Исповедь

Когда Рома оказался на последней ступени, его голова устремилась во всё тоже серое небо, теперь казавшееся намного ближе и намного неприятнее. Густые, серые облака по своей консистенции были очень похожи на те, что тогда стояли на земле. Своей плотностью они напоминали немного сжатую сладкую вату, но только абсолютно серого цвета.

– О, поднялся всё-таки. Мы уже делали ставки, на каком метре ты побежишь обратно? – всё с той же, как ему и подобало, грубостью и противностью, усмехаясь сказал Артур. – Да ты гребанный поп-скалолаз! – напоследок сказал он, сильно хлопнув по плечу неожиданно устремился вниз вместе с Лешей, немного посматривая на своего, продолжавшего стоять в одной позе, командира.

Он теперь немного с опаской посматривал вниз, держась за конец перил лестницы и панически смотрел, как тот говорун, спускаясь вниз, ещё умудрялся перепрыгивать ступени. Когда же он задел серую землю, теперь находящую в сотне метров от него, его волнующийся взгляд охватил ещё больший страх.

Был слышен небольшой Серегин смех, который закончился тем, что он подошел к нему и взяв за плечо подвел примерно на середину большого, металлического квадрата.

– Не бойся. Здесь более безопасно, нежели там, внизу.

Слова командира, по правде, не очень сильно усмиряли его, особенно когда волосы довольно сильно развивал ветер во все стороны, словно утягивая его вниз.

– Здесь можешь снять свою маску. На такой высоте тебе почти ничего не угрожает. Да и она тебя там не особо то и спасает.

Тот аккуратно снял её и неожиданно сильно, вдыхая холодный воздух, закрыл свой рот обеими руками. Казалось, что лёд сейчас всунет ему клин в горло и он умрет прямо на верху этой вышки.

– Этой нормально, не волнуйся. Понемногу вдыхай воздух. Да, видимо, давненько твой организм не ощущал такой чистоты.

Рома постарался сделать всё так, как сказал ему он и уже через минуту стоял, раскрыв от удивления свой рот, пустыми глазами смотря на всё вокруг.

Придя в себя, он стал понемногу рассматривать это подробнее, осторожно подходя к поручную у одного края высотки. Наверху, чуть ниже облаков, была видна самая даль, что на самом деле подтверждало Серегины слова по поводу воздуха. Сама пустота казалось странно другой. Не было каких-либо искажений или же туманностей. Всё было чисто. Чисто и мертво.

Опуская взгляд ниже, только больше приходило всё то же чувство испорченности и неизбежности. Грязные, серые поля, иногда прерывающиеся такими же серыми лесами, насквозь пропитанными какой-то отравой, мертво стояли на своих местах. То место, что называли «котлом» напоминало сверху самое настоящее болото. Более темная и влажная почва, какие-то сгустки, напоминающие большие лужи, те самые туманные камни, что сверху казались столбами, теряющими свои следы примерно на высоте двадцати метров. Но самым удивительным было какое-то необычное искажение пространства. Некоторые места в том месте изменялись в его глазах. Поначалу, он стал винить в этом свою усталость, протирая лицо из раза в раз, но потом подошел Серега.

– Это всё из-за разлома плит.

– Плит?

– Да, тектонических. Они в том месте, видимо, немного надломаны, поэтому там такая ерунда и происходит.

Ему сначала нечего было сказать. Про разлом тектонических плит он слышал последний раз в школе, на уроках географии и в его памяти такие вещи всегда казались происходящими где-то в океанах, вызывая цунами или что-то в этом духе. Какого либо большого бассейна воды здесь никогда не было, по крайней мере, даже больших озер Рома особо никогда не встречал.

– Но как это произошло? – не выдержав, спокойно спросил он командира.

Тот молчал, никак не давая дальнейших объяснений всему этому, только больше разогревая у него к этому интерес.

– Думаю, нам уже пора вниз.

Рома молча зашагал за ним, никак не желая отпускать эти мысли, часто и быстро направляя свой взгляд со ступеней на то самое место. На этот раз, спускаясь, его шаги были куда более уверенными, но всё равно такими же внимательными и не отступающими даже сантиметра в сторону. Пока они шли, он заметил, как Артур что-то делал, стоя на коленях около того самого места, откуда он тогда достал какую-то вещь. Вероятно, он закапывал её обратно. Он пристально наблюдал за этим, даже не замечая, как Серега безостановочно смотрит на него.

– Про это лучше сразу забудь. Лишние знания прибавляют только больше проблем, поверь, – сказал спокойно он и пошагал дальше, вниз.

Действительно, из-за страха и интереса там, на высоте, он совсем забыл про какие-то странные движения, выполняемые ими троими и скорее всего заканчивающимися где-то там, на пике вышки. По этому поводу ему нечего было предположить, разве что самую банальную и самую первую мысль о том, что они ловят какой-то радиосигнал. Спросить об этом Серегу было, конечно же, немного страшновато, даже заведомо зная, что это не Артур и максимум, что он получит в ответ – его фирменное, пустое молчание.

– Может всё-таки спросить? Нет. Бессмысленно. Лишь только больше… нет, – задавался Рома, почти сразу же отвечая самому себе.

Спустившись, парни уже стояли без дела, лишь посматривая всё тем же взглядом на Рому, будто бы желая сказать что-то пакостное и обидное, но стоящий совсем рядом их командир был той самой стеной, крикнуть через которую даже для этого юнца было, как минимум, немного глупо.

Безмолвно, не задавая каких-либо вопросов или задач, Серега пошел вниз, с небольшого холма, как магнитом потянув за собой всех остальных. Видимо, идти теперь стоило им не мало, так как слабое солнце ещё даже не потеряло своих самых тусклых лучей, немного проходящих через небо. Значило, что ещё день. Они шли, судя по всему, всё туда же. Они двигались на юг.

Глава восьмая

Пс.26:4: Одного просил я у Господа, того только ищу, чтобы пребывать мне в доме Господнем во все дни жизни моей, созерцать красоту Господню и посещать святый храм Его.

Это было то, что вспоминалось ему теперь после, примерно, суток пути. Именно храма начинало не хватать ему в этот, довольно тяжелый день. Ноги уже почти не шли, а желудок, видимо, переварил себя на столько, что вызывать чувство голода ему уже было полностью бесполезно. Двое парней почти всю дорогу о чем-то разговаривали и, поначалу, это казалось интересным, даже жизненно необходимым, так как единственные звуки мертвой природы начинали бить по его почти такой же мертвой психике. Но потом, когда смысл этих разговор перестал улавливаться, а сил на разбор множества новых слов не оставалось, ему пришлось идти всё с тем же внутренним миром, в котором и был храм.

Он даже не знал, почему скучает больше – по расклеившимся иконам и с покрытым черно-серой пылью иконостасом или по его спальному месту, которое сейчас вспоминалось лишь с огромным теплом. Когда дул очень сильный порыв ветра – тут же вспоминался мартен, не давший сгинуть от холода и поддерживающий его стабильно тяжелое состояние.

С накоплением усталости в нем накапливались эти мысли лишь больше. В какой-то момент он даже осознал, что потерял этот храм, который он так был уверен навсегда оставить в себе, уходя в неизвестный путь. Стыд, одновременно борющийся со схожим чувством позора, угнетал его только больше. Это возбуждало в нем веру и заставляло молиться. Он молился почти беспрерывно, лишь иногда отходя от таинства из-за сильно плохо самочувствия, похожего на какой-то конец, когда хочется упасть и никуда дальше не идти. Поглядывая на серые облака, внутри него снова зарождалось чувство виновности. Чувство того, что он забыл их всех. Забыл про отца Михаила, который всегда учил не отступать от выбранного пути, забыл про его братьев, которые никогда не боялись всего того, что преподносил им мир. Готовность к любым испытанием – вот чего на самом деле не хватало ему именно сейчас. Это было, пожалуй, тем самым, что больше всего могло ранить и повалить его на эту холодную землю.

Когда они забирались на небольшую вершину, то казалось, что он вот-вот сдастся. Его тело лишь ожидало какой-нибудь кочки или ямки, подарившей бы шанс и аргумент передохнуть, но нет. Всё было немного по-другому. Серега, будто бы чувствуя, что ему не просто, порой подхватывал его за руку, хоть немного облегчая протяжный подъем.

Примерно к полудню, уже давно обойдя тот самый склон, в паре километров от них что-то показалось. Это не было похоже на высотку, либо же какой-то дом, хотя вроде как имело стены. Подходя ближе, внутри этих лабиринтов виднелись молодые деревья, остановившиеся в своем взрослении теперь, видимо, навсегда. У этого места не было окон, дверей и крыши. Лишь часто преграждающиеся стены были видны с уровня земли. С одной стороны, это место радовало тем, что наконец он сможет там передохнуть, но с другой, взгляд Сереги говорил совсем другое.

Подойдя ближе, тот что-то указал своей рукой и двое парней, схватившись за автоматы, двинулись внутрь. Роме пальцем было показано место, в котором, видимо, ему нужно было отсиживаться. Это было похоже на сливную яму, которую обычно раньше люди делали около своих домов, но только ни разу не использовавшуюся.

Он просидел в ней минут пять, пока за ним не пришел командир и не протянул ему руку. Ничего не говоря, он пошел внутрь, будто заставляя следовать за ним. Идя из угла в угол, это напоминало только самый настоящий лабиринт, правда, не очень большой для того, чтобы легко в нем запутаться. Придя к месту, где стены заканчивались, он увидел, как парни уже во всю едят консервы, сидя на откуда-то найденных, деревянных листах. Тут же, резкой болью, желудок напомнил о своем существовании и Рома быстро присев на корточки, в миг обхватил своё тело и свернулся, подобно неумелому ежу. Тут же к нему подошли большие, грязные, черные ботинки и вниз, резким движением, была протянута такая же банка консервов. Он в небольшом поте поднял голову, желая сказать командиру – спасибо, но тот тут же ушел на свое место и так же уселся принимать пищу.

Даже в эти серые времена, когда у них в храме почти не было пропитания, никогда не казалась холодная, некачественная тушенка, состоящая из одних костей и мослов, самым вкусным блюдом. Вообще, слово «вкусно» уже давно исчезло из жизни, только сейчас на несколько минут давая вспомнить, что это такое?

Они просидели там, внутри, примерно час. За это время удалось даже немножечко вздремнуть и сбросить небольшую часть уже бесконтрольной, убийственной усталости. Неожиданно его разбудил резкий шорох. Открыв глаза, он увидел, как все они втроем быстро собираются, параллельно держа наготове оружие. В какой-то момент, по жесту Сереги, все остановились и затихли. Рома, всё ещё сонными и непонятными глазами попытался понять, что происходит. Ничего не было слышно, лишь только странно-легкий ветер всё так же запутывался в непонятно-простом лабиринте, стоящем где-то в непонятной глуши. Снова какие-то символы, заставляющие двигаться то Лешу, то его друга, а потом и вовсе все трое скрылись в разных направлениях, оставив его в центре непонятно чего. Поначалу было спокойно. Он неторопливо отходил от небольшого сна и пытался лучше вслушаться, точно не понимая, что сейчас больше желает услышать?

– Так. Вот и не напрасно. Кислый! Иди сюда! – раздался чей-то странный голос сзади и Рома резко обернулся, даже не обращая внимание на боль в онемевшей шее.

На одном из выходов стоял мужчина, лет сорока пяти, как-то очень неудобно и приятно, смотря на него. Его лицо было покрыто какими-то волдырями, волосы, судя по всему, уже много месяцев не знали ощущения воды, а оставшиеся зубы, хорошо виднеющиеся из под его улыбки, имели густо черный, а иногда лишь просто темно-коричневый цвет. За десять секунд молчаливого взгляда он примерно несколько раз протяжно сглотнул чрезмерно выделяющуюся слюну. Это лицо, как и облик тела, выглядели довольно сухо. Скулы выпирали так сильно, что было видно неслабо бьющийся пульс. Самым противным, что имелось в тком виде, была одежда. Словно никогда нестиранный спортивный костюм свисал с выского скелета, раздуваясь небольшим сквозняком, исходящим от лабиринта. Что-то подсказывало, что этот странный человек не желает ему добра. Думать так, конечно, не хотелось, ведь параллельно с этим предположение в него встревала мысль того, что он просто нуждающийся в чем-то. Что ему может быть нужна помощь. Но нет. Всё-таки сейчас больше было страшно и небезопасно.

Вдруг, неловким бегом, отталкиваясь от стен, в этот квадрат забежал второй, примерно такого же вида, парень. Этому на вид было лет двадцать пять. Худой и сутулый, он смотрел на Рому, ещё больше радуясь, даже чуть не прыгая от счастья.

– Я же тебе говорил, что кого-нибудь сегодня да найдем, – проговорил он. – Ещё недельку проживем, хахаха, – сказал он, начав смеяться настолько противным смехом, что ему, сидящему всё в той же позе, полусонному путнику, стало куда неспокойнее.

– Ну что, как мы его, это? Здесь прямо? Или дотянем до базы? Ох, Дил обрадуется! Такой товар принесем! – еле проговорил молодой, видимо, имея какие-то проблемы с челюстью.

Рома ещё не успел вдохнуть, как тут же раздался глухой и тяжелый звук, переходящий в такое же глухое падение. Серега каким-то кирпичом зарядил в затылок тому, что постарше, да так, что тот, видимо, уже и не собирался подниматься, упершись своим кривым носом прямо в твердую землю. Затем, будто успевая ещё в ту же секунду, ударом ноги по спине он положил того, то был помоложе и поставил эту же ногу на его нервно дышащую голову.

– Я просто… не надо… мы же… я ничего не сделал! – нервно, волнительно и непонятно, говорил тот парень, чья челюсть и без того сложно произносила какие-либо слова.

– Молчать, – спокойно и грубо ответил тот.

Буквально спустя минуту сначала забежал Леша, лишь просто смотря на всё происходящее, а потом и Артур, сходу вставляя лежащему свой ботинок прямо в ребро. Тот сильно застонал от боли, что вызвало у Ромы чувство сожаления.

– Ну что ты, падла? Отвечай, что тут делал? – зверски, подставляя автомат к голове, говорил тот самый обладатель неожиданных ударов.

– Я всего лишь гулял… Мы… Я одиночка, если что, пацаны. Я ни с кем. Отвечаю, – сильно дрожащим и режущим, судя по всему от страха, голосом говорил парень.

– Гулял? Ты что, конченный? Где ты гулял? Это тебе спортивная площадка что-ли или может парк?

Артур хотел взять его за волосы, но быстро убрал свою руку.

– Еп твою мать, да ты торчек! – удивленно, даже с небольшой радостью на глазах проговорил он, поднимая свой взгляд выше.

– Товарищ командир, он же конченный. Посмотрите на него, – Артур резко задрал легкую, никак не подходящую погоде, его олимпийку и шокировал даже Рому.

На тощих, высохших руках парня, были огромные волдыри и в некоторых местах что-то напоминающее гангрену. Он никогда не видел такого. Ему становилось боязно, что этот болезненный человек сможет сейчас заразить их всех.

– Раздевайся, нахрен! – резко и громко сказал Артур прямо на ему на ухо, взбудоражив парня ещё больше.

Этот болезненных юнец лежал всё в том же положении, что и тогда, когда нога Сереги держали его голову. Было заметно, что он не собирается этого делать, а точнее, он боится. Интересно, чего именно? Может быть страха быть убитым за то, что болен? Или может за что-то другое…

– Снимай с себя всё или я сейчас тебе колено прострелю, – повторил снова их горячий юнец, но уже более спокойно.

Парень понемногу начал снимать с себя олимпийку, за ней, при помощи тех двоих, с него слетела и футболка, а уже через некоторое время и ботинки. Когда парень оказался лишь в одних, наглухо протертых трусах, Рома ещё больше стал переживать за парня, даже начиная подумывать над тем, чтобы вмешаться. Очень худое, почти полностью покрытое какими-то воспаленными язвами, тело судорожно лежало на земле, прикрывая возможные под принятие ударов части тела. Очевидно, ему было холодно и через свои судороги он быстро и сильно передавал ему свой страх.

– Иди сюда, – неожиданно сказал почти всё время молчащий командир, посмотрев в Ромину сторону. – Иди, иди, не бойся. Он не больной.

Словно глядя в воду, он вечно произносил какие-то подобные фразы, заставляя его немного успокаиваться. Рома неохотно доверился ему, подходя к парню как можно ближе. На расстоянии пары метров он остановился, всё-таки не желая подходить впритык. Теперь болячки парня выглядели куда более ужасающими, нежели тогда, издалека. Воспаленные места немного напоминали выжженную горячим металлом кожу, которая затем отмирала, добиваясь морозом и превращаясь в подобие крокодильей шкуры. Эта страшная вещь обтягивала тонкие, как спички, кости – единственное, что, видимо, хоть как-то держало этого не везунчика на ногах.

– Это не от болезней, – сказал командир, наблюдая за его печальным взглядом. – Всё дело в его интересах. Да? – резко и высоким тоном спросил он этого напуганного юношу, переключивши на него свой взгляд.

Парень молчал, всё так же не контролируя своё жалкое тело. Рома никак не понимал, что всё это может значить и какие интересы могут так сильно испоганить самого себя?

Артур стал обыскивать его одежду, выворачивая все карманы как можно сильнее и быстрее. Ничего не найдя он перешел на штаны, вытрусив которые он только сумел поднять полумертвый, серый снег. Вдруг, Серега схватил один из его грязных, полностью потертых ботинок и сунул туда свою руку. После того, как он достал оттуда стельку, в его руках неожиданно оказалась купюра. Это была тысяча. Вторая тысяча, что сумела удивить и ещё больше поставить в тупик, абсолютно ничего не знающего Рому.

На лицах парней снова появилась небольшая улыбка и Артур уже начинал суетиться. Он схватил обладателя этой темно-синей бумажки за волосы и стал ворочать в разные стороны, пробуждая в нем тяжелые, насильно заглушающиеся самим собой стоны.

– Видишь? – спросил командир, протянув к его удивленному лицу банкноту, на которой была примерно такая же надпись, но только содержащая в себе другие цифры и другой цвет.

– Ну и что мы с тобой будем делать?

– Товарищ командир, да так же его. Вы только прикажите, – возбужденно и немного негодуя, сказал Артур.

Лежащий парень ещё больше засуетился, видимо, понимая, что его ждет? Он ничего не говорил, лишь только бесконтрольно крутился по сырой и холодной земле, размазывая себя до неузнаваемости.

Серега полез в свой карман и абсолютно неожиданно для всех достал оттуда какой-то маленький, серый пакетик. Меньше всех удивлялся, как ни странно, Рома. Парни стояли с ошеломившими лицами, застыв на месте, а тот бедняга, смотря на этот предмет, даже перестал дрожать. Было что-то очень неожиданное.

– Видишь вот это? – спросил парня командир

Тот ничего не ответил, лишь только шарахаясь глазами по сторонам всё больше и больше.

– Значит, смотри, ты сейчас делаешь для нас одну услугу, а я отдаю тебе это.

– Что нужно? – резко и неожиданно спросил его тот.

Рома никак не думал услышать такого от парня. Было очень интересно, что может быть в этом пакетике? Что может так сильно хотеть это полуживое тело, готовое на всё без лишних вопросов.

* * *

Спустя некоторое время они уже находились примерно в километре от того лабиринта, располагаясь на всё той же горе, внизу которой было видно какое-то поселение, немного огороженное небольшими проволочными заборами и самодельными громадинами, очень похожими на противотанковые ежи. Это напоминало примерно такое же место, в котором они ночевали последний раз, но только в несколько раз больше. Пятиэтажные, насквозь покрытые плесенью, панельные дома немного разбавляли глушь этого пустого места, давая вспомнить о том, что когда-то на этой планете тоже была жизнь. Правда, в этом месте, все было более живо. Стояли более свежие и скорее всего ещё живые машины, в некоторых окнах даже горел тусклый свет и самое удивительное, что вызывало впечатление – светили уличные фонари. Всё было такое же серое, как и везде, но всё-таки заметно отличало смерть от жизни.

Отпущенный, переполняющийся эмоциями парень, бегло спускался вниз, иногда поглядывая наверх. Леша, расположившись как можно удобнее, наблюдал за ним из небольшого, складного винтореза, скорее всего, ни на секунду не спуская его с прицела. Серега осматривал местность через бинокль, наверное, пытаясь найти что-то необычное в этой области. А Рома видел всё и так, улавливая лишь крупные объекты и с интересом наблюдая что-то движущееся за забором. Это было первое место, после его села, в котором он увидел жизнь. Еле заметные, движущиеся люди, давали ему понять, что всё продолжается, заставляя хоть немного улыбаться. Но всё же, парень, направленный туда, вызывал у него много вопросов. Из задания командира он не особо понял, что из себя представляет он и что всё-таки в том самом пакетике? Только по уверенным ответам, было ясно, что там не просто сахар или соль.

Тот самый персонаж, дойдя до небольшого КПП, из которого вышли два человека, после короткого разговора прошел дальше, внутрь. Тут-то и началось самое интересное.

Больше всего, смотря на этих людей, у Ромы не укладывалось, что они могут кого-то убивать, а уж тем более и есть. Обычные люди, никак не отличающиеся от других, спокойно и мирно ходили по небольшой территории, видимо, пытаясь построить новую, тяжелую жизнь. Оставалось лишь ждать.

Проходив минут десять по этому поселению, их засланный казачок, в какой-то момент зашедший в один из домов, больше уже от туда не вышел. Ещё когда он подходил к подъезду, Леша просил исполнить команду, но их командир, как обычно не рвущийся убивать, приказал лишь ждать. Так они просидели ещё какое-то время, пока все трое не начали нервничать ещё больше. Вдруг, неожиданно, Серега встал с сырой земли, а за ним и все остальные. По его словам, нужно было быстрее убираться, что они собственно и начали делать. Уже начиная уходить, Рома, неожиданно обернувшись обратно, увидел то самое, чего скорее всего и боялись эти трое. Из того здания выбегала толпа, примерно человек двадцать. Они неслись по тому же направлению, что шагал тот парень.

– Командир, – неожиданно для всех их троих сказал Рома, заставив развернутся всех в два счета и без каких-либо объяснений понять всё своими глазами.

Очевидно, теперь единственным верным, хоть и не очень осознанным, решением было бежать. Впереди лежали километры полей, не считая одной стороны, где, видимо, под таким же спуском, как и там, позади, виднелись макушки деревьев. В эту сторону они и устремились.

Через минут двадцать, когда серые, раскачиваемые ветром, верхушки деревьев стали виднеться ещё лучше и чаще, определенно, без каких-либо приказов было понятно, что бежать нужно именно туда.

Уже к началу предстоящего спуска послышались выстрелы, звуки которых разлетались по всему окружающему пространству. Но не это больше всего напугало юного священника, бежавшего с хорошо обученной группой от непонятно кого. Звуки машин – вот что являлось сейчас самым большим страхом, доходящим до них быстрее выстрелов. Менее важно, но тоже в той поре, возникал вопрос, как они заехали на вершину? Такая неясность только больше прибавляла волнения.

Начинался резкий спуск.

* * *

Серое небо медленно двигалось в одном направлении, немного кружа и без того тяжелую голову Ромы. Вставать сейчас как-то не хотелось и лишь только нарастающие звуки шагов напоминали ему о том, что происходит. Его уставившемуся в небо взгляду помешал Артур, в какой-то момент ставший прямо над неподвижной головой. Парню, видимо, было интересно, жив ещё их балласт или нет? Посмотрев так на него секунд пять, он, немного опечаленным видом, уставился в сторону движущихся звуков. Очевидно, ему не хотелось произносить эти слова, ожидая лишь, что командир сам во всем убедиться.

– Ну что же ты? Ох, елки палки, – говорил где-то стоящий голос Сереги, – Ноги, руки чувствуешь?

Рома продолжал молча лежать, немного работая своими уставшими, глазами. Он сам не знал, что сейчас в его теле ещё функционирует, но точно было известно, какая часть отмирает? В голову не лезло ни одной молитвы, лишь только мельком проскакивали тусклые изображения икон, стоявших когда-то в том самом храме, что теперь был лишь таким же воспоминанием.

– Давай же уже, – говорил командир, поднимая вместе с ребятами его тело.

Они поставили его, как памятник, толку от которого для них не было никакого. Он стоял на своих целых ногах, немного капая вниз кровью, текшей откуда-то с головы.

Вдруг, резкие удары по лицу, сразу понятные для чего, потом ещё, но только уже посильнее, от Артура и затем какое-то возбужденное облегчение. Голова стала шевелиться по сторонам, видя тяжело дышащие лица, а вскоре и вовсе, буквально через несколько морганий, слыша где-то наверху звуки машин, всё тело моментально обрело те же чувства, что были в нем до того самого, неожиданного момента.

– Нужно бежать. Ты сможешь?

– Да, – неуверенно ответил он, моментально сняв напряжение на лицах всех троих. К глубоким выдохам двух парней, которым видимо, стоило бы тогда тащить бедолагу, добавлялся всё более нарастающий и волнующий Серегин взгляд, параллельно смотрящий наверх.