Человек без прошлого

– Но кто-то же ходит и по северной дороге.

– Ты говорил, у лекарей есть библиотека. Наверняка там есть карты. Кстати говоря, было бы разумно в них заглянуть до того, как соваться в окрестности Пика.

Друзья двинулись по широкой дороге на запад. Вскоре стволы поредели, стало немного светлее. Ниов начал узнавать места, которые приютили его совсем недавно. Зимой здесь был голый унылый лес, а весной эти места теперь казались теснее и милее глазу. Показались знакомые строения. Поляна справа от дороги была утыкана ульями, над которыми бодро жужжали проснувшиеся пчёлки. Здесь не было заборов: людям леса ни к чему было отгораживать себя от, собственно, леса.

А вот наконец и сама Обитель: роскошный четырёхэтажный сруб. Здесь не было гнетущего камня, как в столице – всё вокруг дышало древесиной. Оплот лесных лекарей-отшельников напоминал красивый замок – тоже с башенками и куполами, только из дерева. Ниов с удовольствием взглянул на друга: Авит от удивления аж рот разинул, пока смотрел на причудливые лесные строения. Но всё же в глазах не было того восторга и благоговения, которое юноша испытал перед вратами в столицу. Было ясно – его стихией был город и камень.

Ниов почувствовал облегчение, словно целью их путешествия был вовсе не Враний Пик, а это умиротворённое место. Шумно вдохнув здешний воздух – какой-то особый, лёгкий, по-весеннему тихий, – Ниов сполз с лошади и повёл её за собой. Зимой здесь, конечно, не было никаких особо примечательных запахов. А сейчас… Запахи весеннего леса были новым ощущением для Ниова, и он озирался вокруг, вдыхая прохладный, наполненный ароматами первого цветения воздух. Что это был за запах для него? Возрождение. Здесь ему пахло возрождением. Жизнью.

Авит последовал его примеру и тоже спешился. Здешние обитатели не спешили показываться, и путники потихоньку продвигались вглубь их земель.

Уже подойдя вплотную к Дубовой Обители, Ниов услышал знакомые голоса. Он утонул в приветствиях, удивляясь, какими шумными и эмоциональными могут быть эти на первый взгляд нелюдимые отшельники. С Авитом лекари держались вежливо, но всё же настороженно. Уставшие путешественники улыбались и вяло реагировали на расспросы – устали с дороги. Но врачеватели были достаточно прозорливы, чтобы понять: им хотелось только ужина и сна. Еду с путниками разделил сам Аварт, который не утомлял Ниова выведыванием новых кронградских сплетен, а лишь бросал хитрые взгляды и приговаривал:

– Как успел ты измениться, мой друг! Как изменила тебя столица!

Глава 7. Книжник ведёт расследование

Спешить было некуда, поэтому путешественники уже третий день пользовались гостеприимством врачевателей. Оно и понятно – в Обители крайне мало гостей, хозяевам и самим в радость узнать, чем живёт внешний мир.

Дубовье заворожило Авита буквально всем. Деревянный дворец посреди леса был памятником невиданной до этих пор свободы духа – только такие слова и мог подобрать юноша, чтобы описать свои ощущения. Пока Ниов проводил время за разговорами с Авартом и несколькими другими лекарями, Авит копался в библиотеке. Ему разрешили рыться в картах и старых хрониках – лучшего и желать невозможно! Весь архив был в распоряжении юноши. С неохотой пускали Авита лишь в кабинет, где хранились текущие записи травников, современные хроники и другие неоконченные документы. Несколько раз это помещение было якобы случайно заперто – это в Дубовье-то, где не запирают двери даже на ночь! Когда Авит спросил, почему нельзя изучить записи о настоящем, он получил туманный ответ:

– Что станет с деревом, которое всё еще растет? Сгниёт ли оно в болотах? Или станет материалом для стен или стола и послужит еще годы после своей смерти? Авит, ты хочешь взглянуть на один лишь листок дуба – но сможешь ли ты понять по этому листку, что станется с деревом, когда оно отживёт свой век? Учись жить по прошлому, а не по настоящему – оно еще не закончилось.

– Да, кстати, о прошлом, – как мог непринуждённо и между прочим зацепился за его слова Авит, и для пущей очевидности повторил, – О прошлом… Ниов отправился сюда за прошлым. Он потерял память, так что это ведь уже считается за прошлое? А?

– Путь его земной не окончен, – прикрыв глаза, произнёс Аварт. Авит даже ужаснулся, насколько отстранённо, насколько холодно и равнодушно прозвучало это из его уст! Словно сам Аварт с удовольствием бы дождался этого самого окончания пути и поставил фолиант под названием «Ниов» на полку с прошлым.

Когда лекарь величаво удалился, Авит с шумным «Фффух!» мотнул головой, отгоняя от себя эти непрошенные мысли. Лучше бы и вовсе не затевал эти разговоры и не спрашивал! Кому, в конце концов, был бы вред от того, что он добрался бы до неоконченных конспектов и наблюдений лекарей, до историй болезней и прочих рабочих заметок? Тут вдруг его осенило. Историй болезней! Да ведь там можно выловить что-то новое про Ниова! Негласный запрет только распалил желание Авита добраться до всех уголков библиотеки.

Да вот только после его расспросов лекари будуть лишь бдительнее оберегать свои фолианты, которые пылятся без толку, храня, но никому так и не поведав тайны прошлого.

И вот на третий день пребывания здесь Авит всё-таки пробрался в тот заветный зал. Ниов был занят с Авартом: тот восполнял запасы мази Чорнара, пытаясь разгадать рецепт, а возможно, и улучшить его. Остальные немногочисленные обитатели были заняты – кто послеобеденным отдыхом, кто опытами с отварами. Авит с невинным видом решительно зашел в зал современных хроник и записей. Здесь царил порядок, в отличие от архива, где записи часто стояли не на тех полках, а иностранные книги и вовсе были свалены в сундук, словно бесполезная макулатура.

Выбрав фолиант повнушительнее, Авит оттёр его от пыли и раскрыл. Записи двухлетней давности. Не то. Рядом стояли ещё четыре тома летописи. Надо искать самый последний. По идее он должен быть не такой потрёпанный и пыльный. Авит повторил попытку и аккуратно водрузил на стол темно-зеленый том. Прошлая осень, сентябрь, урожай. Это должно быть оно! Только где-то подальше…

Каждая новая страница подстёгивала волнение юноши. Вот оно! Есть!

«Восьмое декабря. Чернодухиня Исса обнаружила возле устья Истрицы раненого. Она утверждает, что сама вытащила его из воды и заставила дышать. Младший лекарь Ксерев нашёл их обоих и доставил в Обитель. Раны больного зелёные, на них – гниль и свечение. Он без сознания. Одет как воин, но без формы, которая бы свидетельствовала о его принадлежности к какому-либо роду войск. В кармане найдена брошь Рубинового полка. Из оружия при нём кинжал. По состоянию рук нельзя сказать, владел ли раненый мечом – ладони в ранах. Кожа зеленоватого цвета, большая кровопотеря.»

Исса, значит. Авит не видел здесь ни одной женщины. Ладно, будем искать Иссу. Но вначале надо осторожно познакомиться с Ксеревом.

Ясное дело, тем же вечером Авит ввёл в курс дела Ниова. Реакция Ниова одновременно и позабавила Авита, но и дала новый повод к тревоге:

– Женщина… Это всё усложняет.

– Что усложняет?

– Мало мне Нилии!

Авит хмыкнул – у Ниова, выходит, всё не шла из головы принцесса. И это, понятное дело, было никому не на пользу. Поэтому он вернул разговор в более рациональное русло:

– Надо разыскать Ксерева.

Но оказалось, Ниов хорошо знал Ксерева. И чуть ли не рассвирепел от того, что ни словом, ни взглядом Ксерев не выдал, что хоть малейшим образом причастен к спасению Ниова. И уж тем более ни слова о какой-то Иссе Ниов от него не слышал, пока был здесь на лечении. Гнев Ниова, конечно, можно было понять. Только Авит побаивался, что он может оказаться слишком уж вспыльчивым, когда не надо.

Скромный и не очень разговорчивый, Ксерев всегда сидел в стороне ото всех. Этим он напоминал Авиту самого Ниова. Правда, у раненого были на то вполне объяснимые причины. Ксерев же просто любил книги больше, чем общение. Даже за обедом он предпочитал общество своих исписанных конспектов.

Авит решительно подсел к нему в тот же день за ужином. Ниов удивленно взглянул вслед другу, но не стал присоединяться к компании. Спокойные глаза Ксерева, казалось, ничего не выражали. Авит не слишком хорошо разбирался в людях, но понял, что пытаться начать разговор с погоды или других отстранённых безделиц бесполезно. Что ж, найдём подход, самонадеянно подумал он и приступил к расспросу.

– Доброго ужина, сударь мой Ксерев! Я Авит.

– Доброго и тебе, – буркнул в ответ лекарь, не слишком расположившись светски беседовать.

– Я беспокоюсь о моём друге. Его нога так полностью и не выздоровела.

Ксерев заинтересовался и внимательно посмотрел в глаза Авиту в ожидании продолжения.

– Я хочу знать, что приключилось с моим другом, насколько опасны его раны, – Авит разыгрывал глубокую обеспокоенность состоянием Ниова, чтобы подвести к нужным вопросам. И он не прогадал: заумный начитанный служитель встал на тропу своего призвания – медицинской науки – и затянул нудную лекцию:

– Да, я помню его повреждения, – он покачал головой, показав серьёзность ситуации. – Нога была сломана, а в нескольких местах кость прорвала плоть и торчала наружу. Ужасно… Кроме того, у больного были четыре проникающих раны. Довольно глубокие. Чудом не задеты жизненно важные органы. К тому же, весь он был исполосован порезами и ссадинами. И при этом всём он истёк кровью в воде. Потерял много крови. Можно сказать, чудом выжил. Я сам даже не понимаю, как. Великая природная сила в этом человеке.

Авит ничего не смыслил во врачевании. Но понял, что Ниов теперь в какой-то мере особенный, раз выжил в той переделке. Надо было подводить к делу. Авит склонился прямо над столом с конспектами и недоеденным ужином поближе к Ксереву:

– А когда ты нашёл его, брат мой, он дышал? Как ты понял, что он не умер?

Ксерев кашлянул, поправил курчавые волосы и выдал заунывным тоном отточенную фразу:

– Я нашёл его на берегу Истрицы, в овраге возле того места, где река впадает в Леду.

Авит уже десятка два раз слышал эту историю.

– Ты нашёл его в сознании? Он дышал? Мог говорить?

Ксерев подвинул к себе тарелку, яростно отпилил кусок тушёной дичи и отправил в рот. Авит прекрасно понимал, как раздражал его своими расспросами. Дожевав, лекарь снова затянул с напускным спокойствием:

– Сударь мой, ты видел шрамы на лице, – он потихоньку скосил взгляд в ту сторону, где сидел Ниов. – Они не зажили до сих пор. Что-то не даёт им зарубцеваться. На ноге были открытые переломы в нескольких местах. А кровь… – лекарь всхлипнул и сбился с учёного тона, перейдя на шёпот, полный отчаяния, – Мне казалось, из него просто вытекла вся кровь! Осталась только какая-то зелёная гниль, которая растекалась по его жилам, и поди знай, как убрать эту дурную кровь из его тела… Я уже не говорю, что он был в реке безумия! Как мог твой друг быть в сознании?

Было видно, что он будто снова переживает те минуты. А значит, прекрасно он всё помнит. Авит тщательно обдумывал, как же строить разговор дальше. Было ясно, что Ксерев отчаянно не хотел откровенничать.

– А с чего ты взял, что он был в Леде, уважаемый мой лекарь?

Вопрос стал началом бури, которая разгоралась внутри Ксерева – Авит это отчётливо понимал. На лице собеседника было глубочайшее возмущение. Казалось, Авит оскорбил его до глубины души. Его ноздри раздувались, а губы были плотно сжаты. Пока лекарь не взорвался негодованием, Авит продолжил:

– Истрица впадает в Леду, не наоборот ведь. Ты говоришь, нашёл Ниова на берегу Истрицы. Сам он выплыть не мог, – поняв, что это прозвучало обличительно, Авит быстро увел разговор в безопасные края новым вопросом, – Так скажи мне, отчего раны моего друга никак не затянутся? Уж и мажет он их, и пьёт по часам отвары, а ничем не одолеть эти шрамы.

– Аварт за него в ответе, не я. Я лишь принёс его сюда, – отрезал Ксерев.

– Сам принёс? Ниов дюжий воин, как же ты один дотащил его?

– Братья помогли.

– И сёстры? – сощурился и вкрадчиво спросил Авит.

– Тут нет сестёр. Лекари-мужчины, которые желают создать семью, уходят отсюда и селятся в деревнях, – Ксерев успокоился, и его голос даже приобрёл жалобные нотки. Без сомнения, он ждал той минуты, когда Авит от него уже наконец отстанет. Но Авит и не думал.

– Что было при моём друге, когда ты нашел его?

– Сударь мой, спросите у Аварта, он тут заправляет. Я ничего не брал у несчастного, – плаксиво оправдывался врачеватель. Рано пока спрашивать об Иссе, решил Авит.

– Я не о том, друг мой Ксерев. Пойми, Ниова теперь не узнать, и мы хотим понять, кем он был до того, как оказался у вас.

– Так Рубиновый он был, вестимо! Брошь при нем была, ему её и вручили назад, когда он в себя пришел. Из-за броши этой он в столицу и подался.

– Брошь была при нём или на нём?

– Не знаю я, не знаю, сударь мой. Ну, что ты меня пытаешь! Я всё рассказал уже, – всё сердился лекарь.

– Как не знаешь? Ты же нашёл его. Или не ты?

– Брошь была. В кармане она была… Да, в кармане, – неуверенно мямлил тот.

– Точно в кармане? Ты сам нашел?

– Не совсем я… Да, нашёл в кармане. Я не трогал её. Это она положила брошь…

– Исса?

Глаза Ксерева сделались перепуганными. Он сгорбился, нагнулся к столу и шёпотом спросил:

– Вы знаете про Иссу?

– А почему бы мне не знать про Иссу? Она спасла моего друга, в конце концов! – воскликнул Авит, намеренно не понижая тона. Лекарь перепугался еще больше. Он выпучил глаза и затараторил:

– Тише, тише! Я не знаю, где Исса взяла вашу проклятую брошь! Это она его вытащила из Леды. Я не видел никакой броши. Она копошилась над ним, а брошь нашли в кармане уже в Обители.

– Исса одна вытащила его из Леды? А ты где был?

– Там же.

– И не помог?

– Как? Она же… из чернодухов, – он едва слышно выдохнул это ни о чём не говорящее Авиту слово.

– Это ещё кто такие?

– Она его вытащила из Леды… магией! – снова едва слышно произнес Ксерев.

– Ну и что?

– Как это? Мы здесь лечим. Мы используем природу и науку, а не все эти волховьи штучки. Это запрещено! Владыка не одобрит…

– Владыка Летислав Кронос?

– Владыка Аварт, он не одобрит.

– Как найти Иссу?

– Нет, нет, её нельзя найти! Её нет…

– В смысле «нет»? Она жива?

– Она… Да, с ней всё в порядке.

Несносный лекарь! Знает же, выходит, про Иссу.

– Она далеко отсюда? – не сдавался Авит.

– Нет, нет, не ищите её, нельзя!

– Что значит «нельзя»? Мне надо найти Иссу, – твердо и достаточно громко сказал Авит. Лекарь засобирался, не доев ужин. Юноша понял, что перестарался, и попытался исправить дело, похлопав того по плечу, – Спасибо тебе, добрый друг мой Ксерев!

– Пожалуйста, пожалуйста, доброго вечера, – рассеянно затараторил врач, поднявшись из-за стола и собирая конспекты.

Авит оглянулся вокруг. Не так уж было людно – большинство врачевателей уже поужинали и давно ушли. Те, что остались, сидели не так уж близко. Не исключено, что они, может, и слышали обрывки разговора, но к чему было напускать столько таинственности, Авит так и не понял. Он пожал плечами и направился к Ниову, который неспешно ковырял вилкой в почти уже пустой тарелке, дожидаясь, пока на другом конце столовой его верный разведчик закончит допрос трусливого лекаря и расскажет, что же удалось выведать.

Авит лежал без сна и пялился на щербатый круг луны в окне. На соседней койке ворочался и шумно сопел Ниов.

– Не спишь?

– Да снова Аварт мне какое-то пойло намешал. Нога от него вроде как болит поменьше, только сон уже вторую ночь не идёт. Хоть под утро бы уснуть!

– Кто тебя принёс сюда после Леды?

Ниов засмеялся.

– У тебя что, дружок, тоже память отшибло? Я без сознания был, откуда мне знать.

– Ксерев, верно?

– Ну, кажется, он. Вроде так мне потом говорили. А что?

– А женщины тут не водятся часом?

– Сам же видишь, нет.

– Ну, я тут только третий день. А ты жил месяцы. Вдруг… И ни разу ты не видел ни одной?

– А ты уже по женщинам соскучился? – с озорцой, хоть и всё ещё сонно, спросил Ниов.

Авит задумчиво копался в мыслях, не сразу реагируя на его шуточку.

– Аварт тебе не говорил, тут есть женщины неподалёку?

– Да что тебе ночью, поговорить больше не о чем?

– Вот именно, что больше не о чем. Я был в архиве.

– Все три дня. Я знаю. Учёным будешь, – опять усмехнулся Ниов. Авит был серьёзен, его начала раздражать весёлость друга. Будто бы Авит не для него старается!

– Сударь мой, ты знаешь вообще, кто тебя нашёл и от чего тебя лечили?

– Авит, да что ты всё вокруг да около? Что ты уже нарыл в своих книжках?

– Тебя нашла женщина. Я видел это собственными глазами в записях. Ксерев видел, как она колдовала, чтобы достать тебя из Леды.

– И что?

– А вот как раз то, что, я так понял, говорить об этом здесь не любят. Магию всякого рода презирают. И отчего-то стараются зарыть в недра библиотеки то, что тебя нашла женщина.

– Откуда тут взяться женщине?

– Вот и я говорю. Её зовут Исса. Ты слышал о такой?

– Нет. Я знаю только, что меня нашёл Ксерев.

– Ага. Нашёл. Он видел, как эта Исса тебя из Леды спасла. А после уже лекари подоспели.

– И что?

– А то, что брошь твоя была при тебе только в Обители. А до этого – лешие там знают, как она у тебя оказалась.

– Нет. Нет, это моя брошь! Она при мне была, это Сиадра брошь.

– Ниов, да послушай же ты! Ксерев говорил, она там над тобой копошилась. И в Обитель она вместе с Ксеревом тебя доставила. Её здесь знают, Ниов. Только не говорят о ней почему-то. Когда у тебя в кармане появилась эта брошь? Может, она её тебе подложила?

– Да ну нет, не может быть.

Авит слышал, сколько разочарования было в голосе у Ниова. Он хотел что-то с этим поделать, но не мог. Он молчал, отчаянно желая найти слова утешения.

– Авит, я устал бегать за прошлым.

– Так мы не пойдем во Враний Пик? – Авит знал заранее ответ Ниова.

– Нет, надо пойти. Вот сходим в волховье логово – и хватит. Какая, в конце концов, разница, Эргон я или Ранаяр?

Авит улыбнулся в темноте. Он знал, что упрямство бывалого воина не позволит отступить.

– Сдаётся мне, ты Ниов, друг мой. Но брата твоего мы найдём.

Ниов поворочался, а затем затих. К Авиту сон ещё долго не шёл – он пялился в деревянный потолок и думал об Иссе, о магии и о Карраме. Как мало он знает о мире! Пора открывать глаза и изучать его заново, почти как Ниов.

Глава 8. Враний Пик

Ехать пришлось в ночь. От Дубовья до башни было часов десять-двенадцать ходу, если с короткими привалами. И обоим не хотелось приехать в этот проклятый Пик к ночи, поэтому путешественники решили, что лучше уж они поедут при лунном свете. Аварт намешал в дорогу Ниову целую банку снадобий и сделал новую порцию мази. Лошадки сонно ковыляли по редколесью.

Из головы у Ниова не шла Исса. Действительно, он ни разу не подумал о том, что барахтаясь в беспамятстве в Леде, он никак не мог сам оказаться на берегу около устья Истрицы. Вот уж лекари! Они оказались более скрытными, чем думалось вначале.

– Авит!

Друг то ли шумно вздохнул, то ли тихо всхрапнул – ночная дорога его сморила. Ниов улыбнулся, но решил растолкать друга, чтобы он не рухнул под копыта лошади.

– Эй, Авит!

– Да тут я, тут. Чего тебе?

Ниов решил занять его полезным разговором, чтобы тот не провалился в дремоту опять.

– Что там было про Иссу?

– Про кого? Истру… Иссу? А, да, – спросонья парень никак не мог собрать мысли в кучу, – В летописи ничего. А Ксерев сказал, она из чернодухов. Ты знаешь, кто это такие?

– Получается, что какие-то маги. Не думал, что в Дубовье так плохо к ним относятся.

– Хочешь увидеть её?

– Кого? – спросил Ниов. На уме почему-то невпопад всплыла Нилия.

– Иссу.

– Эх, где ж я тебе возьму Иссу? – упавшим тоном буркнул Ниов, а потом ткнул рукой, указывая вперед.

Деревья расступились и лишь кое-где торчали из каменистой долины. Вдалеке показались очертания исполинского, но всё ещё маленького из-за расстояния чёрного столпа на фоне тёмно-синего горизонта, едва схваченого сероватым заревом. Авит без слов кивнул. Стало тяжелее ехать – поступь животных стала твёрже: здесь уже не было мягкой почвы с покрывалом из листвы и мхов, как в лесу. Иногда копыта проваливались в песок, и продвигаться вперёд приходилось медленно. Потом лошади снова находили каменистые островки и набирали темп, чему ой как не радовалась нога Ниова в том месте, где был залеченный открытый перелом.

Когда солнце только-только принялось весело золотить восточные склоны Вороньей Гряды, друзья добрались до Пика. Вначале они осторожно объехали вокруг. Было пусто и тихо. И страшно. Ниову казалось, будто бы сама башня – это труп ужасного чёрного существа. Оно умерло и стоя окоченело. И теперь страшно было тронуть его и осквернить саму его смерть.

Ниов глянул на Авита. Мирный работящий юнец за всю свою жизнь, наверное, не думал, что ему придется так начинать свое служение столице. Тот поднял на Ниова глаза, в которых угадывалось благоговение пополам с испугом.

– Я сам войду внутрь, – сжалился над пареньком Ниов.

– Ну нет уж, мой сударь. Что мне потом, детям рассказывать, как я лихо сдрейфил и пропустил первое настоящее приключение в своей жизни?! – сам себя подбодрил Авит.

Вот же дурень молодой, подумал Ниов. Разумней было не идти внутрь. Тишина завораживала. Утренняя дымка полупрозрачной пеленой завесила башню от чужих глаз. От этого зрелища у Ниова пробежал холодок по спине. Он поднял глаза на черный Пик, словно оценивал противника, с которым предстоит сразиться.

Они привязали лошадок недалеко от выхода там, где было побольше травы, чтобы животные могли отдохнуть. Ниов достал дареный Летиславом кинжал, Авит – нож. Тихо и не спеша они приоткрыли дверь.

Запах пыли и сырости за дверью будто подстерегал, кому бы броситься в нос и глаза. Даже воздух здесь был мёртвым. Возникло ощущение, будто даже само время остановилось и течёт совсем не так, как в остальном мире.

Внезапно Авит сказал:

– Послушай, друг!

Ниов замер, но не понял с ходу, что имел в виду Авит. Он оглянулся и недоумённо повел плечами.

– Шум, слышишь шум? Где-то там, внизу, – он перешёл на шёпот, – Это Леда.

Ниов замер и прикрыл глаза. Действительно, где-то далеко слышался глухой гул водного потока. Словно на огромном расстоянии отсюда умирает огромное водяное животное и трубит, зовя о помощи. Так зловеще, что холодно до костей.

Надо было идти выше. Здесь, внизу, похоже, были какие-то подвальные помещения. Лестница уводила наверх, на следующий ярус. Друзья пошарили у входа и нашли факелы. С трудом зажгли один – он сильно отсырел за долгую зиму. Из остальных факелов выбрали три самых сухих и захватили с собой.

Поднимаясь, они поняли, что башня и все её помещения были построены вокруг огромной полой колонны. Из нее и исходил гул – вероятно, внизу и правда текла Леда. Вокруг этой колонны шла спиральная лестница, а уже от лестницы отходили ответвления в комнаты башни. Второй этаж занимали складские помещения – в одном стояли мешки с крупами и солью, в других была всякая утварь. Выше были комнаты для слуг или гостей, которых тут не было уже с век.

Дальше было интереснее. Гостиная и спальня волхва. Здесь уже меньше пахло прелостью и больше – пылью. Авит покопался в шкафу и сделал потрясающее открытие, что маг – это такое же двурукое и двуногое существо, которое одевается совершенно без каких-либо отличий от людей. Ниов порылся в прикроватной тумбочке и комоде. Интерес представил только ларец, в котором были самоцветы – кварцы, аметисты, корунды. Камни были не вправлены в изделия и почти не обработаны, лишь слегка отполированы. Наверное, обитатель башни использовал их для своей магии, предположил Ниов.

Следующие два этажа были объединены в двухъярусные помещения. Одно было кабинетом Каррама, а другое – библиотекой. Вот это уже любопытно. Авит стоял и благоговейно смотрел на забитые книгами полки. Ниов усмехнулся – выискался же птенец-учёный на его голову! Когда юноша подошел к полкам, Ниов строго бросил ему:

– Ничего не трогай!

Авит поглядел на него с оттенком обиды, – ясное дело, не мальчик же! Но не возразил. Они проследовали в кабинет мага. Он мало чем отличался от первого зала. Только посередине здесь стоял огромный письменный стол, рядом кресло и несколько стульев. В стороне был пюпитр, на котором лежал распахнутый фолиант. Авит, конечно же, подошел к нему и сунул нос в письмена. Ниов снова на всякий случай отрезал:

– Не трогай!

Авит в ответ картинно закатил глаза и шумно вздохнул.

Они продолжили разглядывать кабинет. Полки забиты книгами и тетрадями. Стол – какими-то фигурками, похоже, из цельных камней. Рядом лежали стопки, конверты, свертки, свитки. Стояла чернильница с засохшими чернилами. Что-то было не так!