Капризная с-сука!..

– Вот как, – было заметно, что Пауэлл действительно удивлён заявлением, и недоумевает, – А что конкретно вы предлагаете сделать, чтоб осуществить этот… План?

– Ну, я вам изложу этот «план», как вы назвали мои приблизительные прикидки, а уж вы, сэр, будете судить, насколько это приемлемо. И допустимо… С моральной точки зрения. И организационно.

– Я вас внимательно слушаю, миссис МакГоннегал.

– Ну так вот. Во-первых, хочу сразу извиниться за «кастинг» – вытребовала я его, если честно, больше для хохмы. Потому что царящая тут на «Пронзающем» повальная порядочность и дисциплина меня несколько… Угнетают. Ну а во-вторых – мысль у меня такая. Осново-, так сказать, полагающая.

Все ваши люди меня, конечно, хотят. И я вполне могу понять их желание. Всё-таки – так обмануться в ожиданиях, прибыв после двадцати лет одиночества к родной планете, и получить такой щелчок по носу!.. А тут – живая, и вполне здоровая, (Спасибо, доктор!) и привлекательная женщина! Я ведь – не уродка? – Наиля перевела взгляд на вошедшего за капитаном, и сейчас стоящего чуть позади него Ходжеса.

Тот поспешил уверить, что нет. Капитан Пауэлл, проследив за взглядом Наили, повернувшись назад, подтвердил и сам:

– Вы не уродка по любым, даже самым придирчивым, человеческим меркам, миссис МакГоннегал.

– Спасибо… Приятно слышать. (Почаще бы!..) Вы, капитан, я знаю, неправды не скажете, сэр. Ну, тем не менее о том плане, который я придумала.

Как вы посмотрите, сэр, если я каждую новую ночь буду проводить с каждым из членов вашего экипажа? В соответствии с очерёдностью, которая имеется в обеих моих списках? Ну, за одним исключением.

Начать я всё-таки хотела бы с ночёвки с техником Ходжесом.

Капитан Пауэлл насупился. Молчал довольно долго. Потом спросил:

– Что конкретно вы имеете в виду под «ночёвкой» с каждым членом нашего экипажа, миссис МакГоннегал?

– А то и имею, капитан, сэр. Что мы будем с ними… Спать! То есть – заниматься сексом с целью зачать дитя! Ну и заодно они будут автоматически охранять меня…

– Хм-м… Но ведь тогда мы не сможем точно сказать, от кого конкретно произведено… Зачатие.

– Вот именно, капитан! И это – отлично! Потому что каждый тогда будет надеяться, что это – от него. И, соответственно, заботиться. И обо мне, и о своём ребёнке!

– Интересная мысль. И – вполне в вашем стиле. То есть – рационалистично и цинично. С другой стороны, насколько я помню историю, именно так всё и обстояло в племенах первобытных дикарей. Или при матриархате.

– Совершенно верно. И это разумно и понятно. Поскольку ни у кого так, как у них, не стоял вопрос о банальном выживании рода! А мы сейчас почти в таком же положении!

– При всей спорности такого подхода к выбору мужчины – отца своих детей, не могу в очередной раз не подивиться вашей… Прагматичности, уважаемая миссис МакГоннегал. Действительно, при такой системе каждый сможет надеяться, что именно он…

Словом – я не возражаю. Поскольку нет сомнения, что этот план ничуть не хуже того, который разработали мы с офицерами, да и решающее слово в любом случае должно быть за вами. Но есть один вопрос.

– Да, сэр?

– Как вы собираетесь заниматься, извините, сексом, если через… э-э… несколько дней у вас наступят критические дни? Да и сейчас – вы не в лучшей форме, чтоб давать столь интенсивную нагрузку на… э-э… травмированный таз?

– Ну, это уже – вопросы чисто… Технического, так сказать, плана. Разумеется, в те дни, когда у меня будет… Неподходящее состояние организма, я ничем заниматься не буду. А сейчас мы с техником Ходжесом просто… Будем отсыпаться! Вернее – это я постараюсь выспаться, а он будет меня – охранять! – однако красноречивый взгляд, брошенный Ходжесу, и лёгкое подёргивание левого века сказали сразу вспыхнувшему, как мак, Иезекии, что вовсе не «отсыпаться» собирается с ним уважаемая миссис МакГоннегал.

– Хорошо. – хотя не совсем понятно было, к чему конкретно относится это замечание капитана, все поняли, что он с планом Наили согласен. Поскольку тот снимал сразу массу проблем, могущих бы возникнуть на корабле, – Не возражаю. Более того: я утверждаю ваш план, миссис МакГоннегал. И, разумеется, занесу его в судовой журнал.

А сейчас всё-таки… Доктор?

– Ну, что я могу сказать… – доктор криво усмехнулся, – Почки практически не пострадали. Как, впрочем, и все остальные внутренние органы. Конечно, гематома очень обширна, и, несомненно, крайне болезненна, но она на… э-э… Мягких тканях, и жизни и здоровью полученные пациенткой травмы практически ничем, как ни цинично это звучит, не угрожают! Следовательно, нужен лишь постельный режим… Покой. И полноценное питание. Ну, и раз в сутки – ко мне на перевязку. А сегодня я мазь для рассасывания гематом от ушибов уже наложил.

Но! Миссис МакГоннегал. Если всё же будет снова сильно болеть – говорите, не стесняйтесь. Приду или я, или доктор Кимуро, и намажем вас снова. И обколем.

В любое время!

– Спасибо, доктор. – это подытожил капитан.

– Спасибо, доктор! – это, уже с чувством, сказала Наиля.

– Спасибо, доктор! – это уже влез вполголоса Ходжес.

– А сейчас, если это вас не затруднит, старший техник, отвезите леди на каталке в её каюту, и оставайтесь там с ней. До особых распоряжений. А вы, доктор, идёмте со мной.

– Есть, сэр!

– Есть, сэр.

Задницу Малькольма Шмутца, если честно, никто столь пристально до сих пор не рассматривал. Разве что проктолог из приёмной Комиссии Космофлота.

Но когда доктор Людвиг закончил с осмотром, никаких действий он предпринимать не стал. Повернулся к Пауэллу:

– Всё то же самое, сэр. Жизненно важные органы остались… э-э… вне зоны ударов. И не повреждены. Гематома обширная, болезненная, но здоровью и жизни непосредственно не угрожает. Думаю, до завтрака он частично очухается, и сможет пойти, как и все, в столовую.

– Спасибо, доктор. А теперь, простите, что прошу вас – развяжите его. Нет, кляп пусть он вынет сам. – Пауэлл стоял в двух шагах от изголовья койки Шмутца, и молча глядел на него. Взгляд его как всегда практически ничего не выражал.

Доктор развязал ноги распятого на кровати младшего техника, затем руки.

Со стоном освобождённый кое-как пододвинул затекшие руки ко рту, и стянул повязку, крепившую кляп, а затем вынул и его. Капитан молча ждал.

Через минуту Шмутц смог произнести:

– Про…стите, сэр. Не иначе – бес попутал! Я, я… Не хотел!

– Возможно, вы и не хотели, младший техник. Но то, что вы сделали, говорит как раз об обратном. Я не могу не осудить метод, которым с вами, так сказать, расквитались, но здесь – не Земля. Здесь – Флот. Следовательно, официальным представителем Закона, решающим, какое именно наказание вам предстоит за свой поступок получить, являюсь я.

И это именно мне предстоит решать вашу… Судьбу.

Так вот. Я объявляю вам своё решение. Вы – свободны. То есть – продолжайте нести обычную службу. В соответствии с внутренним распорядком корабля.

– Но, но… – по расширившимся глазам Пауэлл понял, что Шмутц если чего и ждал, то только – не такого! – Но ведь тогда они меня… Изобьют! Или вообще – линчуют! Ребята наверняка не поверят, что я, я…

– Что – вы?

– Ну, хотел просто… Пошутить! Вернее – за нас всех – отомстить! Показать этой гадине – что мы не потерпим её насмешек и издевательств!..

– Всё это вы сможете объяснить, вот именно, вашим товарищам и сослуживцам. Прожившим с вами бок о бок двадцать лет. Доверявшим вам. Надеющимся на вас. На вашу компетентность и профессионализм. И вашу порядочность. И совесть.

Я понимаю, конечно, что многие из этих слов для вас сейчас – пустой звук, но…

Но вы – повторяю: свободны. Я… Предупрежу персонал, чтоб вам не наносили… Телесных повреждений. Делайте то, что делали всегда. Ваших профессиональных обязанностей с вас никто не снимает. Начало вашей очередной вахты – в восемь утра. Опоздаете – пеняйте на себя. Доктор, идёмте.

Грозно нахмуренные брови Пауэлла сказали Малькольму, что если он и правда – опоздает, его положение лишь усугубится.

Капитан у них – изобретательный и находчивый.

Найдёт способ, как сделать его положение… Ещё унизительней и хуже!

Но сейчас…

Нужно добраться до туалета, и по…ать! А то он чуть свою же постель не уделал!

Попытка встать окончилась плохо. И без движений ему было чертовски больно, а сейчас… Сволочь Пауэлл! Он мог ведь приказать чёртову докторишке намазать его чем-нибудь… Уж чёртову Наилю они наверняка намазали! И обкололи. А тут – вот, значит, как. Спасайся как можешь! И – терпи!

Чёрт!!! Больно-то как! Давай, давай, Шмутц! Ты можешь!

С огромным трудом он встал. Но идти, держась за стену, оказалось ещё больнее! И до туалета – как будто километр! Да что же это!..

Ну погодите же! Он им припомнит.

Он им всем припомнит! Закись азота ещё осталась! Хотя…

Вряд ли теперь на это стоит рассчитывать. Капитан – парень ушлый. Лишние баллоны попросту выкинет в космос, как ненужный балласт, остальные – к себе, под замок.

Так что придётся капитально подумать, прежде чем браться за месть…

Но в том, что она будет сладка, Малькольм не сомневался!

А пока нужно, вот именно – отлежаться.

И отдохнуть…

Встал по будильнику.

Сон не освежил, а боль, казалось, стала ещё сильней! И растеклась, словно жилкий огонь, по всему тазу! Перебравшись и на переднюю сторону торса… Вся нижняя часть – буквально горела синим пламенем!

Но деваться некуда. Нужно идти. На завтрак.

Потому что без еды он так и так долго не протянет. И сил не восстановит.

А силы ему понадобятся. Нужно покамест – затаиться. А уж потом спланировать. Месть! О, это сладкое слово!..

До столовой доковылял на автомате. Боль отдавала в мозг с каждым шагом, с каждым вздохом! Но он – добрался!

Как ни странно, его появление прошло словно незамеченным: никто из сидящих за столами и завтракавших мужчин словно бы и не заметил его появления!

Проковыляв к стойке у проёма из камбуза, он опёрся на стену. Затем превозмог боль: заставил себя подойти. И даже поднос с приготовленной коком пищей умудрился взять с поручней у раздаточной.

Однако тут «нормальные отношения» кончились.

Когда отошёл от раздаточной, к нему направились с разных сторон сразу несколько человек.

Первым оказался Сайрус Хоппер. Нарочито неторопливо загородив Малькольму проход к столикам, он некоторое время смотрел Шмутцу прямо в глаза. Малькольм ощутил, как сердце словно застыло, и будто провалилось куда-то в желудок. А ноги приросли к палубе. Но Сайрус бить его, как он было испугался, не стал. Вместо этого он сказал:

– Капитан запретил трогать тебя даже пальцем. Но делать вот так он не запрещал!

После чего Сайрус, нарочито зрелищно языком пособирал со щёк слюну, и плюнул прямо Малькольму в тарелку с кашей. После чего отошёл. Зато подошёл Капрал Карпов.

Этот ничего не сказал, но его смачный плевок попал в тарелку с тостами.

Остальную пищу, имевшуюся на подносе, «удобрили», неторопливо подходя по очереди, все остальные, кто находился в столовой. А набралось таких двадцать шесть человек. Спокойно после этого вернувшихся к прерванному приёму пищи.

Малькольм понял, что предан остракизму.

И есть в их обществе не сможет. А если сейчас, наплевав на остатки гордости, приступит к еде, унижения и насмешки станут только хуже и «круче»!..

А у себя в каюте есть нельзя. Вернее, можно – но только… Вот именно. Ей.

Этой капризной с-суке!.. Твари! Мерзавке, спровоцировавшей его на!..

Но сейчас не до неё. Ему предстоит дилемма выбора. А выбор невелик.

То есть, похоже, или его хотят изгнать из команды, или…

Или уж – с «Пронзающего»!

И поскольку он ничем реально в таком состоянии ответить не может, остаётся только зарыдать в голос! А уж этого они от него никогда!..

Поставив поднос с нетронутой пищей на дежурный стол, он как мог быстро двинулся в коридор.

Добраться бы только до трюма!..

В трюме однако его ожидало очередное разочарование. Проклятый Пауэлл всё чётко продумал!

Челноки оказались заперты и заблокированы. Оба!

Но… Есть же ещё спасательные капсулы!!!

Почти бегом, уже рыдая в голос от невыносимой боли, и радуясь, что хоть здесь никого нет, он метнулся к ним. Так, первая, вторая… Вот! Одиннадцатая заправлена, и мигает зелёными огоньками – стало быть, готова! И пусть рассчитана она на двоих, он и один прекрасно справится с управлением!

Собственно, капсулы и строят с таким расчётом, чтоб кто угодно справился…

Опустив зад в кресло, он завыл и слёзы снова так и брызнули из глаз: боль – буквально адская!

Но ничего: он им… Покажет!

Ведь можно вылететь сейчас, а затем – вернуться! И – на полной скорости врезаться в борт корабля! Он даже знает, где: в области двигателей! Их ни заменить ни починить невозможно! Строятся на десятилетия! На заводе. Ха-ха: посмотрим, как вы, твари вонючие, доберётесь хоть куда-нибудь – без движков!

Руки сами произвели все нужные действия, почти наощупь: в глазах стояла мутная пелена слёз. Капсула дёрнулась, и вылетела в тамбур. Так, откачка воздуха – пара секунд… А вот и вожделённая свобода! Он – снаружи! Протереть глаза…

Теперь – разогнаться как следует. А для этого нужно отлететь подальше.

Развернуться. Затормозить.

Но…

Чёрт его задери!!!

Где же корабль?!

Ого: вон он!

И как это он так далеко… Ну, ничего: он догонит! Догонит!

Но через каких-то десять минут усилий и попыток догнать махину, он понял.

Что банально вычислили его. И подставили.

Из пяти двигателей его капсулы работает только один. А на нём не разовьёшь десять «же», которые сейчас выдают движки «Пронзающего»…

И, следовательно, ему остаётся лишь развернуться. И попытаться вернуться назад, к Земле. На что уйдёт, по расчётам бортового автопилота, пять недель.

Остаётся уповать лишь на то, что запасов кислорода на борту хватит.

Но если б и хватило – что дальше?!

Вот гады. Твари расчётливые. Они специально так всё подстроили!

Это всё этот вонючий чистоплюй капитанишка, Пауэлл, наверняка так всё и придумал и спланировал! Чтоб не «марать» свои чистенькие ручки!.. Его осуждением и казнью. И как хитро он всё это устроил!.. Словно бы сам Малькольм себя с корабля и!..

А ещё виновата эта б…дь! Она нарочно устроила этот с…ный кастинг! Чтоб его унизить. И спровоцировать! Да и докторишка у них – тот ещё гнус! Даже не подумал соблюсти клятву Гиппократа! И облегчить его муки! А уж про команду – и говорить нечего! Все – продажные твари! Продались Пауэллу. Или – за кусок …ды! Наверняка она пообещала дать каждому, кто плюнет ему в тарелку!..

Но себя Шмутц обвинять ни при каких обстоятельствах не собирался.

С чего бы это?!

Это они все – сволочи!..

И сами спровоцировали его на!..

23. Реванш Шмутца

Койка у Наили была стандартная.

Поэтому Ходжес, стоя над лежащей женщиной, долго думал, что делать, и как быть. Наиля, выжидательно смотревшая на него, наконец сказала:

– Что, милый, воображения не хватает?

– Хватает. Да вот совесть не позволяет лезть сюда и отпихивать тебя к стене.

– Тоже мне – проблема. Притащи сюда твою койку. А лучше – сразу запасную со склада. И нормальный матрац. Тем более – эту вторую койку так и так придётся оставить у меня. Чтоб все наши… Меня поохраняли.

– Вот-вот, и я о том же! – было заметно невооружённым глазом, что новоявленный старший техник сердится, – А тебе обязательно… Спать со всеми?

– П-ф! Экий ты странный. Во-первых, по моим расчётам через два-три дня никто со мной «спать» в том, – кивок, – смысле не сможет. Сам знаешь, почему. Ну а во-вторых, ревнивый мой возлюбленный – да. Переспать, так или иначе, со всеми – мне необходимо.

Я же вполне чётко и ясно объяснила вам всем – причины!

– Ну… Да, объяснила. – Ходжес явно был не в восторге от идеи с «матриархатом» и первобытными племенами, – Но я думал, ты просто пытаешься, как ты это любишь, запудрить мозги Пауэллу. Да и всем нашим заодно.

– Ну, конечно, не без этого… Но как ты думаешь (Только – честно!): у мужчины, лично не заинтересованного в этом, возникнет мысль, что надо бы «свою» женщину как-то обезопасить и защитить?

– Хм-м… Ты права. Вряд ли. В наш век всеобщей расчётливости и личных амбиций стараться ради чужой женщины вряд ли кто будет! Но…

Почему ты думаешь, что все они вот прямо так и ринутся защищать тебя от этой скотины Шмутца?

– Почему, почему… А вот ты бы – что ты бы сделал, если б узнал, что женщину, которая собирается разделить с тобой ложе, и даже постарается зачать от тебя дитя, собирался жёстко изнасиловать, и зверски отхлестал некий доморощенный садист?!

– Ну, я бы… – Ходжес пошкрёб в затылке. Посжимал кулаки, поиграл желваками. Пожав плечами, сказал, – Морду набил бы ему! От души! И кое-какие части тела и органы постарался поотбивать. И уж – посильнее. Чтоб впредь неповадно было!

– А если б тебе капитан запретил трогать этого скота?

– Хм. Ну и вопросы ты задаёшь. И правда – воображения не хватает. Да и у меня просто времени не было – думать над такими проблемами! Нет, я, понятное дело, знаю, что наказать нашего любителя полового экстрима надо… Но как это сделать – хотел, чтоб как раз Пауэлл над этим голову и поломал! Он же – капитан!

– Верно. Он капитан. И он уже подумал.

Земные Законы для нас теперь, как и мораль – чистая условность. Но официально приказать лишить жизни этого негодяя Пауэлл не может. Чтоб не создавать опасный прецедент. Да и унизило бы это его в глазах всех наших ребят. Смертная казнь без трибунала положена только во время боевых действий! За дезертирство, например…

Поэтому я думаю, капитан применит другую хитрую методику наказания. Под условным названием «игнор и презрение». То есть – такой, типа, суд Линча. Только – без физического насилия! Как с прокажёнными было в древние времена!

Думаю, что после правдивого рассказа, как что было, все эти мужчины очень сильно захотят свернуть шею чёртову Шмутцу. Ну, и другие его места… Обработать.

Но Пауэлл наверняка запретит его даже пальцем касаться!

Гарантирую: коллективное воображение быстро подскажет им выход! Уж условия они ему точно создадут! Невыносимые.

Ну а поскольку он не из тех, кто сдастся, повесившись или вскрыв себе вены, думаю, он попытается с «Пронзающего» попросту сбежать. Благо, от Земли мы ещё не сильно удалились!

– А ведь верно. Натура у него – говённая. Но – упрямец, почище любого осла! Никогда не признает, что был неправ. Сталкивался. Да и посадить его в карцер на всё наше долгое путешествие – только дать ему отоспаться и отожраться, ни …рена не делая.

Так что Пауэлл очень расчётливо поступил, оставив его на свободе. Хоть и…

Подло!

– Ага! А похищать усыплённую беспомощную женщину, стегать её кнутом, словно рабыню на хлопковых плантациях, и насиловать привязанную – не подло?!

– Подло. Но не столь расчётливо. Чем он думал, когда пытался этот идиотский план…

– Членом он думал! И я очень даже счастлива, что он оказался таким идиотом! И сразу показал, каких ген желательно дальше, будущим поколениям, не передавать!

И если он сбежит с корабля… Хотя бы, к примеру, на одной из спасательных капсул, вот уж – плакать не буду!

– Я, собственно говоря, тоже. Блинн…

– Чего теперь?

– Да вот, подумал: если эта тварь и правда – смоется, весь участок его работы перегрузят на меня! А мне дел и так хватает!

– Не парься. Он ещё не сбежал. А и сбежит – я что-нибудь придумаю. В смысле – как тебе облегчить… Участь. Например, скажу, что ты мне – очень нужен.

– А я тебе… нужен? – во взгляде Ходжеса отражалось всё: и робкая надежда, и обожание, и боязнь сделать ей больно…

– Понятное дело! Ну-ка, хватит мне зубы заговаривать: дуй за койкой!

Капитан Пауэлл не без интереса прослушал разговор в каюте Наили.

А хорошо она соображает, даже выпоротая от души.

Ну, или это как раз адреналин и эмоции заставляют её женский изощрённый мозг так отлично работать. И пусть он этот «коварный» план ещё не продумал полностью, их подопечная права в одном пункте. Главном.

Что нельзя гены такого «производителя» передавать дальше!

Значит, Шмутц должен…

Их покинуть! А поскольку жертвовать посадочными модулями Пауэлл не собирается, нужно отдать кое-какие распоряжения заранее. На всякий пожарный случай.

А вообще-то вариант с «дедовщиной» и остракизмом проверен и практиковался ещё в учебном. И кадетском. Так что Пауэлл отлично представляет, насколько действенны «опосредованные» методы воздействия на психику.

Хотя…

Земной суд мог бы запросто поставить экипажу во главе с ним, в вину – «доведение до самоубийства». Поскольку вынуждение виновного удрать с корабля на Землю без шансов выжить там, по-другому и не назовёшь…

И пусть это и правда – и гнусно, и подло, но он готов взять на себя этот грех.

И Бог ему судья.

Вздохнув, Пауэлл пощёлкал тумблерами на пульте перед собой. Теперь его голос будет слышен везде, кроме кают уважаемой Наили и… Малькольма Шмутца!

В их распоряжении есть четыре часа, пока эта мразь будет пытаться отлежаться, или даже, может быть, заснёт.

– Внимание в отсеках! Чрезвычайная ситуация. Всем свободным от вахты, даже тем, кто отдыхает, собраться через десять минут в библиотеке.

У капитана есть важное сообщение для всего экипажа!

Походная запасная койка в сложенном виде напоминала банальную старинную раскладушку. Единственное отличие – была в разобранном виде в два раза больше, и куда крепче. А вот матрац полагался к ней стандартный – то есть, толстый и мягкий. Пружинный. Сверхнадёжный и крепкий.

Однако захватить со склада и его за одну ходку Ходжес не смог: не хватало рук.

Когда занёс каркас в каюту Наили, пришлось пока прислонить конструкцию к одной из стен, и сходить за чёртовым матрацем отдельно. Удивило, что хоть он и пыхтел, как паровоз, от женщины не последовало комментариев или традиционных подколок.

Осторожно выглянув из зала в спальню через открытую настежь дверь, Ходжес обнаружил, что его «охраняемая» мирно спит, распластавшись на животе, и даже выкинув на коврик на палубе подушку, чтоб лежать было удобней и ровней.

Носик Наили мило морщился – похоже, что-то она видела во сне. Приятное: женщина умиротворённо сопела. Лицо казалось непривычно молодым и расслабленным.

Ходжес в очередной раз убедился, что вовсе не так уж и независима и горда их дама, как хочет показать. В те моменты, когда её воля и разум не контролирует мимику и эмоции, она – всего лишь, вот именно, слабая и беззащитная женщина. Ну, собственно, она, наплевав на спесь и гонор, как это дело иногда называли его коллеги и соратники, и сама об этом сказала.

Подойдя на цыпочках поближе, он опустился перед милым личиком на колени.

Чёрт. Какая она красивая! До дрожи!..

Если б уже не был «по уши» – сейчас бы точно!..

Такая, зар-раза… Женственная!

Сопение прервалось, на Ходжеса воззрился хитро прищуренный глаз:

– Ага, вот и поймала пошляка и циника старшего техника на проявлении слабости. В виде любования «расслабившимся» кумиром!

Ходжес понял, что лицо стало красным, как помидор.

– Ладно, я пошутила. Принёс? – он кивнул, – Ну тогда – хватит.

Нет, я имею в виду – хватит с обожанием любоваться мной, будто я и правда – «хрустальная ваза»! Доктор отлично меня всю обколол, и я горю желанием. Начать.

Работу над продолжением человеческого Рода!

Работе «над продолжением» Наиля предавалась, надо сказать, добросовестно и самозабвенно! И иногда Ходжес думал, какова же она – в «здоровом» состоянии!

А ещё ему теперь не казалось, что «помощь» со стороны остальных членов команды окажется лишней – после третьего раза он уже не двигался, а, скорее, ползал по их теперь двуспальной койке-кровати! Но Наилю уже было не унять – словно дикая валькирия, она не успокаивалась и над, и под ним, и жаркие и жадные стоны и вскрики, и хватка сильных пальцев, оставлявших на его предплечьях синяки, так действовали на Иезекию, что он ощущал себя каким-то секс-титаном, способным делать это ещё и ещё!..

Но после четвёртого раза женщина всё же попросила пощады:

– Остановись, паршивец ты ненасытный! Пощади стодесятилетнюю женщину! – впрочем, её глаза говорили как раз об обратном, но Ходжес счёл нужным и правда – обуздать свою животную страсть, и отстраниться от женщины:

– Прости меня, пожалуйста! Я – точно: настоящая скотина. Похотливая. Сексуально озабоченная. Думаю только о себе, да о себе… Совсем забыл, что ты ведь – травмирована! И наверняка устала, и выдохлась от… Волнений.