Развод. Есть только Ты

– Ты выглядишь обворожительно! Ну, правда! Маш-ш-шуль, сколько можно? – на ходу, но очень участливо спрашивает Сафия.

Раньше я любила выбираться на подобные мероприятия. Не скажу, что зажигала на полную, но позволяла себе отдохнуть.

Как я могу ей объяснить? Она не поймёт. У неё каждая минута жизни расписана. Каждый день новый город, новые люди, красивые вещи, съёмки. А у меня? Борщ или суп-лапша? Макароны с мясом или пюрешка? На площадку около дома идти или прогуляться в соседний двор?

Около нашего подъезда стоит здоровенный внедорожник. Смородинового цвета, начищенный до блеска гигант.

– Саф, ты без водителя? – удивляюсь немного. В моем представлении такими махинами должны мужики управлять.

– Отпустила. Здесь могу сама покататься. Тут спокойнее. Ажиотажа вокруг меня нет. Могу оторваться по полной.

Клацает сигнализация. Саф распахивает водительскую дверь.

– Девчонки, привет! – откуда-то сбоку до нас доносится голос девушки моего брата.

Обернувшись, действительно их замечаю. Лика нам улыбается, а Женя тупо пялится. И нет, не на Саф, а на её тачку. У брата слюни разве что не текут. Всем своим видом он спрашивает: « Откуда взяла? Можно потрогать».

– Lexus LX 600 Ultra Luxury, – с придыханием и восхищением лопочет брат, едва ли не лаская взглядом металл. – Мы приехали, думали Вас отвезти… Блин, Сафия можно мы на твоей поедем и я поведу?

Женька проявляет чудеса такта, Сафия же ещё больше удивляет – запросто вкладывает в его ладонь ключи, обходит машину и запрыгивает на переднее пассажирское сидение.

Весь путь до клуба брат со щенячьим восторгом гладит кожу обивки руля. Его отпечатки пальцев повсюду. Возможно, и губ тоже. Никогда таким его не видела.

– Я в такой комплектации малышку впервые вижу, – говорит, кидая взгляд на Саф. – Это спецзаказ?

– В том году у нас было несколько показов в Японии. Hanae Mori при поддержке Toyota Motor Corporation устроили шикарное фешн-шоу. Я его открывала и закрывала. Это был рекламный презент, – обыденно рассказывает Саф, словно такие подарки тысячи раз получала.

– Странно, что девочке преподнесли именно внедорожник, – Женя смотрит на меня в зеркало заднего вида, улыбается.

– Были и седаны. Я сама выбрала. Мне нравится, – подруга, откинувшись, смотрит на пролетающий за окном пейзаж.

Когда-то давно, ещё до того, как я с Серёжей познакомилась, известное у нас в городе модельное агентство проводило кастинг для сети магазинов одежды. Я постеснялась идти сама. Позвала Сафию с собой. Понятно, что по итогу вышло? Её отобрали, меня – нет. Нам тогда пятнадцать было. Саф снялась единожды и забросила. А я для себя поняла – это не моё: стеснялась, зажата была, так и не смогла расслабиться. У меня нет волшебного переключателя, способного отключить ненужные чувства в момент.

Женька, увлёкшись болтовнёй, пропускает поворот. Горит зелёный и он катит второпях вперед. Едва проезжаем перекрёсток, как Лика начинает его ругать, сопровождая словесную тираду активными жестами. На заднем ряду всего два кресла, между ними – широкий подлокотник. Меня она руками не задевает, но со стороны выглядит нелепо.

Я такой же истеричкой выгляжу, когда начинаю Серёжу пилить?

– Сафия, почему ты ему не напомнила? Надо же было подсказать! Теперь круг делать! – Лика переключает внимание со своего парня на мою подругу, давая ему перевести дух.

– Лик, прекрати, – предостерегающе просит её Жека.

– Ты мне предлагаешь ответственность разделить с твоим парнем? – Саф оборачивается, смотрит на Лику, немного приподняв брови. – Ни за что. У меня своей полно. Он мужчина, решит ситуацию без моих советов. Ничего критичного не произошло.

– Но ты же видела, что он не перестроился, поворотник не включил! – бомбит девушку не шуточно.

– И что? Это повод мешать водителю или пресекать мужскую самостоятельность, авторитет? В следующий раз внимательнее будет. Не страшно, – спокойствие Саф поражает. – За одно подольше покатаешься, да, Жень?

Брат расслабляется, чувствуя, что градус накала спадает. Кивает, что-то негромко Сафику говорит в благодарность за поддержку.

Я стараюсь отвлечь возбуждённую Лику. Болтаем с ней о какой-то фигне. Рассказываю о недавнем походе по магазинам.

Когда мы, наконец, паркуемся на стоянке около клуба, мой язык немеет. Как же давно я столько не болтала! Зато Лика выглядит более миролюбивой.

Женя помогает Лике выбраться из салона, в знак благодарности она слюнявит ему ухо, да так смачно, что я слышу хлюпающие, отторгающие звуки. Девушка брата висит на нем, обвивая шею обеими руками. Со стороны кажется – она метит свою территорию.

Успеваю поправить своё сбившееся платье, Саф берёт меня за руку, лукаво улыбнувшись при этом.

– Пошли, птичка моя. Покажешь мне гнёздышко.

Стоит Саф только войти в помещение клуба, как все взгляды обращаются на неё. Словно по щелчку пальцев. Я такое вижу впервые. Знала, что она нереальная красотка, но что у мужиков такая мгновенная чуйка – для меня откровение. Даже их девушки, стоящие рядом, ни одного не смущают. Смотрю на парня, которого партнёрша треплет за плечо, но он продолжает бесстыдно пожирать подругу глазами. Едва ли шею себе не сворачивает, вывернув голову градусов на сто двадцать назад.

– Читаю твои мысли! Ты не права. Помни, ты сегодня великолепна. Как минимум половина парней на тебя глазеют, Машулька, – довольно громко говорит мне подруга.

Брат представляет нас своим друзьям, занимая место за забронированным столиком. Приветливо знакомимся и, посидев несколько минут, зову Сафию идти на танцпол.

Надо быстрее, пока я не передумала. Сейчас во мне есть капелька воодушевления.

– Маша, аккуратнее. Давайте так, чтобы я вас видел, – просит брат в приказном порядке. – Народец тут обычно адекватный, но не стоит рисковать. На новеньких девочек всегда аппетит особый.

Он старше меня на два года. Достаточно щуплый. Как меня защищать собрался – не представляю, но пугающих мыслей нет. Запах свободы манит.

С Сафи танцуем друг рядом с другом, то и дело соприкасаясь телами. Музыка громкая. Людей очень много. Воздуха не хватает. Девицы поблизости такие па выдают, что иногда даже страшно становится. Но в целом атмосфера улётная. Повсюду веселье и смех. Сердце сильно колотится. Подозреваю, что на меня, стоящую рядом с Сафи, тоже кто-то да смотрит. Ощущения такие волнующие! Почти что забытые.

Несколько раз возвращаемся к столикам, чтобы попить. Пока ходим туда-сюда, да и во время танцев постоянно кто-то подходит знакомиться. Саф умеет филигранно отшивать. Безболезненно для парней. Одни подмигивая, как в нервном тике, отходят. Другие идут следом, продолжая попытки. Не глядя в глаза, показываю свою руку, на безымянном пальце которой так и красуется обручальное кольцо. Мне везёт. Все понимают с первого раза.

Ди-джей делает Сафику приглашающий знак, дескать, поднимайся ко мне. Она отрицательно качает головой. Если бы не я, она, возможно, пошла бы. Едва отпустившее состояние грусти снова охватывает. Сама того не желая, я многим мешаю.

«Может, поехать домой или за столик вернуться?» – накидываю себе варианты, но обрываюсь.

Чьи-то руки ложатся на мои бедра и с силой тянут назад, слегка приподнимая ткань. Упираюсь в чью-то эрекцию и до жути пугаюсь. Дёргаюсь в попытке вырваться. Шок и паника. В горле мгновенно пересыхает, а на глаза наоборот наворачиваются слёзы.

Что я за дура такая?! Зачем было ехать?!

– Маленький мой, расслабься. Это я, – знакомый, любимый, такой необходимый голос раздаётся совсем близко, опаляя жаром ушную раковину. Серёжа! – Ты такая сексуальная, что я не удержался, – целует меня за ухом, и я чувствую, как душа отлетает. – Вообще видела, в чем из дома выходишь? – щипает меня за ягодицу. – Не делай так больше. Такой ты только для меня должна быть.

Противозаконно и опасно для жизни так сильно хотеть своего мужа!

Прикрываю глаза, тепло его тела разливается по моему, наполняя каждую клеточку счастьем.

Он лёгкими касаниями гладит мой живот, опускаясь к тазобедренным косточкам. Наши прижатые друг к другу тела продолжают синхронно двигаться под музыку.

Хочется спросить, откуда он узнал, где я нахожусь, но я не могу. Полноценный вдох сделать у меня не выходит. Ужасно возбуждающее действо.

Губы Серёжи касаются открытого участка моего плеча. Готова его умолять не останавливаться. Мне так приятно и хорошо, как давно уже не было…

Кладу ладони на его руки, сильнее прижимая к себе. Разум больше мне не подвластен.

– С ума схожу по тебе… – ласкает мой слух и самооценку. – Поехали домой?

Последнее, что вижу перед уходом, – Сафи заговорщицки улыбается Серёже и делает жест, мол, молодец, так держать. После чего она пробирается сквозь толпу на высокий подиум ди-джея и начинает танцевать у него за спиной, по ту сторону подсвечиваемого ярким светом чёрного экрана.

Глава 7

Сергей

По пути домой то и дело поглядываю на Машу. Потрясающе хороша. Давно её такой не видел. Возбуждение считывается с одного взгляда. Щёчки румяные, глазки блестят. Теребит ремешок часов и ёрзает попкой на сидении.

«Да, детка, я всё понимаю. Тоже тебя хочу безумно,» – усмехаюсь своим мыслям.

С тех пор, как мы в пух и прах разругались из-за Натальи Леонидовны, секса между нами не было. Только страсть, заключённая в буре истерик. Неимоверное количество раз объяснял ей, что совсем не хочу разводиться. Но Маша на эмоциях и слышать ничего не хотела.

Как только думаю о своей тёще, начинаю злиться. Маруся тут же замечает.

– Что-то случилось? Ты передумал, Серёж?

Мы оба хотим друг друга поэтому сглаживаем углы. Намеренно не идём на конфликт. Хотя я бы с превеликим удовольствием хотел узнать, как Маша могла поверить в ту чушь, что Леонидовна ей наплела?! Множество раз мне хотелось прикопать старую суку, но я её и пальцем не тронул никогда. Поэтому охуел, когда она со счёсанным лбом и криками вынеслась во двор, пока я менял фильтры для воды в её доме. Не сразу понял, что это якобы я сделал – расхерачил ей рожу. Представление было грандиозное, как и наш с Машей скандал после.

– Серёж, если ты не хочешь… – аккуратно начинает давать заднюю Маша.

Кто из нас ещё не хочет? Я уже на стены лезть готов.

Обхватываю её коленку и поглаживаю большим пальцем костяшку. Обещаю себе сегодня не думать о плохом. Давно у меня не было стоящих шансов.

– На дорогу отвлёкся, Маш, – стараюсь говорить мягче. Машу испугать – дело плёвое. – Как отдохнули? Развеялась?

Пздц. Когда подошёл, в полуметре от жены стоял какой-то ушлёпок и тупо пялился на её задницу. Вот прямо стоял и смотрел, не моргая, пуская слюни. Как тут не злиться?

– Мало, – коротко усмехается, глядя на меня. – Я рада, что ты приехал, но как ты так быстро нашёл нас? Скажи честно, вы с Сафиком общаетесь?

В первые секунды не понимаю, о чём речь. Что? С кем я общаюсь?

– Ну, Серёжа! Я ведь видела, как она тебе улыбнулась… – продолжает, не дождавшись ответа.

Когда сегодня мне прислали фотку, на которой Маша входит в клубешник, я не особо вдавался в подробности, кто именно скинул. Какая разница? Главное – Машу понесло в чёртов рассадник разврата. Не для неё подобные заведения. На раз могут подсыпать дрянь в выпивку, Маша даже не заметит. Подумалось, что она специально попросила подружку меня спровоцировать. Сейчас понимаю, инициатива исходила не от Маруси. Неприятно. Но стоит ли сдавать Сафию? Зная жену… такую претензию может выкатить. Девчонка ещё может пригодиться как источник информации.

– Я приглядываю за тобой, Марусик. Ты видела, в каком виде туда попёрлась? – ругаю её шутливо. – Это вот что?

Моя рука начинает ползти вверх по её ножке, забираясь под крошечное платье. Несколько движений, и уже касаюсь нежной мягкой кожи внутренней части бедра. Будоражит нешуточно. И не меня одного.

Маша прикрывает глаза и откидывается в кресле назад. Плотно прижимает голову к кожаной обивке. Дышит тяжело, прикусив немного нижнюю губку. Да, детка. Именно такой я тебя и хочу видеть. Какие там разговоры, если мы нереально хотим друг друга?

Доезжаю до многоэтажки в кратчайшие сроки. Пока перекрестки мелькают один за другим, Маруся так и не открывает глаз. Возможно, боится. Ей по душе размеренная езда.

– Дома без тебя одиноко, – негромко выдаёт жена, когда я помогаю ей выбраться из тачки. – С тобой всегда лучше.

Несмотря на поздний час, двор неплохо освещён, лучики от фонарного света падают на её лицо. В полумраке кажется, что в глазах Маши стоят слёзы.

Как только её ножки касаются асфальта, обеими руками сжимаю попку малышки и подкидываю. Несмотря на месяцы разлуки, Маша всё помнит. Мои желания ей ясны. Молниеносно подпрыгивает и обхватывает меня ногами, скрещивая их за спиной.

Прижимаю хрупкое тельце к себе плотнее, исключая возможность для посторонних увидеть хотя бы что-то лишнее. Жопку тоже пятерней прикрываю.

Своим ртом накрываю её губы. Словно в первый раз жену пробую. Желание такое, что искры из глаз летят. Это пожар в моей башке. Кровь разносит всполохи по всему телу.

Уже в лифте, Маша сквозь поцелуи шепчет:

– Тут же камеры, Серёж… Люди увидят…

Прямо сидят и ждут, когда кто-то трахаться начнет посреди ночи.

– Вообще похер. Ты моя. Только моя.

Подставляю колено, чтоб малышка не упала, и перехватываю её поудобнее. Маша одаривает меня райской беззаботной улыбкой, раздалбывая мою душу на части.

В который раз убеждаюсь – без неё мне ничего не нужно. Счастлив лишь рядом с ней. Ей я могу простить что угодно. Любые её капризы и истерики.

Стоит только хлопнуть входной двери в квартиру, как платье слетает с жены. Не могу больше ждать. Хочу её, её одну.

Скольжу по ней взглядом, опуская глаза на грудь, после прохожусь по животу. Вбираю в себя каждый сантиметр любимого тела, сравниваю его с образами из своей памяти. Лишь лучше становится. Каждый раз только лучше и лучше.

Тыльной стороной ладони веду по выпирающим ребрам. Маша вздрагивает. Пальчики на её ногах непроизвольно поджимаются, и я ликую. Всё такая же чувствительная.

Крышу сносит напрочь.

– Не закрывайся от меня… – требую от неё, когда ладошки подлетают вверх.

У нас были с этим проблемы. Кто-то (не сложно догадаться, кто именно) вдолбил в её голову, что секс – грязное и порочное дело. Хорошие девочки такой мерзостью не занимаются, только шлюхи. Первое время, чтобы Маша смогла отключить убеждения, приходилось изрядно её завести, на прелюдии уходили часы. А после нам стало нравиться одно и тоже.

Маша поднимается на цыпочки и тянется к моим губам. Такая сладкая девочка, с капельками горечи.

Не глядя и не разрывая поцелуя, стаскиваю с себя шмотки. Отбрасываю в сторону, ногой куда-то подальше пинаю.

Оторваться от её губ нет сил. Вдруг передумает. Пздц. Не пережить такой досады.

Прижимаюсь к её обнаженной груди, сразу же ощущая покалывания её сосков. Опускаю руки и сдавливаю бёдра. Её свободная рука ложится мне на шею, с силой тянет на себя. Пальцы второй уже несколько мгновений скользят у меня под боксерами, несмело лаская.

В её глазах плещется такое знакомое мне желание.

Наши жадные поцелуи, переполненные голодом и страстью, наполняют комнату влажными звуками. Именно такими, как нам обоим, истосковавшись, хочется слышать.

Опускаю Машу на постель. Как только её спина касается простыни, моя девочка раздвигает ноги, чтобы я мог устроиться между ними удобнее. Запинаюсь на долю мгновения. Следом молниеносно наклоняюсь к ней и впиваюсь ртом в левый сосок. Он тут же твердеет.

Нахожу её ножки и поднимаю их, держа за колени. Закидываю себе на спину. Как только она становится максимально открытой, срабатывает спусковой механизм. Если бы я даже хотел остановиться, с этого мгновения не смогу.

Словно со стороны слышу, как сипло, надрывно рычу. Одним сильным толчком вхожу в неё. Член дёргается, вырывая из Маши протяжный стон.

Бёдра приходят в движение. С каждым толчком мне требуется всё больше выдержки, чтобы, как пацану, не разлететься на старте. Напряжение скручивает внутренности, возбуждение долбит мозг.

Дыхание Маши рваное. Обжигает мне кожу. Содрогаюсь от удовольствия.

Её короткие ноготки с силой впиваются мне в спину. Бёдрами подаётся мне навстречу и стонет… Стонет… Стонет…

Взгляда от неё не отвожу. Дивно хороша. Губы алые и припухшие от глубоких, жёстких поцелуев, волосы растрёпанные, на лбу проступили мелкие капельки пота. Она невероятно горячая.

– Моя любимая девочка, – провожу пальцами по контуру её подбородка. Если бы кто-то знал, как сильно люблю её. – Ты такая мокренькая… Крышу сносит, – толкаюсь в неё глубже, наслаждаюсь моментом.

Маша жалобно стонет, почти что скулит, когда я захожусь в череде мощных, жёстких толчков.

Мимолетно касаюсь её губ своими. Обцеловываю её, облизываю, теряя счёт времени. Из мыслей в голове вертится только одна – подохну без неё. Мало её постоянно. Не хочу делить ни с кем.

– Ты моя девочка, – вылетает на выдохе. – Только моя. Уничтожу любого, кто прикоснется к тебе, – толчки становятся резче и чаще. – Поняла меня?

– Да! – у неё получается громко. Приподнявшись, тянется и целует меня в плечо. – Я тебя очень люблю.

Снова стонет, наполняя меня счастьем. Тону в ней, как в омуте.

Стоит только ускорить движения и более жёстко насадить жену на себя, как её тело пронзает шквальная судорога. Пальчики сминают мою кожу. Тело резко выгибается. Ртом воздух хватает. А мгновенье спустя обмякает, утаскивая меня в пропасть за собой.

Как и всегда Маруся вскорости вырубается. Я же не могу уснуть до утра. Хочется растянуть приятный момент. Запомнить его. То и дело касаюсь губами её влажных волос, втягиваю в себя родной запах. Прижимаю крепче к себе.

Стоит солнечным лучам показаться в окне, как входная дверь хлопает, извещая о том, что со спокойствием в доме покончено.

Глава 8

Сергей

Маша обхватывает обеими ладошками мои щёки, покрытые тёмной, короткой щетиной, и поднявшись на пальчики, заглядывает в глаза.

– Пожалуйста, ты только не злись и не ведись на провокации мамы, – просит меня умоляюще.

Ей страшно. Каждый раз страшно. Боится пересечь точку невозврата. Я тоже боюсь.

Стоило двери хлопнуть, как Маша проснулась, сходу подорвавшись. Пока я надевал брюки, она успела натянуть на себя домашнее платье и собрать волосы в высокий хвост.

Гул её сердца выдаёт внутреннее напряжение. Колотится, словно бешеное. Гулко бьётся о грудную клетку.

– Дочка, спишь что ли всё ещё? – из глубины квартиры слышится голос тёщи.

Претензия различима. Наезд – её манера общения. Все кругом несостоятельные дебилы. Надо учить, тыкая носом в дерьмо.

Маша сглатывает. Нервничает. Реакция Цербера ясна же будет: «Какого хрена ты в постели? Солнце встало – пол не мыт». Но ничего, сегодня и у неё тоже будет стресс. Столько сил приложено, а мы снова вместе. Вместе же? Совсем забыл уточнить по поводу заявления о разводе. ***ать, как я был зол, узнав, что она такую херь выкинула! Дурочка малолетняя.

Первым в комнату влетает Колян. Сын. Ему четвёртый уже год. Здоровый, смышлёный парень. Увидев меня, он во всё горло верещит «па-а-а-па» и бежит обниматься, сходу запрыгивая на руки. Цепляется, словно клещ.

Крепко обнимаю своего пацана, целую в макушку. Маленькие ручонки оплетают мою шею. Дышит, уткнувшись в неё носом и повизгивая от удовольствия.

Как мало надо для счастья.

Шаги Натальи Леонидовны только приближаются, а я уже вижу её рожу, перекошенную от негодования.

Она привыкла быть главной. Командовать. Уже лет восемь прошло, как закрылся последний обанкроченный ею завод, а лавры главного бухгалтера не дают покоя. Каждый раз при случае она рассказывает, как «генычы» перед ней трепетали, выходя из её кабинета исключительно спиной вперёд, не разрывая зрительного контакта, дабы успеть увернуться, если она надумает вслед кинуть что-то тяжёлое. Наворовано было немало, потому что и сейчас, не работая, она может жить в своё удовольствие. Я с первого знакомства показался ей не перспективной партией для дочери, а уж когда мы «залетели», она и вовсе волосы на себе рвала, поняв, что слить меня будет проблематично.

Перехватываю сына, усаживая на правую руку. Освободившейся левой рукой притягиваю к себе жену. Плотно прижимаю к своему боку. Машкины костяшки скрипят. Но она не вырывается. А я внутренне торжествую.

«Ну что, старая стерва, как тебе утренний сюрприз?» – с ехидством интересуется мой внутренний голос.

Войдя в комнату, в нашу с Машей спальню, Наталья Леонидовна каменеет. Глаза превращаются в узкие щёлочки, крылья носа раздуваются.

– Мария, что он тут делает? – грозно спрашивает у дочери, снова пытаясь подавить. – Пошёл вон отсюда! – указывает мне на выход.

Усмехаюсь с вызовом.

Ну не дура ли?

– Я? Серьёзно? А может быть, Вы свалите? – вскидываю бровь. – Если память мне не изменяет, а она не изменяет, эту квартиру я покупал. Так может, вам пора? Чаю не предлагаю.

Контролирую себя. Каждое слово подбираю. Хочется сказать «Иди-ка ты на хер». Но при сыне не могу себе позволить обижать его бабку. Бог его знает, как жизнь сложится.

Блд. Нет! Если суждено повторить судьбу родителей, то во снах к Димону буду приходить, если он Кольку к себе не заберёт.

– Маша! – с яростью вопит Леонидовна, хватаясь за сердце. – Что ты молчишь?! Мать выгоняют, а она язык свой спрятала в… – замолкает, весьма предусмотрительно подбирая замену слову «жопа».

С презрением смотрит на нас.

Забавно выходит. Её надо было видеть, когда мы поругались из-за её кровавого шоу. Мне хотелось не выносить сор из избы, она же наоборот подливала масла в огонь, привлекая внимание всех соседей своими истошными криками.

Вспоминаю её залитое кровью лицо и морщусь. Какой надо быть дурой, чтобы кожу на своем лице разодрать. Любые жертвы, лишь бы избавиться от ненавистного зятя. При осуществлении своих планов люди бывают очень жестоки. Всегда нужно помнить – при случае тебя пустят в расход, не раздумывая.

Мало крови. Мало эмоций. Наталья Леонидовна меняет тактику и скатывается в причитания. Давит Маше на жалость, аргументируя тем, что всю жизнь положила в угоду интересам дочери. Не вышла замуж после развода с отцом Маши. Всё покупала. Исполняла любые прихоти…

Как же. Преследовала собственные цели, взрастив в Маше глубочайшее чувство вины. Теперь манипулирует дочкой, как хочет.

А по факту что? Один мужик сбежал, другого дурака не нашлось? Ну кто же в здравом уме захочет пресмыкаться перед зарвавшейся сукой?

– Маша, одумайся! Он твою жизнь испортит, как и твой отец мою! – Леонидовне плевать, что внук рядом. Чем эмоциональнее представление, тем лучше.

Как же хочется взять её и выволочь за шкирку из квартиры, но я молча стою и гипнотизирую её взглядом. Смотрим друг другу в глаза. Она понимает – в этот раз преимущество не на её стороне.

– Вы сами свою жизнь испортили, Наталья Леонидовна. Ни Маша, ни Андрей Евгеньевич не виноваты в том, что Вы от одиночества лезете на стены. Давайте не будем пугать Колю. Спасибо, что присмотрели за сыном.

Гляжу на мальца, он не поймёт, чего бабушка разоралась, сидит, плотно сжав губки, и глядит на неё с непониманием.

– Я с внуком осталась, чтобы Маша развеялась и нашла себе кого-то получше, чем ты! – выплёвывает, приближаясь к истерике. – Нашла себе не пойми кого. Что ты ей дать можешь? Ничтожество! Воспитания нормального не получил. Без родителей то, – фыркает, дрянь, дескать, понятно всё и так. – Рос неизвестно как, пока брат развлекался. Таким же раздолбаем стал.

Охуеваю от услышанного.

Понятно же было, что я не питаю к ней родственных чувств, но сегодня тёща пересекла очередной рубеж. Никому нельзя пренебрежительно высказываться в адрес родителей. Плохо их помню. Только образы, от которых веет теплом. Добрая, спокойная, даже кроткая мама. И волевой отец. Мы с Димой его с полуслова слушались.

Мысленно проговариваю детскую считалочку. Нужно успокоиться, но ярость лишь набирает обороты. Если не исчезнет с моих глаз, то в этот раз не сдержусь. Толку-то. Всё равно все думают, что я занимаюсь рукоприкладством.

– Коляш, приготовишь с мамой завтрак? – обращаюсь к сыну, намеренно не глядя на его бабку. Когда – то я слыл спокойным человеком, сейчас же у меня нет и капли лишнего терпения. – Я скоро вас догоню.

– Серёжа… – робко шепчет Маша, с опаской хватая меня за руку.

Остро ощущаю её тревогу. Пздц. Боится, что я маму тут раскатаю?! Как будто мне хочется об неё мараться.

– Я маму твою провожу и присоединюсь к вам. Маша, всё хорошо. Приготовь нам яичницу, – прошу как бы между прочим.

Готовить умею, но, живя один, питался лишь посредством доставки готовых блюд.