Ангел порочного круга

– Готово.

– Ты отлично справилась. Сразу видно, что дочь врача.

Улыбаюсь, потому что мне нравится, когда так говорят.

– Наконец-то и я о тебе позаботилась.

– Ты меня спасла. Теперь намного легче. Спасибо.

– Сможешь вести машину?

– Конечно, – коснулся ладонью моей щеки.

Когда у него только одна свободная рука, едет он медленнее и никого не обгоняет. Нет худа без добра. Но, пожалуйста, Господи, пусть он будет цел и невредим. Береги его!

Когда поставили машину на парковку, стало спокойнее. У меня есть вопросы к нему, насчет Сергея и этой дурацкой поездки в клуб, но лучше оставить их на день. Не хочу нервничать, да и ему нужно отдохнуть. Зашли в квартиру:

– Насть, давай поговорим.

– Мне это тоже необходимо.

– Может кофе без кофеина? Взбодримся, но сможем уснуть.

– Давай.

– Садись на диван, я сейчас принесу.

– А твоя рука?

– Долго буду нести, – улыбается.

– Лучше я.

Насыпаю кофе и включаю кофемашину.

– Мне нравится видеть тебя на кухне.

– Почему?

– Потому что на кухне находится тот, кто чувствует себя хозяином или хозяйкой.

– Или домработница, – самой нравится, что он говорит, но я все равно провоцирую, не до конца понимая зачем. Это как форма защиты.

– На моей кухне никто не готовит кроме меня.

– Я готовила.

– Ты исключение, которое никак не хочет становиться правилом. Кофе сварился. Возьми, пожалуйста, и пойдем в гостиную.

Беру кружки и несу их на журнальный столик, возле дивана. Стать для него правилом?..

– Может стоить сменить бинт?

– Не нужно. Мне кажется или хочешь избежать разговора?

– Кажется… Нет… Сама не знаю.

– Значит, поговорим. Настя, ты нужна мне в офисе. Я хочу, чтобы ты работала у нас. Насчет Сергея… завтра же я заставлю его перед тобой извиниться. И ты, как сотрудник, будешь иметь полное право вообще его не слушать, чтобы он не попросил сделать.

– Но он сказал, что расскажет всем про меня. Что мы в «лани»…

– Он ничего не скажет. Впрочем, от него можно ожидать подлянки. Но о том, что мы там встретились, знают только трое в компании. Но я понимаю, что тебе будет неприятно, если это всплывет.

– А разве тебе будет все равно, если узнают, что ты живешь с женщиной, которую встретил в ночном клубе?

– Мне да. Это личная жизнь и она никого не должна касаться, кроме меня.

– Мне бы такую самоуверенность.

– Ты еще слишком молода.

– Мне не нравится Сергей.

– Это радует.

– Не в этом смысле. Он неприятный человек. Сам сказал, что от него можно ожидать «подлянки». Почему вы вместе работаете? Зачем?

– Мы росли вместе, наши отцы дружили. И я обещал его матери, что присмотрю за ним.

– Ты ему, как старший брат значит?

– Типа того. Только мы почти одного возраста.

– Когда вы ругаетесь, то больше похожи на врагов.

– Много чего было.

– Расскажешь?

– Позже… Я придумал, как заставить его молчать.

– Как?

– Дам ему вести самостоятельно крупный проект.

– А ты что не давал до этого?

– Все время контролировал. Сейчас отпущу, пусть все делает сам, как хотел.

– Поэтому он тебя и не любит.

– Ты его защищаешь?

– Нет, конечно. Но ты держал его на коротком поводке. Кому это понравится?.. Никому.

– Возможно, ты и права…

– А стоит из-за меня рисковать проектом?

Ставит свою кружку на стол, с моей делает то же самое. Затем берет мое лицо в ладони. Сердце начинает биться чаще. В его руках я даже пошевелиться не могу, все сосредоточено на прикосновении и темных медовых глазах. Невольно перевожу взгляд на губы, он видит и улыбается:

– Из-за тебя стоит.

Приближается и целует. Понимаю, что соскучилась по его губам. Язык проникает в меня, но я уже знаю, что делать в ответ. Обнимаю за шею и сажусь ближе. Целует, но останавливается. Смотрит на меня, словно спрашивает разрешение продолжить. Я сглатываю, ничего не говорю, губы как-то сами открываются, и он накрывает их жадным поцелуем. Затем обхватывает меня за плечи и укладывает на диван. Голова идет кругом. Не знаю, что нужно делать. Просто доверится ему или…

– Твою ж мать! – вскрикивает и резко отстраняется от меня.

– Я что-то не то сделала?

– Нет, что ты! Рука…

– Как же мы про руку забыли?! – приподнимаюсь и поправляю задравшееся платье.

– Я тебя даже раздеть нормально не смогу. Или все же попробуем? Мне уже лучше. Буду аккуратнее.

Хитроватый прищур и улыбка говорят о его готовности продолжить, а вот забинтованная рука, которую он придерживает здоровой – нет.

– Мне нужны обе твои руки. Подождем.

– Да? – приближается, обхватывает меня за спину забинтованной рукой, чем делает меня еще ближе. ― И зачем тебе обе руки?

Мне что сказать? Не знаю, поэтому просто смотрю, хотя это очень сложно в такой близости. Но я же не могу признаться, что хочу его прикосновений и что не знаю, как вести себя, а двумя руками он все сделает ловко и мне не будет стыдно за то, что ничего не умею.

– На меня никто и никогда так не смотрел, как это делаешь ты. Каждый раз повторяюсь, – улыбка едва касается его губ.

– И что ты видишь в моих глазах?

– Вижу Каспийское море. Его вода имеет зеленоватый оттенок. И оно затягивает меня.

– Это хорошо для тебя?

– Наверное. В твоих глазах есть еще что-то.

– Что?

– Не знаю. Я же говорю, на меня так никто не смотрел.

Может, это потому что я тебя люблю?..

– Да, именно, такой взгляд. Ты необычная девушка. Знаешь, а я ведь не собирался идти в клуб той ночью.

– Не собирался? Я думала ты завсегдатай таких мест.

– Иногда хожу, чтобы расслабиться.

Да, да, «иногда» как же…

– Почему пришел?

– При нынешних обстоятельствах это странно, но меня Сергей уговорил. Я до последнего сопротивлялся. Мне хотелось домой, чтобы отдохнуть, но он настаивал.

– То есть мне нужно его благодарить?

– Нет! Это я должен, за то, что встретил тебя, – нежно целует в губы.

Целует, а мне не дает покоя мысль: получается, если бы не пришел Матвей, то я бы лишилась девственности с Сергеем? Он бы явно довел дело до конца. Господи…

– О чем ты думаешь? Не отвечаешь на поцелуй. Настя…

– Думаю, что было бы, если бы ты не пришел.

– Но я же пришел.

– Да.

Обнимает и прижимает к себе.

– Пошли спать.

– Может, руку перебинтуем?

– Завтра. Сегодня не хочется.

– У меня еще есть вопрос.

– Задавай.

Я отстранилась и заглянула в глаза:

– Зачем сегодня повез меня в этот дурацкий клуб?

– Мне хотелось тебя встряхнуть. Насть, ты постоянно плачешь. Мне больно видеть тебя в таком состоянии. А еще, я не знаю, как показать, что ты мне очень дорога и я не отношусь к тебе, как к любовнице. И тем более, как к проститутке. Не видел другого решения.

– Правильно, что отвез.

– Серьезно? Думал, что ты меня побьешь, – улыбается.

– Серьезно. Мне нужно было это увидеть. Но если бы предупредил зачем едем, мне было бы не так страшно и некомфортно.

– Я был рядом, как и обещал. А если бы сказал заранее, то эффект был бы не тот.

Может, признаться, что я люблю его? Так хочется сказать три этих слова. Но, возможно, рано еще: не знаю, что он чувствует.

– Пошли спать.

Я встала и протянула ему руку. Он поцеловал и поднялся. Мы прошли по лестнице. Остановились возле моей комнаты:

– Спокойной ночи, Анастасия Викторовна, – укрыл мои губы своими.

А когда мы перестали целоваться, я сказала то, чего не ожидала от себя:

– Я хочу ночевать в твоей комнате.

– Хорошо. Рука не помеха, – вижу игривые огоньки в глазах. Все же верно говорят, что мужчина к сексу всегда готов.

– Нет, ты не понял. Просто хочу быть с тобой рядом, спать в одной постели. Можно?

– Конечно! Идем?

– Переоденусь и приду.

– Настя, – берет меня за руку и разворачивает к себе, ― ты мне на самом деле очень дорога. И я хочу, чтобы ты помнила об этом.

– Хорошо, буду.

Пока надевала пижаму, думала, что для меня это большой шаг. А еще, что хочу проверить Матвея: сможет ли он быть со мной в одной постели без намеков о сексе? Я хочу полностью довериться ему и убедиться, что, прежде всего, мы можем быть близкими людьми, которых связывает душевное единение. Ведь его ухаживания могут быть тем, что он хочет меня как женщину и все. Если он завсегдатай клубов для мужского отдыха с эскортом и проститутками, то это вполне возможно… Что же такое? Когда я с ним, то теряю голову и кажется я ему нужна, как человек. А когда отдаляюсь или начинаю думать о нашей близости, то вспоминаю его похождения по порочному кругу и боюсь довериться, боюсь разочароваться. Но пути назад нет.

Подхожу к его спальне и слегка приоткрываю дверь: сидит на краю кровати и читает какие-то документы:

– Дома тоже работаешь? – вхожу в комнату.

Он одаривает своей лучезарной улыбкой:

– Ты и спать ложишься, собираясь как на праздник? – указывает на часы. ― Мне нужно подписать кое-какие бумаги. Но я готов ко сну.

Кладет папку в тумбочку. Встает, подходит ко мне и берет за руки. ― Ты ко мне насовсем хочешь перебраться или только на одну ночь?

– Не знаю.

– А что подсказывает сердце?

Нежно целует в губы.

– Хочет насовсем. А почему ты спрашиваешь?

– Думаю, обременять тебя выбором половины кровати с возможностью лишиться своей или нет, – смеется. ― Где тебе удобнее спать?

– Отдашь мне свою?

– Я готов на это пойти ради тебя.

Обнимаю за шею:

– Выбираю половину, которая рядом с твоей.

– Согласен, – прикасается носом к моему и мы тремся ими, как эскимосы. Это поцелуй, основанный на доверии. ― Забирайся под одеяло.

Мы ложимся лицом друг к другу. Глажу его по щеке:

– Болит рука?

– Если о ней не думать, то нет.

– Зря не сменили бинты. Может, сейчас?

– Нет. Сейчас мне и так хорошо.

Как же я хочу сказать, что люблю его. Но немного нужно подождать. Я приблизилась, уперлась лицом в грудь и вновь смогла слышать биение его сердца. Он крепко обнял, и мы уснули.

Через какое-то время я очнулась и сразу погрузилась мыслями в то, что Матвея могло не быть в клубе той ночью. Если бы я попала к Сергею, он бы взял силой, я практически уверена в этом. Возможно, я смогла бы вырваться, а может и нет. Господи, спасибо, что послал ко мне Матвея. Открыла глаза и посмотрела, как он сладко спит:

– Ты мой ангел-хранитель! Хочу всегда быть с тобой.

Легонько поцеловала в щеку и зарылась в его объятиях. А он словно почувствовал и еще крепче прижал к себе.

Проснулась от его голоса:

– Пора вставать, соня.

Открываю глаза, он сидит в халате, видно, что после душа – волосы мокрые.

– Сколько времени? Почему раньше не разбудил? Я бы тоже успела душ принять.

– Я будил тебя трижды.

Приподнимаюсь в кровати, за окном уже очень светло:

– Мы опоздаем?

– Немного задержимся. Как тебе спалось на новом месте?

– Замечательно.

– Желание загадала? – целует мою руку.

– Да!

– Уверен, что исполнится.

– Ты смотрел свою руку? Как она? Покажи.

– Не очень…

Беру руку, она синяя, но ранки не кровоточат:

– Болит?

– Временно доставляет неудобства.

Подношу к губам и целую.

– Губы тоже побаливают, – улыбается, в глазах огоньки-хитринки, словно оранжевые пчелки на медовой подушке.

– Не хочу, чтобы болели.

Приближаюсь и целую. Слышу довольный стон. Отстраняюсь, но он сгребает меня в охапку, и усаживает на колени:

– Может, не пойдем сегодня в офис?

– Почему?

– Продолжим.

– Давай лучше, я пойду в душ и оденусь, а ты приготовишь завтрак.

– Так и знал, что как только переберешься в мою постель, будешь указывать, что делать.

Не пойму, он это серьезно или смеется, по лицу не разобрать…

– Тебе не нравится?

– В какой-то степени я люблю БДСМ.

– Очень смешно.

– Я на полном серьезе, – еще сильнее прижимает к себе и смеется, ― Иди в душ, я все сделаю.

Почти все время пока принимала душ и одевалась, улыбка не сходила с лица. Вспоминаю его руки, глаза, а у меня мурашки и бабочки внизу живота. Что будет, когда он коснется моего обнаженного тела? Одни мысли сменяют другие. Теперь понятно, почему в него столько женщин влюблены – он замечательный! Не хочу его ни с кем делить. Хочу быть не только в его постели, но и мыслях и в сердце.

Когда приехали в офис, в дверях приемной встретились с Сергеем:

– Зайди ко мне в кабинет.

– Доброе утро… Ах, нет добрый день, Матвей Глебович.

– Не ерничай.

– Скоро подойду.

– Жанна, идите с Настей в отдел рекламы на второй этаж. Узнайте все ли готово к тендеру.

– Добрый день, Матвей Глебович! Конечно. Настя, пошли.

– Иди, я сейчас, – отвела Матвея чуть в сторону. ― Послушай, зачем ты меня выпроваживаешь? Снова будешь драться? Я не уйду!

– Я не в форме, – демонстрирует перебинтованную руку.

– Надеюсь. Пожалуйста, не надо.

– Насть, ничего не будет. Просто не хочу, чтобы ты рядом была.

– Я тебе не верю. Вижу, что злишься.

– Прошу, идите в отдел рекламы. За меня не волнуйся.

– Хорошо.

В дверь заходит Сергей. Я смотрю на Матвея, его лицо меняется на глазах – желваки ходят туда-сюда, а из глаз молнии и дышать стал шумнее.

– Я готов.

– Проходи. Я тоже.

Они уходят в кабинет.

– Настя, ты идешь?

– Да, но сперва нам нужно позвать Геннадия.

– Думаешь, опять драться будут?

– Не знаю, но давай, для спокойствия.

– Конечно. Идем.

На охране сказали, что Геннадия не будет сегодня. А на посту всего один человек и он не может подняться.

– Жанна, нам обязательно нужно найти кого-то.

Сердце начинает биться сильнее. Волнение нарастает.

Глава 43

Матвей

― О чем хотел поговорить? – спрашивает так, будто решил, что Настя скроет от меня его мерзость.

– Ты меня слышал, когда я сказал, что Настя – моя?

– Тебя много кто слышал. Я в том числе.

– Да?! – подлетаю к нему, хватаю за лацкан пиджака и с силой припечатываю к стене. ― А что ж ты ей секс предлагал? Сергей, за нее убью, клянусь! – тыльной стороной руки придавливаю горло.

– Рассказала, значит. Считай…, – сильно давлю, что ему говорить сложно. ― Отпусти меня, Матвей! – чуть ослабляю давление, откашливается. ― Не хватало, чтобы ты меня, действительно, убил из-за бабы.

– Я сказал, что убью, если сделаешь ей плохо.

– Ой, да перестань. Ладно, ладно, убери руки! Это было «боевое крещение», она его не прошла.

– Сергей, ты, правда, рассчитывал на секс с ней, притом, что она со мной живет?

– Татьяна тоже с тобой жила и ничего согласилась ради выгодных условий сделки.

– Я о ней слышать не хочу! И на тот момент мы уже почти разошлись.

– Факт остается фактом. И разошлись вы как раз после. А «до» – были все шансы на «долго и счастливо». Если бы ты так не ерепенился, мы бы и эту девочку проверили.

– Я повторять не буду! Настя – моя!

– Боишься, что согласится?

– Ну ты и тварь, Брызгалов!

– Боишься!

– Я хочу, чтобы ты перед ней извинился.

– За что?

– И вот еще, не вздумай рассказать кому-то, где мы с ней встретились.

– Она свое слово не сдержала, так что я обязан. Прости, но я слов на ветер не бросаю, и ты это прекрасно знаешь.

– Отдаю тебе сделку с московскими клиниками. Будет полностью под твою ответственность.

– О-о-о… Да не может быть, Матвей Глебович! – ржет, отходя от меня в сторону. ― Отдаешь мне полностью проект? Я готов этой Насте аплодировать стоя.

– Слушай, не касайся ее даже. Условия принимаешь?

– Да.

– Тогда иди извиняйся.

– А ты палку не перегибаешь?

– Иди!

– Хорошо.

Когда мы вышли, в холле стояли Настя, Жанна, Валентин и Иван. Настя подбежала ко мне:

– Ты в порядке?

– Да. Почему собрались здесь?

– Я волновалась за тебя.

– Не нужно. Все в порядке, ребят, расходитесь по рабочим местам. Сегодня представления не будет. Настя зайди в кабинет. Сергей, – указываю Брызгалову на вход.

Настя видит, что он заходит и начинает цепляться за мою руку:

– Зачем мне здесь быть, – говорит почти шепотом.

– Сергей хочет тебе что-то сказать.

– Да! – делает наигранно серьезное лицо. ― Анастасия Викторовна, мне очень жаль, что я сделал вам непристойное предложение. Хотя, на мой взгляд, оно было отличным…

– Сергей, бля, не нервируй! Свободен!

– Жду документы по контракту. Может, Анастасия Викторовна мне их принесет?

Хотел его вновь к стене припечатать, но Настя снова вцепилась, как краб.

– Брызгалов, уйди! Жанна принесет тебе документы.

– Нет проблем, – уходит.

– Послушай, – Настя разворачивает к себе, ― может, не стоит мне здесь работать? Давай, я буду подальше от всех вас, и тебе не придется…

– Насть, я все решил, и это не обсуждается. Только прошу, идите с Жанной в отдел рекламы. Мне нужно подготовить документы.

– Хорошо. Если я что-то могу сделать…

– Я знаю, – беру ее за плечи и целую в лоб. ― Ничего не нужно.

Она уходит, а я подхожу к окну и наблюдаю за проезжающими машинами. А ведь Сергей прав: я боюсь, что Настя такая же, как и моя жена. Ради выгодной сделки или чего-то еще окажется в постели с другим. Я не верю ни одной женщине и ей не могу, как бы сильно… не был влюблен.

Примерно через час позвонил Соболев и рассказал о «новостях» в деле отца Насти. Поэтому я позвал ее на обед. Сложно сказать, но придется.

– Насть, ты хорошо себя чувствуешь? Бледная какая-то…

– Нормально. Как думаешь, Сергей успел рассказать владельцу этого ресторана, где ты меня встретил?

– Успокойся, никому он не будет рассказывать.

– Мне, кажется, что Леонид посмотрел на меня странно. Может, какое-то время нам не появляться вместе?

– Перестань говорить ерунду! Садись. Даже если все будут знать, где мы познакомились, мне нет до этого дела.

– Но мне есть.

– Насть, уже все в прошлом. Скажем, что это клевета, не волнуйся. Из любой ситуации есть выход.

– Ты тоже странный какой-то. Все хорошо?

– Голодная?

– Немного.

– Сначала поедим, потом все остальное.

– Что-то случилось?

– Все в порядке. Заказывай.

Наблюдал, как она быстро ест. Не в ее манере, значит, нервничает. Я тоже разделался с блюдом как можно быстрее. От десерта она отказалась, закономерно.

– Скажи, почему ты меня позвал сюда?

– Пообедать.

– Я же понимаю, что нет.

Меня восхищает в этой хрупкой девушке, что она всегда будто предугадывает события. Или меня так легко просчитать?

– Мне звонил Соболев…

– Что он сказал? Удалось что-то узнать? Ничего не получилось, да?.. Дело закрыли?

– Дело не закрыли, – беру ее за руки, ― но он лично разговаривал с родственниками девушки, которой якобы твой отец делал операцию, и они подтвердили это. Даже выразили сожаление, что Виктор Алексеевич погиб. Сказали, что очень хороший кардиохирург и… Настя, не плачь, пожалуйста.

– Никто не понесет наказание, значит… А что в деле Рустама?

– Там тоже все запутанно. Вроде есть данные, что он был в Москве примерно неделю назад, но ничего не подтверждено. Не могу представить, куда он делся. Прятаться не в его характере. Настя, – сажусь рядом и прижимаю к себе, она напряжена, ― Понимаю, что тебе больно это слышать, но оставь все как есть. Как только найдутся новые доказательства, мы узнаем…

– Нет, – отстраняется, ― дело скоро закроют. Если Рустама не найдут, то точно ничего не произойдет. Мне нужно подумать. Пошли отсюда.

– О чем подумать? – какая же она упрямая.

– За учебу платить нужно. Не хочу, чтобы меня отчислили… Послушай, а документы, которые, может быть, остались в квартире? Поедем за ними?

– Конечно, поедем. Скажи, когда, и поедем. Настя, ты очень плохо выглядишь, может домой тебя отвезти?

– Нет, нет. Просто слабость небольшая, из-за нервов. Послушай…

– Да.

– Дай мне в долг пятьсот тысяч. Жалко, если отчислят.

– Хорошо… – странная у нее логика, сразу видно, что деньги не для учебы нужны. ― Поедем за документами, и сразу же оплатишь.

– Да, только так…

– Настя, мы же договаривались, что за помощью ко мне придешь. Ты же от меня что-то скрываешь.

– Тебе кажется.

Встает, еще больше бледнеет и садится обратно:

– Настя, как ты? Я же говорю, давай отвезу домой, – сажусь на корточки возле нее.

– Нет, будет лучше, если я с тобой останусь, не хочу быть одна.

– Хорошо. Может отвести тебя в комнату отдыха? Поспишь немного, там диван есть удобный.

– Нет, если я тебе не помешаю, то побуду в кабинете.

– Конечно, не помешаешь.

О чем она думает? Уверен, что-то скрывает. Куда ей нужны пятьсот тысяч? Может, когда придет время «вносить оплату», она мне признается? Деньги-то некуда платить…

Глава 44

Настя

Мы уже зашли в здание фирмы и Матвею позвонили:

– Добрый! Да, удобно. Смогу быть в течение получаса.

– Ты уезжаешь?

– Нужно уладить одно дело.

– Можно мне с тобой?

– Насть, ты, действительно, хочешь со мной поехать или боишься здесь остаться?

– Не боюсь, но не хочу оставаться.

– Хорошо, поедем.

Я сделала два шага, меня вновь охватила слабость, и потемнело в глазах. На несколько мгновений я остановилась. Хорошо, что держалась за Матвея…

– Насть, ты в порядке? – обернулся на меня. Как же я сейчас выгляжу, что его взгляд стал таким обеспокоенным. ― Давай-ка присядь на диван. Поедем к врачу?!

– Не нужно, мне уже легче, – действительно, после того как села, стало лучше. ― Не надо к врачу! – но кому я это говорю? Матвей уже звонил.

– Владислав Степанович, здравствуйте! У Насти снова приступы головокружения. Не знаю… Да, нервничала. Одни закончила, вторые еще пьет. Хорошо, пришлите мне название, я сейчас же куплю. Утром. Понял. Спасибо. Через неделю к вам, договорились. Да, всего доброго!

– Вот, видишь, все в порядке. Это из-за нервов.

Плохо мне, но успокаивать нужно Матвея.

– Не в порядке, Насть, не в порядке! Ты лекарства не забываешь пить?

– Нет.

– С собой я тебя не возьму, останешься здесь.

– Но…

– Без возражений. На обратном пути я заеду в аптеку. А если хочешь, я отвезу тебя домой прямо сейчас.

– Нет. У тебя встреча.

– Перенесу.

– Правда, не нужно. Поезжай. Лучше с Жанной побуду, чем дома одна.

– Хорошо. Я тебя понял, – смотрит на часы. ― Валя, подойди!

Валентин только зашел в двери:

– Да, Матвей Глебович.

– Отведи Анастасию Викторовну наверх, в мой кабинет.

– Что-то случилось?

– Плохо себя чувствует. А мне нужно на встречу успеть.

Говорят так, будто меня здесь нет…

– Хорошо. Пойдем, Настя.

Вижу недоумение в глазах Матвея. Я перешла почти со всеми на «ты», и с мужчинами в том числе, но он ревнивый.

– Головой за нее отвечаешь, – умел бы буравить глазами, на Валентине была бы огромная дырка, но затем дружески похлопал его по плечу.

– Понял, Матвей Глебович. Не волнуйтесь.

– Я скоро приеду, – целует мою руку и уходит. Я смотрю вслед.

– Идем?

– Да, – слишком долго смотрю, наверное.

– Тогда хватайся за меня, – отставляет локоть, и я беру его под руку. ― Работаю недолго тут, почти сразу после универа пришел, но никогда таким босса не видел.

– Каким?

– Последнее время он очень серьезный, но какой-то отрешенный от рабочего процесса…

– А какой был «до»? – того, как встретил меня.

– Проходи, – заходим в лифт. ― Он приходил рано, засиживался допоздна. Вот, знаешь, будто раньше была только работа, а сейчас ушла на второй план. Все время хотел походить на него – бизнесмена, который всегда держит руку на пульсе. Но появляешься ты, и он уже обычный влюбленный человек.

Влюбленный человек! Нужно сдержать глупую улыбку:

– А что в этом плохого? – двери лифта открылись и мы остановились возле входа в приемную.

– Ничего. Но никто не застрахован от любви.

– Ведь это хорошо.

– Не тогда, когда за плечами разочарование в девушке и желание больше не любить.

– Ты сейчас про себя говоришь?

– Конечно.

– Расскажешь мне потом, что у тебя произошло?

– Расскажу. Не удивительно, что он тебя полюбил, ты очень хорошая.

– Спасибо… – «полюбил меня»…

– Ну, все пошли. А то я донимаю тебя разговорами, а ты плохо себя чувствуешь.

– Мне нормально.

– Вот отведу тебя в кабинет Матвея Глебовича, посажу на диван и буду спокоен.

Мы вошли внутрь, Жанны на месте не было и мне показалось, что лучше мне остаться за столом офис-менеджера на случай, если понадобится моя помощь. И так злоупотребляю своим положением. У Жанны много работы, которую должна выполнять я.