Небо ждёт. Притча о будущем

– Ну вот, видите, – как бы смущённо закончил Серафим.

– Понятно, – брезгливо поморщился администратор. – Запомните: в гостинице употребление трансов запрещено!

– Он больше не будет, – свирепо сверкнул глазами Серафим. – С него хватит. Мы проследим.

– Я надеюсь на ваше благоразумие. Добро пожаловать, господа, и приятного отдыха.

Александра буквально внесли в комнату. Серафим сорвал с ближайшей кровати покрывало, а Максим и Савва уложили Александра в постель. Он тяжело дышал, его бледное лицо покрывал пот.

– Что же такое с ним? – испуганно спросил Максим. – Почему у него жар?

– Не могу точно сказать, лишь предположить, – сказал Серафим. – В последние дни он много пережил… Стресс! От стресса снижается иммунитет, и…

– Никогда у него не было ничего подобного из-за стресса, – сказал Савватий. – Никогда! Он что, неофит? Он – капеллан патриотической армии, и уже пережил столько стрессов, что другой на его месте давно бы свихнулся или помер.

– Так что же тогда же с ним?! – в отчаянии вскричал Максим.

Александр открыл глаза и приподнялся на локте. Его взгляд был полон ужаса, он смотрел куда-то перед собой и, задыхаясь, вдруг заговорил:

– Господи! Не в ярости твоей обличай меня, и не во гневе твоём карай меня! Ибо стрелы твои вошли в меня, и тяжка́ на мне рука твоя!

– Наставник, что ты такое говоришь? – с сильным волнением пролепетал Савва. – Этот псалом не имеет к тебе никакого отношения! За что Богу карать тебя? Твоя жизнь свята в глазах Его! Ты – пример для каждого из нас!

Александр явно его не слышал; не останавливаясь, он говорил и говорил. Его голос захлёбывался и срывался, по щекам текли слёзы, смешиваясь с потом:

– Нет целого места в пло́ти моей по причине гнева твоего! Нет покоя в костях моих, по грехам моим! Ибо беззакония мои превысили главу мою! Как тяжкое бремя гнетут меня, смердят и гноятся раны мои по безумию моему! Я изнемог и сокрушён весьма, вопию от смуты сердца моего!!

Серафим быстро извлёк из бэгбэк биосканер и просканировал Александра с головы до ног, после чего показал данные диагностики Максиму. У того расширились глаза, и он с отчаянием посмотрел на Александра, губы которого белели.

– Жаропонижающее, – сказал он. – С поддержкой сердца.

Александр же ни на минуту не умолкал:

– Нет целого места во пло́ти моей, расслаблен я и весь разбит, вопию от смуты сердца моего…

Савва держал Александра за плечи, прижимая к постели, Максим разжимал ему руку, Серафим вставил ампулу в автошприц и быстро ввёл препарат в вену. Александр, как обезумев, вырвался и заорал:

– Господи!! Пред тобою всё желание моё, и стенание моё внятно тебе!! Содрогается сердце моё, и оставила меня сила моя, и свет очей моих – всё ушло от меня!! Други мои, сотоварищи мои, отступили от беды моей, и ближние мои встали вдали!! – Он вдруг расширил глаза, с жутью рассматривая то, что видел перед собой: – Но ищущие души ставят силки, умышляющие мне зло рекут смерть, целодневно готовят ков…

– Наставник! Дорогой, любимый отец Александр! – закричал Максим. – Услышь, пожалуйста, меня! Мы с тобой, мы не оставили тебя! Не Бог с тобой это делает, это – раны, которые тебе нанёс противоречащий! Он дух твой не смог сломить, но отравил твоё тело! Любимый наш отец, живи!!

У Александра закатывались глаза, он снова упал навзничь, метался головой по подушке и, как помешанный, произносил:

– Я же не слышу, как глухой, как немой, не отверзаю уст моих… Да, я как тот, у кого слуха нет, и нет ответа в его устах… Ибо на тебя, Господи, надежда моя!.. Ты услышишь, Господи, Боже мой!..

Савватий смочил полотенце в ледяной воде и обернул ему голову, мягко придерживая её, но тот вырвался и закричал, вложив в крик последние силы:

– Не оставь меня, Господи, Боже мой!! Не отступи от меня!! Поспеши на помощь мне, Господи, спасение моё!!

Серафим снова просканировал его, увидел показания температуры и, цепенея, сказал:

– Братья… Введённый препарат не действует… Совсем беда пришла… молитесь…

Максим быстро достал икону Спасителя, поставил её на прикроватный столик и кинулся перед ней на колени, и братья последовали за ним. Савватий в большом волнении произнёс:

– Братья! Наставник сегодня задал нам вопрос, почему мы живём так, что в нашей жизни нет исцелений? Может быть, мы действительно боимся молиться, думая, что если не получится, то тем самым мы в глазах народа уничижим славу Бога? Сейчас у нас есть шанс всё исправить! Давайте же немедленно помолимся Богу об исцелении отца Александра!

– Именно так! – воскликнул Максим. – Начинай!

– Отец наш Небесный, Господин нашей жизни! – с жаром начал Савва. – Мы не знаем, как должно и о чём молиться, если ты своим духом не наставишь нас. Мы совершенно не знаем, как молиться об исцелениях, мы же – не те святые, которые были в начале христианских времён, и нам нечего тебе предоставить, кроме наших грехов и не́мощей. Мы просим тебя посмотреть в сердца наши, и увидеть, как мы любим нашего Наставника и отца! Здесь ты не найдёшь никого, кто не готов был бы отдать за него свою жизнь, ведь он – лучший из нас! Сказано, «Если кто болен из вас, пусть призовут пресвитеров». Но среди нас нет пресвитеров! Только он – единственный среди нас рукоположенный священник! Нам же, недостойным, остаётся смиренно просить тебя о его исцелении и восстановлении с одра болезни! Святые отцы сказали: «Молиться – кровь проливать». Возьми же жизнь любого из нас, жизнь за жизнь, но только исцели его! Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

– Аминь! – потрясённые молитвой Савватия, произнёсли братья.

Они повернулись к Александру, поразившись внезапно наступившей тишиной. Максим поднялся с колен, с трепетом подошёл к Александру. Вдруг нагнулся к нему, прислушиваясь, приложил пальцы к сонной артерии… Его рука задрожала. Он повернулся и с ужасом произнёс:

– Братья… у него остановилось сердце.

ГЛАВА 6. ВСТРЕЧА

– Александр, – услышал он красивый голос. – Открой глаза!

Александр медленно открыл глаза и увидел прямо перед собой небо пронзительно лазурного цвета и тихо плывущие по нему облака. Было так тихо, что казалось, он оглох… Хотя нет: ясно слышался звук падающей воды. Струился необычного цвета свет, но исходил он не от неба. Александр повернул голову и увидел прямо перед лицом цветущие травы, обильно покрытые каплями росы. Он понял, что лежит на спине, и приподнялся на локтях. Мягкая трава устилала поляну, словно перина – ложе. Совсем рядом с небольшой скалы скатывался поток воды и водопадом разбивался в бриллиантовые искры о полупрозрачные кварцевые камни. Всё было наполнено влагой и пронизано светом. Александр осмотрел себя: босые ноги, одежда из какой-то приятной ткани, пропитанной росой, которая приносила блаженство: роса парадоксальным образом освежала и согревала.

Совсем рядом паслись три хорошенькие овечки. Александр протянул к ним руку, и они подошли. Одна из них уткнулась в ладонь тёплым сухим носом, вторая положила голову ему на плечо, а третья прижалась к груди. Александр с умилением дотронулся до шелковистой, разбухшей от росы шерсти, запустил в неё пальцы и глубоко вздохнул в блаженстве от невероятных ощущений.

Думать было удивительно легко. Каждый новый вздох прибавлял сил. Александр поднялся на ноги, с наслаждением переступил по траве.

– Александр! – снова позвал тот же красивый голос.

Александр посмотрел в сторону источника света. На невысокой горе переливалось красивыми цветами небольшое облако, которое и источало весь этот свет. Но свет не слепил. Александр присмотрелся. Теперь ему показалось, что это не облако, а объятый сиянием Человек.

– Взойди ко Мне!

Александр, не отрывая взгляда от великолепного света, послушно пошёл к нему. Овечки, перебирая изящными ножками, засеменили за ним. Подниматься в гору было легко, напрягать мышцы доставляло удовольствие. Сияние приближалось. Он был уже совсем рядом, как нога вдруг соскользнула по мокрой траве, и он упал. Человек протянул ему сияющую руку. Александр ухватился за неё и встал.

– Ты узнаёшь Меня? – спросил Человек.

Александр затруднялся ответить на этот вопрос. Казалось, что он знал его всю жизнь, но видел в первый раз.

– Прости, – с почтением сказал Александр. – Я не узнаю тебя…

– Не узнаёшь? Поэтому ты Меня и гонишь?

– Не понимаю… Как это может быть? – удивился Александр.

– Ты гонишь Меня и Моих!

Александр промолчал, не понимая его.

Человек жестом руки предложил ему пройтись. Александр послушно пошёл рядом. Овечки, пощипывая травку, следовали за ними. Человек подвёл Александра к обрыву, с которого открывался вид на простирающуюся до горизонта долину, по которой протекала, извиваясь, река. В её зеркальной глади отражалось небо. От этого вида у Александра захватило дух.

– Посмотри, – переливами звучал голос Сияющего Человека.

Александр посмотрел туда, куда указывал Он. Там паслись многочисленные стада овец. В долину вела дорога, которая живописно петляла, взбираясь на невысокие холмы и утопая в низинах.

– Это Мои овцы, – сказал человек. – А эти – твои.

Александр обернулся и посмотрел на трёх овечек. Они, поджав ножки, как шерстяные облака, лежали на траве.

– Твои овечки из Моего стада. Я их дал тебе. Береги их. И Я дам тебе ещё овец. Но… отойди от края обрыва.

Александр посмотрел с высоты вниз, испытал головокружение и отступил на несколько шагов от пропасти и оказался на дороге, ведущей в долину.

Человек показал рукой на что-то вдали.

– Александр, тебе надо идти!

– Почему? – встрепенулся Александр. – Мне так не хочется никуда отсюда уходить! Как тут прекрасно… как мне хорошо с тобой!

– Разве сын ранним утром, уйдя работать в поле, возвращается к завтраку? Твой день ещё не закончен. Тебе предстоит много потрудиться.

– Значит… я не могу остаться с Тобой? – с болью в сердце спросил Александр.

– Ты больше не можешь быть здесь, хотя тут твой дом. Но ты сможешь – и это в твоей свободной воле – остаться и быть со Мной везде, где будешь ты. Александр! Посмотри в это небо! Оно ждёт!

Александр посмотрел в небеса, с которых струилась, обращалась к нему, невероятная любовь.

– Теперь ты знаешь Меня и сможешь узнать Меня в Моих. Запомни: ты свободен выбирать. Ты имеешь власть выбрать свой путь сам. Ты видел, есть только два пути: путь жизни, – и Человек указал на дорогу в долину, – и путь смерти, – Человек указал на обрыв. – Ты всегда можешь ошибиться, но если ошибся – остановись, или потеряешь тех, кто тебя любит, и кого любишь ты, потеряешь самого себя, потеряешь Путь. Иди же! Но пусть не печалится сердце твоё: ты не уходишь от Меня, а идёшь навстречу Мне!

– Я Тебя не забуду! – от всего сердца сказал Александр.

– Забудешь, – ответил Сияющий Человек, – но Я напомню о нашей встрече. Иди!

Овечки тихо обступили Александра. Прощаясь, он присел, прижал одну овечку к груди, другая положила ему голову на плечо, а третья сказала:

«Братья… он дышит…»

****

Александр медленно приходил в себя. Он лежал на полу, зажатый с двух сторон объятиями Серафима и Максима. Один обнимал его за плечи и прижимался мокрым лицом к его щеке, другой захлёбывающимся шёпотом славил Бога. Савватий сидел рядом на коленях, с трепетом держал руку Александра и смотрел на его дрожащие ресницы.

– Он живой, – измученным голосом сказал Савватий, вложил небольшое Распятие Александру в ладонь и, бережно сжав её в кулак, утвердил руку капеллана у него на груди.

После встал, пошатываясь, сгрёб в охапку мокрое от пота бельё с постели, отнёс в ванный отсек, затем принёс свежее и перестелил. Братья осторожно подняли Александра с пола и уложили снова в постель.

Александр, часто моргая, медленно открыл глаза и сквозь пелену слёз разглядел их лица. Он еле заметно улыбнулся и сказал:

– Мои любимые овечки!

Он попросил пить. Савватий приподнял его и поднёс к губам полную флягу, но тот отпил только пару глотков и снова упал навзничь без сил.

– Как ты? – спросил Максим.

– Хорошо, – снова улыбнулся Александр. – Как же хорошо! Но… что со мной случилось?

Братья изнурённо смотрели на него, как на чудо. Александр с восхищением вглядывался в их лица.

– Братья любимые мои! У меня было видение! Такое отчётливое! Невероятное! Я видел ангела Божия! Он меня спросил: «Почему ты Меня гонишь?» И я понял, что, может быть, те, которых мы ищем, Богу не враги? Может быть, и они сами сыны Божьи… и наши братья? Но из другого стада?

Его слова шокировали всех. Братья переглянулись. Савватий беспокойно погладил Александра по голове и сказал:

– Наставник, береги силы, ничего не говори. Если тебе стало полегче, то лучше поспи, наберись сил!

Александр восторженно посмотрел на него, и Савватий удивился, какой радостью светился его взгляд.

– Понимаете?! Тогда это всё объясняет! Почему у него были такие добрые глаза! Почему у него такой дар молитвы! Братья… мне надо с ним поговорить!

Александр закрыл глаза и снова провалился в сон. Савватий с болью посмотрел на его измученное лицо, укрыл одеялом и дал знак всем покинуть комнату, сам же тихо вышел и закрыл за собой распашные двери.

– Мой Господь!! – с ужасом произнёс Савватий. – Вы слышали, что он говорил?!

– Он назвал нас любимыми овечками! – поражённо сказал Максим.

– Ну, в этом есть неточность, – сверкнув глазами, подхватил Серафим. – Потому что один из нас – баран.

И посмотрел на Максима. Тот нахмурился и ответил:

– Да. А может быть и не один.

– Ты чуть не сломал ему рёбра во время комплекса реанимационных действий!! – взорвался Серафим.

– Да, я был сильно взволнован, но я всегда знаю, что делаю!

– «Знаю, что делаю», – передёрнул его Серафим. – Единственный из нас, кто знает, что делает – это брат Савватий, не раз убеждаюсь в этом! Ты думаешь, от твоих «реанимационных действий» что-то зависело? Нет! Не от них, а от молитвы брата Саввы!!

– Одно другому не мешает! – отрезал Максим. – На Бога надейся, а сам не плошай!

– Оу, известная «евангельская» поговорка! Где это вообще в Евангелии написано?!

Савватий с трудом стоял, облокотившись на спинку одного из стульев, стоявших вокруг обеденного стола. Он больше не мог слушать их перепалку и решил её остановить.

– Братья, что вы скажете об этом видении ангела Александру?

Серафим и Максим замолчали и посмотрели на него.

– Это состояние клинической смерти, – сказал Максим. – Наверное, он побывал на «том свете».

– Не верю я в это. Это – не ортодоксальная теория! – сказал Серафим. – Нет никакого «того света», а есть «воскресение мёртвых и жизнь будущего века». Во время клинической смерти мозг ещё жив, он продолжает работать и показывает человеку картинки из его жизни, что было в его опыте.

– Но, брат Серафим… – настороженно произнёс Савватий, – то, что ему сказал ангел, не является тем, что было в опыте Наставника. Он сказал… противоположное! То, что он сказал, делает нашу миссию бессмысленной!

Как гром, зазвучал вызов псифона на запястье у Савватия. Он вздрогнул и посмотрел на экран.

– Это Владыка…

И принял вызов.

Владыка сразу после короткого приветствия спросил:

«Дети мои, с вами ничего не случилось? Сердце моё неспокойно».

– Да, Высокопреосвященнейший Владыка, случилось, – тяжело ответил Савватий. – Простите, что не сказали вам сразу… Сейчас раннее утро, мы боялись вас беспокоить…

«Святой Боже… что?»

– Отцу Александру в магнекаре стало плохо, он потерял сознание. После, уже в гостинице, его состояние ухудшилось, и он пережил клиническую смерть.

«Милостивый Господь… как он сейчас? Он жив?»

– Да, Владыка, он спит. Сейчас его состоянию ничего не угрожает.

«Надеюсь, вы выполнили инструкцию?»

– Да, Владыка. Мы не стали обращаться за медицинской помощью. Ему были введены необходимые инъекции и выполнен непрямой массаж сердца.

Максим шёпотом попросил:

– Скажи, что мы молились об его исцелении!

Савва отрицательно замотал головой.

Владыка сказал:

«Я почувствовал это… Как же это с ним произошло?»

– Точно понять не можем. После сеанса связи с вами он потерял сознание. Когда он пришёл в себя после клинической смерти, то сообщил, что имел видение ангела, который ему сказал, что… что противоречащий и обольщённый… они не то, что мы думаем… что возможно, – Савватий зажмурился, чтобы сказать это, – они – наши братья по вере, но «из другого стада». Владыка, мы просим пояснить это, так как пока дальнейшее выполнение миссии невозможно. Мы не можем их ликвидировать!

«Святый Боже… – после длительной паузы произнёс Владыка. – Очень тяжёлое известие… Отец Александр в большей опасности, чем я думал. Он лично встречался с противоречащим, его сознание какое-то время было под его полным контролем. Хотя отец Александр и смог вырвать свою душу из его чар через молитву и некоторые решительные действия, но, очевидно, инфернальная сила такова, что даже если дверь в ад и закрыта, то всё равно из-под неё поддувает. Это видение – тактическая уловка противника, чтобы защититься, ведь он почуял вашу силу и решимость. Это очень тяжёлое искушение. Отец Александр в очень большой опасности! Враг нанёс по нему направленный удар! Если видения будут повторяться, или если вы увидите, что его поведение изменится, прошу сразу мне доложить. В любое время! Держитесь, дети мои! На вас с надеждой взирают многие, ибо от вашей миссии зависит жизнь мира. Времени осталось немного. Да благословит и укрепит вас Господь, да защитит от провокаций дьявола!»

– Мы услышали, Владыка, – сдавленно сказал Савватий. – Благодарим Вас за Ваши святые молитвы!

Псифон отключился. Лицом Савватий был белый, как мел. Он обвёл перепуганными глазами братьев и сказал:

– Нам надо установить дежурство, пока он не проснётся. Первые два часа с ним я, затем – брат Максим, затем – брат Серафим…

– Не согласен, – сказал Серафим. – Тебе немедленно надо отдохнуть. Первый – я, за мной – брат Максим, за ним уж ты.

И Серафим двинулся к дверям.

– Брат Серафим, – сухо сказал Савва. – Ты слышал, что сказал Владыка?

Серафим остановился и обернулся.

– Я слышал.

– И ты помнишь, что любимый отец Александр попросил сделать нас для него… в случае чего?

Серафим почувствовал ком в горле, который с трудом сглотнул.

– Я помню…

– Не подведи Наставника, – бледными губами сказал Савватий.

У Серафима кровь отхлынула от лица. Он вернулся и взял из бэгбэк пистолет.

****

Закончив сеанс связи, Владыка повернулся к своему собеседнику.

– Не зря я волновался. Ситуация серьёзная. Мы можем потерять отца Александра и всю его группу вместе с ним.

– Это будет печально, – ответил собеседник. – Он подавал большие надежды, как и его послушники… особенно некоторые из его послушников.

– Это мало сказать! Я надеялся, что успехом в этой миссии он продемонстрирует всё ещё сомневающимся в нём свою верность делу и подтвердит своё избрание, – произнёс Владыка Арсений. – Я любил его как сына…

– Как сына? Надеюсь, в вашей любви нет греха. Примером для нас может служить лишь любовь Авраама к сыну, которая не помешала ему исполнить волю Бога и принести его в жертву на горе Мориа. Вопрос в том, сможете ли своего сына принести в жертву… вы?

Владыка встал и прошёлся по комнате. Он размышлял. Собеседник продолжал:

– Ситуация действительно более чем серьёзная, она просто критическая. Если они откажутся выполнять миссию, то придётся принять меры. Не можем же мы допустить, чтобы элита перешла на сторону ересиарха? Разве удастся это скрыть? Вряд ли. Тогда появятся вопросы у всех остальных. А тогда что нас ждёт? Раскол церкви?! Гражданская война? Если сегодняшний инцидент удастся преодолеть, то есть ещё шанс. Даже если в дальнейшем и будут аналогичные проблемы, то это уже не так критично. Ведь если им и не удастся ликвидировать противоречащего, но они хотя бы выследят с известной долей приблизительности место, куда он стремится… их миссию можно будет считать выполненной. Дальше можно их вывести из дела и направить туда другие… свежие силы.

Владыка остановился и с уверенностью сказал:

– Я думаю, мне удастся с отцом Александром конструктивно поговорить. У него есть одно замечательное качество, которое делает его незаменимым: это верность слову и человеку. Хотя удар нанесён и сильный, но не всё потеряно. Иногда на контрударе можно выиграть войну. Мне нужно поговорить с ним. Ведь, как сказал древний философ Горгий, искусство убеждать людей намного выше всех искусств, так как оно делает их нашими рабами по доброй воле, а не по принуждению.

ГЛАВА 7. СЮРПРИЗ ДЛЯ ЛУГОВОГО

Ещё никогда я не вставал так рано и с такой радостью, ведь сегодняшний день, скорее всего, принесёт мне снова много новых открытий. Я разбудил Петра. Он быстро встал. Мы собрали спальники, сдули палатку, растолкали сонную Настю и, в четыре руки быстро загрузив вещи в автомобиль, выехали.

Солнце только показалось над горизонтом, а мы уже продолжали наш путь на восток. Глядя на сказочно прекрасный восход, Пётр сказал:

– Нам подарен новый день! Боже, мы благодарим тебя за него! Ты укрыл нас от преследователей, мы до сих пор живы, и мы – в пути! С нами Анастасия – новое сердце, готовое открыться для Тебя и Твоей любви! Господи, прошу Тебя, спаси Настеньку и даруй ей новую жизнь!

– Да будет так! – сказал я. Мне этого действительно очень хотелось.

Точка, которую указал Пётр по бортовому навигатору, находилась в трёхстах километрах на северо-востоке. Мы достигли развилки и свернули на север. Тут чувствовалась глубинка. Реже стали попадаться указатели на съезд к населённым пунктам, чаще стали встречаться электромобили. Их водители с интересом разглядывали наш внедорожник. Я, честно говоря, немного гордился, что сижу за его рулём, и даже специально для этого отключал светотонировку. Пётр, наоборот, надвигал на глаза капюшон, натягивал на нос шарф и прижимал к себе рукой бэгбэк.

Насте, видно, очень хотелось спать, но она изо всех сил старалась быть к нам поближе и, сидя на заднем сидении, выглядывала между спинками наших кресел, облокотившись на них. Она клевала носом, но всё время брала себя в руки и полусонными глазами следила за дорогой. Через пару часов Настя даже для нас потрудилась: Пётр попросил приготовить всем поесть. Девушка радостно воспрянула и по-хозяйски стала рассматривать содержимое продуктовых ящиков, которые ехали рядом с ней на заднем сидении.

Мы с Петром с улыбкой переглядывались.

Настя сделала каждому по внушительному бутерброду, разлила чай по кружкам и подала нам.

– Слава Тебе, Господи, за Настеньку! – произнёс Пётр. – Прямо чувствуется сестринская забота в нашей братской компании, не правда ли, Андрей?

Щёки у Насти вспыхнули розовым цветом. Кажись, она обомлела от счастья.

Часов через пять Пётр посмотрел в навигатор и сказал:

– Приближаемся. Остановись, нам надо помолиться и понять, что будем делать дальше.

Я припарковался у обочины. Пётр пояснил:

– Мы рядом с посёлком, где живут родные мне люди. Учитывая наши обстоятельства, думаю, будет неразумно въезжать в посёлок на автомобиле. Предлагаю оставить его, припрятать рядом с дорогой и пройтись дальше пешком. Что скажешь?

– Это правильно, – согласился я. – Как раз по пути есть небольшой островок леса слева от дороги.

– А что за обстоятельства? – спросила Настя.

Я думал, что Пётр не ответит, но ошибся: он повернулся к ней и сказал:

– Ты же понимаешь, Анастасия: есть те, кого не устраивает жизнь христиан на этой земле. Нам надо без особых препятствий достигнуть цели нашего путешествия и при этом не подвести близких людей.

Так. Выходит, он ей доверяет, раз это всё говорит.

Мы тронулись дальше и через пару километров свернули в лесочек. Я собрал походный бэгбэк, куда положил кое-что из одежды. Пётр взял с собой только свой бэгбэк. Он предложил зайти в деревню не по дороге, а с поля. Для этого надо продраться через лиственный лес, который сильно зарос подлеском, и в нём было полно поваленных деревьев.

Настя держалась рядом, не отставала, пару раз мы с Петром помогали ей перелезть через стволы вывороченных с корнем деревьев. Наконец мы достигли кромки леса и вышли в поле.

Посёлок располагался на возвышении. Мы двинулись к нему по узкой тропе через заросшее сорняками поле, мимо постройки, рядом с которой паслись коровы. Я их с интересом разглядывал: давно не видел крупных животных.

Пётр вёл себя в отношении Настеньки по-рыцарски: предупреждал о незаметных ямках, подавал руку и пару раз даже перенёс через грязь. Настя тянулась к нему, как тянется к отцу ребёнок, и шла рядом, поглядывая на него снизу вверх, потому что Пётр для неё был высоким, а она своим маленьким росточком едва доставала ему до плеча. Он замечал этот взгляд и в ответ дарил добрую и светлую улыбку. Мне стало казаться, что вот-вот у Насти сзади расправятся крылья, и она улетит от нас на небо. И, как раз в один из таких моментов, Пётр ей и сказал: