скачать книгу бесплатно
– С рождения ведь определяют, есть или нет, – ответил дядя.
Каждый раз, когда Симон открывал рот, Кэсси хотелось выпалить: «Не знать элементарные вещи стыдно!» Но она молчала и просто слушала разговор.
– Так вроде или был?
– Жри, а! Че ты докопался до меня с этим геном?! Я тебе вообще не об этом! – Симон вытер рот тыльной стороной ладони. Явно утер вылетевшие слюни. Кэсси аж передернуло от этого осознания. – У матери моей дар был, и мне она его передала! И я чую этих упырей. Придут скоро.
В этом мире существуют еще и маги, и оракулы, и ведьмы – и то, чем они обладают, называется талантом или даром. Маги тоже очень сильные, но при этом они нелегальные. Как полукровки. Не стоит кричать во всеуслышание, что ты маг, – тебя поймают, вызовут маниш, они заберут у тебя талант – и бум! – ты обычный. И это в лучшем случае. Маги живут в своих кланах, промышляют разного рода делишками, связанными с криминалом. Но о магах стараются вслух не говорить. Как известно, нет специальных школ, где учили бы магов обладать талантом (хотя Кэсси и многие другие все же прекрасно понимали, что эти школы есть в тех самых общинах), нет ни одного места, где бы их принимали без всяких «но». Кэсси не особо понимала такой расклад и отчасти жалела их.
И если кто-то из мирных был замешан в делишках с магами – человека сажали в тюрьму на пожизненное, а мага закон позволял казнить. И самое удивительное – что манлио, что маниши не желали смерти магам. Они были для них неким резервом, с одной стороны, с другой – маги даже помогали им во многом. И поэтому манлио прилюдно почти никогда (конечно, бывали исключительные случаи) не казнили магов, ведьм или оракулов. Зато стражи закона и порядка любили подобного рода события. Но угнаться за магом – очень и очень сложно.
– Не городи ерунды, – отмахнулся дядя, вилкой отделяя от жареной ножки кусочек. – Эти земли чисты. Ив Рикар для них непригоден. Как и Эрлиф.
– Ну, посмотрим. – Симон хохотнул и продолжил: – Эй, Кассандра! – Кэсси нехотя повернула в его сторону голову и с нескрываемым отвращением посмотрела. Он положил одну руку на пах, а второй придерживал голову на весу, рассматривая ее фигуру. – Пока демоны не пришли, может, замуж выйдешь. Тебе уже пора: вон какая кобылка вымахала! А то вдруг чегось случится с тобой. Лучше ж ведь мужикам, чем червякам!
Кэсси закатила глаза и отвернулась.
Все внутри клокотало от злости. Очень было трудно сдерживать себя. Она сжала кулаки в карманах и выпрямилась как струна. Холодный ветер бросил в лицо цементную пыль. Кэсси закашляла и стала аккуратно протирать глаза пальцами. Она отчетливо услышала смех Симона и его голос:
– Выходи! Не думай! Я тебя от демонов спасу…
– Симон, твой обед закончен, иди давай! – сказал дядя, попивая чай из термоса. Кэсси видела, как через узкое отверстие выходит густой пар и щекочет широкий нос дяди. – Кэсси, детка, не слушай его.
Кэсси покачала головой, дождалась, пока дядя доест, сложила посуду в сумку и быстро покинула стройку.
По дороге в швейный магазин в голове вертелись слова Симона. И ведь он не был одинок в этом предположении. Потому что мама тоже говорила про демоническую активность на землях яшуто.
Может, яшуто тянут демонов к себе своей жестокостью и агрессией, а они потом поползут и на их земли?
Кэсси не знала ответа на этот вопрос.
Но ей иногда казалось, что илувий слишком раздували тему с деспотизмом яшуто.
Они люди, а не монстры.
Кэсси успела забежать в трамвай как раз в тот момент, когда начался проливной дождь. Еще стоя на остановке без крыши и стен, Кэсси вжимала голову в плечи, прячась от противной мороси. Она неприятно оседала на пальто и утяжеляла его. И тогда Кэсси подняла над головой целлофановый пакет с лоскутом шерстяной ткани нежно-персикового цвета. Мама собиралась порезать его и сделать заготовки для будущих полотенец. В другой руке Кэсси держала сумку с посудой; пальцы онемели от холода и ледяных струй.
Уже сидя на неудобном железном сиденье трамвая, Кэсси ощущала, как влажное пальто сковывало тело. Кожа покрывалась мурашками, несмотря на то, что в салоне трамвая было тепло. Весь пол здесь был заляпан грязными потеками и следами от ботинок. Люди почти не разговаривали, сидели и смотрели, как холодный дождь льет с серого неба.
Кэсси стянула с головы сырую шапку и положила сверху на пакет, устроенный на коленях. В этот момент рядом с ней присел морщинистый дед, у которого без остановки дрожала голова и руки. И он часто громко причмокивал.
Отвернувшись к окну, Кэсси рассматривала разбитые улицы, разрушенные дома. Трамвай качался на рельсах, а ледяная вода стекала по окнам, как выплеснутая из ведра. Асфальт на дорогах был весь в ухабах, и чтобы объехать слишком глубокие рытвины, водители заезжали на бордюры и тротуары. Все находилось в упадке, все было серым, облезлым, сломанным. У некоторых административных зданий еще стояли противотанковые ежи, или вместо ограждения – заросшие и порванные мешки с песком.
Летом картина становилась чуть лучше, но в осенний и весенний период – здесь ужасно. Когда снег накрывал мусор и разруху, а листва скрывала все изъяны – Элькарон превращался в некое подобие города.
Выйдя на своей остановке, Кэсси даже обрадовалась, когда заметила, что дождь слегка утих и дал ей возможность добежать до дома.
Мама встретила ее на пороге.
– Ты не промокла? Там такой ливень! Я переживала, что ты зонтик не взяла.
Кэсси закрыла за собой дверь. Передав маме сумку и пакет, она сняла с головы мокрую шапку, а с шеи стянула шарф.
– Ну, я попала под дождь, но ливень начался, когда я ехала в трамвае.
Присев на корточки, Кэсси стала расстегивать грязные сапоги и заметила, что у стены стоят тяжелые ботинки брата.
Дэвид дома.
– Слава Богу! Ладно, милая, переодевайся, мой руки, и будем есть.
Кэтрин с сумками исчезла на кухне. Кэсси сняла верхнюю одежду и пошла с ней к себе в комнату. Проходя мимо гостиной, она притормозила, когда увидела, как брат стоял под простенькой люстрой на три лампочки и вкручивал одну в патрон. Все это сопровождалось неприятным скрипом, сводящим зубы.
– О, Кэсс! – Дэвид кивнул, улыбаясь. – Как дела?
– Нормально, – она устало выдохнула и прислонилась плечом к дверному косяку. – Этот Симон снова нес всякую ересь…
– В следующий раз я пойду с тобой. – Дэвид был настолько высоким, что ему не требовался стул, чтобы достать до люстры. – Мне с ним нужно поговорить.
Дэвиду двадцать пять. И он не собирался пока жениться или просто съезжать от родителей. Во-первых, денег на отдельное жилье ему бы не хватило, а во-вторых, без него было бы невообразимо тяжело оплачивать счета и закупаться товарами. Дэвид приносил больше всех денег в дом. На него все молились. К тому же Дэвид пока не определился с девушкой и не привел ее в этот дом со словами: «Знакомьтесь, это моя будущая жена!»
А ведь Дэвид был симпатичным парнем, крепким, даже могучим. Кэсси на его фоне выглядела жалкой тростинкой. Еще подростком он часами пропадал в спортивном зале после школы или работы, а, чтобы не платить взнос, нанимался помощником тренеров. По крайней мере, он так Кэсси рассказывал. Тогда же он сделал первое тату на предплечье. Это были черные буквы «S. S». Как объяснял Дэвид, это значит «sumerto somo», «священная смерть» по-баридски. Позже он набил еще одно тату, на сей раз на всю спину. Луна и все ее фазы: начиная с тонкого серпа, плавно переходящего к полной луне и заканчивая тем же серпом. Дэвид приходил к Кэсси, просил нанести мазь для заживления и, пока она аккуратно исполняла его просьбу, рассказывал интересные истории, которые с ним приключились на работе. Кэтрин и дядя Холджер, казалось, не замечали его внешние изменения. Лишь изредка ругали за то, что он подолгу не возвращался домой или приходил в нетрезвом состоянии.
– Он тощий, – напомнила Кэсси, глядя на брата. – И к тому же не переходит границы.
Вкрученная лампочка засветилась желтым светом. Дэвид провел пальцами по светло-русым волосам, откидывая их назад. Года два назад он коротко подстриг затылок и виски, оставив на макушке волосы подлиннее. С тех пор он не изменял прическе и выглядел бесподобно. У него высокие выделяющиеся скулы, правильные черты лица. Дэвид похож на серьезного парня, на того, кто подавляет. Он обладал тяжелой энергетикой, и посторонние люди боялись долго смотреть ему в глаза. Даже Кэсси иногда не справлялась, хотя и любила его как брата и доверяла во всем.
Дэвид посмотрел на Кэсси, и в его янтарных глазах заплясали чертики, а на губах расцвела улыбка.
– Твои границы требуют корректировки, Кэсс. Будь пожестче с людьми. Осади его – прямо грубо, ага?
Переведя взгляд на диван, Кэсси заметила коробку с запасными лампочками. Вся мебель в их гостиной стояла у стен, чтобы сэкономить то малое пространство, которое у них было, для передвижения. Напротив дивана находилась старенькая горка, которая им досталась вместе с квартирой. У стены, где был вход, стояли два узких кресла с обветшалой обивкой, которую они скрывали под пледами. Как и на диване. Также они поступили и с полом во всем доме – накрыли его коврами и паласами. У зашторенного окна стоял телевизор на тумбе, и сейчас в эфире шел репортаж с места крушения очередного аварийного дома.
Осадить? Кэсси ругалась с людьми, в школе даже дралась с обидчиками, ну или пыталась драться, но как только она поступила в университет (факультет туризма, почти случайный выбор, но позже у нее сформировалась мечта переехать хотя бы в Конлаок благодаря этой профессии), она как будто повзрослела и поняла, что несет ответственность за свои действия и слова. Так, как живет Дэвид, – она не могла себе позволить.
Поэтому она ответила:
– Я достаточно жестко ему отвечаю.
– Ну ладно, – Дэвид посмотрел на нее и коротко улыбнулся. Поправил задравшийся темно-синий джемпер, подтянул серые джинсы без ремня. – Ты есть будешь? Мы как бы тебя одну ждем.
Кэсси без промедлений зашла в свою комнату. Из мебели там была односпальная кровать, шкаф, стол и стул. Над столом висели две полки. На нижней Кэсси хранила учебники, тетради, мягкие игрушки и всякие другие вещички, милые девичьему сердцу: пара фотографий со школьных мероприятий и одна – самая важная и теплая, где вся ее семья на фоне цветущей вишни. Это фото было сделано в том году, но до сих пор грело душу. И будет греть всю жизнь. На верхней полке лежали медали, школьные грамоты. В ее школе почти каждый учащийся принимал участие в мероприятиях. Кэсси не была исключением. В потрепанной тетрадке Кэсси хранила записки от Кэтрин – прибраться дома, полить цветы, и в конце обязательная приписка – «люблю, твоя мама».
Повесив мокрые вещи на батарею, Кэсси переоделась в домашний теплый пуловер и заштопанные черные штаны.
На кухне она ела вместе с мамой и братом вкусный домашний ужин и обсуждала новость, о которой гудел весь город. О демонах и яшуто, о том, что будет с Ив Рикаром и как вообще дальше жить.
* * *
Суббота началась с приятной новости – родственники дяди Холджера отменили визит. Кэсси была невероятно этому рада, хоть и старалась делать грустное лицо перед отчимом, чтобы не расстраивать его.
Погода выдалась тихой по сравнению с предыдущими днями: до этого буйствовал сильный ветер, лил холодный дождь. Потом температура упала, и весь город превратился в сплошной каток. Дороги, дома, ступени, ветви на деревьях и даже трава – все покрылось тонким слоем льда. Люди падали, машины скользили по дорогам, на участках, где еще не успели посыпать песком; машины, что стояли на обочинах, – напоминали ледяные скульптуры. А вечером в пятницу пошел снег.
Ближе к вечеру все решили провести время за телевизором, где показывали какой-то фильм про сироту, сбежавшего из приюта, в котором над ним издевались.
Кэсси сидела возле мамы, которая ласково поглаживала ее по голове, прижимая к груди. Кэсси ощущала себя в безопасности, окруженная заботой и любовью. В объятиях мамы ей было тепло и комфортно. Дэвид сидел в кресле, подперев рукой щеку; порой Кэсси замечала, как брат долго смотрит в пол, думая о чем-то своем – что не рассказывает остальным членам семьи, даже ей.
Дядя Холджер иногда всхрапывал, а на рекламе просыпался и делал вид, что очень увлеченно смотрит фильм. Люстру не включали; и когда кадры сменялись или наступало затемнение, комната погружалась во мрак. Но было так уютно. В одну из рекламных пауз мама сказала, что на следующих выходных купят Кэсси новый пуховик, потому что приедут торговцы с юга Ив Рикара и будут продавать качественные вещи не так дорого. И еще нужно обновить ковер в гостиной. Кэтрин попросила Дэвида, чтобы он задействовал Мику, ведь у него есть машина. С ним будет легче добраться до рынка и вернуться с покупками.
Кэсси при упоминании Мики всегда немного смущалась. Потому что он был первым парнем, подарившим ей цветы. Это было два года назад, «цветами» именовался розовый лютик, который Кэсси до сих пор хранила. Дэвид всегда говорил, что Мика ей не пара, и злился, когда заставал ее за любованием засохшим цветком.
Кэсси не питала к Мике трепетных чувств. Ведь он не тот принц, которого она воображала перед сном. У того принца красивое лицо, горячий, непокорный нрав. А Мика в жизни другой.
В коридоре зазвонил телефон. Его оглушительная мелодия заставляла дрожать посуду в шкафах, а воздух электризоваться.
Все переглянулись и повернулись в сторону шума.
– Я возьму трубку.
Кэсси выпрямилась, оторвавшись от мамы. Почему-то ей показалось, что звонит Ванесса (со смешной по мнению многих фамилией) Станишкис – ее подруга, с которой у нее были довольно странные отношения: она с ней по большому счету не дружила, но с четвертого класса они учились вместе, дальше Несса последовала за ней в университет и попала в одну группу. Кэсси раньше дружила с двумя другими девочками, которые после школы уехали в Ахано к родственникам. Они поначалу поддерживали связь, созванивались, но это было уже совершенно не то, что раньше. А Несса с давних пор влюблена в Дэвида, вот и бегала за Кэсси, думая, что та сведет их вместе.
Не успела Кэсси подняться, как мама подскочила со словами:
– Нет, я сама! Не утруждайся, доченька. – И скрылась в коридоре.
Кэсси осталась в легком замешательстве.
Было что-то необъяснимое в поведении матери. Когда раздавался звонок – она нервничала, прятала глаза, отделывалась дежурными фразами «ошиблись номером, по работе, родственники».
Кэсси глянула на Дэвида; тот с умиротворенным видом смотрел телевизор. Неровный свет покрывал его светлую кожу темной пыльцой, сильно выделяя скулы и глазные впадины.
Кэсси мечтала заполучить хотя бы толику его равнодушия и спокойствия.
Кэтрин произнесла в трубку: «Дом Валери». Затем воцарилась тишина.
Кэсси перевела взгляд на дядю Холджера: сложив пальцы на выпирающем животе, он тоже смотрел кино.
Возможно, не было ничего феноменального, но Кэсси постоянно толкало любопытство разузнать все детали.
– Как думаете, кто звонит? – Кэсси подняла брови.
«Какой смысл в мимике, если в комнате ни фига не видно?»
– Хрен какой-нибудь, – легко ответил Дэвид. Он не сменил позу, и когда говорил, его рука, подпирающая щеку, дергалась. – Как и обычно.
«Странно, что дядя Холджер еще не заревновал маму. Ведь она там с кем-то шепчется. Может, действительно, по работе?»
– А ты, дядь, как считаешь?
Холджер прочистил горло и протер лицо ладонью, глубоко зевая. Потом ответил:
– Если было бы что-то серьезное, Кэти уже предупредила бы меня. И вас… конечно.
Кэсси перевела взгляд на улицу и сквозь окно за тонким тюлем увидела темную ночь и бледный свет фонаря.
– Ну, я так и сказал: хрен какой-нибудь, – дополнил Дэвид. – Как и обычно.
Нет ничего тайного. От нее ничего не скрывают. Это только ее наваждение.
«Правда?»
Глава четвертая
– Брай, не волнуйся, все пройдет гладко. У меня все схвачено! – Сэм нажал на педаль тормоза, перешел на нейтралку, бросил короткий взгляд на телефон, что лежал у рычага передач. Его ярко-синий спортивный кроссовер «Мондсо?нэ»[21 - «Мондсонэ» – марка машин, производимых в Бариде.] остановился у перекрестка, пропуская машины на перпендикулярной дороге. – Я быстро вернусь.
– Ага. Опять у него схвачено все. У меня нет к тебе доверия, Сэм! Ты слишком часто его подрывал. – Голос Брайана хрипел в динамике. Связь тут была отвратительная. Иногда она и вовсе пропадала, оставляя на фоне негромко играющую музыку. Сэм понимал, что на самом деле друг беспокоится за него, проявляет внимание. – И вообще, где ты уже?
Сэм поднял глаза и огляделся. Его окружали полуразрушенные пятиэтажки, дома с пустыми глазницами и прохожие, на лицах которых было сплошь равнодушие. Люди бесстрашно переходили улицы – светофоров на весь город было с десяток от силы, – лавируя между машин: побитых, неухоженных, ржавых и грязных. Весь город был таким.
Сэм перестал улыбаться и облизал губы.
– Я бы сказал… – он потер висок пальцем, подбирая слово. – Я бы сказал, что это место напоминает мусорное ведро, но навигатор говорит, что это улица Золотого карпа. Похоже, карп уже с душком! – Пропустив два медленных автобуса и дюжину машин, плетущуюся за ними, Сэм наконец двинулся вперед. – Как бы я на месте, но у меня другой план.
– Припаркуйся где-нибудь неподалеку, – посоветовал Брайан. Его голос искажал динамик телефона. Колеса запрыгали по ухабам, машина задрожала. – И не слишком далеко, как ты любишь. А то пока дойдешь обратно – вспотеешь.
Сэм громко рассмеялся, аккуратно объезжая самые глубокие ямы.
– Нет, я серьезно, – сказал он, рассматривая дома и дырявые крыши. – Ужасное местечко.
– А ты знал, что Уилл специально не стал просить помощи? Он назвал тебя сукой выделистой… – Сэм снова громко рассмеялся, запрокидывая голову, но Брайан закончил, слегка повысив голос: – И сказал, что легче с пьяным договориться, чем с тобой. Видишь, и Уилл тебе не доверяет.
Когда Сэм успокоился и вытер слезы, он ощутил внутреннюю разрядку.
Машины вокруг ехали ужасно медленно. Сэм чувствовал, как ноги сами тянутся нажать на педаль, как пальцы сами сжимаются на рычаге передач.
Но нужно ждать.
«Он и сейчас на месте. Этот мафиозный тип никуда не умотал. Екатерина проверила».
Бросив взгляд на часы на панели, Сэм поджал губы.
Он успевает.
– Пусть теперь свои яйца бережет.
Пауза между его ответом и словами Брайана получилась совсем небольшая, но Сэму казалось – время тянется непозволительно медленно.
Брайан коротко хохотнул.
