Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 3

– Ты такого высокого мнения о моих спортивных успехах…

– Не обольщайся, я просто превосходно осведомлена о собственных спортивных неудачах.

Мы прогулялись до торгового центра и там заказали стол.

– Ты мне хоть правила напомни.

– Хорошо, тут легко разобраться.

Я завязала волосы в хвост, засучила рукава и пожалела о том, что не взяла с собой сменку.

– Ты так готовишься, будто это турнир всей твоей жизни, – сострил он.

– Ты же знаешь, я ко всему подхожу серьезно.

– Ну, давай попробуем.

– А зачем пробовать? Давай сразу на счет.

– Может, все-таки разыграемся немного?

Не хочет передо мной падать лицом в грязь.

– Вот и разыграемся. И вообще, давай сыграем на желания!

– Ты же не любила игры на желания…

– Как же хорошо ты помнишь мои особенности!

– Так мы какое-то время очень тесно общались.

– Ну и, ты согласен?

Если откажется, это конец.

– У меня есть выбор? – он рассмеялся, отвернулся, взъерошил руками волосы. – Просто давно не общался с такими людьми, как ты, мне нужно к тебе привыкнуть. Хорошо. Классически до трех побед?

Мне не хватило совести предложить играть до одной победы, желательно моей.

– Принято.

Другого такого шанса у меня не будет. Через пятнадцать минут он поймет принцип, через полчаса сравняется со мной, а через час игры уроки у него буду брать уже я.

– На подачу?

Игра началась. Первую партию я выиграла в легкую, во второй пришлось потрудиться, третью проиграла в борьбе. Больше оступаться было нельзя.

– Не знал, что ты такая азартная, – комментировал Димка, едва доставая шарик у самого края стола. Я видела, как с него постепенно сходила скованность, он словно оттаивал.

– Может, я оттого и не люблю играть, потому что азартная?

– Может быть.

И все-таки следующая партия осталась за мной. Я выдохнула и праздновала победу ярко, в стиле Мартена Фуркада.

– С тебя мое желание. Теперь можно и без счета.

– А как же реванш?

– Какой реванш?

– Надо предоставить мне шанс отыграться на тех же условиях.

Вот что ты будешь делать?! Нет, взять и просто согласиться! Надо же свои пять копеек вставить!

– Тоже на желание?

– Конечно.

Вот это уже плохо. Мало ли чего он захочет? Я не люблю неизвестность, поэтому не люблю играть на желания, когда они не мои. Надо выиграть, нельзя дать себя обыграть. Предыдущее его желание тяжело мне далось. Но справедливость есть справедливость.

Он играл внимательно и собранно: хотел выиграть, я тоже. Но, видимо, слишком нервничала, поэтому допускала глупые ошибки. Первая партия осталась за ним. Во второй я отыгралась и сравняла счет. Третья снова была за ним, в четвертой я также смогла победить. В пятой партии мы бились за каждый розыгрыш, это был настоящий мини-турнир непрофессионалов, искры летели над нашим столом. Профессор любил повторять, что при прочих равных побеждает тот, кому победа нужна была больше. Выиграл Димка.

Как он ликовал! Чуть ли не прыгал от радости!

– Ты что, расстроилась?

– Да ладно, два желания, конечно, лучше, но мне и одного хватит.

Я была без сил, вымотанная, измученная. Но беззаботная и счастливая. Он тоже. Как будто гора с плеч.

– Без счета?

– Без счета.

Завершив игру, мы расположились на диванчике в кафешке.

– Было здорово, спасибо! Чье желание будем исполнять первым?

– Мое, конечно.

– Я почему-то так и думал. Что я должен сделать? Залезть под стол и прокукарекать? – приподнятое настроение не покидало Димку.

– Не совсем. Расскажи, что с тобой происходит на самом деле, в чем ты разочаровался?

Парень инстинктивно отодвинулся, будто хотел забраться в свой панцирь, только его здесь не было, он остался где-то там, под теннисным столом.

– Думаешь, я не пойму?

– Наоборот, может быть, из моих знакомых только ты понять-то меня и сможешь.

– Тогда в чем дело? И вообще, это же мое желание, так что выбора у тебя все равно нет.

Я откинулась на спинку дивана и видела только его профиль. Может быть, так ему будет проще. В его голове идет борьба.

– Если ты не выполнишь мое желание, то я не выполню твое.

Детский аргумент, но на него он почему-то подействовал.

– Во время студенчества я активно занимался волонтерством, социальным проектированием, даже состоял в молодежном совете при общественной палате. Я не знаю, как это объяснить… – он повернулся ко мне, в глазах было много боли. – Знаешь, я всегда верил, что в мире должна быть справедливость, что есть то, ради чего стоит бороться. Но в жизни так много и несправедливого… Лени, цинизма, жажды наживы, эгоизма, жестокости. Я все это вижу, но не получается со всем этим справиться. Как будто бьешься, бьешься в закрытую дверь…

Знаешь, каково это, когда на твоих глазах люди спиваются? Когда детей готовы отдавать бродяжничать, лишь бы раздобыть на стопку? Или когда тяжелобольных бросают прямо в коридоре в окровавленных простынях, отказывая в лишней капельнице, потому что его «уже не спасти»? Или когда чей-то сынок сбивает насмерть женщину, а потом получает условное и радуется жизни?

Это тяжело: видеть постоянно, пытаться бороться…

Вероника понимала, что со мной творится что-то не то и посоветовала найти другую сферу интересов – бизнес, например, ее отцу был нужен помощник…

– То есть, ты сдался?

– Что? Нет… Я просто…

– Поэтому ты не хотел мне говорить? Потому что всегда говорил, что надо бороться до конца?

Он молчал какое-то время.

– Наверное, да.

– Что было дальше?

– Я подрабатывал, с ее отцом мы сработались неплохо. Но на душе спокойнее не становилось, плохо спал, нервничал без повода, начал курить, почти перестал общаться со старыми друзьями, да вообще забросил все, чем раньше занимался, в том числе, и учебу, но там преддипломная практика была уже. Представляешь, мне даже диплом помогали писать… Вот такой я специалист…

И все-таки я не понимаю… Ты могла попросить что угодно, а потратила свое желание на меня… Зачем?

– Потому что ты редкий человек. И не спорь. Я же тебя выслушала, вот и ты послушай теперь.

У меня профессия такая: я знаю, о чем переживают люди, что им мешает нормально жить. В основном, они сами. Они переживают из-за прошлого, настоящего, будущего, из-за того, кто что сказал или сделал, тысячи поводов. Некоторые искренне переживают за своих близких, да и то, зачастую, они все равно в итоге думают о себе, что с ними станет… Очень мало тех, кому плохо, потому что страдают незнакомые ему люди. В моей практике, хоть она и не такая большая, ты первый.

И я тебя понимаю. Мы похожи больше, чем ты думаешь. Ты не можешь не замечать несправедливость, а я – когда человеку рядом плохо и я могу помочь.

Профессор пытался избавить меня от этой черты, он говорил, что нужно постараться помочь хотя бы одному человеку, а потом уже браться за следующего. И вообще, помогать надо только, если просят.

Но я не про это. Думаю, ты прав: в мире не всегда побеждает справедливость. Точнее сказать, не наша справедливость, ведь она у каждого своя. Согласна, это трудно принять, но с этим приходится мириться. Как приходится мириться и с тем, что не все в этой жизни зависит от нас, нашего рвения, усилий. Многое, но не все.

– И как с этим жить?

– Помогать своей справедливости по мере возможности. Но быть готовым ко всему. Вероника молодец, что предложила сменить сферу деятельности, но в бизнесе с твоими принципами будет непросто. Тебе бы в политику или в полицию. Там таких, как ты, не хватает. Зря ты не поговорил с Николаем Степановичем…

– Он мне чужой человек.

– А я нет?

– Ты меня вынудила, – ухмыльнулся он. – Если резюмировать, я редкий тип со странностями, с которыми в принципе можно жить, но нужно подумерить свой пыл. Так?

– Да, а то перегоришь.

– Может быть, я уже перегорел.

– Ты все еще светишься, не постоянно, но периодами точно, я это вижу. Сейчас, например.

Наши глаза встретились.

– Ты тоже редкая девушка. С тобой можно говорить обо всем на свете: книгах, музыке, фильмах, надеждах, буднях, мыслях. Главное, что с тобой можно говорить просто о мыслях. Такое нечасто встретишь.

Хотела перевести в шутку, но не смогла.

– Спасибо.

– Ты должна знать. Тогда, в гонке были виражи, где можно было хорошо отыграться, но я не стал рисковать. Я не знал, как с тобой говорить.

– Помнишь ночь перед гонкой? Как только оказалось, что мы не только в одном блоке, но и в соседних комнатах?

– Это как раз неудивительно, мы же из одного университета, вот нас и поселили. Мои парни тусовались где-то, я был в комнате один.

– Моих девчат тоже не было. Может, это был знак? Надо было набраться сил и постучать бы к тебе? Ты бы открыл?

– Открыл. Подумал бы, конечно, и если бы ты не ушла, открыл. А что бы ты сказала?

– Я бы сказала…

– Ты мне очень нравишься. Ты – самый интересный парень из всех, кого я встречала. Но получается так, как получается. Береги себя. И удачи завтра. Интервью не будет, я его выдумаю. Я скоро уеду, наверно. Есть хороший вариант, буду учиться в престижном университете… Спасибо за все…

– Можно я тебя обниму?..

– Ты понимаешь, что это могла быть совсем другая история? – спросил Димка.

– Не факт, что бы мне хватило сил сказать именно так. Это я сейчас такая умная и смелая, – улыбнулась я. – Теперь история такая. Вот уже и можно возвращаться домой с чистой совестью.

– Еще нет.

– Как? Разве ты не за этим меня звал? Чтобы разобраться в себе?

– По правде говоря, нет.

– Тогда зачем?

– Помнишь про второе желание? Которое мое?

Я все подняпряглась. Сюрпризы – не мой конек.

– Слушаю.

– Я про то обещание, которое заставил тебя дать. Пусть его больше не будет. И если, можешь, прости меня.

– Это два разных желания. А у тебя всего одно. Ты больше хочешь, чтобы я забыла про обещание или простила тебя?

– Второе.

– Хорошо.

– У меня же будет шанс отыграться еще раз? – с надеждой улыбнулся он.

– Посмотрим. До вокзала подбросишь?

Мы стояли на перроне, солнце уже пряталось за крыши многоэтажек, новые пассажиры наводнили вокзал, новые лица, новые судьбы. Но нам было не до них.

– Давай я все-таки занесу рюкзак.

– Спасибо, я справлюсь.

– Что-то я еще могу для тебя сделать?

– Все прекрасно. Спасибо за такой волшебный день, – взяла рюкзак, но Димка его не отпускал.

– Ты же знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать?

– Ты тоже имей в виду, если в твоей очередной битве понадобится мое судьбоносное участие, я готова.

– Какой бы битва не была?

– Если ты ввязываешься в борьбу, то обычно оно того стоит.

Я смотрела в его теплые глаза, он не отводил взгляд от моих. А потом он внезапно бережно и нежно обнял меня, как будто я статуэтка из тончайшего хрусталя. Хотела сдержаться, но обняла его тоже.

– Я тебя никуда не отпущу.

– Отпустишь. И в прошлый раз правильно сделал, что отпустил. И что на вокзале не подошел, и что проиграл. Ты не дал мне пустой надежды.

– Ты так в этом уверена… Буду скучать.

– В армии скучать не дадут, – улыбнулась я. – И если хочешь, чтобы Вероника тебя дождалась, обнимай ее почаще, как меня сейчас. И кольцо тоже неплохой аргумент.

Проводник настоятельно просила зайти. Пришлось подчиниться.

– А если все было не так? – крикнул он мне, когда я уже поднималась.

– Что? – пыталась переспросить я, но волны отъезжающих неминуемо увлекали меня за собой в вагон.

Уже у окна я пыталась жестами уточнить у него, что же Димка имел в виду. Но парень только смеялся моей растерянности. Он указал на меня, а потом сделал из ладоней сердечко, показал на свое сердце и ухмыльнулся. Видя мою встревоженность, Димка снова показал на меня, а потом изобразил улыбку. Ага, будешь тут улыбаться. Поезд тронулся. Покрутила пальцем у виска и показала на него. Он сделал то же самое. Настоящий балбес! Он развел руками. Больше я ничего не увидела – состав унес меня прочь, как и тогда.

И все-таки, что это было?

ПТСР

Было около девяти, когда Стрелок распахнул дверь психологического кабинета. Маша как раз собиралась насладиться чашечкой растворимого кофе со сливками. Ей пришлось в спешке прятать под стол контейнер с бутербродами.

– Ух, – выдохнула она. – Мог бы и постучать. Я думала это из клиентов кто-то или начальство спозаранку проснулось.

Вид у нее был немного взбудораженный, судя по всему, спала она тоже не очень хорошо. Женя отметил это про себя. Он решил, что так сказалось вчерашнее происшествие.

– Кофе будешь?

– Да, давай.

– Присаживайся тогда, ˗ она указала на стул рядом со своим рабочим столом, там обычно располагались клиенты.

– Можно я лучше на диван?

Девушка усмехнулась.

– Да, конечно. Но учти: в этом кабинете просто нет места, чтобы на нем не разворачивалась какая-нибудь драма или исцелялась психологическая травма.

– Понял, – отозвался Стрелок.

Маша почувствовала: с ним что-то не так. Как будто хочет рассказать что-то, но не решается. Нервный какой-то.

– Бутербродики бери.

– Спасибо.

– Ну, как там вчера все прошло? А то твое короткое сообщение: «Все в порядке, она дома», не слишком-то утолило мое любопытство. И мы с тобой вчера не договорили…

– Я, собственно, поэтому и пришел. Из-за твоей вампирши-ассистентки…

– Она пострадала?

– Пострадавшим, наверно, можно считать меня.

– Она тебя что, покусала? ˗ улыбнулась девушка.

– Нет. Короче, она меня поцеловала, ˗ Маша поперхнулась горячим напитком.

– В смысле, поцеловала? Может, тебе показалось? Может, она хотела тебя ударить?

– Сурово. Ты думаешь, я поцелуй от затрещины отличить не могу?

– Прости, я не хотела тебя обидеть. Просто это все очень странно…

– Что это может быть?

– В любом другом случае я бы сказала, что это, как минимум, симпатия. Но в твоем…

– Вот то-то же. Я места себе не нахожу. Кстати, где она?

– Я ее отпустила на сегодня.

– Хорошо. Ты поможешь мне?

– В чем?

– Разобраться, почему она так поступила. Ты же знаешь меня, я с ума сойду, если не узнаю.

– Да, это мне известно. Помню, сколько ты меня из-за моей улыбки доставал. Но почему ты сам у нее не спросил?

– Потому что она как будто не в себе была.

– Ну, вот и ответ на твой вопрос.

– Но почему?

Маша посмотрела на парня сначала озабоченно, даже с раздражением ˗ у нее столько более насущных дел, чем разбираться, почему ее ассистентка вдруг решила проявить интерес к человеку, которого почти ненавидела. Но вскоре ее взгляд смягчился: Стрелок действительно переживал: его щеки привычно осунулись, а синяки под глазами напоминали Черное море.

– Ладно. Тебе повезло, что ребята еще не вернулись. Давай по порядку. И помни, ты мне обещал рассказать про Германию.

Вчера

– Ты хотела со мной поговорить? ˗ Стрелок зашел в кабинет и прикрыл за собой дверь.

– Да, спасибо, что пришел.

– Может, в машине? Я тебя отвезу.

– Не могу, жду Полю, она учит читать Дога.

– У него прямо второе дыхание открылось! Смотри, даже язык учить стал. Хотя, он и так неплохо говорит.

– А будет еще писать и читать. Если получится.

Парень косился в сторону стола ассистентки, и девушка уловила это движение.

– Да не бойся ты, проходи, Саша недавно ушла домой.

– С чего ты взяла, что я ее боюсь? Вообще, ничего подобного.

Да, представить, что боец с таким опытом, который был у Стрелка, боится хрупкую полупрозрачную девушку, едва ли ударившую кого-то в этой жизни, было непросто. Но жизнь на то и жизнь, чтобы удивлять.

– Я знал, что ты захочешь поговорить насчет того немца.

Женя устроился на диване, Маша присела рядом.

– Так пришел бы и сам рассказал.

– А что тут говорить? Короче, я дал слово.

– Не говорить? Но кому?

– Этого тоже не могу сказать.

– Что это еще за тайны такие!

– Я, правда, не могу ничего сказать. Короче, для тебя так будет лучше.

Маша еще не вернула душевное равновесие после встречи с Димкой, а тут вдобавок ко всему Стрелок со своими тараканами в голове.

– Делай, что хочешь, ˗ махнула рукой Маша. ˗ Убеждать тебя не буду. Думала, что мы друзья. Неужели я не заслужила узнать, что там случилось на самом деле?!

Тут зазвонил телефон.

– Да, я слушаю. Со мной все хорошо, я на работе еще. Какой взрыв? В метро? Да, точно, со мной все в порядке! Пока, передавай всем привет.

Девушка бросила телефон и кинулась к компьютеру.

– Что случилось?

– Взрывы в метро, есть пострадавшие. Сейчас посмотрю в интернете. Твои дома?

– Сейчас позвоню.

– Так, Поля здесь, Аня по другой ветке едет, все равно позвоню. Ребята наши метро не жалуют. Кто еще? Жень, твои как?

– Нормально, мои дома.

– Ужас какой!

– Твои целы?

– Вроде да. Стой. Саша, ей как раз в том направлении было, где взрывы…

– Точно?

– Вроде да.

– Звони.

– Не берет.

– Помнишь, на какой станции она выходит?

– Да.

– Поеду за ней.

– Это безумие, ты ее не найдешь. Я с тобой.

– Нет, ты бери Полю и домой, только не общественным транспортом. И вообще, лучше тут останьтесь.

– Я домой.

– Тогда жди. Я поищу кого-нибудь, чтобы вас подбросили.

«Да кого ты найдешь в такое время? Половина игроков еще не вернулась из сборных, другие давно уже закончили тренировку», ˗ подумала Маша, но послушалась и стала ждать. Время выбрали удачное ˗ вечерний час-пик. Все-таки в чем-то Саша права: у человека действительно есть темная сторона. И иногда она побеждает.

Появился Стрелок.

– Чиж вас довезет.

– Он еще здесь?

– Да, чудом задержался. Обещай, что поедете прямо домой, и отпишись потом. И… Ты права, я тебе все расскажу.

– Поосторожнее там. Напиши, если найдешь Сашу, я скину тебе домашний адрес. Сообщу, если дозвонюсь до нее. В сети ее нет. Удачи!

Парень кивнул и скрылся.

Как он думает найти девушку? Это же все равно, что искать иголку в стоге сена! Но это Стрелок. У него свои методы, пусть Маша их и не приветствует.

Действительно, у Жени было много знакомых таксистов, он сам иногда по выходным подрабатывал. Часть из них были его приятелями по гонкам или играм, другие ˗ братья-фанаты. Подключившись к системе, он искал, не будет ли запроса на домашний адрес Александры. Такого не было. Он попросил перекинуть ему информацию, если она появится.

В городе царила суета, пробки, привычные для этого времени суток, усилились. Люди в страхе неслись домой, где, как казалось, безопаснее. Жизнь никогда не ценится так остро, как в моменты, когда ты понимаешь ее конечность. То же самое чувствовал и Женя. Было время, когда ему хотелось умереть. Но сейчас все поменялось. Ему очень хотелось жить. Удивительный парадокс: ценность жизней других людей можно осознать, только признав значимость своей.

Стрелок развозил голосовавших по домам, не беря денег. Он был не один такой. В машины набивалось столько человек, сколько только можно. Вскоре он составил картину произошедшего по словам своих пассажиров, весьма противоречивую. Говорили о десятках погибших, о том, что эвакуацию начали не сразу, что взрывных устройствах были болты и куски арматуры, чтобы причинить максимальный вред. Чем больше Стрелок слушал, тем сильнее начинал переживать за Сашу. На ее адрес так и не поступало заказов, хотя прошло уже достаточно времени.

Если она жива и не вызывала такси, то как доберется домой? Может быть, другой оператор или общественный транспорт? Почему не берет трубку? Как еще ее найти?

Наконец, поступил заказ на ее дом. Стрелок его принял. Он надеялся, что это будет Саша. Сейчас он увидит ее черную шляпку. Она, наверняка, удивится и привычно сострит… Но это была не она. Пожилая женщина с ребенком и две студентки, всем в одну сторону.

Было ближе к полуночи. Женя сидел в машине рядом с Сашиным подъездом, там не отвечали. Он был настроен ждать столько, сколько будет нужно.

И вот он увидел ее, неровным шагом идущую к подъезду, с непокрытой головой, растерянную и беззащитную.

Надо узнать, как у нее дела.

– Ты в порядке? ˗ произнес он, догнав ее у самой двери.

Девушка вздрогнула, повернулась к нему лицом. Он даже не понял, узнала она его или нет.

– Да, я в порядке.

Ключи выпали из дрожащих рук.

Стрелок молча поднял их и открыл дверь в подъезд. Он сомневался, идти ли ему дальше. Но девушка едва не упала, потеряв равновесие, к тому же внутри не оказалось света.

– Я тебя провожу.

Он вызвал лифт.

– Лучше пешком, ˗ засуетилась Саша.

– Этаж?

– Двенадцатый.

– Ты не дойдешь. Давай на лифте. Я с тобой.

Девушка подчинилась.

У двери в квартиру ситуация с ключами повторилась. Парень помог открыть дверь, зажег в прихожей свет. Теперь ему точно пора было уходить. Но девушка безвольно опустилась на пуфик и застыла. Женя все взвесил: ассистентка психолога согласилась ехать с ним в лифте, хотя до этого даже в одном помещении отказывалась находиться, она не шутит, почти не говорит. Не будучи магистром эмпатии, парень сообразил, что оставлять ее в таком состоянии нельзя. Что скажет Маша?

Он закрыл за собой дверь, разулся сам, помог разуться хозяйке, снял с нее пальто. Девушка осталась в черном кружевном платье.

– Где ты была так долго? Я тебя искал.

– Таксист высадил меня посреди дороги. У меня не было столько, столько он просил.

Вот так некоторые люди наживались на беде. Пока кто-то спасал безвозмездно, другие набивали карманы.

– Контакты его остались?

Девушка забралась на пуфик с ногами и обхватила колени руками, спрятав голову. Если бы здесь была Маша, она бы нашлась, что сказать. Так рассуждал Стрелок. Ему подходящие слова в голову не приходили. Он привык действовать, а не говорить.

– В телефоне в сумке.

Парень выписал себе номера машины и телефон.

– До кровати дойдешь? Выспишься, завтра будет лучше.

Девушка медленно подняла голову, кивнула, чуть шатаясь, пошла в комнату, но сделав пару шагов остановилась. Стрелок, считавший свою миссию выполненной, уже обувался. Он замер.

Тишина длилась мучительно долго.

– Помоги мне, там застежка, ˗ не оборачиваясь, попросила девушка.

Стрелок не сразу понял, о чем его просят.

˗ Расстегни.

Под платьем обнажилась кремовая комбинация.

– Я пойду, ˗ сказал он и повернулся к двери, в это же мгновение вынужденный гость услышал шорох падающего платья.

Потом он почувствовал, как с него снимают куртку и касаются кожи под футболкой. Парень попытался осторожно высвободиться из плена женских рук, но Саша обезволила его пальцы, покрыв их поцелуями, потом принялась за шею, продвигаясь вверх к мочке уха. Касаясь горячими губами кожи, добралась до его губ. С непредсказуемой для такой на вид хрупкой девушки силой, она припечатала фаната к стене.

Настоящее

– Хм… Даже не знаю, что сказать…

– Поговори с ней, может, она сама все объяснит.

– Очень в этом сомневаюсь. Это же Саша. Не знаю, как к ней с этим вопросом подступиться.

Стрелок нервничал и по привычке непроизвольно потирал пальцами шею, чем привлек внимание Маши.

– Что там у тебя? – девушка отвела руку парня. – О, следы любви! – высокопарно произнесла она, и тут же раздался ее звонкий смех.

– Короче, тебе смешно?

– А разве тебе не забавно?

– Как-то не очень.

– Ладно, все, я выдохнула и успокоилась. Так тебя на какой вопрос ответ интересует? Почему она тебя поцеловала?

– Да.

– На это вопрос я отвечу и без допроса главного свидетеля. Налицо ПТСР.

– Это что еще за фигня?

– Стрессовое расстройство, вызванное психотравмирующей ситуацией.

– Ты действительно думаешь, что стало понятней?

– Как тебе объяснить… Человек действует на основе рефлексов, он отвечает на внешние раздражители своей реакцией. Когда действуют очень сильные раздражители, как в нашем случае – угроза жизни, то это приводит к стрессу. Стресс – это неспецифическая реакция организма на раздражителя.

– Про стресс я слышал. Но на какого такого еще раздражителя?

– На ситуацию, человека – что угодно.

– Подожди. То есть, когда типа тяжело, то что?

– То каждый справляется с ситуацией по-своему. Не всегда адекватно. Примеры привести?

– Давай.

– Напивается и врезается в дерево. Бьет не глядя. Бежит в другой город. Пристает к малознакомому парню.

Женя едва заметно ухмыльнулся.

– Кажется, я начинаю понимать… Но что такое «неспецифическая»?

– Грубо говоря, это значит, что все равно, на какой машине врезаться, в какой город бежать…

– …И к какому парню приставать?