Иерархия: наследники

Конечно, он переживал. Всегда, с самого раннего детства. Младший брат намного раньше остальных понял, что старший сильно отличался от всех остальных людей. Обычно старшие братья следят за младшими, в случае с Павлом все было наоборот. О таких, как Клеон, принято говорить «не от мира сего», только в данном случае, выражение не было просто пословицей.

Младшему пришлось рано повзрослеть, чтобы защитить старшего от всего остального мира, иначе Клеон, связанный смирительной рубашкой, не выходил бы из ментальных клиник. Павел никогда никому не рассказывал всего, что видел, даже родителям, что и спасло старшего брата. Тайный кодекс молчания негласно соблюдали и два ближайших друга детства, хотя видели слишком много странностей в поведении Клеона. Всю жизнь Павел тщательно следил, чтобы Клеону не причинили вред, опекая и оберегая старшего брата.

– Надеюсь ты однажды найдешь то, что так страстно ищешь всю жизнь, Старшенький, – прошептал Павел, смотря на покрытый золотой пеленой город.

Клеон, поговорив с младшим братом, свернул копию карты, положил в плотный файл, чтобы отдать водителю Павла. После этого подошел к окну и долго смотрел на теплое осеннее солнце, заливающее соседние дома.

Морально он готовился к следующему звонку. Павел был самым близким человеком для Клеона, и оставить младшему брату карту было логичным решением. Второй человек, кому Клеон собирался оставить копию карты, мягко говоря, не относился ни к близким, ни к друзьям, ни к знакомым.

Страшные события прошлого года, когда погибло более двадцати человек, а Клеон чуть не умер, заходясь в диких судорогах в дорогой лечебнице, сблизили абсолютно разных людей. Разве могли мировой ученый и руководитель специального боевого подразделения стать друзьями? Вряд ли.

Только Клеон знал, что доверил бы этому человеку свою жизнь. Вовсе не потому, что он несколько раз спас Клеона от смерти. Нет.

Просто в тот момент, когда Клеон, умирая, умолял сделать кое-что, что казалось важнее самой жизни, только этот человек послушал. И сделал.

– Здравствуй, Эдвард, – Клеон все же ощутил, как внутренне нервничает, понимая, кому звонит по секретному номеру.

– Привет, Клеон, – спокойный голос не выражал никаких эмоций.

Разумеется, руководитель элитного секретного подразделения национальной разведки, умел управлять своими реакциями.

– Если ты по прошлому делу, все в целости и сохранности, – ровным голосом сказал Эдвард. – Ждал, когда ты поправишься. Выздоровел?

– Со мной все хорошо, – кивнул Клеон. – Пусть так и лежит пока у тебя, точно будет в сохранности. Прости, я звоню по другому поводу.

– Повод связан с прошлой экспедицией? – напрягся Эдвард.

– Надеюсь, что нет! – выпалил Клеон, почувствовав, как задрожали руки. – Другое дело, совершенно не опасное, но очень важное.

– Хорошо, тогда не по телефону, – сказал Эдвард.

Клеон невольно выдохнул, потому что не знал, как уговорить такого важного человека на личную встречу, чтобы передать карту.

– Я завтра утром буду в аэропорту, – сказал Клеон.

– Снова уезжаешь? – медленно спросил Эдвард.

– Ничего такого, – поспешил заверить Клеон. – Еду к старому другу, я лет пятнадцать его знаю, при встрече расскажу. Куда мне приехать?

– Я сам приеду, через час, – прозвучал щелчок конца связи.

«Коротко и лаконично, – подумал Клеон. – Понятно, человек занят делами государственной важности, и тут я со своей картой».

Клеон вздохнул, отодвинул на центр стола файл с картой, которую приготовил для Эдварда, и пошел в комнату, собирать остальные вещи.

Все же Клеон напрягся, когда открыл дверь и высокий мужчина в прекрасной физической форме, прошел на кухню. Сложно было сказать, сколько точно Эдварду лет, под обычной одеждой скрывалось натренированное тело руководителя боевого подразделения. Он быстро огляделся, охватывая цепким взглядом мельчайшие детали. Остановился взглядом на папке. Привычка.

– Богато живут нынче ученые, – усмехнулся Эдвард. – Что за срочность?

– Понимаешь, дело может показаться не важным, – вздохнул Клеон. – Даже не знаю, с чего начать. Нужно, чтобы ты спрятал и сохранил вот это.

Эдвард снова посмотрел на папку, лежащую в центре стола.

– Что за документ? – прорезался профессиональный интерес.

– Ну как сказать, – замялся Клеон. – Ты точно подумаешь, что это ерунда. Сложно объяснить, в чем важность. Да и не назвал бы это документом.

– Не надо рассказывать, покажи, – твердо сказал Эдвард.

Клеон и сам не мог объяснить, почему так легко доверился человеку, занимавшему достаточно высокий пост в специальных службах. Скорее всего, сыграло роль подсознательное желание хоть кому-то все рассказать.

– Смотри, – Клеон достал из файла бумажную копию карты и развернул. – Честно, ничего особенно важного. Когда я учился на втором курсе университета я нарисовал карту, не помню точно, почему я обозначил вот эти линии.

Эдвард сильно отличался от рассеянного ученого натренированной реакцией в силу своей профессии. Он быстро осмотрел черные линии, нарисованные маркером, и точки, отмеченные в разных местах.

– Что это? – спросил спокойно.

– Ну когда-то я думал, что по этим маршрутам могли отплыть гигантские плавучие средства первой совершенной расы после катастрофы, – Клеон проговорил, надеясь, что смеяться опытный разведчик не будет.

Эдвард и не думал смеяться. К любой информации он привык относиться со всей серьезностью. Даже к той, которая кажется нелепой. Внимательно он изучал карту еще и потому, что нарисовал ее Клеон. Слишком много видел Эдвард в прошлой экспедиции такого, чего не мог объяснить даже сам себе.

– Получается все линии отходят от центра Арктики, – в отличие от Клеона у Эдварда не было проблем с географией. – Откуда ты знал про маршруты?

– Да не знал я! – воскликнул Клеон. – Я же вообще не разбираюсь в географии. Пространственный кретинизм, помнишь? Однажды ночью встал и нарисовал линии, не знаю почему. Теперь карта понадобилась одному знакомому академику. Говорит, очень важное что-то нашел. Связанное с картой.

– Насчет академика расскажешь позже, – сказал Эдвард. – Допустим, друг просит привезти карту. Зачем ты просишь меня спрятать копию?

– Честно, по просьбе друга и прошу, – задумчиво сказал Клеон. – Да и однажды оригинал карты украли, еще в общежитии. Всю комнату разворотили.

Эдвард посмотрел на Клеона. Выражение «сделать стойку» как нельзя лучше подходило для описания перемены в лице опытного разведчика.

– Поподробнее, – проговорил Эдвард.

– Вообще-то «академик Гринлоу» кодовое имя, не настоящее, – сказал Клеон. – Не знаю я имени и фамилии, правда.

– Я про украденную карту и развороченную комнату, – сказал Эдвард.

– Тоже непонятно все, – вздохнул Клеон. – Я нарисовал карту, повесил на стену. Других плакатов тоже полно было. Однажды пришел, комната вся разворочена, не знаю, что хотели найти у бедного студента. Вот карта тогда и пропала. Хорошо, что тогда привычка была всего бояться, я и сделал копию.

– Значит тебе звонит человек, которого ты знал в молодости, «академик Гринлоу», – сухим тоном сказал Эдвард. – Говорит, что обнаружил что-то важное, связанное с картой, нарисованной в молодости. Просит тебя срочно приехать, и ты покупаешь билет. Ты просишь меня сохранить копию карты.

– Понимаю, звучит, как безумная мыльная опера, – сказал Клеон.

– Да нет, Клеон, – процедил Эдвард. – Думаю, смысл во всем есть, ты просто витаешь в облаках и не видишь полной картины. Куда кстати едешь?

– В Исландию, – Клеон ответил. – Гринлоу сказал недалеко от Рейкьявика.

– Понятно, – Эдвард быстро посмотрел на карту.

– Что понятно? – переспросил Клеон.

– Место, куда ты едешь, находится вот здесь, – Эдвард показал пальцем на крестик, которым заканчивалась одна из линий на карте. – Юго-запад Исландии.

– Я даже не подумал, – пробормотал Клеон.

– Знаю, что ты о таком не думаешь, – вздохнул Эдвард, сворачивая карту и складывая аккуратно в файл. – Клеон, я, конечно, спрячу карту. Только пожалуйста, пообещай мне, что будешь наблюдать за всем, что происходит вокруг. При любых странностях звони лично мне, договорились?

Клеон закивал, обрадовавшись, что удалось отдать обе копии. Хотя в глубине души был уверен, что и Гринлоу перебарщивает, и тем более Эдвард.

Позже Клеон вспомнил слова Эдварда. Когда вышел из самолета и не обнаружил карты в сумке. На человека, сидящего сзади в самолете и пристально наблюдавшего за каждым движением, Клеон не обратил внимания. И очень зря.

Никто не видел, как перед тем, как опустить занавеску иллюминатора, глаза человека, следящего за Клеоном, растянулись вдоль почти на пол-лица и заполнились густой маслянистой жидкостью. Буквально через минуту черная жидкость исчезла, и глаза стали обычного темно-карего цвета. Изогнутый в обратную сторону длинный почти высохший мизинец правой руки, с четырьмя фалангами, пассажир предусмотрительно прятал под черной перчаткой.

Выйдя из самолета и взяв багаж, Клеон сильно удивился, когда не смог найти в старой брезентовой сумке копию карты с четырьмя линиями.

Ощущение было, мягко говоря, странным.

«Надо позвонить Эдварду, рассказать все, – промелькнула мысль. – Может я и правда чего-то не понимаю? Откуда он знал, что так и будет. Да кому вообще нужна старая карта с нарисованными линиями? Бред какой-то».

ГЛАВА 3. ТАЙНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ

Исландия, Рейкьявик, настоящее время

В международном аэропорту небольшого городка на юго-западе Исландии на удивление было многолюдно. Прилетающие и отлетающие стояли в разных очередях, встречали, провожали и спешили по своим неотложным делам.

– Сколько лет, сколько зим, – улыбающийся поджарый мужчина лет шестидесяти с улыбкой быстро шел навстречу Клеону, стоящему у багажной карусели в ожидании появления своего походного чемодана.

«Да он вообще не изменился, – промелькнула мысль. – Как будто виделись вчера, а не пятнадцать лет назад».

– Господин Гринлоу, здравствуйте, рад Вас видеть! – замахал рукой Клеон и улыбаясь пошел навстречу старому знакомому. Он и правда ощущал энтузиазм будущих открытий, который не испытывал очень давно.

– Клеон, ты больше не студент, а известный на весь мир ученый, генетик, – широко улыбнулся Гринлоу. – Давай просто на ты?

– Хорошо, – с небольшой паузой ответил Клеон, судорожно перебирая все воспоминания и понимая, что не знает ни имени, ни фамилии академика.

– Называй меня просто Гринлоу, – продолжал улыбаться академик.

– Понял, – вздохнул Клеон с облечением, понимая, что все равно не смог бы называть идеал своей студенческой молодости по имени.

– Ты получил свой багаж? – спросил Гринлоу, кивая на движущуюся ленту.

– Вот мои вещи, сейчас, – Клеон быстро взял потертый чемодан с ленты и поставил рядом с собой. Он не мог объяснить, почему взял повидавший виды саквояж, с которым объездил много стран, когда учился в университете.

Всю дорогу в аэропорт и несколько часов полета он усиленно спорил сам с собой, что участвует в мероприятии только из-за уважения к пожилому академику. Он не мог признать, что больше всего на свете хотел снова окунуться в почти безумные теории приверженцев альтернативной истории.

– Где твоя сумка? – вопросительно поднял брови Гринлоу, имея в виду ручную кладь. Со времен молодости все привыкли видеть Клеона с походной брезентовой сумкой, которую он носил наискосок через плечо.

– Сумка здесь, но, тут такое дело… – Клеон замялся. – Не знаю, как это произошло, может выронил где? Карта из сумки пропала.

Гринлоу изменился в доли секунды. Почти сорок лет он провел в сфере исследований, не поддерживаемых официальной наукой. Иногда Клеону казалось, что на самом деле правительству совершенно не интересно, чем занимаются многочисленные группы сторонников псевдонаучных теорий.

Гринлоу же, как и большинство приверженцев, придерживался другой точки зрения. Опасения, что некие тайные агенты, занимающие посты в разных структурах, следят за исследованиями представителей альтернативной истории, и уничтожают все документы, были очень распространены. В результате сформировалась повышенная тяга к конспирации и подозрительности.

– Может просто выпала из сумки, у меня другая копия с собой, спрятана в чемодане, – поспешил успокоить давнего друга Клеон.

– Клеон, карты не выпадают из сумок, – серьезно сказал Гринлоу. – Ты отдал копии проверенным людям, как я и просил?

Клеон усиленно закивал, радуясь тому, что и правда послушал академика и лично отдал карту Павлу и Эдварду.

– Пойдем, времени мало, мне нужно многое тебе показать и рассказать, – видно было, что Гринлоу настолько сильно увлечен своим новым открытием, что даже не стал погружаться в рассуждения о необходимости быть осторожнее.

– Что такого важного случилось, что понадобилось мое присутствие? – не выдержал Клеон, так как терпеть не мог неизвестность.

– Подожди, приедем, я все тебе покажу, – коротко ответил Гринлоу.

Ехали они довольно долго. Клеон смотрел в окно старого внедорожника на заснеженные пейзажи. Красота здешних мест завораживала. Наконец машина остановилась, Гринлоу вышел первым и быстро пошел по направлению к невысокому деревянному сооружению, похожему на сарай или амбар. Вокруг насколько хватало взгляда, не было никаких других построек. Вообще ничего.

Клеон внутренне улыбнулся, словно попал в известный сериал. Всегда встреча с пришельцами и тайные исследования происходили в одиноко стоящем здании посреди пустого поля. Он оставил чемодан в машине, так как Гринлоу сказал, что отвезет Клеона в отель, где заранее забронировал номер.

Перебирая в голове разные сценарии того, что может быть за дверью старого здания, Клеон все же не смог подготовиться. Открыв дверь, он вначале зажмурился, затем открыл глаза, и снова закрыл, привыкая к свету.

– Клеон, закрывай дверь! – сказал Гринлоу серьезным голосом, подходя к одному из десятков громадных мониторов, висевших полукругом на стене.

Дверь за Клеоном автоматически захлопнулась и на видеофоне загорелось несколько красных огоньков. Он успел заметить, что на входе неприметного амбара стояла интеллектуальная система видеонаблюдения.

За столами, периодически поднимая взгляд на меняющееся изображение, сидели десятки людей в белых халатах. Клеон подошел поближе. По уверенным движениям пальцев по клавиатуре и осмысленным взглядам он сразу определил, что в старом помещении собрались далеко не любители. Слишком много лет он провел в научной среде, чтобы распознать себе подобных.

Отрасль науки отличалась от интересов Клеона, беглого взгляда на мониторы хватило, чтобы определить принадлежность сидящих к астрофизике, физике и астрономии. Он был уверен, что большинство фамилий легко найдет среди авторов престижных научных журналов и получателей исследовательских грантов. Ученых Клеон легко мог отличить в любой ситуации.

– Потрясающе! Чем вы тут занимаетесь? – Клеон даже не пытался скрыть удивление, оглядывая сверхсовременное оснащение лаборатории наблюдательной астрофизики и множество неизвестных приборов.

– Клеон ты в одной из наших лабораторий, – сказал Гринлоу, и в голосе слышалась гордость за достигнутые успехи. – Спешу тебя разубедить. Если ты думаешь, что все, кто не поддерживает классическую науку, сидят в гаражах с железными коробками с антеннами, то глубоко ошибаешься. Последние десять лет разрабатывается и апробируется высокотехнологичное оборудование, причем в исследованиях участвуют профессионалы со всего мира.

– Да я не спорю, что приверженцы неклассической науки настоящие ученые, – поспешил оправдаться Клеон, хотя немного лукавил, потому что именно так и думал. – Просто я не ожидал увидеть оснащение подобного уровня, судя по всему, занимаетесь серьезными исследованиями.

– Клеон, в моей лаборатории работают лучшие специалисты со всего мира в области наблюдательной астрофизики и астрономии сверхвысоких энергий, – Гринлоу с удовольствием наблюдал за реакцией Клеона, которого давно знал.

Гринлоу так и не понял, почему в какой-то момент самый перспективный и страстный приверженец альтернативной теории развития человечества бросил все и ушел в классическую науку. Такой шаг в среде соратников расценивался, как предательство, и тот факт, что Клеон сделал головокружительную карьеру в традиционном научном мире, воспринимался весьма негативно.

– Прости, к сожалению, я плохо понимаю, чем занимается астрофизика и явно не разбираюсь в сверхвысоких энергиях, – Клеон сказал осторожно, понимая, как трепетно относятся ученые к своей отрасли знаний. – Можно простыми словами, что именно вы здесь изучаете?

– Ну простыми словами, радиоастрономия изучает космические объекты посредством измерения электромагнитного излучения в диапазоне радиоволн, – Гринлоу сказал спокойно. – Так примерно понятно? Изучаются все космические тела и комплексы, включая вещество и поля, заполняющие космическое пространство, межпланетная среда, космически лучи, излучение.

– В общем и целом да, как я понимаю, космическое пространство изучается официальной наукой и довольно серьезно, – Клеон потер лоб, не зная, как спросить дальше, перебирая свои ограниченные представления о предмете.

– Ты же понимаешь, что мы изучаем космические объекты посредством измерения излучения, которое улавливают радиотелескопы, да? – спросил Гринлоу, пытаясь максимально упростить объяснение.

– Примерно понимаю, – кивнул Клеон.

– Хорошо, астрономия сверхвысоких энергий занимается изучением разных объектов, которые испускают электромагнитное излучение с высокоэнергетическими длинами волн, – продолжил Гринлоу обычным тоном, не понимая, что обычным людям сказанное может быть непонятно.

– Прости, еще раз, – поморщился Клеон, пытаясь максимально все же следовать за объяснением академика. – Какие объекты вы изучаете?

– Ну данный вид излучения исходит от черных дыр, от нейтронных звезд, от активных ядер галактик… – перечислял Гринлоу.

– Хорошо, допустим, – перебил Клеон, стараясь все же понять, что он здесь делает среди совершенно незнакомого оборудования. – Сейчас сформулирую вопрос. Зачем ваша лаборатория занимается тем же, чем и ученые во всем мире?

– Лаборатории создавались, чтобы самостоятельно изучать различные виды излучения, – охотно ответил Гринлоу, постепенно увлекаясь объяснением. – Вопросы остались такими же, Клеон, как и несколько десятков лет назад. Альтернативная наука задает насущные вопросы. Например, могут ли быть во Вселенной неизвестные и неизученные виды излучения? Радиоактивное излучение было открыто сравнительно недавно, хотя существовало всегда. Возникают и более серьезные вопросы, может быть есть другие виды излучения, только официальная наука не спешит делиться информацией.

Клеон усмехнулся про себя и всеми силами старался не показывать реакцию, так как не хотел обижать давнего друга, которого очень уважал.

– Откуда у тебя финансирование на создание настолько хорошо оснащенных центров? – перевел Клеон разговор в более безопасное русло.

– Ну… предположим есть много людей, заинтересованных в изучении космических явлений и разных видов излучения, – пожал плечами академик. – В каждой лаборатории стоит последнее оборудование, работают специалисты.

– У вас несколько таких лабораторий? – Клеон не мог справиться с удивлением, осознавая, как много изменилось за последние пятнадцать лет. – Что вы изучаете всем этим современным оборудованием?

– Достаточно долго изучалась теория о «всепроникающем излучении», ты же понимаешь, о чем идет речь? – осторожно спросил Гринлоу.

– Да, – коротко ответил Клеон, снова потирая лоб, пытаясь вспомнить все увлечения студенческой молодости. – Лучи «твердого света». Считалось, что феноменальные свойства данного вида излучения так и не были открыты наукой.

– Совершенно верно, – кивнул Гринлоу. – Не подумай, что здесь собралась кучка свихнувшихся фанатов. Астрофизики, астрономы и другие специалисты исследуют различные виды излучения, чтобы самостоятельно разобраться во всем. Для этого конструировалось специальное оборудование.

– Да… пытаюсь определить, что за прибор стоит в центре твоей лаборатории? Чем-то напоминает радиотелескоп, почему такой большой? – Клеон внимательно разглядывал огромные металлические пластины, окружающие пятиметровую конструкцию, выходящую за крышу амбара.

– Исследования направлены на поиск неизученных видов энергии, – в голосе Гринлоу послышалась гордость. – Несколько месяцев назад была установлена последняя модель радиотелескопа, равная по мощности мировым аналогам и улавливающая сигналы на максимально отдаленном расстоянии.

– Ничего себе у вас финансирование! – искренне удивился Клеон.

– При помощи такого оборудования удалось обнаружить нейтронные звезды, которые испускают радиоволны. – сказал Гринлоу с гордостью.

– Слышал, – Клеон пытался поддерживать тему, в которой вообще не разбирался. – Лет пять назад при помощи радиотелескопа было зафиксировано внегалактическое излучение нейтронного водорода. Тогда и были обнаружены нейтронные звезды, испускающие импульсы электромагнитного излучения.

– Про это и разговор, – закивал Гринлоу. – Данное исследование последние годы считается основным направлением работы гигантского радиотелескопа, расположенного в глубокой округлой впадине…

– Прости, Гринлоу, я правда не понимаю половины из того, что ты рассказал, – все же не выдержал Клеон. – И для чего вам понадобился я?

– Сейчас все объясню, – поспешно сказал Гринлоу. – В центральной лаборатории, где мы с тобой находимся, стоит измененный радиотелескоп, который может улавливать все виды излучения, включая сильнейшие гамма-всплески, энергия которых в десятки раз больше энергии Солнца.

– Почему измененный? – спросил Клеон, оглядывая огромную конструкцию, стоящую в центре амбара. – Какие функции у радиотелескопа?

– В общих чертах инженеры расширили диапазон воспринимаемых частот, – ответил Гринлоу. – Ключевым является не столько увеличение широты восприятия, сколько возможность принимать все виды колебаний. Радиотелескоп улавливает поступающие сигналы на большом расстоянии, собирает данные об объектах, такие, как как координаты, пространственная структура, интенсивность излучения, спектр и поляризация.

– Наши ученые работали почти три года, чтобы преобразовать оборудование для мониторинга радиоволн, исходящих от дальних небесных объектов, – продолжал Гринлоу, подходя к громадным мониторам, заполняющим все стены.  – Радиотелескоп улавливает излучение, обрабатывает сигнал и передает на детектор, и на мониторе появляется условное изображение. Использование различных видов антенн позволяет изучать разные излучения.

– Гринлоу, может прекратим лекцию по наблюдательной астрофизике? – Клеон посмотрел на академика. – Все это безумно интересно и увлекательно, но зачем понадобилось мое присутствие в подобной лаборатории?

Клеон еще раз окинул взглядом увлеченных работой ученых.

– Как я могу судить, профессионалов здесь и так достаточно, – продолжал Клеон, внимательно смотря на быстро меняющиеся рисунки на мониторах. – Я же ничего в этом не понимаю. Зачем я вам понадобился?

– Сейчас все покажу, подойди сюда, – Гринлоу поспешно пошел к одному из мониторов рядом с Клеоном. – Видишь рисунок? Желтые и оранжевые линии?

Клеон молча кивнул, вспоминая как восторженно несколько лет следил за исследованиями, надеясь, что ученые смогут доказать существование излучения, имеющего нехарактерную для космического пространства структуру и природу. Для приверженцев альтернативной теории доказательство загадочного «твердого излучения» всегда имело сакральное значение.

Позже Клеон понял, что нельзя доказать то, чего не существует.

– Вы что, хотите сказать, что все-таки смогли уловить поступающие из космоса неизвестные колебания? – медленно спросил Клеон.

– К сожалению нет, – погрустнел Гринлоу. – Но в процессе исследований ученые столкнулись со странным феноменом, который пока не могут объяснить.

– Что за феномен? – быстро включился Клеон, пытаясь хоть что-то понять в мечущихся по громадным экранам светящихся узорах.

– Валентин, покажи Клеону последние данные с радиотелескопа, – повернулся Гринлоу к сидящему спиной астрофизику.

– Смотрите, – повернулся на стуле молодой человек, поправляя спадающие очки. – Видите, в центре пучка множество красных и оранжевых линий?

– Вижу, – кивнул Клеон.

– Перед вами очень широкие диапазоны частот, испускаемых объектами, которые радиотелескоп улавливает на разных расстояниях, фиксирует и расшифровывает характеристики, – пояснил молодой человек, пытаясь максимально упростить описание сложное оборудования.

– Как я понимаю радиотелескоп фиксирует различные виды излучения, исходящие от объектов, расположенных в космосе? – решил уточнить Клеон.