скачать книгу бесплатно
Яков был счастлив. Рада оказалась хорошей хозяйкой. Она стала сама готовить и прибираться. Ей очень нравилось ухаживать за лошадьми. Спаниель теперь весело крутился у ног цыганки и откликался на ее зов. Тамаш отнесся к девушке спокойно, по-отечески. Учил ее заниматься хозяйством, рассказывал, как сделать заготовки на зиму, ухаживать за садом, огородом, цветами и «ходить за скотинкой».
А уж по части лошадей Рада знала побольше конюха. Как с ними обращаться, кормить, чистить, купать. Цыганка была лихой наездницей и ловко управлялась с повозкой. Агнешка долго, с подозрением, присматривалась к девушке, но постепенно привыкла к ее присутствию и даже как-то призналась мужу, что Рада «хорошая, хоть и цыганка». Агнешка рассказала Раде, как у них все устроено. В какое время «они изволят откушать» и когда «почивать». Внутренне Агнешка надеялась, что барин «наиграется и отпустит цыганочку на все четыре стороны, или оставит в служанках, не век же я буду с ним, – говорила она мужу, – нам, Тамаш, скоро на покой…». Тамаш молча пожимал плечами и старался уйти от таких разговоров.
– Рада такая искренняя, все делает с удовольствием, даже убирается и чистит хлев. Ты заметила, что она занялась не только конюшней, но и другим нашим хозяйством? – довольно говорил Яков Агнешке.
Служанка кивнула, вытерла мокрые руки о передник и протянула барину яблоко. Яков поблагодарил и смачно укусил красный бочок.
– Рада говорила, что в таборе к молоденьким девочкам относятся плохо, это самые бесправные там существа. Вообще цыганских женщин никто не слушает, мужчины сами принимают все решения, – говорил он причавкивая, – я так не привык. Помню, папа всегда с мамой советовался, и ему это нравилось…
– Я вижу, что она так и спит в отдельной спальне, – иронично заметила служанка.
– Я не тороплюсь, – спокойно ответил Яков, – ждал ее столько лет, могу еще подождать. И потом у них до свадьбы считается бесчестьем лечь с мужчиной.
– Неужели женишься на цыганке? – всплеснула руками служанка и захлопала бледно-голубыми глазами.
– Да, – твердо сказал Яков.
Агнешка покачала головой.
– Я знаю, что сбежать из табора – это большой позор! – поджав губы, произнесла она.
– Это смелость, – возразил Яков.
– Это безрассудство! – хмуро бросила служанка.
– Ты хочешь меня расстроить? – грустно спросил Яков.
– Нет, просто переживаю.
– Все будет хорошо. Табор ушел. Никто не знает, что она здесь.
Они помолчали.
– Я наконец-то счастлив, просто порадуйся за меня, – мягко промолвил Яков и кротко посмотрел на служанку.
Агнешка снова покачала головой и спросила:
– Она согласна?
– Сегодня спрошу. Уже кольцо приготовил. Мамино обручальное.
– Ну, дело твое, – вздохнув, проговорила Агнешка, – в добрый путь…
Спустя неделю Яков договорился со священником в местной церкви и привез Раду венчаться. Их сопровождали только Агнешка и Тамаш. Чтобы не привлекать внимание, решили не покупать свадебный наряд, и Рада вышла замуж в обычном платье, которое было ей к лицу. Агнешка убрала ее волосы в высокую прическу и покрыла голову светлой косынкой.
– Жаль, что я не в белом… – сокрушалась Рада.
– Не переживай, все знают, что ты чистая, – улыбнулась Агнешка и, помолчав, продолжила, – если бы мы купили белое платье, в деревне сразу бы догадались, что кто-то выходит замуж. Пошли бы разговоры. Люди очень любопытные.
– И злые! – хмуро буркнула Рада.
– Ну, не все злые, есть и хорошие, добродушно возразила служанка. – Вот муж твой, Яков Михалыч, замечательный человек, тебе очень повезло…
Рада посмотрела на Агнешку долгим задумчивым взглядом.
– Ох, ну и глазищи у тебя, точно как проваливаешься, – засмеялась служанка.
Карта третья – семерка бубей
Из кустарника доносился хор цикад, который издавал ровный стрекочущий гул. В саду пел соловей.
– Какой дивный вечер! – сказала Рада и присела в плетеное кресло рядом с Яковом. Он удобно расположился за небольшим столиком на веранде и читал газету.
– Что пишут? – поинтересовалась она и кокетливо заглянула мужу в глаза.
Яков, перелистнул черно-белую страницу и негромко проговорил:
– После того, как нас присоединила к себе Румыния, стало намного спокойнее. А то я боялся, что Советская Россия заберет у нас не только лошадей…
– Ладно тебе! – прервала его Рада, – одну же оставили.
– Ага, самую старую, которая никуда не годится…
Рада рассмеялась.
– Ну почему, она еще кобылка хоть куда! Сколько лет одна за всех отдувается!
На веранду прибежала их четырехлетняя дочка, громко топая ножками. Она была очень похожа на мать. Большие черные глаза, обрамленные длинными ресницами, маленький прямой нос, розовые губки бантиком, слегка смуглая кожа и волнистые темные волосы ниже плеч. Девочка протянула к матери маленькие ручки и улыбнулась, приоткрыв ровные белые молочные зубки.
Рада подхватила дочку и усадила на колени.
– Тамара, Тамарис, чай[8 - по-цыгански «доча»], – нежно прошептала она на ушко ребенку и хотела поцеловать. Та увернулась, обхватила маму за шею и прижалась щечкой к плечу.
Рада обняла малышку и казала:
– Как жаль, что Агнешке пришлось уехать. Она так хорошо занималась с Тамарой.
– Не хорошо! Она слишком баловала нашу дочь! – притворно рассердился Яков, поднял взгляд на девочек и вновь уткнулся в газету.
Они помолчали. Соловей заливался красивыми трелями, присвистывал и прищелкивал.
– Конечно, одного Тамаша отпускать было нельзя. Он совсем ослабел в последнее время, на себя стал не похож, – снова заговорила Рада. – Плохо выглядел, все присесть старался, прилечь, говорил, что чувствует себя постоянно уставшим, что у него «ушли силы».
– Да, боюсь, это может закончиться больницей или еще хуже, – отозвался Яков. – Тяжело без них заниматься хозяйством.
– Хозяйства осталось после восемнадцатого года не так уж много, – грустно усмехнулась Рада.
– Да уж, – буркнул Яков.
– Но может еще обойдется, – с надеждой сказала Рада, – лекарь хороший, даст какие-нибудь пилюли, выздоровеет наш Тамаш, и будет все как прежде…
– Дай Бог, – Яков согласно кивнул, – только вот плохой знак, что их нет уже четыре дня.
– Где же они там живут? – обеспокоенно спросила Рада.
– Скорее всего, в пристройке у лекаря остановились. Иван Ефимыч, когда больных надо понаблюдать, оставляет их у себя на ночлег. Если бы болезнь была не опасная, уже вернулись бы…
– Будем надеяться, что он все-таки подлечит нашего Тамаша…
– На все воля Божья, – Яков перевернул страницу газеты.
– А как Агнешка и Тамаш появились в вашем доме?
– Моя мама родом из зажиточной румынской семьи. Отец местный. Не знаю, каким образом они познакомились, только мама, когда замуж выходила, была уже с Агнешкой. Там случилась неприятная история. Мама как-то обмолвилась, что у Агнешки была связь с мужчиной, которая привела к беременности. По малости лет у Агнешки случился выкидыш, и она чуть не померла. Мужик, который ее обрюхатил, был в тех краях проездом, вроде как военный. Конечно, к тому моменту, его и след простыл. Родители Агнешки, после того как все вскрылось, посчитали, что дочь их опозорила, и выгнали ее из дома. Моя мама тогда взяла ее к себе, помогла, выходила и взяла в служанки. Для Агнешки это стало решением всех проблем. Ее больше никто ни унижал, ни оскорблял, ни в чем не обвинял. У Агнешки появилась покровительница, которая не давала ее в обиду. Потом мама познакомилась с отцом, вышла замуж и переехала сюда.
– А что было дальше?
– Дальше, – Яков поднял глаза на жену, – Агнешка была очень хорошенькая. Отец хотел подыскать ей мужа, чтоб не пьющий был, добрый и работящий.
– Тамаш?!
– Да, он из деревни нашей, приезжал к отцу работать, виноград собирать. Их познакомили. Тамаш крепко влюбился, ходил за ней по пятам, замуж позвал. Справили свадебку. Отец предложил ему к нам переехать, за хозяйством смотреть и виноградниками заниматься. Так они и прижились в нашем доме.
– А что же детей у них не случилось?
– Видать в первый раз у Агнешки что-то там повредилось, и она больше не беременела. А вообще я не знаю.
– А Тамаш? Он же, наверное, хотел ребеночка? – опять спросила Рада.
– Он очень сильно любил Агнешку, думаю, ему неважно иметь детей, главное, чтобы она всегда была с ним рядом, – Яков пожал плечами.
– А кто вел хозяйство до этого?
– Насколько я знаю, приходили из деревни помощники по хозяйству. Что-то отец делал сам. Он не любил, когда в доме были посторонние, как-то брезговал. Когда появилась мама с Агнешкой, в качестве хвостика, сначала он был не доволен, но со временем смирился. Потом даже был рад, что в доме есть служанка.
– Наверное, Агнешка была благодарна твоей маме?
– Очень. До последней минуты. Она и ко мне относилась всегда как к родному. Самый лучший кусочек всегда мне подкладывала, когда я маленький был, целовала украдкой, покрывала мои шалости, чтоб отец не ругал. Когда родители умерли, окружила заботой и вниманием. Потом все женить меня хотела, – Яков усмехнулся и пригладил усы, – да только я тебя ждал, – он нежно посмотрел на жену. – А теперь к нашей Тамаре прикипела…
Малышка услышала свое имя и заерзала на коленях матери. Рада подтянула ее повыше и стала щекотать. Тамара залилась звонким заразительным смехом.
– Мамочка, не надо, не надо, – приговаривала она, извиваясь.
Рада рассмеялась и отпустила дочку. Малышка вскочила на ножки и начала танцевать, кружась и перемещаясь по веранде. Она подергивала плечиками, разводила ручки, делая круговые движения кистями, выпрямляя маленькие пальчики. Тамара тихо напевала цыганскую песню, периодически выкидывала назад то правую, то левую ножку и била ладошкой по икрам. Рада встала и подхватила мотив: «Ай дану дану да на…». Слегка приседая в танце, она вышла на середину веранды, подхватила юбку за края, развернула в стороны и стала размахивать широким подолом, изображая волну. Цыганка двигалась то плавно, то делала резкие движения, наклонялась и откидывалась назад, поводя плечами и потряхивая высокой грудью, вскидывала руки вверх и медленно опускала, пощелкивая пальцами. Рада пела красивым грудным голосом, кокетливо поглядывая на мужа. Маленькая Тамара старательно повторяла движения мамы, стараясь не отставать и попадать в ритм мелодии.
Яков отложил газету и заулыбался.
– Цыганочки мои! – восторженно произнес он, громко хлопая в ладоши в такт песне. Рада закончила и церемонно поклонилась, широко раскинув руки. Тамара хихикнула и убежала в дом.
– Как я люблю, когда ты танцуешь для меня, – он восхищенно посмотрел на жену, притянул к себе и поцеловал в губы. Она рассмеялась и уселась обратно в кресло.
– У Тамары хорошо получается! Ты ее научила? – весело спросил Яков.
– Да, – игриво ответила Рада.
– Она так похожа на тебя…
– Это хорошо?
– Это прекрасно, – улыбнулся Яков.
Они замолчали. Стало слышно, как на озере громко квакают лягушки. Снова запел соловей, радостные нотки сменялись печальными, нежные звуки вдруг становились громкими и решительными, он щелкал, присвистывал и выводил мелодии. Соловей замолкал и вновь выдавал трели, выводил удивительные рулады, будто рассказывая свою птичью историю.
– Завтра надо бы съездить в деревню… – нерешительно начала Рада.
– Ты же знаешь, из-за того, что наши помощники уехали, у меня здесь полно дел. К тому же оставлять поместье без присмотра никак нельзя, вдруг кто чужой забредет! Времена неспокойные…
Рада вздохнула и промямлила:
– Это да…
Яков перелистнул газету.
– А нельзя подождать, когда Агнешка вернется?
– Понимаешь, съездить необходимо, – Рада замялась, – я хотела кое-что дочке купить…
Яков вопросительно посмотрел на жену.
– И еще, – торопливо добавила она, – мне нужно купить лекарство. Оно хорошо действует и сейчас уже закончилось.
– Эту настойку, каннабис?
– Да, сироп каннабис нотес[9 - каннабис нотес – с 1890 по 1937 годы компании по выпуску лекарственных средств широко продавали различные составы медицинского каннабиса, cannabis лат – конопля. Каннабис нотес выпускался в виде настоек и экстрактов и позиционировался как средство от мигреней, головной боли, успокаивающее при кашле и даже как противовоспалительное], хорошо успокаивает и снимает головные боли, – быстро проговорила Рада и робко взглянула на мужа.
– Знаю я, что это за лекарство, – раздраженно произнес Яков, – что-то ты к нему пристрастилась.
– У меня иногда болит голова, – оправдывалась Рада.
– Придумки! – оборвал ее Яков, – не нравится мне это твое увлечение.
– Я принимаю совсем по чуть-чуть…
Яков нахмурился и покачал головой.
– Это Агнешка тебе привозила?
– Ну да, – Рада опустила глаза и стала молча крутить на пальце обручальное кольцо, которое раньше принадлежало матери Якова. Украшение было из желтого золота 750 пробы с насечками, составлявшими рисунок бегущей лани и двумя бриллиантами, каждый в четверть карата. Кольцо было широкое и толстое, но благодаря изящному изображению и сверкающим ограненным алмазам не смотрелось громоздко.
