Ангел порочного круга

– Я согласна!

Так легко?

– Договорились. Когда тебе нужны деньги?

– Ты сразу сможешь дать мне такую сумму?

– Да, как попросишь, так и отдам.

– Тогда я узнаю и скажу тебе.

– Без проблем.

– Спасибо тебе большое!

Подходит и обнимает за шею. Встаю и прицельно смотрю в глаза:

– Ты мне ничего рассказать не хочешь?

– Нет…

Опускает взгляд в пол, потом снова переводит на меня и улыбается. Но притворятся это не ее конек.

– Тогда иди.

– Хорошо. Спасибо тебе еще раз!

– Пожалуйста.

– Я пойду тогда.

– Иди. Да, Насть, вызови ко мне начальника охраны, пусть подойдет.

– Конечно.

В голове не укладывается, зачем женщине деньги, если она живет в роскошной квартире с мужчиной, который не ограничивает в расходах?.. И даже ничего не просит взамен. Охотница за миллионами? Притворившись невинной овечкой, втирается в доверие? Но она абсолютно не умеет лгать… Начинающая охотница?

– Матвей Глебыч, звал?

– Да, Геннадий, заходи. Закрой дверь.

– Слушаю тебя.

– Нужен человек, который будет следить за Настей.

– По ней нет ничего. Чистая, я же сказал.

– По-моему что-то наклевывается. Мне нужны любые ее передвижения, когда она не со мной. Найдешь?

– Конечно. Нет проблем. С сегодняшнего дня приступать?

– Да. И о каждом ее шаге, пусть сразу мне сообщает. Можно в виде отчетов: когда, где, с кем, о чем. Если что-то важное, пусть звонит.

– Понял. Не волнуйся, Матвей, мои парни и комара не пропустят.

– Знаю. Спасибо.

Что же ты скрываешь? И зачем?

Глава 38

Настя

Будто чувствует, что я неправду говорю. Не хочется врать, но он будет отговаривать, а это мой запасной вариант. Если полковник Соболев дело прикроет, то ждать помощи будет неоткуда, а там есть шанс. Я верну все деньги. Полтора года работать в этой компании. Но может это и неплохо, пока я отдаю долг, буду рядом с ним.

– Настя, все в порядке? Ты прям совсем иная вышла из кабинета генерального.

– Да. Это личное, не по работе.

– Обедать идем вместе?

– Сейчас спрошу у Матвея.

Подхожу к двери, выходит начальник охраны и смотрит на меня, будто книгу читает. И эта книга ему явно не нравится.

– Матвей, можно к тебе?

– Конечно, заходи.

– Ты поедешь обедать? Мне с Жанной идти или с тобой пойдем? Почему так смотришь?

– Иди-ка сюда.

Подхожу. Он смотрит на меня снизу вверх, не вставая с кресла.

– Какие-то проблемы?

– Да, есть небольшие.

– Я могу помочь?

– Помнишь, мы с тобой договорились: что бы ни случилось, ты обратишься ко мне за помощью?

– Помню, конечно.

– Вот и хорошо. Можешь идти обедать с Жанной, у меня дела. Я скоро уеду.

– Напиши мне свой адрес, тогда.

– Зачем?

– Я после работы ведь домой поеду или…

– Или? У тебя есть другие варианты?

– Нет, поэтому и прошу написать адрес, чтобы я сказала в такси, куда ехать.

– Зачем тебе такси? Я к вечеру вернусь и заберу тебя.

– Хорошо.

Надеюсь, что он ничего не заподозрил. Нужно успокоиться. Моя небольшая ложь, ведь очень похожа на правду, верно? Конечно, Настя, конечно…

– Жанна, я к нашему новому поставщику. Если будет что-то срочное, звони.

– Хорошо, Матвей Глебович.

– Матвей, подожди! – я побежала за ним и догнала возле лифта.

– В чем дело?

– Ты сам сказал, что я твой личный помощник, разве я не должна с тобой поехать?

– Не должна. А в чем проблема?

– Я же все время с тобой. Не знаю, что делать и как себя вести здесь.

– Насть, ты взрослый человек, разберешься.

– Да, конечно…

Заходит в лифт, а я чувствую себя настоящей дурой: привыкла, что он рядом, да так, что одна не могу в офисе остаться. Нельзя, нельзя так привязываться к людям! Опять слезы к глазам подступили, но нельзя раскисать. Собираюсь открыть дверь приемной и чувствую, кто-то касается плеча. Резко оборачиваюсь – Матвей. Берет меня за руку и отводит чуть в сторону:

– Насть, не волнуйся, все будет хорошо! С Жанной ты ладишь, мой номер телефона у тебя есть – звони, если что-то будет не так. И у тебя есть одно преимущество, – улыбается.

– Какое?

– Если устанешь, просто заходишь в мой кабинет со словами «генеральный поручил мне важные дела» и делаешь там все что захочешь: спишь, играешь в телефоне, ешь. Он запирается изнутри. Договорились?

Киваю. Моргнула, и из глаз скользнули слезы.

– Не плачь, – коснулся моей щеки, вытирая «соленую воду», как он говорит. ― Вечером, если захочешь, поедем ужинать в ресторан.

– Хорошо.

– Все, мне нужно идти.

Целует меня в лоб, идет к лифту. Обернувшись – подмигивает и уезжает. Теперь мне спокойнее.

Время до обеда прошло быстро. Мы с Жанной сидели за нашим любимым столиком. И я все же решилась задать вопрос, который не дает мне покоя:

– Послушай, раз уж ты в курсе того, что мы с Матвеем вместе, можешь рассказать про его жену?

– Жену? А что генеральный женат? – удивление Жанны было безапелляционным.

– Да, был женат.

– Ни разу не слышала про его жену. Про его многочисленные похождения по женщинам, конечно… Ой, извини, сболтнула лишнее.

– Ничего, я знаю про его похождения. Но, может, ты мне расскажешь с кем у него здесь отношения, имею в виду на работе. Да и в принципе отношения… вне офиса.

– Уверена, что хочешь знать?

– Да.

– Есть Анжела Дмитриевна. Я когда пришла, она уже работала здесь. Была Эмма. Знаю со склада двух девчонок, которые глаз с него не сводят, но было между ними что-то или нет – не знаю. Из отдела кадров есть… Слушай, а может не нужно тебе знать? Чем дольше я говорю, тем больше у тебя глаза становятся. Давай-ка я тебе лучше расскажу, что он справедливый начальник и всегда находится на стороне своих сотрудников. Компания для него очень важна. И знаешь, он человечный очень. У меня малыш только в садик пошел, когда я устроилась на работу, и иногда мне приходилось отпрашиваться вот прямо день в день. Он ни разу меня не упрекнул, просто просил, чтобы я как можно раньше возвращалась к работе. В отличие от Сергея Александровича, к которому я с такими вопросами даже не подходила. Он мне потом выговоры делал, но я же знала, что не отпустит, поэтому сразу к генеральному шла.

– Ты его секретарем была? Он сказал, что уволил своего, поэтому и предложил эту должность.

– Нет, это он Эмму уволил. Она, конечно, зарываться начала в последнее время. Как говорят, стала частенько хотеть проводить с ним время и вроде как намекала на колечко.

– А он?

– Так вот в итоге и уволил… Так, конечно, у него за пределами работы столько кандидаток есть… Ой… Опять я не то ляпаю…

– Лучше знать, чем нет. Правильно?

– Да, но… с тобой он другой.

– Другой? В каком смысле?

– Да, именно в том, каком ты подумала. Расслабленный, что ли, и смотрит на тебя так…

– Обычно смотрит.

– Не скажи. Взгляд особенный – нежный такой. Да и кофе для тебя – это говорит за тысячу взглядов.

– Иногда мне кажется, что ему меня просто жалко и все. Ну, знаешь, как котенка или щенка.

– Я бы не сказала про генерального, что он жалостливый. Справедливый, человечный, но вот жалость – это не про него. И всякие «уси-пуси» тоже мимо.

– А ты секретарь Сергея Брызгалова, да? – у меня от одного воспоминания о нем ужасные мурашки. ― Он какой?

– Как начальник, тоже неплохой, но вот часто позволяет себе лишнее.

– Что, например?

– Голос может повысить, когда не в настроении, на работу прийти позже, если накануне выпил лишнего. А пить он совершенно не умеет: на всех корпоративах всегда употребляет больше нормы. Его наши парни домой волокут потом. Не женат. Хотя женщины его тоже любят. Он, знаешь, такой «дамский угодник»: может быть очень милым, обходительным, с юмором. Ну вот как-то так…

– Ясно. Спасибо. Я, честно говоря, его побаиваюсь. Неприятный он. Слушай, а они с Матвеем друзья?

– Скорее основное – это партнеры по бизнесу. Хотя знаешь, иногда ощущение, что они заклятые враги. Но зато в делах веселья, отдыха неформального, где есть женщины и игры – как братья, но в извечном соревновании за «мамину любовь».

– Мамину?

– Ну, я так образно, но доля правды в этом есть. Слушай, времени-то сколько! Мы с тобой заболтались. Побежали.

Когда пришли, я сразу же погрузилась в дальнейшее изучение специфики «КсенонМед», даже не заметила, как к столу подошел Сергей Брызгалов:

– Мне нужна помощь с документами за прошедший квартал.

У меня от его голоса внутри все сжалось, поднимаю глаза, он смотрит с нескрываемым интересом и едва заметно улыбается.

– Сергей Александрович, я сейчас подойду.

– Жанна нет, мне нужна помощь Анастасии Викторовны.

– Моя? Но я еще не знаю многого, вряд ли смогу помочь, – сердце в пятки юркнуло.

– Как раз таки сможете. Жду вас у себя.

– Жанна, что мне делать? Не хочу к нему идти.

– Да, ты не бойся.

– Мне что-то взять с собой?

– Не нужно. Иди узнай чего хочет, потом придешь, скажешь мне. Почему он тебя вызывает?

– Не знаю…

Идти до его кабинета метров десять, а в моей голове уже сотни раз вспыхнули воспоминания той ночи в «лани». Как же Матвей не вовремя уехал. Кто меня защитит сейчас? Если что я просто убегу и плевать, что кто подумает. Стучусь и приоткрываю дверь:

– Можно?

– Да, заходите.

Я захожу в кабинет, но дальше, чем на шаг от двери не отхожу.

– Ну, чего же вы встали Анастасия, проходите, – указывает мне на кресло за столом напротив своего. ― Могу же я вас называть Анастасия?

– Можете, – сажусь на краешек кресла, сердце колотится и хочется сбежать, потому что он не отводит от меня взгляд. Глаза у него стального оттенка. От волнения начинаю задыхаться, но нельзя проявить такую уязвимость. Я вспоминаю Матвея: глаза, руки, прикосновения. И мне становится спокойнее.

– Чему улыбаетесь?

Даже вздрогнула:

– Вспоминаю приятное.

– О, так вам в «Золотой лани» наша маленькая игра понравилась? Неожиданно.

– Нет! Вы в своем уме? – вскакиваю с кресла. ― Вы меня чуть не изнасиловали.

– Тихо, Анастасия, тихо! Сбавьте обороты. Вы же вряд ли хотите, чтобы сотрудники компании узнали, где Матвей вас нашел? Думаю, что нет. Садитесь обратно.

Меня трясет от злости и от страха – все вместе это очень неприятно и мне сложно сдерживать это огромное волнение:

– Зачем вы меня позвали? Я не ваш секретарь. Есть Жанна, а я работаю с Матвеем.

– Да, знаю я, знаю. Об этом знают все, включая посудомойку соседнего ресторана.

– Не поняла…

– Настя… Давайте, я все же буду называть вас так. Вы новый помощник генерального директора, поэтому о вас все уже знают. А тем более, вы живете с ним вместе. Да, слухи в этой компании очень быстро расходятся. Как говорит, сам генеральный – мы одна большая семья. Поэтому информация из первых рук.

– Чего вы от меня хотите? Если вызвали по рабочим вопросам – задавайте, если поболтать о моей личной жизни, то я лучше пойду.

Никому не позволю унижать себя… А Матвей, значит, всем уже рассказал, что завел новую любовницу?

– Вот! За это он вас и выбрал. Любит спесивых, так что считайте, я одолжение сделал той ночью, заставив увидеть ваш пыл, – начинает большим пальцем растирать нижнюю губу, за которую я тогда укусила. ― Мне же, наоборот, нравятся спокойные женщины, покладистые.

Начинает подходить ко мне, отчего я вжимаюсь в кресло и теперь смотрю снизу вверх. Пристально глядит в мои глаза:

– Думаю, что мы с вами сработаемся. А когда Матвея Стоянова не будет рядом – сможем работать в усиленном режиме, чтобы пропотеть, – теперь смотрит и расплывается в ехидной улыбке.

– Вы что предлагаете мне спать с вами? – оттолкнув кресло, смогла встать и начала пятиться назад.

– Нет, Настя, ну что вы! Спать вы будете в квартире Стоянова, а у нас с вами будет быстрый и приятный секс.

– Вы спятили?! Матвей приедет и я все ему расскажу.

Я уже держала ручку двери, когда услышала его слова:

– А стоит ли? Вы расскажите про меня, а я расскажу про вас: где Матвей Стоянов нашел свою новую помощницу. Думаю, что и владельцу, и посудомойке его любимого ближайшего ресторана тоже будет интересно это узнать. Наверняка как новому сотруднику, да и просто женщине, такая слава вам ни к чему.

Мне было сложно в это поверить. Развернулась, смотрю на него, к горлу комок подкатывает, к глазам слезы…

– Что поделать мы все одна большая семья… А если вы ему расскажете, так я узнаю об этом первый – он не сдерживает эмоций. Выбор за вами Анастасия Викторовна.

– Вы меня шантажируете?

– Нет, как можно?! Я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество. Кроме приятного секса, бонусом получите мое расположение, а его трудно завоевать.

Не могу поверить, что услышала это. Выбегаю за дверь. Такого мерзкого состояния я еще не испытывала. Пытаюсь сдержать поток слез, пока иду до кабинета Матвея.

– Настя, что с тобой?

– Сейчас не могу говорить…

Захожу внутрь и запираю дверь. Господи, за что мне все это? Что я сделала не так? У меня ничего не получится. Никогда ничего не получится…

Что мне теперь делать? Рассказать, что произошло не могу – все будут считать меня проституткой и легкодоступной. Не смогу здесь больше работать. Да и не хочу. Нужно искать новую работу, но этот ужасный человек сможет сделать так, что и там об этом будут говорить. Мне нет жизни в этом городе. Нет жизни с любимым человеком…

Слезы душили. Очень хотелось позвонить Матвею, попросить, чтобы он приехал и увез далеко-далеко. Хоть на край Земли, только чтобы никого не видеть…

Я села на диван и, вероятно, уснула, потому что вскочила от громкого стука в дверь и голоса Матвея:

– Настя!

Потом услышала щелчок, по-видимому, он открыл дверь своим ключом.

– Настя, что случилось? – подошел ко мне.

– Все в порядке. В порядке.

– Какой в порядке?! Ты себя видела? Что произошло? Мне Жанна сказала, что Сергей вызвал тебя к себе, а оттуда ты выбежала в слезах и заперлась в кабинете. Что он тебе сделал?

– Ничего. Все уже хорошо.

– Настя, не ври мне! Идем!

– Куда?

Взял меня за руку и потянул за собой. Он в ярости. Только проходя большое зеркало, я мельком смогла увидеть, что у меня на щеках черные дорожки от туши. Он шел в кабинет Брызгалова. Не хочу туда, не нужно. Видела, как на нас смотрят несколько сотрудников. Он буквально ворвался в его кабинет, с силой толкнув дверь внутрь:

– Что ты ей сделал? – я слышала его дыхание, как у разъяренного быка.

– Матвей, ты чего? Ничего я ей не делал.

– Тогда почему она из твоего кабинета в слезах выскочила?

– Да, признаю, я слегка повысил на нее голос. И все. Настя, скажите же ему.

– Это так? – глаза полные злости.

– Да, – опускаю взгляд в пол, чтобы не видеть ни одного, ни второго.

– Анастасия Викторовна, оказалась очень впечатлительной. Признаю, был неправ.

– Чтобы ты в последний раз на нее голос повышал. Да и, вообще, на любого сотрудника. Ты не в торговой лавке, чтобы отчитывать кого-то подобным образом!

Я все же подняла глаза и видела, как взгляд Брызгалова наполнялся ненавистью. Матвея глаза не видела, но то, как он больно сжимал мою руку, говорило о многом.

– Выйди из моего кабинета Матвей!

– Моя компания, где хочу там и нахожусь!

– Я тебя предупредил!

– Да что ты?!

В мгновение Брызгалов хватает Матвея за грудки, тот в ответ делает то же самое. Я выбегаю за дверь, чтобы позвать на помощь:

– Жанна, Валентин, пожалуйста, сделайте что-нибудь!

– Я уже вызвала охрану.

В кабинет я не заходила, но слышала, как они там все крушат. И не только я.

– Давно нужно было с тобой разобраться!

– Так разобрался бы, Матвей Глебович или кишка тонковата?

– Ах, ты скотина!

– Жанна, они же там покалечат друг друга!

– Все, все помощь подоспела.

В приемную вбегает Геннадий и еще один охранник. Пробегают мимо меня прямиком в кабинет:

– Разошлись! Я сказал, разошлись!

– Оставь! Давно нужно решить этот спор, – это был голос Матвея.

– Я буду вынужден применить силу к вам обоим. Разошлись!

Слышу, как они их разнимают. Первым выходит Матвей: губа в крови, костяшки на руке разбиты. Следую за ним в кабинет. Что со вторым не знаю, да и он меня ни капельки не волнует. Рывком открывает дверь и начинает ходить по кабинету, как лев в клетке. Я не захожу внутрь – мне страшно. У него безумные глаза. Слышу, как Брызгалов ругается с Геннадием.

– Настя, зайди и закрой дверь!

Делаю все, что говорит, меня трясет, не могу справиться с этим. Какое-то время он еще ходит по кабинету, а затем подходит ко мне:

– Мне жаль, что ты это видела. Возьми свою сумку, мы уезжаем.

– Давай, ты сначала успокоишься, а потом поедем.

– Ты меня не слышала, что ли?

Выходит из кабинета и идет в направлении лифта. Одна я здесь точно не останусь. Хватаю сумку и быстрым шагом иду за ним. Открываю дверь и вижу, что Матвей разговаривает с начальником охраны:

– Ты знаешь, я пытаюсь сдерживаться!

– Однажды не будет того, кто вас разнимет, и вы друг друга поубиваете.

– Этого не будет. Все я спокоен.

– До завтра, Матвей Глебыч!

– Спасибо тебе в очередной раз.

Геннадий заходит обратно в приемную. А я так же неподвижно стою. Хоть он и говорит, что спокоен, но я вижу, как в нем кипит гнев: желваки ходят туда-сюда, и он сжимает-разжимает ушибленную руку. Открываются двери лифта. Матвей заходит внутрь:

– Поехали.

– Тебе очень больно? – из губы сочится кровь и кожа вокруг синеватого оттенка.

– Пустяки. Не обращай внимания.

Спускаемся и выходим из лифта, проходим вестибюль, парковку: он идет впереди, а я быстрым шагом следую за ним. Он страшен, когда в ярости. Не знаю, что говорить, как себя вести. Но не хочу, чтобы он садился за руль в таком бешенстве:

– Пожалуйста, давай постоим, и ты успокоишься.

– Настя, я спокоен!

– Нет. За руль в таком состоянии не нужно садиться.

– Тебя здесь оставить?

– Нет.

– Тогда садись в машину.

Глава 39

Матвей

― Хватит меня успокаивать! Лучше скажи, за что он на тебя голос повысил?

Еще не успели с парковки отъехать, она мне пчелу напоминает: жужжит и жужжит…

– Я отказалась выполнять его поручение вместо твоего. У меня и так достаточно работы и я отказалась.

– Мразь! Правильно сделала.

Собираюсь повернуть ключ в замке зажигания, Настя кладет свою руку поверх моей. Поворачиваюсь и смотрю: эта девчонка совсем страх потеряла? Злости предела нет, а она меня останавливает.

– Еще постоим. Остынь, пожалуйста.

– Ты хочешь, чтобы он сейчас вышел и мы продолжили?

– Нет!

– Тогда наш диалог закончен.

– Заедем за угол здания и там постоим. Я тебя очень прошу.

Стискиваю зубы, но все же делаю, как она говорит. Заворачиваю за угол, паркуюсь:

– Насть, зачем лезешь под горячую руку? Ты же видишь в каком я взвинченном состоянии? У тебя инстинкт самосохранения напрочь отсутствует? – говорю на повышенных тонах, и это я еще сдерживаюсь.

– Если с тобой что-то случится, – под моим тяжелым взглядом исправляется, ― если что-то случится, тебе ведь легче не станет. Будет только хуже. Разве я неправа?

– Права, но под горячую руку никогда не лезь. Я сейчас не только про себя говорю.

– Меня услышит тот, кто умеет слышать и думает головой.

– Ладно, Насть, хватит с меня нравоучений. Посидим еще немного и поедем.

Такая молодая, а чересчур умная. На кой черт я ее встретил?.. Не авария будет моей погибелью, а Анастасия Приозерская.

Вижу, как отъезжает автомобиль Брызгалова. Если мог бы, то не оставил бы живого места. Смотрю на Настю: провожает его машину напряженно-испуганным взглядом. Что же она с ним не такая умная? Но это же хорошо, что с ним не такая…

– Я успокоился. Можем ехать?

– Сейчас да.

– Спасибо, – по-моему, мой саркастический тон она не поняла, мило улыбнулась и кивнула. Черт, черт, черт! Никого не слушал, а она нашлась. В бешенство меня вгоняет. Ладно, и правда, нужно успокоиться, иначе такими темпами можно здесь заночевать. Повернулся, чтобы смерить эту девчонку строгим взглядом, а она даже не смотрит на меня: сидит какая-то отрешенная. Выходит из-под моего контроля эта ситуация.

Зря она так нервничала, питерские пробки остудят любой пыл:

– Как тебе работалось за исключением финальной сцены?

– Мы дома поговорим.

Опять что-то не так. Почему я не спас кого-то более покладистого?..

С парковки в доме Настя решительно шла впереди меня. Куда спешит? О чем думает? Еще и пятьсот тысяч нужны непонятно на что…

– Давай, чай попьем и съедим что-нибудь, – сообщает, едва мы зашли в квартиру. Это она такая голодная или поговорить хочет? Предпочитаю первый вариант.

– Давай, – проходит в кухню, только обувь сняв. Ну, хорошо… ― О чем хочешь поговорить?

– Я рада, что ты это понял.

– Радоваться нечему, я очень напряжен.

– Поговорить все равно нужно.

– Насть, почему в такой маленькой, хрупкой женщине помещается столько проблем и своенравия?

– Ну уж извини какая есть.

– О чем хотела поговорить? – может, сознается, куда деньги нужны?

– Помоги найти другую работу.

– Что так? – она меня добьет.

– К сожалению, не смогу у тебя работать.

– Это из-за Сергея, что ли? Настя, если ты с каждой работы будешь уходить, когда на тебя начальник накричит, так поиски можно не начинать. Ты же осознаешь насколько это детская позиция? Мне даже слушать неинтересно. Иди спать.

– Я завтра туда не вернусь. Это решено.

– За что ты на мою голову свалилась? Сиди дома тогда, я даже пальцем не пошевелю в сторону поиска.

– Значит, я сама найду.

– Тебя зарплата не устроила?

– Дело не в деньгах.

– Тогда я начинаю подозревать тебя в шпионаже. Нескольких дней достаточно, чтобы добыть информацию в тех бумагах, которые я тебе доверил. Ты шпионишь в моей компании?

– Ты полнейшую ерунду говоришь.

– Насть, а ты не прикрывайся слезами, – опять глаза на мокром месте. Встает и собирается уходить. Перехватываю ее за запястье. ― Я, вообще-то, недоговорил.

– Зато я все сказала и все услышала, – выдергивает руку и уходит. Ничего не съела и не выпила. На кой черт ей кухня была нужна?..

Догоняю за пару шагов:

– Стоять, я тебе говорю. Слушай, а, может, ты заранее решила, что пятьсот тысяч я тебе преподнесу на золотом подносе? Тебе же быстрые деньги нужны.

– Да, чем быстрее, тем лучше!

– Насть, тогда зачем тебе новая работа? Дорогу в «лань» ты знаешь. Там постоянно требуются «сотрудники» и начальников кричащих нет. Крик как раз прерогатива «сотрудниц». Ты просто создана для этой работы! – замахивается, чтобы дать пощечину, в момент перехватываю руку. ― А вот это лишнее.

Вырывается и убегает наверх в свою спальню. До моих ушей доносятся всхлипы. Как всегда, в своем репертуаре. Даже думать о ней не хочу! Но все же закрыл входную дверь и ключ забрал с собой, а то ума хватит снова пуститься в бега. Как же она меня из себя выводит. Иду в спальню, но все равно останавливаюсь у ее комнаты, чтобы послушать плачет она или нет. Тихо. Ну, значит, отходчивее стала.

Полночи ворочался. То и дело стреляли воспоминания: когда впервые увидел ее руки в молитвенном жесте; глаза полные слез и страха; то, когда узнал, что она еще невинная; прикосновение к ее губам; ее улыбку. Кажется, я серьезно заболел… Твою ж мать!

Еле разодрал глаза под звук будильника. Сначала Настю поднять нужно, потом в душ. Она вечно собирается, как на праздник – очень долго.

– Настя, – захожу к ней, постель не тронута. Сердце учащает удары. Неужели снова сбежала? Не могла – ключи у меня. Вижу в ванной свет. Понятно. Встала и уже принимает душ, кровать заправила. Отлично, хоть сегодня не нужно подгонять. Уже собираюсь уходить и понимаю, что шума воды не слышу. Подхожу, открываю дверь в ванную и сердце замирает: спит на полу, в той же одежде, в которой пришла вчера. Тушь размазана по глазам, коленки поджаты. Значит, здесь плакала, чтобы я не услышал. Совершенно не ожидал увидеть ее в таком состоянии. Опускаюсь на колени и начинаю гладить по волосам:

– Настя. Настя, проснись.

Открывает опухшие от слез глаза и смотрит на меня, но ничего не говорит.

– Настя, ты как?

– Я в порядке.

Поднимается. Еще раз, смотрит так, что я забываю, как нужно вдохнуть. Иду за ней. Она садится на кровать:

– Купи мне билет домой. Я хочу уехать.

– Насть, о чем ты говоришь? – сажусь на корточки возле нее. ― Куда уехать? Твой дом здесь, мы это уже обсуждали.

Отрицательно качает головой:

– В настоящем доме всегда есть тот, кто тебя любит. Хоть немножко…