скачать книгу бесплатно
Яков вышел из тени деревьев и громко поздоровался. Его пес настороженно принюхивался, то и дело смотрел на хозяина, как бы спрашивая: «Точно надо туда идти? Может, все-таки не пойдем? Очень уж странно пахнет от этих смуглых черноволосых людей!».
Несколько мужчин встали, с тревогой глядя на охотника.
– Здравствуйте, люди добрые! – Яков вежливо склонил голову и прижал руку к груди.
– И тебе не хворать, – настороженно отозвался седой пожилой мужчина, который поднялся при виде незнакомца, облокотившись на длинную толстую палку. – С чем пожаловал?
– Да вот, – сказал Яков, стараясь соблюдать веселый добродушный тон, – шел с охоты, решил заглянуть на огонек да добычей поделиться, коли не побрезгуете.
Он достал из сумки уток за шеи и слегка тряхнул тушками.
– А что ж, мы не брезгливые, – улыбнулся седой, – подходи к огню, присаживайся, гостем будешь. Как звать, величать тебя?
– Яков.
Охотник обрадовался, переместился поближе к костру, передал уток женщине лет сорока, которая подошла взять птиц и удалилась с ними за кибитку. Мужчины уселись вокруг огня. Женщины снова запели. Спаниель улегся у ног хозяина.
– Я – Михей, это вот мой сын Тобар, – седой цыган присел к огню и поочередно представил всех присутствующих.
Молодой мужчина в красной рубахе достал из костра печеную картофелину и передал Якову.
– Чем богаты, – тихо сказал он.
– Благодарствую, – Яков почтительно кивнул, подхватил горячую картошину, и стал ее подкидывать, чтобы остудить. – Надолго ли в наши края? – поинтересовался он, обращаясь к седовласому пожилому мужчине.
– Мы люди вольные, планы не строим, – отозвался цыган.
– Что-то не видно молодых девушек… – начал было охотник.
– Молоденьким девочкам здесь не место, они в кибитках должны быть, так у нас заведено, – оборвал его Михей. – А ты что? Девушками интересуешься?
– Нет, это я так спросил, просто… – покраснел Яков, опустил глаза, снял шкурку с картофелины и откусил очищенный кусок.
«Наверно, это их баро, вроде так они называют главного», подумал Яков и стал потихоньку, незаметно рассматривать новых знакомцев. Около огня сидело двенадцать мужчин. Все, кроме Михея, были черноволосые, темноглазые, смуглые. Одеты они были в рубахи и шаровары, некоторые носили жилетки. У одного молодого парня в ухе блестела серьга-кольцо. Яков украдкой бросил взгляд на женщин, которые находились около кибитки: одна, полная пожилая цыганка, с небрежно завязанной косынкой, в цветастом платье и накинутой на плечи шалью с бахромой, черной с огромными красными розами. Вторая – жена одного из цыган, красивая женщина лет тридцати, с яркими чертами лица, в красной вязаной кофте и длинной бордовой юбке с черными и белыми цветами. Ее черные волосы были убраны в две толстые косы, на голове повязана красная косынка с нашитыми блестящими монетками. Третья, тоже замужняя цыганка, держала, слегка покачивая на руках, маленькую годовалую девочку, завернутую в разноцветный платок. Все три цыганки негромко напевали грустную песню, иногда повышая голос, а иногда совсем затихая.
Михей расспрашивал гостя о местных людях и их жизни. Яков охотно рассказывал, что знал, доедая печеную картошку, с осторожностью продолжая рассматривать цыган. Михей показался ему самым колоритным персонажем этого общества. Густые волнистые седые волосы спадали до плеч, длинные усы торчали в разные стороны, небольшая седая бородка скрывала массивный подбородок. Всклокоченные брови нависали над черными глазами, проницательный взгляд которых периодически буравил гостя и внимательно окидывал всех остальных присутствующих. Одет он был в светлую рубаху с широким неглубоким воротом и многочисленными вставками не то заплатками, не то украшениями и темно-серые шаровары.
– А почему ты спросил про девушек? – после небольшой паузы спросил Михей.
Яков замялся и промямлил:
– Да я… встретил… в рощице, вон там… молодую девушку, кажется, она сказала, что ее зовут Рада.
– Ох уж эта Рада! – недовольно буркнул Михей. – Она что, говорила с тобой?
– Нет, нет, – торопливо ответил гость, – это я спросил, она только ответила… из вежливости, и сразу ушла.
Михей палкой пошевелил ветки в костре.
– Рада моя племянница. Я вроде как присматриваю за ней. Мать ее умерла при родах. Прямо под кибиткой. Ее отец, мой младший брат, ушел на заработки и не вернулся, может, сгинул где, мы не знаем. Думаю, хотел бы вернуться, вернулся бы, – Михей нахмурился, вздохнул и, помолчав, продолжил. – Вот никак замуж не выйдет. Семнадцать лет уже, а все в девках ходит.
– Разве ж это много? – улыбнулся Яков, – семнадцать лет?
– У нас девочки уходят к жениху с тринадцати лет, иногда даже раньше. Сколько к ней уже молодых парней переходило, все не то, да не этак. Сладу с ней нет. Такая придиристая, никто ей не хорош! А я дурак потакаю. Жалко ее, растет без матери и отца. Да и кровь родная. Не чужая она нам, – проговорил цыган.
«Надо же, прям как я, когда думал себе невесту найти», – подумал Яков, улыбнулся и прикрыл рот рукой, чтобы никто не заметил.
Михей поднял голову и кинул взгляд на самую дальнюю кибитку.
Гость украдкой посмотрел в ту же сторону и увидел, что занавесь там колыхнулась.
– Вот ужянгле[2 - по-цыгански – хитрая, хитрюга] – подсматривает! – хмыкнул седовласый и быстро пронзил гостя взглядом. Нахмурившись, он спросил, повысив голос:
– Уж не из-за нее ли ты к нам пожаловал? А, гаджо[3 - по-цыгански – не цыган]?
Яков растерялся. Спаниель тихо зарычал на пожилого цыгана.
– Я… нет… просто шел мимо, вижу дымок, решил подойти поздороваться, – промямлил охотник.
Михей прищурился и, скривившись, повторил:
– Поздороваться, значит.
– Ну да, времена-то неспокойные, – затараторил Яков, – думаю, дай загляну, что за люди, кто такие…
Михей хмыкнул.
– Мы свободные люди, никто нам не указ, ходим по свету, когда хотим и куда хотим, на одном месте долго не задерживаемся.
Яков встал.
– Спасибо за гостеприимство, – он приложил руку к груди и слегка наклонил голову, – пора мне.
Охотник невольно метнул взгляд на дальнюю кибитку.
Михей это заметил, поднялся, опираясь на палку и жестко проговорил:
– Ты на наших девушек не засматривайся. Иди лучше своей дорогой. Пути у нас разные.
Остальные мужчины тоже повставали и враждебно уставились на Якова. Женщины перестали петь, и молча, с неприязнью смотрели на гостя.
– Прости, если обидел тебя. Я уже ухожу, – охотник подал знак собаке и торопливо зашагал прочь. Спаниель несколько раз тявкнул и помчался вслед за хозяином. Цыгане стояли и молча, недобро смотрели ему вслед.
«Как же я все испортил? В какой момент? Все шло так хорошо!» – в отчаянии размышлял Яков, пробираясь сквозь кустарник к своему дому. «Мы так мило беседовали, с чего этот баро на меня взъелся?»
Спаниель громко гавкнул. «Да, ты прав, Санду, я действительно пришел из-за девушки, и Михей меня разгадал! Эти цыгане видят тебя прямо насквозь. Что за народ?!», – так думал охотник, подходя к своим владениям.
Всю ночь и весь следующий день из головы не выходила Рада с ее бархатными, удивительно глубокими глазами и встреча с цыганами. Яков не мог найти себе места. Что бы он ни делал, куда бы ни шел, везде чудилась ему девушка с черными глазами.
Карта вторая – дама бубей
– Что-то, Яков Михалыч, ты приуныл? – Агнешка, улыбаясь, подошла к хозяину, вытирая руки о цветастый фартук-передник.
– Есть немного, – отозвался барин. Он сидел на скамеечке около конюшни, в руках держал книжку, но взгляд его грустно застыл на белеющей вдалеке березовой рощице.
– Яков Михалыч! – всплеснула руками Агнешка, – да ты никак влюбился!
Барин задумчиво посмотрел на нее и со вздохом сказал:
– Ах, Агнетта, похоже на то…
– Ой, Яков Михалыч! Так это же замечательно! Наконец-то! – воскликнула Агнешка, поправила белую косынку на голове и присела на край скамейки.
– Как сказать…
– Да за вас любая пойдет! Да что там! Побежит! – Агнешка называла барина то на «ты», то на «вы», в зависимости от обстоятельств беседы. Вообще, она считала, что имеет право называть Якова на «ты», потому что нянчила его с младенчества. А на уважительное «вы» служанка переходила для усиления впечатления своих слов или случайно.
– Вот не любая…
– Загадки изволите загадывать? – хитро прищурилась Агнешка.
– Какие уж загадки, – возразил Яков. – Цыганка она.
Агнешка вылупила глаза и замахала руками.
– Ой! Чур меня!
– Вот, видишь, – горько хмыкнул барин.
– Как же вас так угораздило? – Агнешка с сочувствием ухватила мужчину за руку повыше локтя.
– Вот так! Увидел и все, нейдет из головы, стоят предо мной ее черные, как ночь, глаза, ни о чем думать не могу.
– Приворожила… – прошептала служанка и захлопала бледно-голубыми глазами с белесыми ресничками.
– Не верю я в ворожбу всякую.
– А вот и зря, – Агнешка отпустила руку Якова и пригладила цветастый передник. – Цыгане могут всякое.
– Я думаю, что это предрассудки.
– Вам виднее, Яков Михалыч, вы человек умный, начитанный, – служанка снова поправила на голове платок, засунула под него выбившиеся белокурые с небольшой проседью пряди и вздохнула.
Они замолчали. В конюшне заржали лошади.
– Может, им предложить выкуп? – встрепенулась Агнешка.
– Не знаю… – промямлил барин.
– Да-ааа, – протянула Агнешка и понурилась. Она сцепила свои пальцы, покачала головой и сказала, – цыгане они такие, к ним на козе не подъедешь. Они только за своих замуж выдают, чужих не любят.
Яков отложил книгу, оторвал длинную травинку и прикусил.
– Что делать-то? – спросил он, пожевывая зеленый кончик.
– Ох, Яков Михалыч, лучше бы ты с ними не связывался. Гордый это народ, опасный, как бы чего худого не вышло! – озабоченно проговорила Агнешка.
– Выкуп, – задумчиво повторил Яков.
– Надо предложить, – оживилась Агнешка. – Они деньги любят.
Яков усмехнулся.
– Пожалуй.
– Попробуй, но только так, с уважением, – деловито продолжала служанка.
– Подумаю, как это сделать, – промолвил Яков, – эх, увидеть бы ее еще разок…
Агнешка что-то озабоченно пробормотала себе под нос, извинилась: «Прости барин, надо скотинку кормить», – и пошла в сарай.
С этого дня Яков стал постоянно прогуливаться то пешим, то на лошади рядом с местом, где стоял табор. Пару раз он чуть не столкнулся с Тобаром. Сын Михея часто ходил с двумя молодыми цыганами в сторону деревни и обратно. Яков всегда был начеку и быстро прятался, чтобы его не заметили. Через несколько дней терпение Якова было вознаграждено. Он встретил Раду, когда она собирала грибы на лесной полянке.
– Здравствуй! – обрадовался барин, спешился, взял лошадь под уздцы и застыл на месте, боясь сделать неверное движение, чтобы девушка не убежала.
– Здравствуй, барин, – Рада поставила плетеную корзинку с грибами на траву, поднялась, улыбнулась, и приветливо посмотрела на него бархатными глазами.
– Я так рад тебя видеть! – не удержался Яков и сделал шаг навстречу девушке.
– Отчего же? – цыганка весело прищурилась.
– Снишься ты мне, – смутился Яков, – вижу твои черные глаза перед собою. Моя служанка говорит, что ты меня приворожила…
Рада тихо засмеялась.
– Я такими вещами не занимаюсь…
– Это хорошо, – расплылся в улыбке Яков, – то есть, я хотел сказать, – спохватился он, – что я не верю во всякую ворожбу, колдовство, предсказания и всякое такое.
– А во что веришь?
– В Бога верую.
– А я в любовь верю.
– Конечно, любовь – это и есть Бог!
– Странно ты говоришь, барин.