скачать книгу бесплатно
Так, размышляя, он и сам не заметил, как вошел на территорию дворца. Преторианцы, увидев его, отдали честь и предложили сопроводить, но Тит отказался. Зайдя во дворец, он прошел мимо охраны в первое помещение, где было много людей, некоторые приветствовали Флавия. Тит постучал во вторую дверь, ее отворил пожилой раб и, поклонившись, пропустил его.
Кубикула была очень большой и богато украшенной мрамором, серебром, золотом. На большой кровати, обрамленной драгоценными металлами (а возвышение в ногах и в изголовье было золотое), лежал под одеялом Нерон, а вокруг него стояло множество высших чинов.
– Я так и знал, что ты скоро придешь, – сказал Титу Цезарь. – Отца и брата твоего я сегодня отпустил, чтобы они тебе не мешали! У меня таки нет перелома, лишь сильный ушиб, так что эта гадость Тигеллин был прав.
Офоний лишь покачал головой и закатил глаза к потолку.
– Владыка! – сказал Флавий. – Ты божественный, а это значит, что на твоем месте любой другой бы уже погиб, в то время как ты отделался лишь ушибом!
– Да? Я как-то об этом не подумал! – задумчиво ответил император. – Точно. Ты слышал, Офоний, я мог погибнуть, а не погиб, мог сломать руку, а не сломал, я бессмертный!
– Ну вот, опять начался этот бред о бессмертии, – грустно произнес Тигеллин. – Если ты бессмертный, чего же так всегда боишься людей и заговоров, что они тебе тогда могут сделать?
– Тит, дорогой мой! – Нерон уже не обращая внимания на Офония, повернулся к Флавию: – Ты знаешь, где находится моя семьдесят восьмая кубикула?
– Нет, повелитель.
– Тогда тебя проводит туда Спор. Так вот, там тебя ждет Пепонила, иди к ней! – и он, подозвав к себе юношу, велел проводить Тита.
– Владыка, а когда мне можно будет отправиться в Иудею?
– Завтра поговорим.
Спор указал Флавию на дверь и пошел с ним. Идя по коридорам дворца, юноша начал разговор:
– Я с тобой еще не имел возможности поговорить, но сейчас эта возможность у меня есть. Что ты думаешь обо мне и о моем супруге?
– Это ваши дела, мне незачем о вас что-либо думать. Если тебе нравятся такие отношения, пожалуйста, в Риме каждый делает то, что хочет!
– Скажи, я тебе нравлюсь?
– Я ценитель прекрасного пола всегда был, есть и, дадут боги, останусь! Я хочу жениться, и чтобы мне любимая родила детей, это и будет настоящая семья, и настоящая жизнь, полная прекрасных и удивительных моментов! А тебе я могу только посочувствовать.
– И императору тоже?
– Для Цезаря ты временное развлечение, которое, вот увидишь, скоро пройдет, и он опять выберет себе новую, настоящую супругу, будь уверен, я его знаю!
Спор насупился и остальную часть пути шел молча. Когда же они пришли, он указал на дверь и так же молча удалился. Тит, постучав, отворил дверь.
В кубикуле были три девушки, две из них рабыни, а третья – Пепонила. Действительно, Нерон был прав: красавица, другого слова не найти. Стройная, красивая, изящная, в шелковой, прозрачной, золотистой столе, которая подчеркивала всю красоту ее тела, золотистые волосы были длиной до колен, а черные, как бусинки, глаза были загадочны и непонятны. Флавий стоял как вкопанный, пораженной такой красотой. У него было много женщин, но такой красивой – никогда. Пепонила смущенно посмотрела на него и, отвернувшись, кивнула рабыням, чтобы они вышли. Наконец, Тит пришел в себя:
– Я рад приветствовать Пепонилу, самую красивую из всех, кого я знал!
– И я рада увидеть человека, с которым давно мечтала познакомиться! Император многое мне рассказал о тебе, и я практически все знаю, кто ты и какой!
– Боюсь, кто я и какой, не знаю даже я! Но раз ты обо мне все знаешь, расскажи и о себе.
Пепонила подошла к кровати и легла, маня рукой, затем сказала:
– Кто я, это не важно, важно, что ты будешь со мной!
Тит бросился к ней на кровать, разорвал столу и стал страстно целовать все ее тело, при этом быстро избавляясь от своей тоги…
Утром Флавий проснулся в очень хорошем настроении после прекрасно проведенной ночи, а рядом спала красавица. Наконец-то страшный сон его не тревожит, и такое приятное и радостное ощущение, что теперь будет все хорошо, все в порядке. Но постепенно здравый смысл начал преобладать над чувствами. «Понятное дело, это Нерон попросил ее развлечь своего друга, а ведь, похоже, я ей даже не нравлюсь. Да и она мне лишь физически симпатична, любовь к ней я явно не испытываю. Во всяком случае напряжение она мне сняла, и это хорошо».
Тит тихонько встал с кровати, надел одежду и, выйдя из кубикулы, пошел к императору. По дороге он встретил Гелия.
– А, расхаживаешь здесь как у себя дома, ты что, ощущаешь себя уже императором? – сказал Гелий, почему-то в этот раз глядя прямо в глаза.
– Когда стану им, я приглашу тебя во дворец в качестве шута! Кстати, хочу тебе высказать поддержку в войне против Офония, я в этот раз на твоей стороне, мне очень понравилась битва в общественных термах, молодец, так держать!
– Чего это молодец, я же проиграл тогда?
– А ты подумай, почему молодец!
И Тит пошел дальше, а вслед ему посыпались проклятья. Приблизившись к покоям Нерона, он велел спросить, примет ли сейчас его император или еще спит. Цезарь уже не спал и велел Флавию войти.
– Скорейшего выздоровления тебе, наш божественный повелитель! – сказал Тит, подходя к императору.
– Да, благодарю, – сурово сказал Нерон. – Как прошла ночь, все хорошо?
– Благодарю, повелитель, девушка просто необычайная!
– А я что говорил, а ты мне не верил. У меня вкус хороший! – затем покосился на Спора, который, стоя в углу, с кем-то разговаривал, и сказал Титу шепотом: – Зачем ты ему сказал, что я его скоро брошу, он вчера рыдал здесь весь вечер, всю ночь и даже утром пытался, здорово достал меня этим. Кстати, откуда ты это узнал?
– Я тебя просто очень давно знаю! А кто твоя невеста?
– Мессалина Статилия! Только это пока большая тайна, ты же никому не скажешь?
– Конечно, нет! – засмеялся Тит. – Это же твоя тайна! – затем, немного подождав, спросил: – Владыка, я могу получить сегодня приказ о назначении меня квестором, чтобы уже завтра отправиться в путь.
– Опять ты за свое. Сколько можно? Поедешь после Флоралийских игр, тем более что в тебя влюблена самая красивая девушка империи. Неужели ты ее покинешь? Вот когда поженитесь, тогда и поговорим, куда вы поедете!
Тут-то Флавий понял, надо давить до конца, иначе он уже никогда не уедет из Рима:
– Я не влюблен в Пепонилу, мало того, уже почти забыл про нее, но это не значит, что я не благодарен тебе, наоборот, очень ценю хорошее отношение ко мне и все, что ты делаешь для меня! Однако больше находиться здесь я не могу, если ты меня не назначишь на эту должность, я займусь поиском Рубрия, буду искать его по всему миру, а так, будучи квестором, я отвлекусь от всего и буду идти спокойно к своей мечте стать сенатором.
Нерон внимательно смотрел на Тита и слушал. После долгого молчания он спросил очень серьезно:
– Тит, я тебя не спрашивал раньше, почему ты так хочешь в Иерусалим, но теперь спрошу. Что тебе там надо, ты там кого-то должен встретить или найти, а может, ты в чем-то замешан?
– Почему ты так считаешь? – побледнел Флавий. – Я всегда хотел побывать там, люблю опасные провинции. В Карфагене все спокойно, а в Иерусалиме нет. Вот и все.
– Знаешь, я тоже очень многое люблю! – раздраженно начал император и велел всем, кроме Тита, выйти. – Я люблю петь, читать стихи, играть на лире, выступать на сцене, а не заниматься политическими делами, которые просто ненавижу! – он поднялся с кровати и, держась за руку, начал ходить из стороны в сторону. – Каждый день мне приносят разные документы и приказы, которые я должен проверить и подписать, никто не думает, что это меня угнетает. Я бы с удовольствием отдыхал на обычной вилле, как у тебя, и у меня не было бы никаких проблем, не было бы никакой ответственности перед империей и ее гражданами.
Но нет, боги распорядились иначе. Ты же знаешь, я плохой политик, плохой император, но гениальный поэт. Надо мной открыто смеются все, кому не лень, а за что? За то, что я трачу свою бесценную жизнь на пустые документы, за то, что я не сплю, а все думаю, как вывести империю из экономического кризиса! Неблагодарные, вы все неблагодарные! Вы думаете только о себе, а я вам безразличен. Покажи хотя бы одного человека, который искренне любил бы меня? Таких нет, все ищут выгоду, всем что-то надо от меня. Тигеллину и Гелию – власть, Спору – ауреи, Нимфидию – поощрение его амбиций, тебе – сенатора. Вот видишь, разве я не прав? Я к вам со всей любовью, а вы смертельно ранили мое сердце, я умру с горя, и некому будет подать мне руку помощи! – Нерон, весь в слезах, правой рукой схватился за голову и медленно начал опускаться на пол.
Тит подбежал, вовремя подхватил императора, затем потащил его к кровати и положил на нее:
– Если хочешь, повелитель, я от всего откажусь ради тебя, чтобы быть всегда рядом. И не надо мне ни должности квестора, ни сенатора, только бы видеть тебя всегда радостным и веселым.
Нерон крепко обнял Тита и долго не выпускал его, пока в покои не вошел Офоний, а за ним и Спор.
– Так-так, что тут у нас? Ага, новая любовь императора, боюсь, что тебе здесь больше делать нечего, Спор, так что вон отсюда! – сказал Тигеллин, и Спор убежал весь в слезах.
Нерон отпустил Флавия и повернулся к Офонию:
– Ты что, ненормальный, зачем ты выгнал Спора? Это было всего лишь дружеское объятие.
– Конечно… я так и понял. А по какому поводу тогда объятия?
– По тому поводу, что отныне Тит будет постоянно при дворе, особой, приближенной ко мне, и никуда не уедет!
– Еще как уедет, если не хочет пожалеть об этом решении!
– Я сказал, что не уедет, значит, он останется!
– А кто тогда доставит послание Цестию? – спросил Тит.
– Кого-нибудь найду, не беспокойся! – ответил Нерон.
– Значит, так, – сказал довольно грозно Офоний. – Или ты сделаешь так, как я хочу, или ты меня сейчас сильно рассердишь!
Император снова стал лилового цвета, как тогда в термах и, округлив глаза, произнес:
– Опять мне угрожаешь?!
– Я хочу поехать в Иудею, – начал разряжать обстановку Флавий. – Цезарь, подпиши приказ, и уже завтра я отправлюсь туда, и не надо больше ссориться из-за меня, хорошо?
Тигеллин и Нерон пристально смотрели друг на друга, желая что-то сказать, а может, просто наброситься друг на друга. Но, переборов себя и посмотрев на Тита, император сказал:
– Только ради тебя я это сделаю! Завтра в обед жду тебя в тронном зале, ты познакомишься с одним человеком, который будет тебя сопровождать, и уже отправишься в свой путь! Можешь идти готовиться!
Когда Флавий покинул покои, по дороге ему встретилась разъяренная Пепонила, которая, увидев его, спросила:
– Почему ты ушел без предупреждения?
– Прости, но я не тот, кто тебе нужен. Уверен, ты найдешь еще настоящую любовь, ты ее заслуживаешь! – сказав это, он зашагал прочь.
Она же, открыв рот, долго еще стояла как вкопанная, ничего не понимая.
Тит пришел на свою виллу как раз к обеду. Зайдя в триклиний и поздоровавшись, он возлег рядом с братом и начал с аппетитом есть. Веспасиан первым прервал молчание:
– Когда ты едешь, сын?
– Завтра. В обед надо будет забрать приказ и отправиться на судно. Так что сегодня мне надо успеть сделать все свои дела!
– Мне вчера рабы рассказали о твоем плане поимки заговорщика. Так почему ты все забросил?
– Опасно, везде за мной следят, если бы я не убрал наших рабов, Нерон бы взбесился, и кто знает, что бы произошло.
– Тогда ты абсолютно прав. А того человека, который все это слушал, почему не захватил?
В этот момент к ним зашел Марк и начал ставить на стол новые блюда из мяса.
– Руфина? Да ладно, что он может знать, может, он вообще подослан был ко мне? Нет, надо искать Рубрия в Иудее, и тогда я узнаю всю правду, вот увидишь!
Плотно поев, Тит пошел собирать свои вещи. В большой сундук на жердях он складывал туники и тоги, а также свою парадную и обычную военную форму, несколько пар сандалий, не забыв взять, кроме двух мечей, еще и серебряный кинжал, которым чуть не убил предателя Рубрия. Из потайного места в шкафу он вытащил кулон, подаренный матерью, и замотал его в одну из тог. Когда все было приготовлено, Тит вышел в атрий, где наткнулся на отца и Марка:
– Марк, хорошо, что ты здесь. Приготовь мне лошадь, я сейчас пойду в храм, а затем отправлюсь на могилу сестры на лошади.
– И мне лошадь нужна! – сказал глава семьи. – Я буду сопровождать сына и в храм тоже.
Ординарий поклонился и пошел исполнять распоряжения, а Флавии отправились на Капитолийский холм к храму Юпитера.
Войдя, они увидели перед собой огромную золотую статую верховного бога Римской Империи. У подножия статуи была табличка с шестнадцатью эпитетами Юпитера. Тит выбрал три для обращения к богу – Божественный отец, Защитник и Победитель – и начал молиться.
– Я прошу тебя, Юпитер, чтобы ты меня защитил в трудном пути, который мне предстоит. Помоги мне, чтобы справедливость восторжествовала, и виновники смерти моей матери были наказаны! – он дал мешочек монет жрецу, чтобы тот принес за него жертву богу, и вышел из храма.
Как по пути к храму, так и назад, Флавии шли молча. Веспасиан не хотел что-либо спрашивать у сына, видя, что тот постоянно что-то обдумывает. Первым заговорил Тит:
– Я отправляюсь в очень опасную миссию, может, больше не вернусь сюда никогда, может, больше вас уже не увижу. Однако хочу сказать, что бы со мной ни произошло, я всегда буду с вами и по возможности оберегать и защищать вас. Если в чем-то когда-то тебя обидел, прошу простить меня, я всегда любил всех членов семьи и всегда буду верен всем вам до конца. Для меня ты всегда будешь отцом, достойным подражания, я горжусь тем, что я твой сын!
Веспасиан был поражен таким откровением и попытался поддержать грустного сына:
– Ты что? Мне нечего тебе прощать, ты идеальный сын, и другого мне не надо, и меняться тоже не надо! Да, у тебя есть недостатки, как и у всех, но для меня это не имеет значения. Не волнуйся насчет Иудеи, ведь ты же настоящий воин и всегда дашь отпор, только если не будешь лезть на рожон. Пообещай мне!
– Не могу уже ничего обещать, моя цель – найти Рубрия, и я ни перед чем не остановлюсь, а чему быть, того не миновать.
Отец ничего не ответил, лишь покачал головой.
Они подошли к вилле, возле которой стояли рабы с двумя лошадьми. Флавии вскочили на них и поскакали в сторону Аппиевой дороги. По городу ехали осторожно, чтобы случайно не сбить кого-нибудь. Когда они въехали на улицу Аргилет, впереди увидели столпотворение, образовавшееся из-за какого-то патриция, который попытался обругать Флавиев, но те, не обращая внимания, проскочили мимо него, опрокинув при этом его паланкин.
Довольно долго выбирались из города, пешком было бы быстрее. Но зато, выехав на Аппиеву дорогу, они помчались во весь опор. Подъехав к усыпальнице матери, остановились и спрыгнули с коней. Теперь рядом с Домициллой-старшей упокоилась и младшая. Кто бы мог подумать, что дочь всего на несколько дней переживет свою мать. Тит стал между двумя могилами и положил на них руки:
– Мои дорогие мама и сестра, простите меня, что не смог уберечь вас от смерти. Ведь это меня пытались отравить, а пострадала ты, мама. Это фактически я убил единственную твою любовь, тем самым убил и тебя, сестра. Я до конца дней буду чувствовать свою вину и никогда себе этого не прощу. Жаль одно, что не могу вновь вернуться в календы апреля, чтобы все исправить. Еще раз простите, если сможете! – после чего взобрался опять на лошадь.
Веспасиан же, еще немного помолившись, тоже влез на коня, и они поспешили на свою виллу.
Практически весь вечер три Флавия провели вместе в общении и обсуждении разных проблем. Спать пошли лишь тогда, когда на улице уже была глубокая ночь.
Утром Тит проснулся выспавшимся и довольным, что наконец отправится в путешествие. По пути в триклиний на завтрак он встретил Марка, который обратился к нему:
– Господин! Можно я с тобой поеду в Иудею, буду защищать и помогать тебе, а заодно и побываю на своей родине, ведь в последний раз я там был еще совсем маленьким, а тут такая возможность перед смертью увидеть ее снова!
– Да это не мне тогда помощь понадобится, а тебе, за тобой надо будет ухаживать и оберегать тебя!
– Я серьезно, господин!
