Шахты

– Впервые вижу тебя таким озабоченным, – нарушил тишину, царившую в гостиной после завтрака, герцог. – Ты не испускаешь своих язвительных шуточек, Искандер, углубился в свои думки, ты начинаешь пугать меня.

– Вам не о чем беспокоиться, Ваша Светлость. – Сухо, глядя в невидимую точку проговорил детектив. Он словно впал в некий транс, и сотни мыслей пролетали у него в голове, не задерживаясь ни на секунду.

– Когда ты начинаешь фамильярничать, я беспокоюсь ещё сильнее. – взволнованно ответил герцог.

В гостиной, над дверью прозвенел колокольчик, означающий, что прибыли гости.

Мужчины отвлеклись от своих мрачных мыслей. Герцог подал знак, что готов принять незваного визитёра, и дворецкий проводил его в гостиную. Оказалось, что это прибыл посланник от адвоката, коего ожидал герцог, что выехал из столицы в эту глушь, дабы заверить документы касающиеся шахт.

– Прошу прощения, Ваша Светлость, за беспокойство. Меня прислал к вам адвокат Нортон Баррет с сообщением о том, что он прибудет не позднее чем, через десять дней.

– Это же отличная новость! – Воскликнул Максимельян, но заметил, что его друг не разделяет с ним радости.

В этот день впервые так случилось, что оба мужчины не желали делиться друг с другом своими переживаниями.

Следующие девять дней прошли без происшествий. Детектив Макнамара занимался поисками неуловимого бывшего шахтёра, который мог что-то знать о том, где искать золотую жилу. А главное, он мог пролить свет на то, что случилось двадцать лет назад. Герцог все дни проводил в кабинете, занимаясь подготовкой бумаг. Необходимо было досконально всё проверить, чтобы не иметь проблем с законом. Девушка почти не покидала своих апартаментов, завтракала и обедала у себя в комнатах, лишь иногда спускалась к ужину, когда ей было что-либо нужно обсудить с супругом. Она всегда коротко и сухо излагала свои просьбы, хотя это были, скорее, не просьбы, а требования. Герцог радовался, что жена досталась ему не капризная, не ворчливая и не помешанная на женских шляпках, какими он видел всех других женщин. При виде посторонних дам, Максимельян невольно сравнивал их со своей женой, и по всем параметрам она всегда превосходила их во всем. Его мучали те же вопросы, что и детектива, вот только делится своими размышлениями с ним, он не спешил. Герцог был зол на него, из-за ревности, которую испытывал, видя, каким взглядом Искандер смотрит на его жену. В глубине души он был рад, что она не желает выходить в общество, ведь с такой красотой, у неё не было бы отбоя от поклонников, и герцог сошел бы с ума от ревности. Он желал чтобы она принадлежала только ему одному. Дня, когда шахты целиком и полностью перейдут в его владение, Максимельян ждал с нетерпением, ведь он сможет сделать её своей женой по-настоящему.

И тогда все, кто посмотрит на неё с восхищением, будут лишь завидовать его счастью. Она никогда не будет принадлежать кому-то ещё. По крайней мере телом. А вот за её душу, герцог очень беспокоился, и поэтому последние дни делал слишком занятой вид, дабы не допускать встреч детектива и своей жены.

Наступил долгожданный день, когда, наконец, прибыл адвокат Нортон Баррет. Он поселился в местной гостинице, и немного отдохнув, был готов заняться делами. Встреча с ним произошла в первой половине дня, в ресторане недалеко от гостиницы, за чашечкой отменного кофе.

– Дорогой герцог, вы наделали много шума в столице, женившись безо всякого предупреждения. – Сообщил Нортон. – Многие дамы, имевшие виды на вас, были очень разочарованы. Хо-хо-хо.

Адвокат был мужчиной средних лет, невысокий, плотный, с небольшим животом. Он обладал превосходным чувством юмора, но всегда был сдержан в своих остроумных высказываниях. Его цепкий взгляд и пытливый ум позволили ему добиться высокой должности, а так же положения в обществе. Этот человек видел людей насквозь, был сведущ во многих вопросах, и в последние годы представлял интересы только титулованных особ. Это говорило о том, что в своем деле он являлся одним из лучших.

– Я уже уведомил графа Форамана и его адвоката в том, что мы готовы приступить к подписанию документов по передаче шахт. – Сообщил Нортону Максимельян. – Мне бы хотелось поскорее покончить с этим делом.

– Прекрасно понимаю вас, Ваша Светлость, мы уладим все дела в самые короткие сроки. Я тоже не намерен задерживаться здесь надолго, меня ждут дела в столице.

– Адвокат графа готов встретиться с нами в любое время, как вы будете готовы. – Предупредил Нортона Максимельян.

Нортон Баррет кивнул головой, давая понять, что он принял информацию к сведению.

– Конечно это не относится к делу, но всё же скажите мне, дорогой Максимельян, как вас угораздило найти жену в этой глуши?

– Это очень унылая и скучная история, Нортон, в ней нет ничего романтичного.

– Прошу прощения за бесцеремонность, Ваша Светлость, но в столице ходит слух, будто вы женились только из-за шахт. Хо-хо-хо. К тому же ваша супруга настолько безобразна, что на свадьбе ей пришлось с головы до ног скрываться под непроницаемой вуалью. Хо-хо-хо. Пожалуйста, скажите, что это не правда. – Шутливо поведал сплетни адвокат. Он хотел высмеять глупые россказни о свадьбе, не веря в них. Нортон был убежден, что это всё выдумки.

– Так и есть. – Серьезным тоном ответил Максимельян. Ему было смешно, но он изо всех сил сдерживался, дабы придать себе суровое выражение лица.– Всё, что говорят – правда.

За последние дни ему пришло больше тысячи писем, большая половина которых, так и лежат не прочитанными. Ему написали абсолютно все, с одной единственной целью – выяснить правдивы ли слухи. Женился ли он на самом деле? Насколько безобразна и безумна его жена? И стоят ли шахты такой великой жертвы?

У Максимельян не было никакого желания развеивать все эти слухи, он знал, что всё равно, как только он вернется в свое поместье с женой, все знакомые начнут брать его дом приступом, чтобы хоть раз взглянуть на загадочную жену герцога.

Адвокат Нортон смутился от неудавшейся шутки, он не ожидал, что сплетни могут оказаться правдой, и поспешил сменить тему разговора.

– Время не ждет! – Поставил он чашку с допитым кофе на блюдце. – Я ещё должен изучить все бумаги перед встречей с адвокатом Форамана.

Волокита с документами продлилась несколько дней, и Максимельян уже порядком устал от этого. Вечерами он наведывался к жене, но всегда она бесцеремонно и холодно спроваживала его за дверь. Ему хотелось проводить с ней больше времени, чтобы за непринужденными беседами узнать о ней, о её вкусах, желаниях, о детстве, и многом другом. Но она была молчалива и неподвижна, как мраморная статуя. Он мог лишь по несколько минут за вечер наслаждаться её красотой, ведь она всегда выглядела безупречно. Но потом он, видя её безразличие и безучастие, разочарованный покидал её покои. Герцог надеялся, что как только бумаги на шахты будут подписаны и заверены, её отношение к нему изменится.

В назначенный день и час все участники собрались в адвокатском бюро, в огромном кабинете, за большим круглым столом. Старик Фораман в своем передвижном кресле на колесах, его адвокат, а так же герцог Сассегский и адвокат Нортон Баррет. Все бумаги по передаче шахт были готовы к подписанию. Максимельян был немного взволнован, ведь ради этого момента, он приложил слишком много усилий. Сейчас свершится его дорогой каприз. Теперь, желание начать поиски жилы в шахтах было так же сильно, как и желание попасть в спальню жены и сделать её своей.

После того, как он поставил последнюю подпись в документах, он почувствовал сильное облегчение. Как будто огромный тяжелый камень упал с его плеч. Но груз на плечах всё же оставался. Ненайденная жила, и неприступная женщина, всё ещё оставались непокорёнными вершинами для него.

Максимельян встал из-за стола и отправился домой. Ему хотелось побыть наедине с собой, поразмыслить о бренном бытие, поставить новую цель перед собой, осмыслить важность своих желаний, составить план действий. И, конечно, выпить своего любимого бурбона.

С утра герцог подскочил с кровати, как только расцвело, ведь энергия от предвкушения предстоящих дел, бурлила через край. Он написал записку жене, что желает видеть её за завтраком, дабы оповестить о своих намерениях, подсунул под дверь её спальни. Сам же, расхаживая по кабинету из угла в угол, подбирал в мыслях правильные слова, для предстоящего разговора с женой.

Максимельян услышал тихий скрип открывающейся двери в кабинет, и обернулся на едва слышимый звук. Через порог переступала она! "Боже, выкали мне глаза" – подумал герцог, глядя на свою поразительно бесподобную жену, она была восхитительно прекрасна. Но всё так же холодна, как и прежде. Герцог был решителен это исправить.

– Моя госпожа, – склонился в поклоне Максимельян приветствуя жену. – У меня есть замечательные новости!

Девушка бросила взгляд на письменный стол, на котором лежали подписанные документы. Она сразу поняла от чего так сильно радуется её муж. Он получил чего хотел, и наверняка захочет посетить её спальню сегодня вечером. Девушка внутренне передернулась, представив себе мерзость предстоящей ночи. Отсрочивая этот день как можно дольше, она надеялась что это никогда не произойдет, но понимала, что настанет момент, когда муж придет к ней в спальню. Чувствуя безысходность от неотвратимости предстоящих событий, девушка была напряжена, спина её стала ещё прямее, подбородок вздернулся выше, а взгляд словно сковывал льдом. Весь её образ выражал холодность, надменность и безразличие.

– Что за новости? – не дрогнувшим ледяным голосом спросила девушка, хотя уже понимала о чем пойдет речь.

Максимильян обошел комнату, и подойдя к своему письменному столу, взял документы на шахты и протянул ей. Она демонстративно отвернула голову в строну, делая вид, что её это абсолютно не интересует.

Герцог положил бумаги на стол и подошел ближе к жене. Он восторгался не только её безупречной красотой, но и умением достойно держать себя. Его восхищало, то что она могла одним лишь взглядом сбить спесь с любого гордеца.

Но сам он робеть не привык и намеревался взять то, о чем он мечтал последние недели, то, что по его мнению, принадлежит ему по праву.

– Я намерен посетить сегодня шахты. – Уведомил её о своих планах Максимельян. – Осмотреть поближе своё имущество. Мой помощник уже ведет набор работников, и мы вскоре сможем приступить к поиску жилы.

– Я хочу, что бы вы взяли меня с собой, к шахтам, – обратилась к нему девушка, немного смягчив голос.

– К сожалению, это не место для женщин, – резко оборвал герцог. – Я намерен не допускать вас к шахтам, как делал ваш отец. Это слишком опасно, и вы уже не маленькая девочка, чтобы разгуливать по темным тоннелям.

– Я настаиваю! – голос её снова стал ледяным.

– Простите, мне мою грубость, Эмма, но вам не уговорить меня. Я вынужден буду выставить охрану у каждого входа в шахты, дабы вы не могли проникнуть туда без моего ведома.

– Не совершайте роковой ошибки, супруг, ведь ваше упрямство может обернуться против вас.

– Это не упрямство, Эмма, а забота о вашем благополучии. Я не могу допустить чтобы с вами что-то случилось.

– Что же, супруг мой, ежели вы не пускаете меня в шахты, то я обещаю вам, что никогда не прощу вам этого, и вы очень пожалеете.

– Пусть так, но моя жена не будет разгуливать по этим злосчастным тоннелям.

Максимельян был непреклонен и исполнять прихоть жены не желал. Он был слишком самоуверен, чтобы уступить девушке в её просьбе. По его мнению, отец виноват в том, что позволял ей играть в темных тоннелях, и что девушка стала замкнутой и необщительной. В её комнатах всегда царил мрак, даже днем, все окна были занавешены плотными портьерами. Наверное это чем-то напоминало мрак,

который царил в подземельях шахт.

Девушка высоко вздёрнула подбородок, одарила его ледяным взглядом, и развернулась чтобы удалиться.

– Я непременно навещу вас в вашей спальне сегодня вечером! – проговорил ей в след Максимельян. Но она не обернулась, ни одна жилка не дрогнула на её теле.

"Как я ненавижу вас, герцог, после этого" – думала девушка, поднимаясь в свои комнаты. – "И, похоже, после сегодняшней ночи, буду ненавидеть вас ещё сильнее!"

Максимельян осматривал свои владения вместе со своим помощником, и несколькими работягами, которые уже имели достаточный опыт в разработках и добыче руды. Шахты находились в плачевном состоянии, и прежде, чем начинать поиски руды, необходимо было заменить все прогнившие деревянные подпорки на свежие. А так же разгрести некоторые обвалы и укрепить стены в этих местах. Работы предстояло много, и герцог велел своим работникам, приступать к ремонту с утра. И поглядывая на заходящее солнце, поспешил домой. Ужинал он в одиночестве и всё время думал о жене. Самым правильным решением он считал, что не разрешил ей бывать в шахтах. Он надеялся, что со временем она успокоится и поймет, что такая мера для её же блага. А ещё он надеялся, что своими поцелуями сможет растопить лед в её сердце.

Герцог поднимался по лестнице на второй этаж, в покои своей жены. Ладони его вспотели от предвкушения предстоящей ночи. Нелегко будет превратить "снежную королеву" в нежную и податливую фею.

Максимельян открыл дверь в её спальню и ступил в комнату. В спальне было очень тепло, и на удивление не душно, учитывая, что все окна закрыты. На небольшом столике стоял канделябр с горящими свечами, освещающими спальню. Комната выглядела уютной, а кровать манила окунуться в мягкие подушки. Девушка сидела за туалетным столиком, смотрелась в зеркало и расчесывала распущенные волосы. На ней был белый, длинный до пола, шелковый пеньюар на тонких бретелях. Оголенные плечи покрывали роскошные вьющиеся русые волосы.

Герцог не стал ждать приглашения, скинул с себя пиджак, сел на диван и ждал, пока Эмма закончит с вечерним туалетом. Но она не спешила. И совсем не замечала супруга. Максимельян подошел к девушке, всё ещё сидевшей у столика. Она уже перестала расчесывать волосы, а лишь пристально смотрела на свое отражение в зеркале.

Он стал позади неё и стал разглядывать её отражение в зеркале. Оголённые шея, плечи, и ключица выглядели женственно и изящно, а кожа гладкой и мерцающей в свете свечей. От её дыхания приподнималась грудь, чем привлекла к себе взгляд мужчины. Тонкий шелк очерчивал контуры округлой девичьей груди, и натягивался на самой вершинке, выделяя её.

Герцог положил руки на плечи жены и почувствовал, как она вздрогнула. "Касался ли её кто-то до меня?" – пронеслось в голове у герцога. Но его тут же обуяла ревность ко всем, кто мог бы прикасаться к ней, и он не заметил, как немного сжал руки на её плечах. Девушка поднялась со стула и направилась в сторону кровати.

– Сделайте это, пожалуйста, как можно быстрее и уходите! – резко бросила она через плечо. Затем легла на постель лицом вниз.

Герцог осмотрел её круглые упругие ягодицы, которые не мог скрыть тонкий шелк, а лишь подчеркивал их изгибы. Делать как желала девушка, он не собирался, а хотел не спеша насладится её телом.

Мужчина приблизился к кровати, и лег, упираясь коленями и локтями по обеим сторонам, лишая девушку шансов сбежать. Он стал медленно целовать её, начиная от затылка, продвигаясь до шеи и мочек ушей. Затем перевернул её на спину и не встретив сопротивления продолжал оставлять горячими губами следы от поцелуев на её теле.

Девушка лежала неподвижно и прислушивалась к своим ощущениям. Всё это впервые происходило с ней, и пока не причиняло боли, ведь именно об этом беспокоилась она больше всего. Она ненавидела боль. Мужчина был горячим и согревал своим теплом, а она не любила холод.

Максимельян целовал её неподвижное тело, пока мог сдерживать свою плоть.

Коснувшись языком маленькой горошины в её промежности, она издала испуганный вздох, но не оттолкнула. Он совершенно потерял голову от услышанного звука, который она не в силах была сдержать. Его сознание моментально задурманило, и он повиновался своим инстинктам, отпустил свою животную страсть на волю.

Шли дни, работы по восстановлению шахт закончились. Герцог нанял лучших специалистов, которые могли бы найти жилу. Они исследовали шахты вдоль и поперек, делали бесконечные расчёты и вычисления, но в итоге разводили руки и качали головой.

– Вы должны оставить это гиблое дело, Ваша Светлость, эти шахты истощены и той выдуманной местными жителями жилы, не существует. – Прощаясь, очередной специалист, спешил оставить это безнадежное, бесперспективное место.

Максимельян потратил слишком много времени и денег, чтобы отступить. Его словно охватила лихорадка, которая когда-то охватила старого графа Форамана, который спустил всё своё состояние на поиски жилы. Гордыня не позволяла ему сравнивать себя с Фораманом, признать своё поражение, быть осмеянным, отступить.

Одним субботним вечером герцог стоял у камина в общей гостиной, где он любил проводить в раздумьях время, попивая излюбленный бурбон, как явился долго отсутствующий детектив Макнамара.

– Я нашел его! – поведал детектив. – Того шахтёра, который был здесь…

– Не может быть, он жив? – перебил герцог.

– Да, Ваша Светлость, – склонил голову Искандер, повинуясь. – Он находится при смерти, и не выдержит дорогу сюда. Всё что может этот несчастный человек – это лежать и ждать своего конца.

– Он рассказал что-нибудь? – нетерпеливо спросил герцог. – О жиле? О том дне?

– Я вынужден разочаровать вас, Ваша Светлость, – свесив голову ответил детектив. – Старый больной дурак не вымолвил и слова.

– Значит, не стоил оно того, что мы столько времени искали его. – пренебрежительно отмахнулся герцог.

– Возможно, – замялся детектив.

– Говори!

– Он сказал, что готов выложить всё, что знает, но лишь лично герцогу Сассегсскому, мужу Эммы – дочери графа Форамана.

– Как это понимать, Искандер?

– Это значит, Ваша Светлость, что Вы должны лично приехать к нему, и выслушать всё, что он скажет.

Дорога заняла целых две недели. Герцог ехал по бездорожью миновав последний постоялый двор пять часов тому назад. Почему шахтер предпочел это богом забытое захолустье, родной деревне? Ответ напрашивался сам собой – он чего-то боялся. А чего именно, и собирался выяснить Максимельян.

– Сюда! – Махнул рукой, Искандер, призывая следовать за собой.

Герцог, нагнувшись, проскочил через низкую арку, с которой капала вода, и попал в кромешную темноту. Рядом щелкнуло огниво, и в руках Искандера появилась горящая свеча.

–Те, у кого нет жилья, нет будущего, частенько кончают свою жизнь здесь. – тихо говорил Искандер, шлепая подошвами по воде. – Это последний приют тех, кого обделила судьба.

Миновав сырые коридоры подземелья, они вышли в большой просторный подвал, служивший когда-то винным погребом, а во время войны хранилищем

оружия. Это место уже давно стало пристанищем бедняков, и сбившихся с пути истинного, великих грешников.

В углу, в темноте, на старом сыром матрасе лежал больной мужчина. Ему было не больше пятидесяти лет, но выглядел он словно столетний дряхлый скелет, обтянутый рыхлой кожей.

Искандер, поднял свечу выше, дабы осветить пространство ниши, в которой находился бедолага- бывший шахтёр.

– Имейте совесть, господа! – закрывая рукою лицо от обжигающего глаза света, прохрипел шахтёр.

Мужчина лежал на прохудившемся матрасе, в лохмотьях, служивших когда-то одеждой, и прищуривался чтобы разглядеть тех, кто побеспокоил его.

– Эй, Барни, дружище! – поприветствовал его детектив, и похлопал по плечу, чтобы успокоить немощного мужчину.

– А, это вы, детектив. – расслабившись откинул голову назад шахтёр, узнав знакомый голос. – Зачем явился? Снова трепать мои нервы, выспрашивая о прошлом? Я же сказал, что откроюсь лишь герцогу.

Шахтер демонстративно отвернулся к стене, давая понять, что разговор окончен.

– Герцог здесь, и готов выслушать тебя. – прошептал в сырой, зловещей тишине детектив. Он кивком подал знак своим людям, чтобы они сосредоточились, контролировали все входы, и наблюдали за каждым бедолагой, жавшимся к ледяной стене в поисках тепла.

– Нет! Нет! Нет! – восклицал больной. – Не станет Его Светлость бросать все свои дела, и ехать в эту клоаку, дабы говорить со мной, я не стою этого!

– Ты прав, – ответил детектив. – Ты, абсолютно не стоишь этого! Но так уж вышло, что герцог готов выслушать тебя.

Мужчина с трудом приподнялся и оперся спиной о сырую стену. Так ему легче было говорить. Он разглядывал герцога и не верил своим глазам, потер их, чтобы убедиться, что герцог ему не мерещится.

– Прошу прощения, господин, что вам пришлось побывать в этом проклятом месте. – хрипя и покашливая произнес бывший шахтер. – Я знаю зачем вы здесь – узнать что случилось тогда на шахтах. Я расскажу вам.

Герцог присел около немощного мужчины на корточки, поставил между ним и собой горящую свечу, чтобы она освещала лица собеседников.

– Постарайтесь вспомнить всё. – попросил герцог.

– Забудешь тут. Я помню тот день, словно он был вчера. Кхе-кхе. Тем днем, мы добывали оставшиеся крупицы золотой руды. Жила была небольшая и быстро истощилась. А двое исследователей искали новую жилу и нашли её. Огромную жилу, с которой можно взять столько золота, что хватит на тысячу жизней вперед. Но они не стали говорить графу о том, где она находится, пока он не поднимет заработок всем работникам вдвое. Граф был ещё тот скупердяй, нас обыскивали с головы до ног, перед тем, как отпустить домой. Проверяющий – чёртов Дик, залазил грязным пальцем во все дыры, проверяя не украл ли кто даже песчинку. Работа тяжелая, но платили мало, вот ребята и взбунтовались. А новая жила сделала бы его богаче самого короля! Кхе-кхе. Но граф оказался слишком скуп, и сказал, что и так слишком много нам платит, и все недовольные могут уходить. Деревня та совсем на отшибе, и по-близости больше другой работы нет, только эти чёртовы шахты!

Бывший шахтер сплюнул на пол, скривив лицо от отвращения. Он сделал паузу, видимо, вспоминал прошлое.

– Что случилось дальше? – спросил герцог, видя, как мужчина застыл, погруженный в свои мысли. – Шахтёры добились своего?

– Те двое, что нашли жилу, завалили проход к ней и запечатали его. Если не знать точное место, то и никогда не догадаться, что там есть залежи золота. Тоннели шахт на протяжении многих километров, и просто так найти нужное место невозможно. Жадность и алчность графа погубила не одну жизнь. Он решил, что если эти двое нашли жилу, то и другие смогут, и захотел избавится от них, чтобы они не мнили из себя важных персон и не сеяли смуту среди работяг. Им не было суждено выйти из шахт тем днем. Граф хотел провернуть всё, как несчастный случай, тем самым прикончив всех одним махом. Я оказался жив только потому, что мне приспичило по нужде, а граф запрещал гадить где придется, и сидел в отходнике, когда рухнули своды. Мне пришлось нюхать испражнения до самой ночи, чтобы выйти незамеченным, и пройти мимо спящей охраны. Я хотел убраться из деревни как можно скорее, но Саре приспичило родить в тот день. Мне удалось разнести на всю деревню что я не ходил на работу, а сидел с ней во время родов, и пригрозил ей, что если она хоть пикнет, что это не так, то вырву ей язык. Подтвердить что я был там не мог никто, ведь в живых никого не осталось. Если бы не задержка с родами жены, я бы смотался той же ночью, и все бы думали, что я сгинул там со всеми. Чёртова Сара! Не могла родить в другой день! Я боялся что граф прознает о моём обмане и избавится от меня, как от тех бедолаг, поэтому смылся, как только Сара встала на ноги.

– Так ты знаешь где находится жила? – с предвкушением спросил герцог.

– Нет, господин, простите меня, те двое унесли эту тайну с собой в могилу. Они не успели ничего разболтать. – мужчина опустил голову, то ли сожалея, то ли скорбя.

– Значит ты ничем не можешь нам помочь. – разочарованно сказал Максимильян, поднимаясь и готовясь уйти. Но как только он сделал шаг в сторону, позади раздался голос несчастного шахтёра.

– Подождите! – мужчина вытянул руку, словно пытался схватить уходящего герцога. Максимельян вернулся к шахтеру и продолжал слушать.

– Та девчонка! Дочка графа! Она вечно ошивалась среди шахтёров. Совала свой нос, куда только ей вздумается! Она наверняка была там, когда эти двое нашли жилу! Уж я то знаю! С её любопытством, она ни за что не пропустила бы такое!

Детектив и герцог переглянулись, явно понимая о чем идёт речь.

– Её увел доктор, когда начались споры за повышение оплаты.

– Доктор? – в один голос удивленно переспросили мужчины.

– Да. Девочка была чем то больна, и этот доктор вечно таскался за ней по пятам.

Масимильян и Искандер снова переглянулись между собой, и на их лицах читалось недоумение.

– А ты случайно не помнишь имени этого доктора? – задал вопрос шахтёру детектив.