепь тяжела, Сэм, но дед мой был прав, как и твой лорд Сноу.
– Сноу, – повторил один из воронов. – Сноу, – отозвался другой. – Сноу, Сноу, Сноу, – заголосили все разом. Этому слову их научил Сэм. Он понимал, что деваться некуда. Их с мейстером приперли к стенке. Он умрет в море, с отчаянием думал Сэм. Не выдержит путешествия. Сынишка Лилли тоже может умереть – он не такой большой и крепкий, как мальчик Даллы. Джон их всех уморить хочет.
Ранним утром Сэм оседлал кобылу, на которой приехал сюда из родного поместья, и повел ее в сторону кладбища у восточной дороги. Переметные сумы он набил колбасой, сыром и сваренными вкрутую яйцами, захватив половину окорока, которую подарил ему на именины Трехпалый Хобб. «Ты из тех, кто способен оценить хорошую кухню, Смертоносный, – сказал при этом повар. – Побольше бы нам таких». Окорок определенно пригодится ему в дороге. До Восточного Дозора ехать долго и холодно, а под Стеной нет ни селений, ни постоялых дворов.
Перед рассветом было темно, и в Черном Замке стояла необычайная тишина. У кладбища Сэм увидел пару двухколесных тележек, Черного Джека Бульвера и еще дюжину разведчиков-ветеранов с крепкими мохнатыми коньками. Кедж Белоглазый выругался, увидев здоровым глазом Сэма.
– Не обращай внимания, Смертоносный, – сказал Черный Джек. – Он проспорил – говорил, что тебя придется тянуть за ноги из-под кровати.
Для мейстера Эйемона, слишком слабого, чтобы ехать верхом, приспособили тележку, выстлав ее мехами и укрепив над ней кожаный верх от дождя и снега. Лилли с ребенком тоже ехали в ней. В другой тележке лежали вещи путников и сундучок с редкими старыми книгами, которые мейстер счел нужным захватить с собой в Цитадель. Сэм разыскивал их до глубокой ночи, но нашел едва ли одну книгу из четырех. Оно и к лучшему, иначе им понадобился бы третий возок.
Появился мейстер, закутанный в медвежью доху втрое шире его самого. Когда Клидас вел его к повозке, налетел ветер, и старик зашатался. Сэм поспешно поддержал его с другой стороны. Еще разок так подует, и он за Стену улетит, чего доброго.
– Держитесь за меня, мейстер. Уже близко.
Слепой кивнул.
– В Староместе всегда тепло. Есть там одна гостиница на островке – я ходил туда школяром. Приятно будет посидеть там опять, попить сидра.
Когда мейстера усадили в тележку, пришла Лилли с завернутым в меха малышом. Глаза ее покраснели от слез. В это же время подошли Джон и Скорбный Эдд.
– Лорд Сноу, – окликнул его мейстер, – у себя в комнатах я оставил для вас одну книгу, «Яшмовый ларец». Ее автор, волантинский путешественник Коллоквий Вотар, посетил все страны на берегах Яшмового моря. Я велел Клидасу заложить место, которое может показаться вам интересным.
– Я непременно прочту, – пообещал Джон.
Мейстер вытер прохудившийся на холоде нос рукавицей.
– Знание – наше оружие, Джон. Вооружись как следует, прежде чем выступать на битву.
– Хорошо. – С неба, медленно кружась, стали падать большие мягкие хлопья. – Поезжайте как можно быстрее, – сказал Джон Черному Джеку, – но без толку не рискуйте. У вас на попечении младенец и старец – присмотри, чтобы они были в тепле и ели досыта.
– И о другом малыше позаботьтесь, милорд, – вмешалась Лилли. – Найдите ему кормилицу, как обещали. Найдите хорошую женщину, чтобы Даллин мальчик… маленький принц… вырос большим и сильным.
– Даю слово, – торжественно произнес Джон.
– И смотрите не давайте ему имени, пока два годочка не минует. Дурная это примета – нарекать их, пока они еще грудь сосут. Вы, вороны, можете не знать этого, но это чистая правда.
– Как скажете, госпожа моя.
– Не называйте меня так, – с внезапным гневом отрезала Лилли. – Никакая я не госпожа. Я дочь Крастера, жена Крастера – и мать.
Скорбный Эдд держал ребенка, пока она усаживалась и укрывала ноги меховой полостью. К этому времени восточный небосклон стал скорее серым, нежели черным. Лью-Левше не терпелось отправиться. Эдд отдал ребенка Лилли. Может быть, я вижу Черный Замок в последний раз, подумал Сэм, садясь на свою кобылу. Сердце у него разрывалось вопреки всей его былой ненависти к этому месту.
– Тронулись, – скомандовал Бульвер. Щелкнул кнут, и тележки покатились по колеям восточной дороги.
– Ну что ж, прощайте, – сказал Сэм Клидасу, Скорбному Эдду и Джону Сноу.
– Счастливо, Сэм, – ответил Эдд. – Надеюсь, ваш корабль не потонет. Кабы я был на борту, другое дело.
– Первый раз я увидел Лилли у стены Замка Крастера, – промолвил Джон, глядя вслед повозкам, – худышку с большим животом. Призрак накинулся на ее кроликов – я думал, она боится, что он вспорет ей живот и сожрет младенца. Но бояться ей следовало совсем не волка, верно?
Да, подумал Сэм. Главной опасностью для нее был Крастер, родной отец.
– У нее больше мужества, чем она полагает.
– У тебя тоже, Сэм. Счастливого тебе пути. Позаботься о ней, об Эйемоне и о ребенке. – Джон улыбнулся странной, грустной улыбкой. – И надень капюшон. Ты весь поседел от снега.
Арья
Вдали, низко над горизонтом, загорелся в морском тумане слабый огонь.
– На звезду похоже, – заметила Арья.
– Это звезда нашего дома, – ответил Денио.
Его отец отдавал приказы, и матросы сновали по трем высоким мачтам, убавляя тяжелые пурпурные паруса. Два ряда гребцов внизу налегали на весла. Палуба накренилась – галеон «Дочь Титана» лег на правый борт и разворачивался.
Звезда дома. Арья стояла впереди, держась за позолоченную носовую фигуру – девушку с чашей фруктов в руках. На мгновение она позволила себе поверить, что там, на берегу, – ее родной дом.
Глупости. Дома у нее больше нет, родители и все братья убиты, кроме одного Джона Сноу на Стене. Именно к нему Арья хотела плыть – так она и сказала капитану, но его даже железная монетка не убедила. Не суждено ей, видно, попасть в те места, куда она направляется. Йорен обещал доставить ее в Винтерфелл, а что из этого вышло? Она оказалась в Харренхолле, а Йорен – в могиле. Потом она убежала из Харренхолла и отправилась в Риверран, но Лим, Энги и Том-Семерка взяли ее в плен и увезли в полый холм. Потом ее украл Пес и насильно повез в Близнецы. В конце концов Арья бросила его умирать у реки и поехала в Солеварни, надеясь купить себе место на корабле, идущем в Восточный Дозор, а вместо этого…
Хотя Браавос, в общем, не так уж и плох. Оттуда родом был Сирио, и Якен тоже может там оказаться. Железную монетку ей дал он, Якен. Он не был по-настоящему ее другом, таким, как Сирио, но какую пользу принесли ей друзья? Они не нужны ей, пока у нее есть Игла. Арья провела большим пальцем по гладкому эфесу меча, загадывая желание.
По правде говоря, она не знала толком, чего пожелать, как не знала и того, что сулит ей далекий свет. Капитан согласился взять ее на борт, но поговорить с ней ему было недосуг. Из матросов одни чурались ее, а другие делали ей подарки – серебряную вилку, перчатки без пальцев, обвисшую шерстяную шляпу с кожаными вставками. Кто-то показал ей, как вязать морские узлы, еще один угощал ее огненным вином из крохотных чашечек. Моряки, настроенные к ней дружелюбно, хлопали себя по груди и повторяли ей свои имена, пока она их не запоминала, а вот ее имени никто не спрашивал. Все называли ее Солинкой, потому что она села на корабль в Солеварнях, близ устья Трезубца. Что ж, имя как имя, не хуже других.
Последние ночные звезды погасли, кроме тех двух, что лежали прямо по курсу.
– Теперь их две.
– Глаза Титана, – сказал Денио. – Он нас видит.
Браавосский Титан. Старая Нэн рассказывала им про него в Винтерфелле. Это великан, большой, как гора. Когда Браавосу грозит беда, он оживает – глаза огнем загораются, каменные члены натужно скрипят. Он входит в море и топит вражеские корабли. «А кормят его браавосцы нежным розовым мясом маленьких девочек из знатных семей», – заканчивала Нэн, и глупышка Санса каждый раз взвизгивала. Но мейстер Лювин сказал им, что Титан – это просто статуя, а рассказы старой Нэн – просто сказки.
Теперь Винтерфелл сожжен, напомнила себе Арья. Мейстер Лювин с Нэн скорее всего мертвы, и Санса тоже. Нечего о них вспоминать. Все люди смертны – эти слова заставил ее выучить Якен Хгар, когда дал ей истертую железную монетку. Во время плавания она выучила и другие браавосские слова – «спасибо», «пожалуйста», «море», «звезда», «огненное вино». Но знать, что «все люди смертны», – самое главное. Почти вся команда «Дочери» с грехом пополам изъясняется на общем языке, знакомом им по отлучкам на берег в Староместе, Королевской Гавани и Девичьем Пруду, но только капитан и его сыновья знают его достаточно хорошо, чтобы разговаривать с Арьей. Денио, пухлый веселый мальчуган двенадцати лет, – самый младший. Почти все время он сидит в отцовской каюте и помогает старшему брату сводить счета.
– Надеюсь, ваш Титан не голодный, – сказала ему Арья.
– Голодный? – не понял Денио.
– Ничего, это я так. – Даже если Титан в самом деле ест розовое мясо маленьких девочек, Арья его не боится. Она тощая, не какой-нибудь лакомый кусочек, и ей скоро одиннадцать – почитай, взрослая девица. Притом Солинка не знатного рода. – Титан – ваш браавосский бог? – спросила она. – Или вы Семерым молитесь?
– В Браавосе чтут всех богов. – О родном городе капитанский сын любил поговорить не меньше, чем об отцовском корабле. – У твоих Семерых там есть септа, Заморская септа, но ходят туда только вестеросские моряки.
Семеро – не ее боги. Они были богами матери, но не помешали Фреям убить мать в Близнецах. Может быть, в Браавосе найдется и богороща с сердце-деревом? Денио должен знать, но Арья не хотела его спрашивать. Откуда девчонке из Солеварен знать о древних богах Севера? Они тоже умерли, старые боги, умерли вместе с отцом, матерью, Роббом, Браном и Риконом. Отец когда-то говорил: холодные ветры несут смерть одинокому волку, но стая живет. Только вышло наоборот. Арья, одинокий волчонок, жива, а всех прочих волков убили и сняли с них шкуру.
– Лунные Певцы указали нам дорогу сюда, чтобы валирийские драконы не могли нас найти, – продолжал Денио. – У них в городе самый большой храм. Мы чтим также Отца Вод, но его дом строится заново всякий раз, как он берет себе новую жену. Все остальные боги обитают на острове посреди города. Там ты найдешь и Многоликого тоже.
Глаза Титана теперь стали ярче и отстояли друг от друга подальше. Арья не знала, что это за Многоликий, но если он прислушивается к молитвам, то такой бог ей и нужен. Сир Григор, произнесла она про себя. Дансен, Рафф-Красавчик, сир Илин, сир Меррин, королева Серсея. Теперь их осталось только шестеро. Джоффри умер, Полливера убил Пес, Щекотуна и глупого прыщавого оруженосца она заколола сама. Мальчишка сам виноват – нечего было хватать ее за руку. Пес был при смерти, когда она бросила его на берегу Трезубца, – рана воспалилась, и лихорадка сжигала его. Надо было даровать ему последнюю милость, вонзив нож в его сердце.
– Гляди вон туда, Солинка! – Денио повернул ее немного вбок. – Видишь?
Нос корабля кроил тающий туман на серые лоскуты. «Дочь Титана» летела по зеленой воде на пурпурных крыльях. Над головой кричали морские птицы. Там, куда показывал Денио, вставала из моря гряда прибрежных утесов, поросших гвардейской сосной и черным ельником. Но в самой ее середине море проделало брешь, и там, прямо над водой, высился Титан с пылающими глазами и длинными зелеными волосами, развеваемыми ветром.
Он стоял, упершись широко расставленными ногами в берега пролива, развернув плечи над верхушками скал. Ноги из того же черного гранита, что и утесы, на бедрах защитный фартук из позеленевшей бронзы, панцирь тоже бронзовый, на голове полушлем. Волосы сделаны из крашеных конопляных веревок, в пещерах глаз горят большие костры. Левая рука охватывает бронзовыми пальцами вершину утеса, правая, воздетая в воздух, держит обломок меча.
Он ненамного больше статуи короля Бейелора в Королевской Гавани, подумала было Арья, но пока галеон приближался к черте прибоя, Титан все рос и рос. Отец Денио зычным голосом отдавал команды, люди на реях убирали паруса. Мы пройдем на веслах между его ногами, поняла Арья. Она уже видела амбразуры для лучников в его бронзовом панцире, пятна от птичьего помета на руках и плечах. Бейелор Благословенный ему и до колен не достанет. Он запросто мог бы перешагнуть через стену Винтерфелла.
Не успела она подумать об этом, Титан взревел.
Этот рев, вернее, скрежет, такой же могучий, как и он сам, заглушил даже голос капитана и грохот прибоя у скал. Тысяча птиц взмыла вверх разом, Арья сморщилась, а Денио засмеялся.
– Он предупреждает Арсенал о нашем приходе, вот и все, – прокричал он. – Не бойся.
– Я и не боюсь, – прокричала она в ответ. – Просто громко очень.
Волны и ветер, завладев «Дочерью Титана», гнали ее в узкий пролив. Гребцы мерно поднимали и опускали весла, вспенивая море. Тень Титана уже упала на них. На миг Арье показалось, что они сейчас разобьются о камни у него под ногами. Она жалась к Денио, соленая водяная пыль орошала лицо. Чтобы увидеть голову Титана, она запрокинула собственную. «Браавосцы кормят его нежным розовым мясом маленьких девочек из знатных семей», – снова вспомнилось ей, но она уже не маленькая, и стыдно ей бояться какого-то истукана.
Тем не менее она не отнимала руки от Иглы. В каменных ляжках тоже виднелись щели для лучников. «Воронье гнездо» на мачте их корабля прошло в добрых десяти футах ниже Титанова фартука, и она разглядела в щелях бледные лица, глядящие на них из-за железных решеток.
Еще немного, и Титан остался позади.
Тень ушла, утесы с обеих сторон расступились, ветер утих, и они оказались в большой лагуне. Впереди из воды, точно сжатый кулак, торчал новый утес, ощетиненный скорпионами, огнеметами и требюшетами.
– Браавосский Арсенал, – объявил Денио с такой гордостью, будто сам построил его. – Здесь могут за один день спустить на воду боевую галею.
Арья видела здесь дюжины галей, стоящих у причалов или на спусковых сходнях. Еще больше раскрашенных носов выглядывало из бесчисленных деревянных укрытий на каменном берегу. Будто гончие в своих конурах, поджарые, злобные и голодные, – только и ждут, когда зарубит охотничий рог. Она попыталась сосчитать их, но не сумела, а на берегу ей открывались все новые причалы и верфи.
Две галеи двинулись им навстречу. Они скользили по воде, как стрекозы, мелькая светлыми веслами. Капитан крикнул им что-то, два других капитана отозвались ему, но Арья не поняла ни слова. Загудел большой рог, и галеи прошли с обоих бортов «Дочери Титана» так близко, что стали слышны барабаны, стучащие у них внутри, – бом-бом-бом-бом, словно живые сердца.
Галеи вместе с Арсеналом отошли назад. Впереди расстилалась ширь горохово-зеленой воды, покрытая рябью, словно лист цветного стекла. Посреди этого простора на ста островах лежал собственно город, скопление куполов, башен, мостов, серый, золотой, красный.
Мейстер Лювин рассказывал им о Браавосе, но Арья почти все позабыла. Она видела издали, что город плоский, не то что Королевская Гавань на трех своих высоких холмах. Здесь единственными возвышенностями были дома, возведенные из кирпича, гранита, бронзы и мрамора. Арья не сразу поняла, чего еще недостает в этом городе: у него не было стен. Она сказала об этом Денио, но он только посмеялся в ответ.
– Стены у нас деревянные и выкрашены багровой краской. Это наши галеи – другие стены нам ни к чему.
Палуба заскрипела под тяжелыми шагами – к ним подошел отец Денио в длинном капитанском кафтане из красной шерсти. Торговый капитан Тернесио Терис не носил бакенбард. Коротко остриженные седые волосы обрамляли квадратное обветренное лицо. Арья часто видела, как он шутит с командой, но когда он хмурился, люди боялись его пуще шторма. Сейчас он был хмур.
– Наше путешествие подходит к концу, – сказал он Арье. – Мы идем в Таможенный порт, где к нам поднимутся служители Морского Начальника для осмотра трюмов. Они пробудут на борту полдня, как обычно, но тебе нет нужды дожидаться, когда они закончат. Собери свои вещи. Орко свезет тебя в шлюпке на берег.
На берег… Арья прикусила губу. Она переплыла Узкое море по собственной воле, но если бы капитан спросил, она призналась бы, что хочет остаться на корабле. Она слишком мала, чтобы управляться с веслом, но может научиться сплеснивать концы, брать рифы на парусах и прокладывать курс в море. Однажды она вместе с Денио залезла в «воронье гнездо», и ей ни капельки не было страшно, хотя палуба сверху казалась совсем крохотной. Она и считать умеет, и в каюте прибирать.
Но второй юнга на галеоне не нужен, и стоит только посмотреть на капитана, чтобы понять, как ему не терпится избавиться от нее.
– Хорошо, – послушно сказала Арья, хотя на берегу ее ждала полная неизвестность.
