Да здравствует Герберт Уэллс!

Вот и славно. Что у нас в семье столь гармоничное взаимопонимание, и покой.

Иду к компу, снова включаю. Время ближе к двенадцати. Значит, даст Бог, обедать сядем часа в три. (Знаю я, что означает материн прогноз «два часа»!) Слышу, как мать снова скрипит пружинами потрёпанного дивана, на котором и спит, и проводит, когда не ходит по гипермаркетам, большую часть выходного дня. Звук прибавила так, что можно слышать, что идёт очередная передача про здоровье. Я, конечно, не против задуривания голов податливых в этом плане домохозяек, работниц, и прочих пенсионерок этой чушью. Но на мой, теперь чертовски критичный, взгляд, уж слишком часто то, что пропагандируют в одной передаче, противоречит тому, что втуляется людям в другой. Я понимаю, конечно, что у каждой передачи – свой спонсор и работодатель, и производимые, или закупаемые ими лекарства или бады нужно как-то сбывать… Но почему нужно вешать развесистую лапшу людям на уши – не понимаю. Это же – Здоровье! Нации.

У официальных представителей так называемой «медицины» даже то, сколько нужно в день пить воды – два литра, или три, или уж четыре – вызывает массу разногласий, и повторяется, и повторяется… Чуть не каждый месяц. А уж про то, какие витамины, или овощи, или каши нужно для здоровья есть – так и говорить стыдно: дурят нашего брата, ох, дурят! Про соль, сахар, обезжиренные йогурты, и разные там ГМО уж и упоминать смысла нет. Вот поэтому в том числе я и не верю, что медицина – наука. Нет. Она, скорее, средство выколачивания денег из лохов и лохнесс, для поддержания доходов фармацевтических компаний, явно спонсирующих этих самых «профессоров-советчиков».

Ладно, нам с матерью пока «поправление» здоровья – не актуально. (Тьфу-тьфу!) Что не мешает ей тратить на просмотр всей этой бодяги пару часов каждое воскресенье. Да и наздоровье.

Едва включил комп – трезвонит телефон. Невольно вздрагиваю: домашний у нас звонит крайне редко. И обычно только в случае, если есть изменения в графике материнской работы. Или кто-то из родственничков заболел… Или уж – …!

Мать берёт. Слышу её тоже невольно напрягшийся голос:

– Алло? Здравствуйте. Ривкат? Да, дома. Сейчас. – кричит, – Ривкат! Тебя.

Подхожу, полный дурных мыслей и предчувствий. Чувствую, что пальцы, берущие старинную затёртую пластмассовую трубку, чуть вспотели:

– Да.

– Ривкат. Это Владимир. Ты сможешь после обеда подойти к клубу?

Прикидываю, что в холодильнике ещё осталась колбаса и сыр, и «обеда» дожидаться, и ещё обжигаться о горяченный свежий борщ – это я раньше четырёх туда ну никак не попадаю. Говорю:

– К скольки?

– Ну, давай к трём. Встретимся снаружи, у фонтана.

– Хорошо. Буду.

Владимир кладёт трубку, не вдаваясь в подробности. Я тоже ничего лишнего стараюсь не спрашивать. Раз возникла необходимость – значит, нужно идти. Просто так на внеплановую тренировку, или встречу, не позовут. А сообщает о таком обычно как раз Влад. Он у нас – старший по званию.

Высовываю голову в зал:

– Ма! Это мои.

– Я так и поняла. Уходишь?

– Да. Часа через два. Поем бутербродов. Борщ – уж вечером.

– Ладно. Ключ возьми – я, может, в магазины пойду. Мне одеть нечего. В отпуск.

– Ага. – Можно подумать, он каждый день не со мной… Но насчёт магазинов – логично, конечно. По магазинам и правда – лучше ходить ближе к вечеру, когда схлынул основной воскресный наплыв желающих «пораньше затариться на всю неделю». А мать ненавидит этих самовлюблённых мещан-обывателей, показушно трясуших толстой мошной и редкой сейчас наличкой, и их размалеванных и расфуфыренных, словно вышли не в магазин, а на подиум, наботексованных и «натренажёренных» шлюх и жён. И её буквально трясёт от всего этого «шопоголизма». Возможно, впрочем, из банальной зависти…

Иду снова к компу – он уже нагрелся.

Однако ничего полезного там больше не ищу: действительно играю в какой-то безмозглый шутер: отлично помогает развивать мелкую моторику пальцев, и думать не мешает. А думы в мозг лезут упорно. Разные.

Правда, толку от них – ноль. Поскольку не пойму я никак: что же мне теперь делать? В-смысле, с моим знанием, ну, или подозрением – назовём его так! – о том, кого из нас собираются воспитать. Сделать.

Да, думается, если честно, плохо. Я ведь не генерал какой, стратегических целей и направлений «деятельности» нашего клуба не знаю. И всю реальную картину внутренним взором охватить не могу – мне доступны только несколько осколочков мозаики. Вот тренер: сугубо деловой, и явно в плане науки и боевых искусств подкованный. Даже слишком подкованный. Профи. Не иначе – не меньше, чем майор, или подполковник какого-нибудь АНБ. Или ФСБ. Или ещё какой Конторы. А вот мы: боевики. Что бы мы там про себя не воображали, а такие мы сейчас и есть. Вот наш девиз: «Бей гадов!..» Ну, к этому-то мы, как понимаю, вполне готовы.

Но всё упорней лезет мне в башку вопрос: кого, собственно, понимать под «гадами»?!

Геймеров? Так они в-принципе – безопасны. Поскольку слишком поглощены собой и своими «хоббями», чтоб представлять реальную угрозу социуму и Строю.

Понаехавших? Так эти – в этом плане ещё безопасней. Не в их интересах «раскачивать лодку»! Поскольку если Общество будет нестабильно, как, скажем, в Незалежной, они фиг здесь чего заработают!

Китайцы? Да, пожалуй. Им территории, куда они ужетихой сапой… Нужны.

А вот нужно ли к понаехавшим причислять и таких, как, скажем, наш получивший-таки гражданство пять лет назад, дворник дядя Абдунаби? Добросовестный мужик, который уже пятнадцать лет как живёт себе – поживает в каптёрке под лестницей, и от своих обязанностей не отлынивает, и – главное! – не пьёт? Рафик Сурэнович? Не русский же! Но сам себя – считает. И даже гордится тем, как мы «наваляли» наглым китайцам, пытающимся вытеснить всех таких же, как он, кавказских бизнесменов, и им подобных, с насиженных рыбных мест.

Не знаю.

Червячище сомнения, постепенно развившийся из крохотной личинки, грызёт меня по-полной. И мысли словно ходят по кругу, и ни к каким выводам я так и не могу прийти. Поэтому в полвторого закругляюсь я со стрелялкой, в которой не продвинулся дальше пятого уровня, и иду делать себе бутерброды. Нужно сказать матери, что сыр почти кончился – пусть-ка во время «похода» подкупит. Да и сахару – только на дне банки осталось.

У фонтана меня ждут Владимир и Цезарь.

Недоумённо оглядываюсь: остальные-то где?

После рукопожатий Владимир прикладывает палец к губам. Мы с Цезарем киваем – нужно, стало быть, помалкивать! Наш лидер делает приглашающий жест. И мы движемся не к клубу, как ни странно, а от него. Минут пять петляем по переулкам, в чём я не вижу смысла – сейчас везде камеры, и если кто и следит – оторваться так не удастся. Но вот мы и у цели – шли, оказывается, кратчайшим путём.

Трансформаторная будка. Серая, небольшая. ТП района. Гудит.

Влад достаёт из кармана странной формы кочерёжку, похожую на обычную дверную ручку – оказывается, ключ от входной двери. Заходим. Дверь за собой, повинуясь жесту Влада, прикрываем. Влад включает фонарик на светодиодах. Жестом показывает на наши «бортовые» камеры. Свою снимает первым, подавая пример. И аккуратно кладёт в угол, в какой-то не то бак, не то – старое ведро, у кожуха. Ладно, заинтриговал он, если честно, но вероятно, то, что делаем, вызвано острой жизненной необходимостью.

После того, как избавились от камер, и почти прислонились опять-таки по жесту к кожуху с гудящими обмотками трансформатора, Влад говорит:

– Я позвал только вас двоих. Потому что вы – умнее остальных наших. А ты, Волк, вообще добрался до четвёртого. Так вот. Наверняка у вас, как у практически всех ветеранов, «работающих» в Клубе почти с самого его создания, возникли всякие нехорошие подозрения. Насчёт нашего так называемого Клуба. Собственно, думаю, это понятно и всем нашим «членам», мало-мальски шевелящими хоть иногда своими извилинами.

Что что-то с ним, нашим Клубом, не так. Проверки из всяких там госнадзоров, санэпидемстанций, профсоюзов, или ДОСААФ-ов – никогда. Открытые соревнования – никогда. Никто и нигде не рекламирует его – типа, «вступайте, и мы научим вас драться и думать!» И – никакого над нами начальства. Тишь да гладь. Так реально – не бывает!

Не говоря уж про то, что явно не только филантропией и спортивными интересами вызвано желание тренера и его жены и тёщи «сделать из нас реалистов. И бойцов». А сюда я вас привёл потому, что здесь наши внутренние импланты не могут улавливать или передавать в эфир то, что мы сейчас будем говорить. Магнитные поля! – он похлопывает по зудящее-вибрирующим обмоткам монстра позади нас.

Ага. Умно. Усмехаюсь: я-то вполне, как говорится, «созрел». Выясняется, что и Цезарь вполне готов к такому повороту:

– Ну, про то, что нас постоянно прослушивают, и просматривают то, что мы видим своими глазами, а не камерами, я понял ещё три месяца назад. Когда меня в очередной раз из кутузки вытаскивали. Адвокат привёл тогда протокол разговора, который я… не важно. Я знаю, что во мне – имплант.

Владимир поворачивается:

– Волк?

– Да. Я тоже уверен. Не далее, как позавчера я видел сон. Не такой, как снится всем нормальным людям. А такой, как обычно показывает Машина. С полным погружением в «реал»: с запахами, драками, болью, и прочими «ощущениями». Четвёртый уровень. Он… Продолжался. Значит, передающее устройство не снаружи. А во мне самом! И Машина работает в обе стороны. И в меня. И из меня. Значит, сейчас надеемся только на, – тоже похлопываю по кожуху, – Магнитные.

– Хорошо. Значит, я в вас не ошибся. И вы поймёте. Так вот. – он прикусывает губы и хмурится, но продолжает так же уверенно, – Я убедился позавчера и вчера, что нас ещё и пичкают всякой… Химической дрянью. Не знаю точно, что это. Может, стероиды какие, может, анаболики, может, галюценогены. Психотропные. Одно могу сказать точно. Вызывают они дикую неприязнь к врагам, на которых нам указывают. Заставляют наши мозги работать… Узконаправлено. На одну – главную, задачу.

А ещё там есть препараты, которые делают наши мышцы намного… Сильнее и быстрее, чем у нормальных подростков. И просто – людей. И то, что тренер называет нас – бойцами – не преувеличение. Мы – настоящие биороботы! Механические запрограммированные солдаты! Заточенные под некие конкретные цели и задачи!

– Ну, насчёт этого-то – вопросов нет. Да, собственно, тренер этих задач и не скрывал никогда. И то, что мы – оружие – сомнений тоже не вызывает! – рассказываю о подслушанном разговоре, и о своих «изысканиях» в Сети.

– Единственное, чего не понимаю, почему инфа о «Щите Отечества» не удалена из Яндекса.

– Хозяева разные. Да там и инфа об Игил*-е не удалена. – Влад дёргает щекой.

*Террористическая радикальная организация, запрещённая в России.

– Значит, мы – крутые и запрещённые официально юные террористы?

– Ещё нет, Цезарь. Поскольку, как сказал тот мужик, мы «не подходим». Но ведь нашу сегодняшнюю драку спровоцировал фактически я сам…

– Вот-вот. И я об этом же. – Влад спокоен, – Я просто не договорил. Ты-то думал, что подраться и побить «гадов», хочется – тебе! А оно – не твоё. Это желание.

Так вот. Позавчера и вчера я просто… Не пил ни компот, ни наш знаменитый кисель. Чтоб проверить эти свои подозрения про химию. Так вот: эффект – есть! Мне сегодня было почти жалко бить этих несчастных китаёз! Ну вот стучала мне в черепушку наглая, и до этого даже не возникавшая мысль о том, что они – тоже люди!

И, может, не такие уж и плохие, а просто – старающиеся в жизни устроиться!

– Может, и так. Но! – я качаю головой. – Не за наш же счёт! Вытесняют же! Мне сказал Рафик Сурэнович, что на него уже наезжали… – пересказываю наш с Боссом разговор в пиццерии, – …и он китаёз уж точно не любит без всяких там психотропных!

– Логично. Кстати – хороший мужик твой босс. Хоть и черно…опый азер.

– Эх, Цезарь. – Влад смотрит укоризненно, – Вот он: результат нашей обработки! Для нас и азер, и чучмек, и молдаванин – враги. А ведь ещё пятьдесят лет назад мы все были – один великий народ! И не делили себя на нации. А все зарубежные твари нас боялись. Уважали. И называли нас, нас всех – русские! Будь то асетин, или таджик. Грузин, или чукча. И я уверен: хоть я ещё не полностью очистился от дурмана наркоты, которую нам подбавляют в кисель, а уже вполне достаточно контролирую свои… мысли и чувства, чтоб понимать: запрограммировали нас! Зомбировали. Задурманили. Нацелили, как крылатую ракету, на конкретную задачу. А завтра – задача может измениться! И вдруг нас нацелят бить всех чиновников-бюрократов?! Или – ментов? Или свергать Правительство?!

– Чёрт. Похоже на правду. Но… Пока ведь мы никого не били? Ну, вернее, кроме вот этих, последних? Мы только тренируемся, да отрабатываем…

– Ага. Мы уже – отработали. Я с месяц назад случайно видел видеозапись, как Эльдар дрался с Михой. На мониторе у тренера в служебке. Заглянул через открытую дверь, пока он зашёл в туалет. Так вот: движений их рук и ног практически не видно! Ну, как в том, старинном, фильме: «Матрице». И, конечно, такая нагрузка и такая эксплуатация наших тел нам точно даром не пройдёт. Думаю, годам к сорока мы превратимся в развалин. Полупарализованных и с больными мышцами и суставами! И разрушенными мозгами.

Но сейчас мы – совершенные машины для драк. Или даже – убийства! Могли же легко поубивать всех этих бедолаг – только голыми руками?!

– Могли. Твоя правда. – киваю, – Но Влад! Получается, мы – не только грозное оружие. Но и наверняка – чья-то научная и идеологическая разработка! Такого заведения, как наш Клуб, с бухты-барахты возникнуть не могло. Опять же – у нас тишь и благодать с точки зрения того, что никто не беспокоит. А, стало быть, не подлежит сомнению и то, что за тем, что с нами происходит – должны следить несколько десятков операторов. Ведущих. Сменяющихся. Чтоб, как вон, в случае с Цезарем – вытащить из кутузки. И не допустить утечки.

– Точно. Думаю, такой Центр напоминает Центр Управления полётами. В НАСА. Или в Плисецке. Потому что мы – и правда – продвинутый и дорогостоящий Проект. И терять дорого обошедшихся работодателям бойцов было бы непозволительной роскошью. Только вот…

– Да?

– Я почему-то не могу этим фактом гордиться!

– Я тоже.

– Я тоже. Но… – чешу репу как обычно, – Что делать-то?!

– Пока не знаю. Я и позвал вас поэтому. Но в том, что я не хочу быть марионеткой в чьих-то хитро…опых лапах, нашими руками разгребающих дерьмо – я уверен!

– Хм… Никогда об этом не задумывался. Что мы будем таскать каштаны из огня для какого-то дяди… Промывка мозгов в моём случае, как говорится, сработала. – Цезарь кусает губы, – Но, похоже, в том, что нашими руками и правда – будут делать грязную работёнку, сомневаться не приходится. И поскольку мы можем работать без оружия – (Как и с ним!) я вполне представляю, что это может быть за работёнка.

– Точно. Вплоть до убийства. Потому что – вот что главное! Даже если кто-то из нас кого-то убьёт, мы, как подростки – пока не подлежим полноразмерному Уголовному наказанию. Максимум – колония для несовершеннолетних. А уж там мы в обиду себя…

– А я думаю, те, кто нас «создаёт» просто не допустят такого. «Разбазаривание ценного материала»! Нас отмажут. Вон, как Цезаря. Да и тебя, Волк.

– Это верно. Отделывались, как говорится, лёгким испугом. – дёргаю щекой. – Ладно, мысль понятна. Но – вопрос остаётся. Что делать-то будем? Идти сдаваться в ФСБ?

– Плохая мысль. Оружие, осознавшее, что оно – оружие, и желающее откосить от своей Миссии – своему Хозяину бесполезно. И, скорее всего, подлежит уничтожению. Чтоб не разлагало собратьев. Морально. И не трепалось посторонним о…

– Звучит логично. Прямо как в штатовских боевичках – где всё просто и понятно.

– Не бывает в жизни всё просто и понятно. Поэтому.

Предлагаю обдумать на досуге всё, что мы обсудили, и придумать варианты… выхода. Без сдачи официальнымвластям. А пока – разбежаться.

– Ага. Разбежаться. Мы-то разбежимся… Да только те несколько десятков операторов, которые в Центре Управления «ведут» нас, уже десять раз догадались, даже если и не слышали, что мы что-то тут против них всех замыслили. Как с этим?

– А с этим просто. Скажем, что обсуждали, как бы окончательно добить местную, в-смысле, приресторанную, внутрирайонную диаспору китаёз. Чтоб выдавить их с насиженных мест. Понравилось нам, дескать, как прошла потеха!

– Хм-м… А ведь это может прокатить.

– Да, согласен. Ну и что же мы конкретно «придумали»?

– Вот! Именно это я вам сейчас опишу. – и Влад говорит. Конкретно, по делу. Продумал он, паршивец такой, и правда – всё.И неплохо. Я слушаю, и думаю: да, это может сработать. И позиции китаёз наверняка сильно ослабит. Но!

Отдаёт от этого плана за версту самым обычным… терроризмом!

Ну, плюс порча чужого имущества.

Светит и нанесение тяжких телесных…

Но когда нас это останавливало?!

19. Ящеры

Пока иду и еду домой, успеваю много чего передумать.

Всё оно теперь предстаёт несколько в ином свете. Например, то, что тренер ест с нами фактически из одной кастрюли. Или казана. Как и его жена. А вот насчёт киселя или компота… Тренер пьёт его за милую душу – сколько раз видел, а вот жена…

Пьёт только зелёный чай. Объясняет давлением. И предрасположенностью к диабету – ей, типа, нельзя много сладкого. А оно – вон оно как.

Ну, в-принципе, всё понятно: тренеру нужно быть с нами наравне, (А вернее – даже превосходить!) чтоб отрабатывать, обучать, показывать. И не уступать ни в скорости ни в силе – это было бы, как понимаю, уж слишком заметно… А его жене, или, как я сейчас думаю – коллеге по работе в какой-нибудь спецслужбе, прикрывающейся этой легендой – нет. Что же до «хлеба от тёщи», имеются у меня мысли и на этот счёт. Особенно в том контексте, что «жена» и его не ест. Ну а мне – придётся. И есть и пить. За милую душу. А то – и правда будет – заметно.

Что стал я и медленней, и слабей. И не такой злой и конкретный.

Дома никого нет.

Значит, и правда, ушла мать по магазинам. Вот и хорошо. Потому что могу теперь спокойно посмотреть сводки по столице.

Странно. Но никаких повторов утренних экспресс-новостей ни на одном новостном канале не нашёл. И ровно в пять не передавали. Выводы сделать нетрудно.

Заткнул кто-то из власть имущих, ну, или из спецслужб, говорливых трепачей и шустрых борзописцев. Что лишний раз подтверждает. Всё то, что обсуждали.

Н-да: ясней, как говаривает мать, некуда.

С одной стороны прикрывают наши задницы, а с другой – предотвращают возникновение нежелательных слухов и русофобских тенденций. У чужаков. Ну и хорошо.

Потому что нам тогда легче будет осуществить план, предложенный Владом.

Переключаю каналы, включаю себе музычку. Пусть-ка полу-, а иногда и вообще голые девочки со стандартно-стройными, и словно на подбор – типовыми поджарыми фигурами, с накачанными губами, попками и сиськами, поизвиваются. Слушать убогенькие тексты про любовь разделённую, или неразделённую, смысла нет – все слова писал как будто один, малограмотный, и малоизобретательный, автор. Не скажу – поэт, потому что тогда была бы хоть какая-то рифма… И смысл. Но девочки мне нравятся. Некоторые.

Хотя, если уж совсем честно – стал я замечать, что интерес к ним у меня стал как бы… Пропадать. Нет, не так! Он просто сильно ослаб по сравнению, например, с желанием навалять кому-нибудь! Приоритеты, как говорится, сместились. И теперь мне отлично понятно, чем это вызвано. Не иначе в кисель и компот добавляют ещё и какой-нибудь бром, ну, или ещё чего – посовременней, конечно! – чтоб основной инстинкт приглушить, подавить, отодвинуть на второй план. Собственно, мне и какие-то старички из ВДВ рассказывали, что методика эта хорошо в армии отработана: первые три месяца этим добром (А вернее – дерьмом!) потчуют всех новобранцев.

Примерно через десять минут мне девочки надоели. Однообразные уж слишком. А мальчики, которых чередуют с ними – уж больно напоминают безвкусно одетых безголосых (Это сейчас никому не нужно – для того и микшерные пульты у звукорежиссёров, чтоб даже из драной кошки можно было сделать Аллу Пугачёву!) полупьяных или обкуренных приблатнённых педиков. Переключаю снова на новости – и – опять ничего. Ладно. Будем, значит, смотреть спорт.

Попал я для начала на соревнования по художественной гимнастике. Ничего плохого не скажу: девочки – все как на подбор. Стройные, спортивные. Наштукатуренные в три слоя для вящей красоты. Но что касается того, чего вытворяют на канвасе!.. Со всеми своими булавами-мячами-лентами-обручами… Думаю, что только я способен отследить, как и что делают пять одновременно носящихся туда-сюда, и вертящихся селёдок.

Простым-то людям – точно не уследить. Программы их набора «элементов» сейчас, наверное, тоже интересны только специалистам: уж слишком наворочено-сложные они у этих несчастных. Которые, как я отлично знаю, практически детства не видят, отдавая проф. тренировкам по шесть-восемь часов в день… А уж растяжка – не на сто восемьдесят, а на все двести сорок! Так что наблюдать, как кто там чего выполнил, а где навалял – как и слушать об этом в экзальтированно-бодрых комментариях завзятой специалистки, которая двадцать лет назад сама занимала какие-то-там места, и разбирается в предмете, мне скучно.

Переключаю на футбол. Повезло: нашёл импортный.

Вот! Тут ничего не изменилось. Никто и никогда футболистов на допинге не ловит. Когда их по ногам пинают, они падают, орут, матерятся, и корчатся. Когда в сетку ворот залетает мяч, все болельщики и забившая команда орёт и прыгает. А класс игры так и остался на уровне двадцатилетней давности. Но смотреть весело: двадцать два бугая реально азартно бегают по полю, носясь, как с писанной торбой,с одним мячиком…

Ещё бы: за такие деньги, которые им платят.

Лёг я на материнском диванчике поудобней, подушечку под голову подложил…

И сам не заметил, как заснул.

Разбудил меня звук ключа, поворачивающегося в замке – это мать открывает, как всегда ворча, и шелестя пакетами. Вскакиваю, бегу, говорю: «Привет, ма!», хватаю и переношу пакеты с продуктами к холодильнику.

А немного сегодня продуктов. А всё больше таких бумажных сумок и упаковок, в какие в бутиках и супермаркетах запихивают шмотки.

Наполняют меня нехорошие предчувствия. И точно.

– Сегодня повезло! Нарвалась в одном бутике на распродажу. Минус семьдесят процентов на всю коллекцию!

Не собираюсь матери объяснять, как работает эта рекламная акция. (Перечёркиваем цифру пятнадцать тысяч, пишем ниже: семь, а фактическая стоимость товара была изначально пять.) Но то, что она решила и правда обновить слегка устаревший и вышедший из моды гардероб – неплохо. Стимул, как говорится, появился.

Ай да старый хрыч «старший менеджер по снабжению» Сергей, свет, Николаевич! Запал, значит!.. В душу девушки.

Предчувствия оправдались. Естественно, после того, как рассовали продукты по отсекам холодильника, пришлось просмотреть показ мод.

– Ну, как? Да-а? Что значит – нормально? Как оно… Сидит? На мне. Хм-м… Ага. А с этой стороны? А с этой?.. С шарфом, говоришь? Ладно. Ну а это – как? Не слишком открывает мои ноги? Поздновато мне уже их кому-то показывать… Не прикалывайся. Ты так говоришь – потому что мой сын. А кофточка – как? Вырез не слишком… Большой и вульгарный?

К концу, где-то через минут сорок, резюмирую:

– Молодец, ма! Никто теперь не скажет, что ты отстаёшь от моды! Супер! Всё – как раз твоё! Идёт. Фасончики – со вкусом, и расцветочки консервативные. Не то, что у молодых, сопливых. Дурак будет твой завсклад, если не охмурится до одурения!

Мать мило краснеет:

– Ну ты скажешь тоже, Ривкат… А правда – мне идёт?

– Очень! Особенно вон то, серое, платье. Ты у меня та ещё коза. Секси.

– Тьфу на тебя! – но вижу, что ей приятно. Потому что оценил и сказал от души. А она у меня такое нутром чует. Вся в меня!

И сейчас опасаюсь, не употребляет ли и она чего… психотропного.

Хотя это-то – вряд ли.

Ужинаем в семь, борщом. Получился очень даже. И настоялся. Говорю:

– Отличный борщ. Перед отъездом свари мне такой – и можешь ни о чём не беспокоиться: я его неделю буду кушать!

– Ага, размечтался, борщ он будет кушать… С твоими тренировками тебе – мяса подай… Накуплю в четверг котлет готовых. А вот на гарнир будешь уж сам чего варить.

– Договорились. Ты только сыру прикупи. А то забыла, наверное.

– Блинн… Точно. Нужно было, как ты и говорил, список…

– Ага, смешно. – мы этот вопрос обсуждаем уже пару лет. Мать принципиально не хочет писать списки – якобы, она ещё не настолько старая, чтоб не помнить, что нужно купить. Вот и приходится иногда (И довольно часто!) закупать то, что не купила, на следующий день. Или – ещё на следующий.