Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 3

Еще будучи в больнице, профессор горько пожалел о том, что оставил девушке книгу. Его дни сочтены, сколько лет он еще протянет? А ее жизнь только начинается. Как смотреть ей в глаза? Это будет настоящая пытка, значительно хуже всех этих трубок и капельниц вместе взятых.

Вернувшись в клуб, он быстро узнал об истории с поездкой, и это окончательно разрушило его и без того шаткое душевное равновесие. Куда смотрит молодость? Березин – пустышка, хоть смазливая и талантливая. Психолог собрался с силами и почти простил девушку, проявив, как он считал, великодушие.

Но видеть каждый день Аню он больше не мог. С этим надо было что-то делать. Поэтому Николай Степанович под предлогом нарушения дисциплины перевел ее к Светлане Сергеевне, своей давней должнице. Он знал, что там Анна сможет спокойно заниматься научной работой, не отвлекаясь на прочие пустяки. Его единственным условием было, чтобы девушка не работала с клиентами. Он убеждал себя, что таким образом дает ей время для выполнения научной работы: данных хоть отбавляй, ей не придется думать о куске хлеба, да и консультации отвлекать не будут. Из нее выйдет хороший ученый.

А может быть, дело было в другом. Профессор почему-то убедил себя, что футболисты непременно будут влюбляться в ассистентку психолога. Николай Степанович не выдержал бы ее счастливых глаз. Конечно, однажды это случится. Но не так скоро и не здесь.

Он и не подозревал в пелене тумана влюбленности, что Анна, будь она шоколадом, то была бы не молочным, массовым и самым любимым видом, а скорее горьким – редким и на большого ценителя.

В итоге получалось прекрасно – вроде бы Анна близко, устроена, занимается наукой, но, с другой стороны, он избавлен от муки видеть ее ежечасно и в окружении молодых и успешных мужчин.

Не зная всей подоплеки, и видя лишь внешнюю сторону произошедшего, Анна искала причину в себе и в профессоре, виня обоих. Ее положение было действительно унизительным: будто сослали в штрафбат. Прямого разговора профессор всячески избегал, напустив на себя строгий вид. Аня хотела уволиться, устроиться на новую работу, но ей почему-то отказывали. Она не знала, что и тут имела место рука профессора. Остаться в чужом городе без постоянного заработка, поступая в аспирантуру – такой роскоши девушка позволить себе не могла и после нескольких откровенно неудачных попыток она смирилась. Вот так Анна оказалась зависимой переменной в эксперименте, о котором даже не подозревала.

– Как ты догадалась? – в глазах девушки стояли слезы.

– Должность ассистентки придумали специально для тебя, последнее время профессор казался особенно счастливым. Я читала одну из ваших статей, она прекрасна. К тому же профессор все переводил в проценты, как и ты. Мы перенимаем манеру значимых для нас людей. Я думала, что ты переняла манеру профессора, но, как видишь, все наоборот. На кафедре знакомые рассказали, что тебя не стали брать по просьбе Николая Степановича. Если бы Березин припомнил название книги, мы бы разобрались значительно раньше. Аня, во всем, что произошло, твоя вина минимальна. Профессор просто узнал, что болен, и хотел отдалиться от тебя.

– Я не могла поверить своим глазам. Он подарил мне книгу… До этого ничего подобного не было. Ее название меня немного смутило. Очень смутило. Но это же психологическое произведение. Я сложила все буквы и получила вопрос.

– У меня есть право спросить, какой?

– Да. Вопрос звучал так: «Есть ли у нас шанс?»

– Ты была поражена?

– Да, мне нужно было разобраться в себе, в ситуации. Тут Березин с его предложением. Я перечитала книгу несколько раз, проверила отгадку – все верно… Если он действительно любил, то почему не сказал, не спросил, не поговорил?

– Профессор – непростой человек, тебе ли это не знать.

– Но это было подло. Я чувствовала себя виноватой, разочаровавшей его…

– Что бы ты ему ответила?

– Я?

– Да. Если мое любопытство неуместно, можешь не отвечать.

– Ты же знаешь, я не люблю лжи. Я бы ответила: «Нет».

Вот так Маша узнала, что в жизни бывает больше одной любви и что даже самое сильное чувство может оказаться безответным.

Перелом

Трудно сказать, в какой момент это произошло. Это случилось незаметно, буднично, будто бы само собой. Так пропадают с крыш сосульки, поддавшись улыбке весеннего солнца, так хорошеют девушки и мужают парни. Так и психологическая служба превратилась в важный винтик успешной работы команды.

Результаты игрового коллектива стабильно шли по восходящей, поэтому заявление Воротынцева о лидерстве в чемпионате перестало казаться безосновательной фантазией крайне уверенного в себе человека. Чувствовалась несыгранность, иногда мелькали детские ошибки, но в игре появилось что-то такое, что приковывало к себе и заставляло болеть за такую команду.

У ребят горели глаза, они боролись до последнего, и всезнающая статистика безапелляционно констатировала, что второй тайм команда проводит лучше, чем первый, а по игре в компенсированное время она и вовсе лучшая в лиге. Причем россыпи голов не было, но и потери очков там, где по статусу их терять не стоило, практически не наблюдалось.

Тем удивительнее было то, что в кабинет психолога выстроилась целая очередь из желающих посетить психологическую консультацию. Так как Маша последние несколько дней посвятила помощи Ане, то список за это время только увеличился. С Андреем надо было поработать и без его желания, потому что он периодически позволял себе вольности. С Иваном и Антоном следовало бы поговорить отдельно, потому что между ними какая-то черная кошка пробежала. Осеннюю хандру Философа удалось перебросить на Аню, ей будет полезно пообщаться с живым человеком. Но самое удивительное, что даже Дог и тот записался. Ему-то что надо? И так вроде бы недавно во всем разобрались! Тут еще и Кирилл… ему тоже надо о чем-то проконсультироваться. И хорошо бы разобраться, наконец, с Женей, восстановился ли он после всей той истории?

Надо на это всё смотреть, как на резерв для роста. Иначе никак. С кого бы начать? В тайм-менеджменте советуют начинать с самых сложных случаев, поэтому Маша решила разобраться с Салаевым.

Проанализировав свой ежедневник, Маша поняла, что встречается только на индивидуальных консультациях с большинством из футболистов не реже раза в две недели, это при том, что в дни матчей сеансы не проходят, да и у самой Маши в неделе было два выходных. Получается, что в каждый свой рабочий день девушка беседовала с футболистом и, как правило, не одним. Каждому находилось, чем поделиться, о чем рассказать. Немного особняком стояли новички, которых приходилось теребить от случая к случаю, но девушка уже небезосновательно предвкушала, что и они вскоре пополнят ряды сторонников психологической помощи.

С одной стороны, это было утомительно, потому что у Маши у других занятий хватала, но с другой – это было признание важности проводимой работы.

– Саша, что мы знаем про Салаева?

– Это личность, типичная для представлений фрейдистов, то есть такая, у которой Ид явно превосходит по силе Цензуру.

– А поточнее?

– Говорит, что думает и действует, как хочет.

– Тогда это образец не для фрейдистов, а для гуманистов: самоактуализирующаяся личность, которую пытаются поработить общественные цепи-отношения.

– В принципе, между этими двумя противоположными типами не так много различий, разница только в том, откуда они берут свою энергию…

– Хорошая мысль, может быть, она мне пригодится в работе с Андреем. Буду смотреть на него не как занозу, а как на самоактуализирующуюся личность.

– Полагаю, это будет непросто, – отозвалась Саша. Сегодня у нее были новые сережки: объемные, с черными черепами. Они выглядели особенно эффектно, когда девушка поправляла их угольного цвета маникюром.

– И все-таки, что мы еще про него знаем?

– Андрей Салаев, 25 лет, игрок группы атаки, воспитанник провинциального футбола, за свою профессиональную карьеру сменил несколько клубов. Славится неуживчивым характером.

– Есть информация, споры какого характера приводили к его уходам из клубов?

– В одном клубе его откровенно не устраивала зарплата, требовал ее повышения, часто дает провокационные интервью, где может грубо высказываться об одноклубниках и тренерском штабе, в другом клубе произошел инцидент с иностранцами.

– Поподробнее?

– По слухам, тренеры разрешили иностранцам выйти на тренировки на несколько дней позже, это привело его в крайнюю степень возмущения, может быть, были еще какие-то подобные случаи.

– Понятно. А с нашими как ладит?

– Вроде ничего, но порой норов проявляет. Я недавно шла случайно по коридору и слышала, как он разговаривает с Егором на повышенных тонах.

– Полезная информация. Почему он так себя ведет? Гнев, неумение проявлять агрессию, внутриличностные конфликты, особенности характера?

– Я не знаю, надо разбираться.

– Ладно, разберемся.

– Кстати, ты помнишь ту историю?

– Какую?

– Ну, когда он с друзьями гульбанил после вылета со сборной из какого-то турнира?

– Это был он?

– В том числе.

– Можно?

– Да, проходите.

Аня заранее заняла место на кресле, одном из двух в кабинете, подходящих для сидения, а не лежания, все другие представляли собой мешки для релаксации; успокаивающий ковер, выполненный в технике «звездное небо» был отключен, шторы не задернуты. Поэтому вид у помещения был довольно будничный, а не такой магический, каким представлялся Философу во время занятий.

– Вы хотели поговорить с психологом?

– Да.

– Тогда проходите, присаживайтесь. Меня зовут Анна.

– Сергей, – на автомате отозвался парень. – Простите, вы наверняка знаете, как меня зовут.

– Верно, – ответила девушка, поправив очки. Она была в джинсах, рубашке, не изменяя своему образу, который дополняли самодельные фенечки на руках. – Я вас слушаю.

Парень замешкался. Похоже, он волновался, это успокаивало Аню. Говорят, что учиться заново ходить не так-то просто. Учиться заново разговаривать с клиентами тоже наука не из простых.

– Вас никогда не занимал вопрос о том, что наше существование бессмысленное? От этой безрадостной мысли спасает только одно: если бы хоть один из ведущих параметров во Вселенной имел значения, хоть сколько-нибудь отличные от существующих, то жизни не было бы в принципе, да и нас с вами… Может быть, мы часть какого-то загадочного плана?

– Антропный принцип. Вы же наверняка знаете, что он имеет две трактовки. И только одна из них гласит, что все в мире устроено таким образом, чтобы предвосхитить появление человека. Вторая менее оптимистична.

– Да, согласно второй, вероятность появления человека была ничтожна мала, мы не более чем случайность, недочет каких-то высших сил…

– Хочется верить в первую трактовку.

– Определенно.

Философ выдохнул.

– Вас настолько тяготит устройство мироздания, что вы решили обратиться к психологу?

– Не совсем. Просто человеку, который задумывается об устройстве мира, легче понять человеческую душу.

– На мой взгляд, это заблуждение. Вы зря полагаете, что человеческая душа устроена проще, чем Вселенная. Недаром же человека сравнивают с микрокосмосом.

– Склонен довериться вашему мнению. А что вы думаете насчет теории синегрии?

– Я считаю, что она дает оптимистический взгляд на природу человека, предоставляя ему свободу выбора.

– Но количество возможностей ограничено.

– Но при этом право выбора остается.

Аня подспудно, как всегда, мысленно анализировала происходящее. «Видимо, за время отсутствия моей практики что-то изменилось и консультации превратились в обмен мыслями по сложным экзистенциальным вопросам, не относящимся непосредственно к психологии. Я люблю факты, конкретность, а тут такие тонкие материи… Хорошо, что я сдавала философию и историю науки, а то моя первая консультация стала бы последней. Надеюсь, он не будет просить у меня доказательств какой-нибудь апореи Зенона или, чего доброго, обратится к дихотомиям Иммануила Канта…»

А Философ принципиально не открывал душу людям, которые даже близко не знакомы с ключевыми понятиями современной постнеклассической картины мира. Аня приятно удивила его, даже поразила. Такой девушке можно было рассказать о своих переживаниях. Точнее, такому психологу.

Он поправил очки, что делал всегда, пребывая в состоянии плохо скрываемого волнения.

– У вас бывали минуты, когда вам не хочется ничего?

– Совершенно ничего?

– Да.

– Бывали, но довольно редко.

– А у меня в последнее время довольно часто.

– Вас что-то не устраивает в вашей жизни?

– Наверно, да…

Надо заметить, что на этой консультации подобралось два совершенно уникальных человека: психолог, которая пыталась отнести услышанное к какому-нибудь известному ей психологическому факту или закономерности из учебника. И клиент, представляющий свою жизнь как череду сменяющих друг друга произведений разных жанров. Он витал в облаках, она же стремилась твердо стоять на ногах. Воздух и земля. Два по-своему странных человека. Наверно, именно поэтому им было особенно сложно, но при этом так интересно друг с другом.

– Я могу быть с вами откровенна?

– Безусловно.

– Абсолютное большинство людей чем-то недовольны в своей жизни. Так что, вам не приходится претендовать на уникальность переживания.

– Вы обрубаете на корню всю мою инициативу, – впервые за всю беседу философ едва заметно улыбнулся. – Но ведь каждого не устраивает что-то свое?

– Резонно. Так что же не устраивает вас?

– Меня не понимают… Мне не с кем поговорить…

– И все? Для этого и работает психологическая служба.

Кажется, Аня наконец нащупала почву под ногами.

– То есть, я могу приходить сюда и обсуждать возникающие у меня вопросы?

– Да. Только хочу вас сразу предупредить: многое из того, что вас интересует, неоднозначно и для меня, я не смогу дать вам готовых ответов. Мы можем постепенно разбираться в этом вместе.

– Хорошо… Давайте попробуем. Как вы относитесь к такому расхожему мнению, что у человека ближе к тридцати должен быть сын, дом и дерево где-то на заднем дворе?

– Дайте подумать и все взвесить, – Анна редко выдавала скоропалительные решения. – Вам интересно мое мнение или мнение научного сообщества?

– Хотелось бы услышать ваши суждения.

– Наличие сына в обыденном сознании предполагает существование семьи, а наукой установлено, что семейные люди в целом дольше живут и меньше болеют. Так что, это разумно. Что касается своего дома, то он символизирует безопасность, комфорт, что также положительно сказывается на качестве жизни. Если говорить о дереве, то, на мой взгляд, это элемент, без которого при желании можно обойтись. Но это наш вклад в общее, это тоже по-своему ценно…

Анна скорее считала по внешним признакам, нежели почувствовала, что Философ не понимает ее приземленных трактовок. Или не хочет принимать.

– То есть, народная мудрость во многом права? – уже откровенно огорчился он.

– Как сказать. В науке главным критерием истинности, что мне особенно импонируем, является практика. Поэтому, как ни были бы хороши суждения, если на практике они не достигают результата, то смысла в них никакого нет. Вот какова главная задача человека перед самим собой?

– Это дискуссионный вопрос…

– Безусловно. И все же приблизительный ответ есть: мы должны самореализоваться в жизни и быть счастливыми. Вот наша основная задача с точки зрения психологии. Если дом, дерево и сын ведут к этому, то пусть они будут. Если же нет – можно найти что-то другое. Но эта формула проверена самым строгим экспертом.

– Жизнью?

– Именно.

– Вы поглядываете на часы… Время консультации вышло?

– Да, и прошло оно как-то совсем незаметно…

– У меня осталось еще много вопросов. Я могу прийти снова?

– Да, конечно. Приходите.

Маша ожидала Андрея в бывшей архивной, перебирая произвольно пальцами комбинации на фортепиано. Она не сразу заметила, как в кабинет вошли.

– Ну, и? Вы вызвали меня, чтобы я послушал вашу музычку? У меня есть дела поважнее.

Андрей был русоволосым парнем с немного нависающими над глазами надбровными дугами, отчего его лицо молниеносно превращалось из ясного в хмурое, стоило ему чуть заметно свести брови. Всей своей позой он напоминал борца, готового в любой момент атаковать противника. Это внутреннее состояние тонуса, напряжения особенно ярко передавалось в поворотах головы и чеканных движениях рук. Или волнуется. Он, в отличие от большинства, с работой психолога знаком постольку поскольку.

Девушка закрыла инструмент и присела на кресло, жестом пригласив форварда расположиться на диване. Она демонстративно молчала, выдерживая паузу. Андрей пытался сделать скучающе-вызывающий вид, глядя мимо психолога, будто засмотревшись на что-то интересное в окне. Маша не проронила ни слова. Парень достал телефон и уставился в него, но надолго его не хватило – терпение кончилось.

– Что вы на меня так смотрите? Думаете, у меня нет дел поважнее, чем сидеть тут с вами?

Психолог только вдумчивее посмотрела на него. Это устрашающее чувство, когда на тебя смотрит психолог и молчит. Будто сканирует. Будто знает про тебя что-то постыдное, такие тайные мысли, которые мы не хотим афишировать.

– Да скажите уже что-нибудь! – не выдержал он.

– Скажите, зачем вы здесь?

– Как зачем? Меня бы здесь не было, если бы меня не вызвали.

– Тогда подумайте. И при следующей встрече ответите на этот вопрос.

– Это все?

– Да, спасибо, можете идти.

Чтобы ему, Андрею Салаеву, кто-то разрешал, когда нужно уходить, да еще какая-то девчонка, это же уму непостижимо! Он вальяжно поднялся, буркнул себе под нос: «Ноги моей здесь не будет!» и захлопнул за собой дверь.

Вернувшись в кабинет, Маша увидела записку от Саши, где было размечено время на прием футболистов, жаждущих увидеться с психологом. Нужно было успеть побеседовать со всеми, потому что многие разъезжались по сборным, у остальных будет в запасе пару дней передышки. Маша еще раз похвалила себя за правильный выбор ассистентки: над дверью красовалась надпись, отпечатанная нордическим шрифтом, отчего смотрелась она особенно убедительно, даже грозно. Фраза эта была короткой: «Входящий пусть скажет», зато на двух языках – русском и английском. Таким креативным способом Саша хотела ускорить работу Марии, чтобы клиенты сразу переходили к делу, сама же она отправилась в детскую академию, посмотреть, все ли там в порядке.

Иван и Антон, братья-близнецы, показались ей забавными: мальчишки мальчишками, а строят из себя! Но позитивные, светлые какие-то. Все у них в отношениях наладится. Конечно, Ивану хотелось бы догнать брата, который уже и за сборную заигран был, пусть и не таким ярким получился дебют, а он только-только вернулся из аренды. Но все будет хорошо: Воротынцев видит в нем потенциал, значит, даст время.

Ей вспомнилось, как в одном из интервью ребята гордо рассказывали о том, что они слушают «только топ». Это было не только отношение к музыке, но и к жизни: опасное течение. Ведь не всегда модно то, что хорошо, полезно и свою голову иметь на плечах. Многое единичное, уникальное, редкое таится где-то в глубине, а не лежит на поверхности.

С другой стороны, они молоды, может быть, и Маша была такой несколько лет назад. Девушка задумалась… Нет, не была.

Кирилл рассказывал об отношениях с Наташей. Его жена нежданно нагадано захотела пойти на работу. И пусть Миша уже подрос, но ему еще нужно внимание…

– Или тебе, – добавила Маша.

– Я вообще не о себе, – загорелись карие глаза напротив.

– Чего ты боишься?

– Я? Я ничего не боюсь.

– Хочешь, чтобы я угадала.

– Ну, попробуй.

– Боишься, что уведут твою красавицу, как Березин когда-то?

– Что ты такое говоришь? Нет, конечно!

Пауза.

– Все-таки нет.

Еще пауза.

– Или?

– Не очень справедливо сравнивать свою жену с предыдущими девушками, это же разные люди. Ты знал, кого брал в жены, Наташа не из тех, кто усидит в четырех стенах. Все же копится, как в водоемах весной. Как бы и у нее не случилось… половодье. Как у тебя когда-то. Что ты смеешься?

Эта чуть заметная усмешка могла бы ускользнуть от кого угодно, но не от Машиного взора.

– Недаром же вы нашли друг друга.

– Ты хочешь сказать, у нее начнутся красные карточки?

– Вполне могут.

– Понял. Подумаю.

О том, что перелом в сознании футболистов состоялся психолог окончательно поняла, когда в дверь вошел Дог. Он был не из тех, кто привык расхаживать по кабинетам психологов, а тут сам вызвался. Что с ним? Форму набирает, режим соблюдает (вроде бы), даже на замену стал выходить, игровую практику получает. В кубковой игре наверняка в основе будет. Сам футболист молчит. С Женей сегодня разобраться уже не придется. При Саше щекотливые темы с ним обсуждать не хочется – засмеет бедного парня. Хотя с каких пор Стрелок стал бедным?

«Я уже столько всего успела передумать, а он все молчит!».

– Вы что-то хотите сказать?

Очевидно, футболисту не хватало решимости.

– Посмотрите, пожалуйста, что написано над дверью?

Глаза нападающего округлились, будто Маша предложила ему выпрыгнуть из окна или повеситься. Может быть, дело в шрифте?

– Читайте, это Александра постаралась, но мысль там верная.

– Не могу.

– В смысле, не можете? – может быть, у него слабое зрение, а он это скрывает от врачей? Стоп. Это маловероятно.

– Не могу.

– Вы что, читать не умеете? – спросила девушка с улыбкой, но Дог нахмурился и весь сжался.

– Это правда?

Футболист кивнул.

– По-русски? По-английски? Вообще?

Парень снова кивнул.

Как получилось, что игрок известного футбольного клуба не научился читать. Дислексия? Педагогическая запущенность?

– Мы что-нибудь придумаем.

Хромая обезьяна

Полина удивилась, когда узнала, что я согласилась приехать. Она совершенно резонно заметила, что нужно уметь оставлять прошлое позади и даже привела пример из жизни, как мастерски она вышвырнула из ворот сознания Пашу.

Я не стала ей говорить, что антресоли нашей души не бесконечны, и туда нельзя безгранично сваливать ставшие ненужными (или неприятными) вещи. Однажды все это барахло обрушится на ничего не ожидавшую голову и мало не покажется. Как нельзя бесконечно держать взаперти собаку: с ней нужно либо гулять, либо отдать в хорошие руки…

Я бы много чего могла сказать, но не стала. У Поли сейчас непростой период. Ей только моих нравоучений и не хватает. Впрочем, так ли я права, как думаю?

Несколько дней назад мне написал Димка, тот самый Димка, с которого по сути и началась вся эта история. Человек, причинивший мне много боли. И много радости. Радость причиняют так же, как и боль, не спрашивая. Он не спрашивал.

Димку скоро забирают в армию, ему хотелось повидаться. Мы почти не общаемся, только поздравляем друг друга с праздниками. Если он так написал, значит, я ему действительно нужна. Кроме того, я все еще перед ним в долгу. И дело даже не в плохих парнях, от которых он меня спас. Он спас меня не только от них.

Я когда-то сказала, что не люблю зиму – это ложь. Я ее не принимаю, потому что она напоминает мне о Димке и о самом счастливом месяце в моей жизни. Я стараюсь не думать об этом времени, потому что в голове обязательно появится и все остальное. И снова будет кровить, хотя давно пора бы перестать.

Сижу в поезде. За стеклом проносятся леса в оттенках золота, янтаря, вина и малахитовых залежей. Осень в этом году просто волшебная – теплая, яркая, будто сошедшая с фотографий в календарях…

Сборные играют, поэтому мне удалось вырваться ненадолго. Ночью поезд. К родным, скорее всего, не попаду. А может, черт с ними, с лишними волнениями? Мамин фирменный чай с шиповником – лучшее лекарство от болезней любого происхождения.

Посмотрим.

В психологии есть такое понятие – «хромая обезьяна», это что-то, что не выходит из головы, если стараешься об этом не думать. Чем больше стараешься, тем больше не выходит. Может, и мне пора сменить тактику?

Ну, что ж, хромая обезьяна, добро пожаловать в мой скромный мирок. Надеюсь, тебе здесь понравится.

– Ты всегда такая?

Димка вызвался провожать меня после одной из игр. Во-первых, нам было по пути, а во-вторых, он чувствовал перед собой ответственность за мою безопасность.

– Какая такая?

– Замкнутая, молчаливая.

– Наверное, да. Это плохо?

Мы брели по аллее в парке, падал мелкий снег, мягкий, приятный. Лапы елей закутались в снежные шапки, редкие фонари бережно рассеивали снег, людей вокруг почти не было.

– Знаешь, чего мне больше всего сейчас хочется?

Я остановилась и выжидающе посмотрела на него. Помню снежинки в его волосах, блеск глаз в полутени…