скачать книгу бесплатно
– В туалет.
Из уборной доносился звон эмалированных горшков. Их мыла санитарка. Гриня зашёл, и девушка, услышав шаги, обернулась, улыбнулась и вернулась к своим делам.
В кафельной плитке отражались солнечные блики. Сконфузившись, Гриня взял с полки горшок, сделал дела и пошлёпал обратно.
Как же ему не хотелось возвращаться в спальню! Он оглядел игровую, пустынную в этот час, и вдруг подумал, что, когда никого нет, в ней вполне может быть интересно.
Поддавшись сиюминутному порыву, он замедлил шаг. «А что если я останусь и поиграю?! Может, обо мне забудут?! Я бы никого не побеспокоил».
Но надежд, что забудут, не было. И Гриня обречённо потопал обратно, в спальню.
…Но сегодня другое дело. Праздник, день рождения! Мама Надя спасла его, и Гриня готов был расцеловать её за это.
Мать и сын вышли на крыльцо, мальчик лучился счастьем. И в этот самый миг на них едва не наскочила мама Кривошеевой Жанны, Грининой одногруппницы.
– Ой, здравствуйте! Простите! – оторопело уставилась на неё Надежда Алексеевна.
– Ох, это вы меня простите! Здравствуйте! Я вас едва не сбила с ног.
– Ничего. Бывает.
– Вы сегодня рано.
– У Гришуни день рождения, так что…
– А-аа! Мм-м. Здорово! – отозвалась мама Жанны, но, как показалось мальчику, излишне льстиво. – Вот это да!
Грине эта женщина не нравилась. Она по поводу и без оного лебезила перед всеми и каждым. Наклонившись, она сладострастно залепетала:
– И впрямь! Красивенький какой и взросленький! – и попыталась потрепать Гриню за щёку, но он благополучно увернулся.
Мальчика не отпускало ощущение, что, хотя эта женщина и говорит с ним, но делает это так, будто разговаривает с кем-то, кого сейчас здесь нет.
– Такой серьёзный и такой милашечка! – продолжала рассыпаться в комплиментах мама Жанны.
Когда вечером с работы пришёл отец, Грине вручили подарки. Новый свитер, брючки и большой игрушечный грузовик. Как же Гриня мечтал о таком!
Гриня показал машину брату. Миша лежал в кроватке и, увидев большую игрушку, потянул к ней ручки.
– Когда тебе что-то дарят, не забывай выражать благодарность, – напомнила Грине мама.
– Пасибо, ма, пасибо, па! – громко ответил Гриня.
– Пожалуйста, – расплылся в улыбке довольный Андрей Олегович, счастливый тем, что угодил сыну с подарком.
Гриня стал катать грузовик по дивану, рядом с Мишиной кроваткой.
Спустя какое-то время мама Надя взяла Мишу на руки и ушла с ним на кухню, кормить грудью, а Гриня, оставшись один, взглянув на постель брата, увидел в одном месте бугорок.
Удивившись, он приподнял матрас и спустя несколько секунд с радостными воплями ворвался в кухню.
– Мама-мама, посмотли-ка, сто я насол! Пьедставъяеш, эта лозка лезала плямо под Мисэй! Ты, поди, потеяла её, а она вот где! – И Гриня протянул матери столовую ложку, радостный оттого, что совершил нечто полезное и нужное.
– Положи обратно, – услышал он в ответ от мамы. – Она неспроста там лежит: я её туда намеренно положила!
Гриня удивился, в глазах его читалась растерянность. Однако Надежда Алексеевна ничего больше к своим объяснениям не прибавила, и Грине пришлось вернуть ложку туда, откуда он её извлёк.
Пока он с этим возился, в дверь позвонили.
– Я! Я отклою! – с новыми воплями ворвался Гриня в кухню, едва не сбив мать с ног. – Это баба с дедой плиехали!
И действительно, несколько мгновений спустя в комнату вошли дед Алексей и баба Нина.
– Деда, а мы будем с тобой в плятки иглать? – выпрашивал уже Гриня.
Бабушка смеялась.
– Гриш, ты сперва хоть поздоровайся да дай гостям раздеться и поесть, а после уж и к играм приглашай, – одёрнул его отец.
– Здлавствуйте!
– Здравствуй, мой родной! С днём рождения тебя! – бабушка присела на корточки, обняла и расцеловала Гриню, а потом предоставила то же самое сделать деду.
– Деда, ты со мной поиглаес?
– С радостью, дорогой, вот только разденусь и руки вымою.
Пока мама Надя и баба Нина нарезали салаты и готовили к праздничному столу угощение, дед с внуками стал играть в прятки. Мишу он взял на руки и прятался вместе с ним. Несмотря на почтенный возраст, Алексей Иванович то ловко укрывался под кроватью, то влезал в платяной шкаф, а то придумывал и ещё что-нибудь изобретательное.
В поисках Грини он нарочно оттягивал момент обнаружения, старательно делая вид, что найти мальчика ему невероятно сложно. От «недогадливости» дедушки Гриня хохотал и чувствовал себя коварнейшим из прятальщиков. Стремясь помочь старику в поисках, внук издавал разные звуки, чтобы выдать направление поисков, но дед стойко изображал из себя олуха. Гриня пищал от восторга.
После позднего ужина и ярких впечатлений Гриня уснул раньше обычного, успев до этого напроситься ночевать вместе с дедом, не желая расставаться с ним даже ночью.
Он не видел и не слышал уже, ни как взрослые убирали стол, ни как все они разместились спать, ни как погасили свет. Зато посреди ночи он внезапно проснулся: его разбудил громкий дикий звук. Храп деда был столь громоподобен, что Грине показалось удивительным, что от него не потрескались стёкла на окнах.
«И как ещё не проснулись остальные?»
– Не хапи, деда! – прямо в ухо прошептал внук деду Лёше.
Никакой реакции не последовало.
– Де-е-да, – Гриня попытался растормошить старика, но единственное, чего ему удалось добиться, это невнятный говор с причмокиваниями, который прибавился к храпу.
– Де-е-д! – уже сердито гаркнул Гриня и с маху отвесил Алексею Ивановичу пощёчину. Впрочем, сделал он это не нарочно: он намеревался хлопнуть его по плечу, да в темноте промахнулся.
Удар вышел столь смачным, что дед, подскочив на кровати, заозирался.
– Что? Что происходит? – недоумевающе затряс он головой, вглядываясь в окружающее.
Домочадцы заворочались, кто-то проснулся и так же недоумённо уставился на Алексея Ивановича.
– Деда, – самым невинным голоском пролепетал Гриня, – не хапи, пазауйста!
2
Ночью спалось плохо, Гриша то и дело проваливался в дремоту и снова пробуждался.
Мумбай, прекрасно видимый при подлёте из окон иллюминатора, светился лабиринтом паутин, бело-оранжевых, отличающихся одна от другой так же, как линии отпечатков людских ладоней отличаются друг от друга.
– Ну что, сын цивилизации, – обратился Гриша к самому себе, – на ближайшие месяцы о комфорте забудь!
Он думал, что по завершении полёта, как и всякий раз в преддверии очередного большого путешествия, в нём всколыхнётся волнительное чувство радости и восторженного трепета, однако в этот раз ничего подобного не происходило. Вместо этого Гриша испытывал тревогу и подавленность. Он понятия не имел, что ему ждать от Индии и индийцев, и его это тяготило.
«Постарайся успокоиться и взять себя в руки. Поздно идти на попятную, когда ты почти у цели. Всё будет хорошо!»
Ноги, спина и поясница изнывали от длительного сидения в одной позе. И всё же немного отдохнуть Грише удалось, от чего он чувствовал себя бодрее, чем перед вылетом.
Часы показали 5:15 местного времени. Следовательно, в Москве сейчас было 3:45, а в родном Гришином городе 5:45 утра.
В салоне зажгли свет. Просыпаясь, пассажиры заметно оживлялись. Тут и там слышался щёлк замков ремней безопасности, кресла приводились в сидячее положение, брякали и шебуршали сумки.
Инна проснулась раньше Гриши, уже успела сходить в туалет, умыться, причесаться и выглядела вполне презентабельно. Усаживаясь обратно в кресло, она заговорила первой:
– Доброе утро!
– И вам доброго утра!
– Куда в Индии направляетесь?
– Поначалу на вокзал, а далее на юг.
– Да? Так нам, может, по пути? Я в сторону Гоа еду, а вы?
– В Гокарну.
– О-о, так мы вместе можем ехать. На один поезд билеты взять можно.
– Думаете?
– Конечно. Поезд, который идёт до Гокарны и дальше, проходит и через те места, куда направляюсь я. Так что, если удастся купить билеты именно на этот поезд, то…
– Было бы славно! – завершил Гриша.
Самолёт опустился на взлётно-посадочную полосу. Проведя в небе семь с половиной часов, он преодолел расстояние в пять тысяч километров.
Оказавшись внутри аэропорта и отстояв очередь перед стойками паспортного контроля, дождавшись, когда в визах проставят штампы о прибытии, пассажиры двинулись по ковровой дорожке в сторону зала выдачи багажа.
Гриша обратил внимание, что шаг Инны был ровным и уверенным, как у человека, хорошо знающего, куда ведёт этот коридор. Сам же он то и дело озирался, и весь путь оставался напряжённым. Тем не менее, вслух он заметил:
– Здесь мило.
Убранство коридора, по которому они шествовали, и впрямь показалось ему самобытно изысканным.
Инна лишь хмыкнула в ответ, что Гриша тут же распознал как «Не спеши с преждевременными выводами!»
В воздухе витал едва уловимый, но достаточно неприятный запах. Сразу после входа в зал прилёта он стал острым и терпким, заставив Гришу сморщиться и прикрыть нос рукой.
Это был запах пота, исходящий от многочисленного количества людей, ковровых дорожек – казалось, от всего вокруг, даже от стен, потолка и пола аэропорта.
Зал выдачи багажа был огромен и многолюден, и Гриша с Инной моментально потеряли друг друга из виду.
Не заметив, что спутник отстал, Инна свернула к ленте выдачи багажа, а Гриша, не разобрав в людской толпе, в какую именно сторону двинулась его попутчица, стал оглядываться, стараясь её увидеть.
Проглядев ведущую вниз ступеньку перед собой, он оступился. Беспомощно вскинув руки в попытке ухватиться хоть за что-нибудь и при этом не сшибить впереди идущих женщину с ребёнком, он неповоротливо и неудачно рухнул, увлекая за собой саквояж.
Раздался приглушённый хруст. Болью отдалось в левом бедре. У Гриши вырвался протяжный стон.
«Я что, раздавил детскую машинку? Но откуда она зде… – и тут же, ужасом, его пронзила догадка:
«Фотоаппарат!»
– Не-ет! – прохрипел он с досады.
У самого уха послышались голоса, а затем кто-то подхватил Гришу и рывком поднял на ноги.
– Are you okay?[2 - Are you okay? (англ.) – С вами всё в порядке?] – уставился на него пожилой европеец.
– Are you seriously hurt?[3 - Are you seriously hurt? (англ.) – Вы сильно ушиблись?] – спросил второй, индиец.
– Благодарю, я в порядке! – заговорив на английском языке, Гриша закивал подоспевшим на помощь и даже изобразил некое подобие улыбки. Дождавшись, когда эти люди от него отойдут, Гриша запустил руку в карман.
Фотоаппарат был весь в трещинах, часть обшивки отслоилась, а объектив и вовсе раскололо.
От отчаяния Гриша зарычал. Со злостью он запустил незадачливую покупку в урну и, вывернув наизнанку карман, отправил вслед за нею и мелкий сор.
– Sir, are you all right?[4 - Sir, are you all right? (англ.) – Сэр, у вас всё в порядке?] – обратился к нему непонятно откуда взявшийся полицейский-индиец.
– В целом да. Если не принимать во внимание, что я только что упал, ударился и разбил новый фотоаппарат.
Строгое выражение лица служителя закона тут же сменилось сочувствующим.
– Мне жаль, сэр! – заявил полицейский и, не прибавив более ни слова, тоже удалился.
«Прелесть, а не начало путешествия!» – стараясь не замечать останавливающиеся на нём взгляды, Гриша последовал в направлении уборной.
В туалете он осмотрел ссадины, протёр испачканные брюки и чемодан, заправил вылезшую из-под ремня рубашку, умылся, причесался и вышел в холл, направившись к лентам выдачи багажа.
Инны нигде не было. Дважды он обошёл весь зал и, обеспокоившись, что потерял её уже и вовсе, направился к выходу: