Язык Ветра. Запрещенная организация

Карей регулировал мозговой активностью образ подражания, а человек перед ним сам выстраивал всю необходимую иллюзию. Опасно было соваться в таком виде к людям, которые не имели представления о воспроизводимом человеке, среди них Карей рисковал показать своё настоящее лицо – никакая иллюзия не покроет его натуральную личность, но и не выдаст совсем откровенным путём, ведь его настоящего портрета не было ни у кого в Республике. Северянин по глазам, но прочее не выделяется, да и кого удивит присутствие северянина в Республике, питающейся подпольной падалью Северо-Западной Земли. Все запрещённые технологии, медицину и многие прочие контрабанды шли по снежной дорожке с верха материка, уж кто бы удивлялся мигрантам в таких реалиях.

Нужно действовать осторожно и последовательно, – Для начала узнаю у Эбвэ, как много им известно.

Он вернулся в тюремную зону. Впереди расстилалась центральная площадь, откуда были видны главные ворота и поодаль от них решётчатые стены вокзальной площади. Брюнет замер, изучая стеклянным взглядом стражников, мечущихся перед ним. Хлопья снега кололи лицо и валились за шиворот. Что-то в этой суете его беспокоило.

Могу ли я воспользоваться лийцуром теперь? – размышлял он, подняв взгляд на большой циферблат, встроенный в башню администрации. – Элео будет тут совсем скоро. Если до офицеров уже дошла весточка о приезде монарха, значит, сейчас поступит объявление об экстренном собрании, – метался он в своих мыслях, – И тогда… Точно. На этом этапе я и верну всё к запланированным действиям.

Карей стукнул кулаком по ладони, решительно запечатлев свою панику. После карцера, мигом в цитадель под видом одного из офицеров. – он бегло взглянул на ворота в карцер, которые скрывались за суетливыми толпами стражников, мечущихся из стороны в сторону, и заключил, – Надо быстро достать Эбвэ и выбираться оттуда.

Шаг за шагом он пробивался сквозь толпу, пока не оказался в её центре.

Почему столько народу? – спросил себя он, в попытках протиснуться между людьми.

Казалось, что толпа всё больше росла: люди стекались изо всех корпусов, пытаясь протолкнуться поближе к вокзалу.

Вдруг послышался густой скрип, какой звучал, когда опускался железнодорожный мост.

Сердце замерло. Обернувшись, он увидел, что мост действительно был опущен, а из-под решётчатой стены вокзала можно было уловить, заезжающий поезд, уж слишком напоминающий их поезд.

Череда шальных выстрелов дисциплинировала толпу.

– Расступиться! Освободите дорогу новобранцам! – крикнул офицер, держащий в руках харов. Позади него стоял начальник Маар.

Что тут делает начальник? Неужто пришёл встречать новобранцев собственной персоной… Череда судьбоносных взглядов отрезвила его. Первый взгляд был брошен на большой круглый циферблат, что предательски висел на башне: у него в запасе было больше тридцати пяти градусов – это не может быть их поезд. Второй взгляд на вагоны, видневшиеся в вокзале, и заключительный третий – снова на часы. Вместе с непониманием прокрался страх. Во-первых, в это время никаких плановых рейсов не предусмотрено, а во-вторых, поезда, ввозившие ценный груз, никогда не превышали лимита больше пяти вагонов, в конспиративных целях. Здесь же вагон за вагоном заезжал в чертоги неприступной крепости. Шестой, седьмой… Десятый, одиннадцатый… Пятнадцатый. Это точно наш поезд…

Достопочтенный, почему вы так рано? – хотел было импульсировать Карей к Элео, но воздержался. Теперь всё было запутано больше прежнего.

Акт Третий. Захваченные

Глава 17

Зачистка

Маар возвышалась на скале посреди кратера. Внизу зияла глубина, наполненная водой и ледяными рифами, которые не успевали таять даже в относительно тёплое время, что в горах случалось редко.

Поезд с разбитыми окнами остановился перед узким каменным мостом, вмещающим в себя лишь одну рельсовую линию.

Последний пропускной пункт.

Четверо стражников вышли к локомотиву, на обыск. Лица были нахмурены, и по вооружению было ясно, что дела делают они серьёзные. Из поезда послышался стук шагов. Стражники наставили харовы, спустили предохранитель.

– Держать бдительность! – скомандовал толстощёкий офицер.

Дверь локомотива отворилась. Чьи-то ноги, одетые в кожаные сапоги, спустились на две ступеньки, приваренные к вагону, после чего бордовая униформа приземлилась прямо на дно поезда, свесив ноги.

Стражники быстро оценили ситуацию, и их решительные лица поплыли.

– Генерал-майор Рэт! Какая честь для нас!

– Что за цирк? – напал на них генерал-майор. – Я везу ценный груз. Живо опустить ворота!

Стражники переглядывались, решая между собой, кто всё же осмелится перечить генерал-майору, тыкая протоколом в лицо. В итоге заговорил пухлый.

– Да, но начальник обязует проверять… И даже ваш поезд нам необходимо предварительно…

– Начальник или его отпрыск? – строго поправил его генерал-майор.

– Да, не сам начальник, но сэр Тозгайк…

– Ах сэр… Какое же у этого сосунка положение в лохеии?

– Сэр Тозгайк не имеет звания, однако он внук начальника, внук полковника.

Генерал-майор спрыгнул с вагона.

– Я этому сосунку покажу, чем чревато через голову скакать, – он встал вплотную к пухлому стражнику, что теперь обливался потом. – Если надо объяснить и тебе, то и это не проблема.

Офицер шире распахнул ворот сюртука, обнажая эмблему, подтверждающую его власть генерал-майора, и по слогам произнёс:

– Ворота вниз!

– Сделайте, как велено, живо! – крикнул стражник, недолго думая.

Майор похлопал того по жирной щеке.

Ворота опустились, воссоздав целостность моста. Поезд въезжал за неприступные стены, проталкивая вагоны один за другим, пока все двадцать восемь, включая локомотив и первые пять нетронутых, не оказались внутри.

Мост позади. Ворота поднялись, лишив Маар связи с берегом. Треск цепи прогремел самый беспокойный момент в жизни рекрутов.

Они внутри. Связанные цепями по рукам и ногам – арестованные, запертые в самой неприступной тюрьме Небоземья, с планом, который уже сошёл с рельсов. За стенами Маар, откуда выбирались лишь мертвецы, и теперь никто не мог предсказать, что будет дальше.

На привокзальной площади в тюремной зоне собралось множество стражников, выстроившихся коридором для генерал-майора Рэта, который, как было объявлено, привёз монарха. В конце этого коридора стоял начальник Маар – седовласый полковник со званием, сверкающим на груди. Он тихо нашёптывал что-то своему секретарю.

Зеваки в виде персонала гражданского значения: врачи, технологи мастерских и кухарки, высовывались из окон, жажда увидеть своими собственными глазами то, ради чего всех заключённых экстренно загоняли в камеры – момент, которого все ждали. И вот он наступил. Генерал с красным аксельбантом выводит монарха.

Дверь поезда отворилась. Рядом с бордовой униформой генерала из вагона следом сошла тёмно-серая фигура юноши.

В воздухе замерло напряжённое ожидание, какое испытаешь только в азартных играх.

Минуя учётный пункт, генерал вывел монарха из вокзальной зоны в тюремную: решётчатые ворота поднялись. Проходя между рядами стражников, они ступили на площадь.

Что произошло? – недоумевал Карей, глядя, как из вокзальной зоны выводят Элео.

Его пальцы впивались в рукоять харова, висящего на плече. Вас поймали, – наконец смирился он с реальностью. И привезли на тридцать градусов раньше. Как же им удалось это? В тот миг кабальеро всеми фибрами тела надеялся уловить хоть один малейший жест, знак или намёк от юного монарха. Уловить что-то, чтобы дало ему уверенность в его выводах. Неизвестность затаилась в глубине.

Подросток с низкими скулами и густыми волосами. Волосы Шицо, отметил про себя начальник, внимательно изучая идущего юношу. А губы и взгляд – Рессана… Тёмный сюртук, с его мрачной пессимистичностью, резко контрастировал с привычными цветовыми схемами Джустизий, добавляя тюремной готике необычную изюминку. По углам длинного воротника и развевающимся полам сюртука можно было с лёгкостью определить направление ветра.

На миг начальник почти по-отцовски обеспокоился: мальчик явно одет не по сезону. Опомнившись, он поправил на носу очки в золотой оправе. Но тут его мысли заняла более важная догадка: где этот юноша успел скрываться всё это время с такой ярко выраженной джустизской внешностью? Сквозь перчатки его пальцы нервно сжали трость.

– Полагаете, это возможно? – осторожно спросил секретарь у начальника.

– Да, – тот всё ещё оценивающе глядел на мальчика, – он точно Джустизия.

Затем еле заметно бросил приказ секретарю, и тот немедленно отошёл в сторону.

– Смирно, полковник Гасэй! – съехидничал Рэт, обращаясь к начальнику. Тот сделал вид, словно не услышал. А Рэт надменно рассмеялся.

– Пребудьте в здравии, – блаженно ответил начальник.

Пока Рэт с монархом приближались, начальнику удалось проанализировать ситуацию. Мальчик был невозмутим, а Рэт счастливым – его улыбка расползалась на лице, как тающий снег. Наручники нисколько не сковывали юношу, что сказало о его уверенности. Колебания не было, ни обычного, ни притворного. Да. Это был монарх. Это он! – звучали подтверждения в полковнике Гасэе.

– Вы только представьте, начальник, сам монарх у вас в гостях. Ждали такого градуса? – язвил генерал-майор Рэт, надмеваясь над начальником, стоя́щим под ним по званию, но над ним по деталям обстоятельства.

– Объяснитесь, генерал-майор, – скомандовал начальник, стараясь сохранять благородие.

Рэт поднял руку и демонстративно указал на юношу.

– Чего здесь объяснять! Был найден в Винте. Планировал бегство, надеялся в результате уплыть с континента, а мои люди выследили и устроили западню. Куда ж ещё мне его девать, как не сюда?

– Кодекс гласит о смертной казни каждого, чья кровь запятнана этой дрянью, генерал. Вам это известно, и вы всё равно решили привезти его сюда?

Элео смиренно стоял в стороне от генерал-майора, стараясь не вмешиваться в ход беседы. Смертной казни он не побоялся даже на словах. Значит, и об этом ему известно. Как бы ни вышло, что этот малый всех нас одурачит, — побеспокоился старый начальник.

– Но он только наполовину монарх, – сказал Рэт и уловил в мимике старика нотки смятения. – К тому же брать на себя проклятие я увы, – он причмокнул языком, – не хочу.

– Не было никакой нужды приводить его сюда, уж тем более сбивая расписание работ…

– Полковник, – мужчина заговорил резко, его лицо посерьёзнело: брови нахмурились, скулы чуть спустились, и тон поменял окрас. – Отбросим цирк. Вам же известно, что господин Манакра желает использовать Джустизию в своих целях, – начальник напряжённо кивнул. – Вы должны доложить, что монарх у вас. А до тех пор удерживать его взаперти.

Генерал-майор был высокий мужчина, крепкого телосложения, с сильнейшей харизмой и совсем невеликим нэфэшем, приглушённым шотерскими понятиями. Его бордовая униформа указывала на шотерскую структуру: вылитый золотом герб, выглядывающий из-под воротника сюртука, указывал на звание, а красный аксельбант отмечал его исключительность, как уполномоченного лица в палате приближённых к самому сенатору.

Оглядев его, начальник Гасэй недоверчиво сжал губы:

– Извольте же узнать, в чём выражена необходимость вашего присутствия?

Рэт ухмыльнулся:

– Как бы иначе я убедился об успешном прибытии щенка.

– Если хочешь сделать работу хорошо – отдай приказ. У тебя толковые люди, все об этом знают…

– А мне не нужно хорошо, Гасэй. Нужно идеально, – напористо отреагировал генерал-майор. – И когда мне надо идеально, я делаю это сам.

Свистела вьюга. Колонна стражников по-прежнему пребывала в недоумении, и начальник обратил на это внимание. Взгляд его пересёкся с одним из капитанов, что стоял спереди колоны.

– Чего ждём? – обратился к нему начальник офицерским тоном, и тростью указал в сторону прибывшего поезда. – Распределить содержимое, немедленно!

Капитан приступил к управленческим работам, перестраивая поток вооружённых стражей: часть распределилась по местам, часть направилась на разгрузку поезда, и часть осталась подле начальника.

– В общем-то, я просто не терплю ваших нотаций, вот и не дал вам войти во вкус, – движением руки Рэт очистил с лица подтаивающие снежинки. – А ведь малец говорит, что будет сотрудничать с сенатором, – заключил он.

На лице начальника отчетливо проступило удивление.

– Вот это интересно, подумал я и решил пронаблюдать всё своими глазами. Вот он. Пойманный, но не теряющий надежды, – сказал генерал-майор.

– Отпрыск Рессана решает сотрудничать с республиканцами из-за того, что был загнан в угол?

Как можно было судить по хрупким интонациям, полковник обращался к юноше, но тот хранил молчание, вопрос вернулся к старику и нашёл своё место в некоем смаковании собственной гордости, выраженной в двух незамысловатых кивках.

Вместо ответа мальчика раздалось запоздалое удивление Рэта:

– Вам разве разрешено говорить с монархом?

– Полагаю, что нет никаких проблем, раз уж я делаю это в вашем сопровождении. Какие тут могут быть проблемы, если всё у вас на виду? – покладисто ответил начальник.

– Собственно, проблема начинается там, где об конституцию вытирают ноги, – строго обрубил Рэт.

– Полагаю, что общение, как свод команд, законом не регулируется. Главным образом новые поправки акцентируют внимание именно на переговорах с ветхой фракцией. А провести заключённого к его койке вовсе не требует особых ордеров, генерал-майор, – даже если по пути придётся попросить его выставить руки для наручников или скомандовать, чтобы он выше поднимал ноги перед высоким порогом.

Сделав отстранённый вид, Рэт пропустил мимо ушей слова старика, считав его объяснения достаточными, чтобы оправдать содеянное.

– К тому же мальчишка мне ничего не ответил, – сказал начальник, держа на лице достоинство.

– А что, я разве не сказал? У мальца к нам ультиматум.

Начальник поднял брови.

– Он предлагает обмен: отпустить всех заключённых, на одного себя, покладисто служащего на интересы республики. Тогда, по его же словам, он сдастся без серьёзных угроз.

Договаривая, Рэт издевательски усмехался, что легко было понять по происходящему: мальчик стоял в наручниках в центре самой неприступной тюрьмы всего Запада. Рядом с ним находился цепной генерал – один из сильнейших и наиболее доверенных представителей власти, сумевший его поймать.

Ехидность Рэта чуть успокаивала тревогу Гасэя, но после старик вновь взглянул на монарха; их глаза пересеклись. По телу прошёл огонь, щекочущий нервы. Уже было не так смешно, и не было ясно, шутка ли всё это, блеф… А главное, малец и правда знал, что делает?

Глава 18

Пропускной пункт

Офицер каторжной стражи раздавал команды, перенаправляя одних стражников к поезду, других разгоняя по постам. Осознав, что скоро указания дойдут и до него, Карей решил не медлить. По мнению рекрутов он был великим импровизатором, так что, вероятно, на него и были поставлены карты.

Входить в контакт с Элео сейчас было бы глупой неосторожностью: Импульсатией, потому что было неизвестно, был ли пойман неофит, а он проследил бы лийцур. А физический контакт был опасен в связи с чуткостью двух старших офицеров: генерал-майора Рэта и начальника Гасэя. Один неверный взгляд со стороны Элео, и затаятся подозрения. А Элео при всей его сноровке и монаршем превосходстве, всё же в первую очередь был подростком, уж никак не шпионом. Это могло навредить плану.

Скрываясь за толпой, Карей пробрался к краю вокзала. Один из офицеров накричал на него за медлительность, и он, притворно смирившись, ускорил шаг. Разумеется, в нынешней суматохе никто не заметил, что ему вовсе не давали никаких приказов, а в такой обстановке было бы глупо упускать шанс подобраться ближе к поезду.

Первая партия заключённых спускалась из вагона. Какой-то парень, девушка, взрослый мужчина… Никого из наших, – проследил Карей. С наружной стороны вагонов выстроились шотеры, которые, вероятно, прибыли взводом вместе с генерал-майором.

Заключённых выстраивали рядами под присмотром стражей. По одному их вели от досмотра к тюремному корпусу, приписывая на выходе из досмотровой одну из трёх повинностей: дурак, убийца, революционер. Наблюдая за этим, Карей чуть ли не упустил важной детали: в поезде не оказалось никого в серой униформе. Ни водитель локомотива, ни следящие за порядком стражники в первых пяти вагонах не находились. Пока что весь персонал, прибывший с поездом, показал бордовые униформы шотерии. Даже на пропускных пунктах над каждым сидящим стражем стоял один из шотеров, указывая, что писать в паспорт заключённого.

Влиятельный же человек, этот Рэт, – подумал Карей, покосившись назад на площадь, где уже не было ни Рэта, ни Элео, ни начальника. На миг адреналин ударил в голову. Глаза забегали в поиске их. Он попытался убедить себя в том, что способен предсказать, куда увели Джустизию. Более чем на девяносто процентов это будет карцер. С пятью процентами той погрешности, что на период допроса это может оказаться цитадель. Остальное останется в непредсказуемом диапазоне, как, например если Достопочтенный решит сопротивляться, или его попытаются покалечить… – маловероятно, но неизвестность подстёгивала его мысли суетиться ещё быстрее. Поскорее закончу здесь и вернусь в карцер за двумя сразу, – заключил он.

Десятка два заключённых покинули вагон, оставшись в ожидании у досмотрового пункта. Глаза кабальеро забегали в поисках знакомых лиц. Перед входом в тюремную зону, позади двух других заключённых, стоял Джади, и это не могло не радовать. Значит, все же остальные тоже здесь — Карей оглянулся по сторонам, одновременно пробираясь украдкой к посту. Он намеревался перехватить Джади у другого стражника.

Когда очередь дошла до Бурёнки, он уже разглядел в проталкивающемся стражнике Карея. Не подавая лишних слов, брюнет во вражеской форме, взглядом, дал знать тому, что его часть плана тоже пошла наперекос. На что Джади кивнул: у нас есть план! – значил этот кивок.

Это хорошо, заключил Карей.

– Джади? Твоё имя ещё страннее, чем прошлого, – подозрительно покосился стражник, на пропускном пункте.

– Ты пиши молча, время не ждёт, – строго обрезал его стоящий над ним шотер Рэта.

– Документов на этих заключённых суд не выносил, по какому праву они здесь, никто не понимает. Толком даже паспорта не у всех есть. На каком основании всё это?

– Тебе уже все объяснили. Это особый случай. Разглашать лишнего вахтёру никто не станет. Пиши!

– Вы скажите, что писать, раз из воздуха берём! – недовольно огрызнулся стражник, скрежеща зубами от того, что его, государственного служащего вооружённых сил, приравняли к вахтёру.

– Этот за убийство. Особо тяжкое, – диктантным голосом объявил шотер.

Стражник цинично оглядел Джади, пока записывал что-то. Взгляд юноши был холоден.

– Молодой такой… – проворчал страж раздражённым голосом. – Убийство… И кого?

– Это несчастный случай, – отмахнулся Бурёнка.

Мужчина поднял голову. Его не устраивала доблесть, которую пародировал заключённый.

– За несчастный случай сюда не приводят, урод. Кого?

– Разве у вас есть такой пункт в протоколе? – огрызнулся юноша.

– Довольно. Номер присвоил? – оборвал их шотер. – Тогда следующий.

Джади, как и все прочие, был скован в наручники, отведёнными руками за спину. Шотер схватил его за шиворот и откинул в сторону выхода, к стражнику, который и должен был сопроводить его в камеру.

– С этого хватит. Дай ему самых сладких соседей, – обратился шотер к стражнику, пока тот хватал заключённого.

– Извините?

– Его в зверинец, – пояснил шотер.

Карей подошёл сзади, пытаясь надавить на стражника, чтобы тот передал ему заключённого.

– Ожидай своего задания, – жалобно ответил тощий страж.

– Просто передай его мне, – приказал Карей, отдёрнув того за плечо.

Увидев на униформе старший чин, страж передал Бурёнку Карею, а сам встал в конец очереди.

– Шагай! – крикнул Карей, ведя Джади спереди. – Что случилось? – спросил он, дойдя достаточно далеко, чтобы посторонним не был слышен голос.

Глаза Бурёнки заблестели азартом:

– План поменялся, Карей.

Мимо пробежал отряд, возвращавшихся из корпуса стражей, в связи с чем была выдержана пауза. Отряд скрылся позади них.

– На святых источниках всё прошло не так гладко.

– Это я понял. Постарайся посветить меня в детали, – осторожничал Карей.

– На объяснения у тебя один градус, если, конечно, новый план требует оставить моё прикрытие невредимым. После того как я доведу тебя до камеры, мы уже не поболтаем.

– Требует, – вдумчиво кивнул Джади. Прикусывая губу, он перебирал мысли от наиболее значимых к менее. – Во-первых…

Глава 19

Карцер

Шесть стражников из специального отряда, подчиняющемуся напрямую Гасэю, снаряжённые с пороховыми харовами сопровождали Элео. Никуда не делся и сам начальник с генерал-майором. Расступившиеся дневальные открыли ворота в башню Цитадели, вся «свита» оказалась в квадратной клетке, которую с наружной стороны затворил стражник, после чего он отдёрнул какой-то рычаг, подошёл к большому штурвалу и стал безостановочно крутить его влево. С тяжёлым скрипом тросы стали спускать клетку вниз.

Элео слегка поддался впечатлению устройства конструкции. Пока клетка спускалась в тёмный тоннель, он видел, как шестерёнки реагировали на ручной штурвал, заставлявший в конечном итоге их платформу, спускаться вглубь. Конструкция была не сложной, однако все эти наглядные конструктивные особенности привлекали внимание смотрящих. Особенно тех зевак, кого вели сюда на длительные посиделки в тёмный карцер. Часто было так, что эти шестерёнки впечатывались в память так прочно, что оказывались перед глазами на протяжении всего отбывшего наказания. Да и снились они потом многим, не говоря уже о том, что для подсознания заключённых их вращающееся движение и скрип становились губительной ассоциацией с самим карцером.

Пахло мазутом и сыростью.

Фонарь на потолке клетки стал единственным источником света после того, как она опустилась ниже уровня пола.

– Удивлён? – спросил начальник Гасэй, уловив мимику Элео. – Не только монархи способны создать лифт. Немного смекалки, и вот уже свет научились воспроизводить сами.

Элео оставался безгласным. Гасэй уловил его решимость и по праву оценил.

– Нам можешь ничего не рассказывать, прибереги сил для Манакры, – заключил он.

Рэт знал, что начальник хитрил. Ему удалось учуять запах такого лжесмирения, отчего, казалось, физически зачесался нос. Нет, полковник, вы примените все хитрости для того, чтобы разговорить этого сопляка. И я покажу вашу истинную натуру.

Генерал-майор как и все прочие, стоял прямо, наблюдая, как за пределами решётки, движется стена. Или, вернее сказать, двигались они, отчего расплывался вид стен тоннеля.

– А вам не казалось интересным то, для чего господину сенатору нужен этот монарх? – сказал Рэт, пытаясь затронуть любопытство начальника.

– Это не моё дело, – обрезал старик.

Он держался благородно. В нём была эстетика, присущая скорее монарху, а никак не начальнику каторжной тюрьмы, что прослыла ужасными слухами в простонародье.

– Но вам же известно, – настаивал Рэт.

Начальник оглядел шестерых сопровождавших стражников из спецотряда.

– С нами посторонние. Вы не имеете права разглашать информацию.

– Разве они не ваш личный охранный состав? – искусительным голосом говорил Рэт. – И каково это – отдать жизнь человеку, что вечно держит нож у твоей спины? – обратился он к одному из стражей, по имени Даяк, что командовал всей спец шестёркой. В поисках выхода из возможного конфликта Даяк бросил вопрошающий взгляд на полковника.

– Уж лучше мой нож окажется за спинами моих людей, генерал-майор. Не стоит посвящать нэфэш моих людей в смертельные игры.

Рэт не отличался скромностью и скорее был из тех, кто последнее слово оставит за собой, однако такую возможность у него забрало дно тоннеля, на которое спустился лифт.

– Карцеры находятся более чем на сто метров под землёй, – говорил начальник, – во впадине подземного озера. В этом месте бушуют течения, так что иногда будет потряхивать.

Стражник с обратной стороны лифта дёрнул задвижку, открыл сначала толстую стеклянную дверь с медным абажуром, а затем и дверь лифта.

Рэт набрал воздуха в грудь: сказать было что, вот только момент упущен. Лифт опустел, и последним из него вышел замыкающий генерал-майора страж.