СвободнаЯ

– Эй, Соня, ты где вообще?! Я ей тут рассказываю, что препод по психологии того и гляди завалит меня на экзамене, а она витает где-то в облаках!

– Прости, пожалуйста. Да, так и есть, в облаках. Стой! Почему это она тебя должна завалить?

– Не любит она меня, считает, что с моим характером нельзя быть психологом.

– Что-о?! Она так и сказала?! – удивилась я.

– Да нет, не совсем так. Она на лекции сказала, что, по ее мнению, психолог должен быть деликатным. А где я ей возьму эту деликатность, если ее нет?! – возмущенно спросила Ленка, размахивая руками. – К такому жизнь меня не готовила! Жизнь меня пинала и учила показывать зубы, чтобы выжить.

– Все будет хорошо, – я постаралась подбодрить Лену. – Вот увидишь, сдашь ты этот экзамен.

После прогулки мы поднялись ко мне, ели горячий суп и болтали о фильмах и музыке. Это был самый чудесный день!

И вот надо же было ему опять все испортить! Мне позвонил отец:

– София, здравствуй.

– Привет, – сказала я упавшим голосом.

– Как ты? – в его голосе не было и тени заинтересованности.

– Нормально.

– Помнишь, я обещал переводить тебе больше денег на карту? Думаю, у меня сейчас нет такой возможности. Левочка пошел в платный детский сад…

– Понятно, – мой голос предательски задрожал, а на глаза навернулись слезы. – Это все?

– Да, хотел просто предупредить. До свидания.

– Пока, – выдавила я из себя, с трудом сдерживая всхлипывания, и поспешно отключила звонок.

Левочка! Чтоб ему! Если бы не этот Левочка, может быть, все было бы по-другому, и мама была бы жива. Лишил меня сначала отца, потом мамы, а теперь давай отнимай у меня еще и средства к существованию! А потом что?! Иди, доченька, работай официанткой, не буду больше тебе помогать?!

Левочка, Левочка, Левочка! Бэ!

Злость, раздражение и ненависть к этому сопляку – вот что я чувствовала всегда, а сейчас особенно! Я не верила, что у отца нет денег, просто ЭТА вечно настраивает его против меня. Наверняка это ее идея.

Лена выжидающе смотрела на меня и не стала задавать вопросов: она знала, что если я захочу поделиться, то расскажу сама. Я не захотела.

***

Снова пещера. Без вступления, без моря слез и чего-то подобного. Я иду к повороту уже уверенно. Затаила дыхание, выглянула… Стена. Противная, мерзкая стена! Иду к ней уже равнодушно, без эмоций, без обид. Подхожу к стеклу, прикасаюсь к прохладной поверхности, и – о чудо! – рука проходит сквозь стену, как будто это голограмма, иллюзия, а затем видение растворяется, и вот уже проход открыт!

Я не верю своему счастью! Медленно прохожу под водопадом: я зажмуриваюсь, когда упругие холодные струи стекают по лицу, по волосам, по плечам, по рукам, по всему телу. Одежда моя намокла, но снаружи пещеры так жарко, что это даже кстати. Воды в ручье уже по колено, и дальше, похоже, будет еще глубже, поэтому я осторожно выбираюсь по удобным плоским камням на берег и иду по тропинке к морю. Хочется раскрыть глаза пошире, чтобы они вместили все это великолепие. Вдыхаю ароматы цветов, трав и моря. Это самое лучшее сочетание природных красот, которое я когда-либо видела, хотя бы на картинках. Я оборачиваюсь и вижу, что уютную, утопающую в зелени бухту, обрамляют высокие, живописные горы. Для меня это место – истинный рай, островок безопасности и удивительной гармонии.

Я двигаюсь дальше, дышу полной грудью и подхожу к песчаному пляжу. Обуви на мне нет, поэтому я явственно ощущаю переход с мягкой травы на мелкий, очень теплый, покалывающий кожу песок. С моря дует приятный ветерок, и кажется – вот-вот появятся за спиной крылья, и я полечу…

Море плавно перекатывает небольшие волны, создавая самый приятный шум на свете. Я встаю на мокрый песок и жду пару мгновений, пока волна накроет стопы. Море теплое, ласковое. Я делаю несколько шагов вперед и решаю, что искупаюсь немного позже, а пока схожу в особняк.

От ровной площадки перед центральным входом расходятся три мощеные светло-серым камнем дорожки. Центральная из них ведет прямиком к деревянному пирсу, а две другие, образуя диагонали, ведут в разные точки пляжа. Мне не терпится попасть в особняк, поэтому я выбираю кратчайший путь и иду по левой дорожке, слегка затененной пышной растительностью. Сад просто великолепен: деревья, кустарники и цветы высажены очень естественно, но при этом все выглядит так, будто за ними каждый день ухаживает садовник.

Я останавливаюсь перед входом в дом и поднимаю глаза, окидывая взглядом роскошную лестницу из белого мрамора и светло-бежевый фасад. Здание напоминает дворцы эпохи Возрождения. Я такие видела на картинах в музее. Тема Ренессанса почему-то оказалась мне очень близка, поэтому я запомнила множество деталей, когда мы были с дедушкой в Старой пинакотеке1 в Мюнхене. И вот передо мной великолепный особняк, первый этаж которого украшают высокие полукруглые окна, обрамленные изящным декором белого цвета, всецело соответствующие стилю здания. В центральной части, прямо над входом расположился балкон, украшенный балюстрадой, арками и колоннами. Несмотря на обилие деталей, фасад не выглядит вычурным. Напротив, эстетичное сочетание всех элементов вызывает желание разглядывать их и любоваться.

Я поднимаюсь по лестнице и подхожу к двери, которая кажется невероятно тяжелой из-за своих грандиозных размеров, но открывается, на удивление, легко.

Я попадаю в огромный холл, залитый солнечным светом. Интерьер, представший передо мной, – просто образец элегантной роскоши. Белоснежная лепнина и пилястры гармонично сочетаются с шелковой обивкой стен светло-персикового оттенка. Картины на стенах, зеркало в деревянной раме и изящная консоль, кушетка с асимметричной спинкой в форме волны, небольшой журнальный столик, затейливо инкрустированный разными породами дерева… Такое ощущение, что я в музее, но почему-то имею полное право здесь не только трогать экспонаты, но и целиком распоряжаться этим пространством.

По узорчатому мраморному полу я двигаюсь в направлении белой лестницы, ведущей на второй этаж. Провожу пальцем по спинке кушетки, обтянутой таким же шелком, что и стены, подхожу к зеркалу, разглядываю блестящую лакированную поверхность консоли и перевожу взгляд на свое отражение, втайне надеясь, что здесь я похожа на изящную нимфу. Но нет! Все те же лишние килограммы, голубые, почти бесцветные глаза, еле заметные брови и светло-русые волосы – такие, серенькие. «Пухлая посредственность!» – с досадой думаю я.

Тяжело вздыхаю и иду дальше. Слева от меня две двери, а справа только одна. Я разрываюсь между желанием исследовать второй этаж и любопытством, побуждающим поскорее открыть ближайшую ко мне дверь. Моя нетерпеливость, впрочем, берет верх. Я берусь за ручку высокой двустворчатой двери, медленно открываю и попадаю в гостиную. В центре комнаты, выдержанной в нежных сиреневых тонах, стоит круглый стол, сервированный изысканной фарфоровой посудой, и шесть белых классических стульев. Слева от меня, у стены, расположен большой, уютный диван, а справа витрины и комод с вазами и старинными бронзовыми фигурками. Сиреневые портьеры с ламбрекенами украшают стеклянную дверь, ведущую на террасу, и огромные французские окна в пол. По моим расчетам, это западная сторона дома, и отсюда можно любоваться чудесными закатами.

Все еще не веря, что могу управлять своим сновидением и создавать здесь все по своему желанию, я долго разглядываю предметы мебели и украшения интерьера. Затем я выхожу на террасу, любуюсь морем, вдыхаю его бесподобный аромат. Замечаю на террасе еще одну дверь, явно ведущую в соседнюю комнату, решительно открываю ее и оказываюсь в спальне. Дверь и окна расположены симметрично по отношению к гостиной, да и вся планировка комнаты является ее зеркальным отражением. Цвета, впрочем, совершенно другие: светлые и темные оттенки зеленого гармонично сочетаются в декоре стен, штор и богатого балдахина над резной деревянной кроватью.

Рыжевато-коричневый столик-трюмо и большой резной комод дополняют интерьер. Обитый узорчатой тканью пуфик и невероятных форм флакончики, изящные фарфоровые статуэтки, картины в резных рамах… Мама была бы счастлива здесь оказаться. Для меня в этой спальне все чересчур, я предпочитаю более лаконичный стиль в интерьере. Интересно, зачем в доме моей мечты такой помпезный будуар?

Выйдя через высокую деревянную дверь, я вновь оказываюсь в холле, но уже ближе к лестнице. Все-таки осмотрюсь пока на первом этаже. С некоторой опаской я открываю дверь напротив спальни.

И… О боже! Это огромный бальный зал, способный вместить человек пятьсот! Ну, не пятьсот, конечно, но пару сотен уж точно. И все это для меня одной! Когда я смотрела мультфильмы про принцесс, мечтала оказаться в таком зале: мраморный пол из светлой и темной плитки, как шахматная доска, огромные окна в пол, а напротив такой же формы зеркала, отчего помещение выглядит еще просторнее. Приосанившись, я торжественно захожу в зал и кружусь-кружусь в танце с воображаемым принцем под воображаемую музыку… Но это быстро мне надоедает, и я выхожу на восточную террасу особняка прямо из зала. Здесь вроде как должны сбываться мои мечты, но все немного не то и не так… Интересно почему? Непонятное ощущение. Ладно, главное, что почти отовсюду видно море и синее яркое небо. Красота….

Решаю, что пришла пора подняться по лестнице. Интерьер второго этажа, несмотря на классический стиль в оформлении, выглядит более современно. Не знаю, как это объяснить, но разница с первым этажом ощутимая.

Я дергаю ручку двери первой комнаты. И, к моему огромному удивлению, она заперта. На всякий случай я дергаю ее еще несколько раз, толкаю, тяну на себя – действительно заперто. Подхожу к следующей двери – история, увы, повторяется. Удивительно! Мой мир – мои правила, разве не так?

Пожимаю плечами и подхожу к открытой двери, ведущей на балкон. Хотя бы здесь нет никаких тайн и загадок. На балконе стоит шезлонг и симпатичный стеклянный столик с изящными коваными ножками. Я ложусь на шезлонг, любуюсь морем и боковым зрением замечаю, что на столике появился букет красных роз в вазочке и креманка с шариками мороженого, а рядом с ней маленькая серебряная ложечка. Красота! Насладившись прохладой и сладким вкусом мороженого, я встаю, выхожу с балкона, и проверяю еще две двери на втором этаже. Они тоже заперты! Это просто возмутительно! В моем сне творится форменное безобразие! Ладно, сейчас мне некогда, а потом я с этим обязательно разберусь!

Спустившись на один пролет, останавливаюсь на площадке с тремя высокими окнами, которая расположена прямо напротив входа в особняк. Впрочем, то окно, что находится в центре, оказывается дверью, ведущей на еще одну террасу, по обеим сторонам которой спускаются в сад две закругленные лестницы. Выйдя на эту террасу, внизу я вижу круглую, мощенную камнем площадку с прекрасным мраморным фонтаном в центре. От этой площадки дорожка ведет в сосновый лес, по холмам в сторону гор. Вид, надо сказать, тоже завораживает. И с этой террасы также видно пещеру, через которую я попала сюда.

Ну что ж, кажется, я славно потрудилась, создавая это прекрасное место для себя. Вот только эти четыре комнаты на втором этаже не дают мне покоя. Но я чувствую, что сегодня экскурсию пора завершать. Поэтому возвращаюсь в дом, выхожу через главный вход и направляюсь в сторону пещеры. Где-то на полпути картинка начинает расплываться, пропадает четкость, и темный туман заволакивает все…

***

…и тут же стало светло – я проснулась и открыла глаза.

Ух ты! Чувство восторга переполняло меня. Как же здорово, что у меня получилось! Такое светлое, безопасное место. Мой личный рай! Честно говоря, в тот момент не очень-то хотелось возвращаться в эту серую, малоприятную жизнь. Ну как жизнь – существование. Нервотрепка с учебой, сложные отношения с отцом, переживания по поводу маминого ухода – я так устала от всего этого! А там… Море, солнце, красота. И запертые комнаты, черт возьми! Надо же было так себе все испортить! Впрочем, я, кажется, поняла. Наверное, у меня еще не придумался интерьер этих комнат, вот они и закрыты. Я вздохнула с облегчением, села на постели и погрузилась в приятные воспоминания об увиденном мною месте.

Глава 3. Это все несправедливо!

Дни проходили за днями. Мы с Леной много говорили о моих сновидениях. Она пыталась их трактовать то так, то эдак. Но каждый раз получалось, что теперь в своих снах я просто попадаю в приятное место, где отдыхаю душой.

По окончании экзаменационной сессии к нам в группу из другого университета перевелся парень – Макс Ковалев. Такой вроде бы скромный, но невероятно харизматичный. Он умел как-то так сказать слово, вставить реплику, что было сразу понятно: он очень умный, и с чувством юмора у него порядок. А уж его внешность никого из девушек не оставила равнодушной. Все студентки нашего потока шептались на парах, частенько бросая на Макса как бы незаметные взгляды. В общем, взошла на нашем горизонте такая вот звезда. А мне, кроме Лены, и поговорить-то об этом было не с кем. Я закрылась от всех однокурсников, не хотела, чтобы меня жалели. Просто замкнулась в себе после всего, что случилось, и изо всех сил старалась сосредоточиться на учебе. Даже не сказала никому в группе, что потеряла маму.

– И она такая подходит к нему и спрашивает: «У тебя есть зажигалка?» – и хлопает ресницами своими километровыми. А он ей: «Я не курю, извини». И дальше учебник листает, – я рассказываю Ленке, как девчонки подкатывают к Максу. Мы сидим в кафешке после пар и пьем кофе. – Задергали парня, если честно. А он никакого интереса не выказывает ни к одной из них. Но беззлобно шутят, Макс с ними легко нашел общий язык.

– А тебе-то что? – спросила подруга, хитро прищурившись.

– Ну как же… Интересно. Новый человек, – немного смутившись, ответила я.

– Ну да, ну да. А глаза у него какого цвета? – понизив голос, сказала Ленка.

– Карие… – мечтательно протянула я и замерла, опершись на ладонь и рассеянно уставившись в одну точку.

– Подруга! Все плохо, – услышала я вкрадчивый шепот Ленки рядом с моим ухом. Она наклонилась ко мне еще ближе и уже совсем тихо добавила: – Ты влюбилась!

И она внезапно громко засмеялась, откинувшись на спинку стула.

Я растерянно посмотрела на нее. Было ужасно обидно, что она так сказала, и еще обиднее, что это так смешно для нее.

– Ничего я не влюбилась, – зло прошептала я. – Вот еще! Да и шансов у меня никаких нет. Даже мечтать нечего!

– Почему это нет шансов? – вдруг посерьезнев, спросила Лена.

– Знаешь, я себя в зеркале каждый день вижу, и оно мне говорит, что у меня нет шансов. Я толстая, неинтересная и вообще никакая, – я с трудом сдерживала слезы, а в голове крутилась мысль: «Тебе не понять! Ты у нас из тех, кто будет идти в самом простом свитере и старых джинсах, а парни будут свистеть вслед и подкатывать. Да и не ходишь ты в такой одежде, а все больше в вызывающей, яркой, облегающей! А я, что я? На меня и не смотрят, как будто я прозрачная». – Если бы такой парень подошел ко мне познакомиться, я бы от стыда сгорела и решила бы, что он прикалывается, чтобы все посмеялись. Вот! И говорить тут не о чем! – выпалила я.

Лена поменялась в лице. И я увидела в ее глазах самое ужасное, что только могла представить, – жалость! Она хотела обнять меня, но я вскочила из-за стола, поспешно натянула пуховик, в два шага оказалась на улице и решительно пошла на автобусную остановку, еле сдерживая слезы и стремясь быть еще незаметнее, чем обычно.

В рюкзаке настойчиво звонил телефон. Я не отвечала – знала, что это Лена. Возможно, потом. Наверное. Когда-нибудь.

Дома я дала волю чувствам и рыдала в голос, стоя в ванной у большого зеркала и адски придирчиво разглядывая каждый недостаток своей внешности. Переводя взгляд с перекошенного рыданиями лица на неудачную прическу, потом на рыхлый живот. С каждым разом завывая все громче и громче, я в конце концов сорвалась на истерику, села на пол, опершись на боковину ванны спиной, и орала до хрипоты, наплевав на то, что соседи могут услышать.

Так прошел час или два, или пятнадцать минут, кто его знает, но потом слезы высохли. В горле ужасно першило. Я нехотя поднялась с пола и, стараясь не смотреть в зеркало, чтобы не разреветься снова, поплелась на кухню, чтобы вскипятить чайник и потом тихо жалеть себя, вспоминая, какая я уродина.

Через полчаса старательных страданий, я пошла в коридор, достала телефон, увидела восемнадцать пропущенных звонков от Ленки, тяжело вздохнула и набрала ей.

– Прости меня, прости, пожалуйста! – причитала подруга. – Я не хотела, правда! Откуда мне было знать, что ты так к себе относишься?! Для меня ты хорошенькая, добрая, милая, симпатичная…

Я молчала. Я не знала, что сказать. Никогда я так не думала о себе. Никогда так никто не говорил обо мне. Я всегда видела в себе только недостатки, с детства.

Лена еще много хороших слов обо мне сказала, но я их будто не слышала, как если бы это говорили не обо мне, а о ком-то мне совершенно неинтересном. Я ей не верила. Наверное, она сказала это из жалости, чтобы я, такая бедненькая-несчастненькая, не расстраивалась. Пусть это расскажет зеркалу и моему отцу! Ничего нет во мне хорошего. Ни-че-го!

– Окей, – грустно сказала я.

– Что окей? – удивилась Лена.

– Все нормально, – ровным голосом сказала я. – Давай, пока. Увидимся завтра.

Я положила трубку и без сил легла на диван.

***

Я сижу в аудитории. Через пару минут начнется лекция, но преподаватель еще не пришел. Студенты проходят на свои места, многие из них уже подготовили тетради и ручки и были заняты перепиской в телефоне, просматривают соцсети и, смеясь, обсуждают интернет-мемы.

Я безучастно смотрю на пустую доску и, вытянув руки перед собой, верчу пальцами ручку. Вдруг вижу, что в аудиторию входит Макс Ковалев. Его появление вызывает у меня что-то вроде испуга. Я поспешно отворачиваюсь, надеясь, что он не заметил мой пристальный взгляд. Хватаю рюкзак и делаю вид, что ищу что-то очень важное. Потом поднимаю глаза и все-таки встречаюсь с ним взглядом. Он просто ищет свободное место, это совпадение. Внезапно я чувствую, что с моим телом что-то происходит. Оно начинает раздуваться и увеличиваться, щеки выпирают настолько, что глаза стали узкие-узкие, руки распухли, пальцы напоминают сосиски. Я в ужасе, но сдерживаю вырывающийся крик, чтобы не привлекать внимания. Инстинктивно я стараюсь сдержать руками увеличивающиеся бока и раздувающийся живот. Больше всего мое тело сейчас напоминает убегающее из кастрюли тесто. И он это видит, и все уже заметили! Вдруг я понимаю, что на парте передо мной лежит огромная гора бургеров, картошки-фри, пиццы и другого фастфуда. Все смотрят на меня сначала в недоумении, а потом начинают показывать пальцами на еду, на меня, снова на еду, и хохотать. Все, кроме Макса. Он смотрит спокойно, без осуждения, без улыбки даже. Мне хочется провалиться сквозь землю, испариться, исчезнуть, только бы не быть там сейчас. Я закрываю лицо руками, пригнув голову, как будто меня будет не видно, если я так сделаю. Гвалт нарастает, переходит в истерический, срывающийся на визг, смех. Я зажмуриваюсь, и, не выдержав напряжения, кричу, что есть силы. Смех резко смолкает. Я несмело открываю глаза.

Осторожно оглядываюсь по сторонам: вроде бы в помещении никого нет, я здесь одна и выгляжу как обычно – пухлая, но не огромная. Я оборачиваюсь, смотрю через плечо назад, чтобы убедиться, что там тоже никого нет, но вижу Макса, сидящего на дальнем ряду и смотрящего на доску с таким вниманием, как будто там преподаватель рассказывает что-то невероятно интересное. Макс меня не видит, как если бы я была призраком или что-то вроде того. Он будто в параллельной реальности, он просто сидит на обычной лекции, а я… А меня это более чем устраивает. Надеюсь, что он не помнит или не видел того уродства, того чудовищного преображения, которое случилось несколько мгновений назад. Надеюсь, что он меня не видит.

***

Я проснулась в холодном поту. Худшего унижения мне не доводилось испытывать. И слава богу, что это был только сон! Потому что в тот момент все казалось очень даже реальным. Что это значит? Зачем мое подсознание выдает такое?

Я посмотрела на часы на экране мобильного. Пять утра. Теоретически можно было еще поспать перед учебой, но я понимала, что после такого мне не уснуть. Я долго ворочалась, а потом, незадолго до звонка будильника, задремала.

Разбитая после такой ночи и вчерашнего дурацкого дня, я нехотя сбросила разбудившее меня пиликание, ожидая повтора через пять минут и категорически не желая вставать. Я лежала на спине в темной комнате, уставившись в потолок, и прокручивала этот сон в голове снова и снова. Когда я вспоминала, как меня разносило у всех на глазах, мне хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю. Я физически в теле ощущала, как все внутри сжимается от страха при этом. И самое обидное, что я почти не ем фастфуд. Только изредка, за компанию с Леной. Она его просто обожает, и, главное, это не мешает ей быть стройной красоткой с обалденной фигурой. Мне бы так…

Опять раздался звонок будильника. Я снова отложила на пять минут момент принятия решения, ехать мне на учебу или нет.

Меня посетила странная мысль: а вдруг это был вещий сон, и сегодня на лекции со мной такое произойдет? Я стала размышлять, случись такое на самом деле, как бы я поступила? Ничего не придумывалось. Убежать вряд ли получилось бы, спрятаться тем более. Оставалось поступить так же, как во сне, или виновато оправдываться, что я тут совершенно ни при чем, вредную еду я не люблю, и вообще, это все какая-то ошибка. Наверное, так.

Что за странная идея, в конце-то концов?! «Соберись, – сказала я сама себе раздраженно, – хватит себя жалеть. Встала и пошла в универ!»

Я отключила будильник раньше, чем он зазвонил, заставила себя сесть на постели и, решив, что обратной дороги нет, пошла умываться. В общем, кое-как собралась.

Пока я ехала на занятия, зажатая со всех сторон в плотно забитом вагоне метро, снова появилось время поразмышлять. Итак, мне не нравится, как я выгляжу, но во сне я выглядела в пятьсот, нет, в тысячу раз хуже. Что ж, оказывается, у меня все более-менее неплохо, если вдуматься, но…

Но вот если бы в один миг я вдруг стала стройной без диет и изматывающих упражнений, как бы я выглядела?

Я представила себя вновь в аудитории университета. Как я захожу в помещение: стройная, в простой, но очень милой одежде – джинсы, кеды, джемпер, все мне очень идет и подчеркивает достоинства фигуры. Волосы окрашены в приятный блонд и собраны в небрежный узел. Даже глаза ярко-голубые, а не блеклые, как обычно. Что это, цветные линзы? Неважно! Я любуюсь той девушкой, какой я могла бы быть. И вот все взгляды студентов в аудитории обращаются ко мне. И что же?!

Мне опять захотелось провалиться, исчезнуть или стать прозрачной. Да что же это такое-то?! Ведь красиво же все?! Ничего не понимаю.

У меня не было времени дальше анализировать – надо было пробиваться к выходу, скоро моя станция.

Ленка ждала меня у входа в университет. Она переминалась с ноги на ногу – то ли от холода, то ли от неловкости из-за произошедшего накануне. Когда я подошла, лицо ее напоминало мордочку нашкодившего щенка: испуганно-виноватые глаза, взгляд исподлобья. Этот вид в сочетании с красивыми чертами ее лица и каштановыми кудряшками, выбивающимися из-под шапки, не мог вызвать ничего, кроме умиления.

– Я это… – подруга явно собралась выдать заготовленную тираду извинений.

– Ладно, пойдем, – улыбнулась я, взяла Лену под руку, и мы пошли к дверям главного здания вуза. Она выдохнула с облегчением и расправила плечи.

Мы не знали, о чем разговаривать, поэтому первое время шли молча. После того как сдали вещи в гардероб, Лена спросила, как я доехала.

– Нормально, – ответила я. – Как селедка в бочке, естественно. Зато было время подумать о всяком разном.

– Чего надумала? – спросила Лена.

– Мне надо заняться собой.

– В принципе, сейчас не это главное, но идея неплохая, – ответила Лена.

Я здорово удивилась столь дипломатичной формулировке. Ожидала очередную шуточку, но, по всей видимости, подруга все-таки сделала выводы. «Это очень хорошо», – подумала я, но вслух ничего не сказала. Мы разошлись по своим аудиториям, и все вернулось на круги своя.

***

Отец позвонил неожиданно.

Меня всегда немного раздражали его звонки, потому что обычно он читал нравоучения, объяснял, как мне надо жить, и это притом, что я его давно уже не интересовала. Иногда мне казалось, что он предпочел бы, чтобы я не появилась на свет вообще.

– София, здравствуй, – сказал отец ровным голосом. – Как твои дела?

– Спасибо, нормально, – ответила я вежливо, хотя в душе все кипело: «Какое, к черту, нормально?!»

– Ты сдала сессию?

– Да, сдала.

– Честно? Оценки нормальные?

– Это все, что тебя интересует?! – с досадой спросила я, слезы навернулись на глаза, а голос начал дрожать.