Письма с фронта бойца Рядовикова Николая Яковлевича своей жене Угловской Марии Васильевне. 1942–1945 гг

Это хорошо. Здоров о себе, по-возможности, буду сообщать чаще.

Пишите как живете Вы?

Где теперь Вася, Алеша, Миша? Пишут ли они письма? Как здоровье наших матушек? Пишите мне обо всем больше.

Обо мне не беспокойтесь.

Ваш Коля.

Привет Всем знакомым.

6.1.43. Н. Рядовиков».

Это письмецо написано на почтовой карточке, вырезана марка. Это, наверно, уже потом, после войны, дети собирали марки, и отец позволил им вырезать их из почтовых карточек с фронта.

«Здравствуйте дорогие мама и Маруся!

Сегодня представился случай написать вам письмо чернилами и неторопясь. Сегодня я начальник станции. Помещаюсь в хорошем блиндаже. Как Вам, наверно, уже известно, я несколько дней нахожусь на передовой. Здесь идут жестокие бои по уничтожению фрицев.

Живу я хорошо. Сердце радуется, когда мы с каждым днем бъём все больше и больше, убиваем врага. Все больше и дальше гоним его прочь с Нашей земли.

Я знаю, что вы мама и Маруся сильно заботитесь обо мне. Прошу вас плохого обо мне не думать. Ждите домой с победой. Долго мы воюем, но до конца войны осталось меньше, чем до ее начала. В 1943 году я буду дома.

Маруся в этом письме я посылаю две открытки. Обе они с глубоким содержанием. Одна поздравляет Вас с Новым годом, другая – с победой.

К тому же я тут малость позанимался творчеством, сочинил по стихотворению на каждой.

Теперь хочется знать, как живете вы. Я Вам давно собираюсь послать денег, но условия не позволяют. Сегодня, например, видел знакомых ребят. Они говорят, что мне есть письма в штабе батальона. И знаю, что я их получу не скоро. Не тужите, если от меня теперь письма будут ходить не регулярно. Конечно, я Вам обещаю писать чаще. Пишите, как Ваше здоровье? Где наши воины Вася, Алеша, Миша? Как живут мирные граждане Фаина, учителя, жители дома 160, в деревне Лужевице и др.?

Пишите ответ, жду.

С приветом Ваш Коля.

7.1.43 г.

Н. Рядовиков».

«…Маруся я из города ни так давно написал тебе письмо и послал тебе в нем две открытки. Получила ли ты их?

В этом письме еще посылаю открытку на память о боевых днях. Храни ее, она потом много напомнит мне и тебе.

Маруся я живу очень хорошо. Здоров. Всегда в хорошем настроении. О себе я меньше, чем о Вас, о Родине переживаю. Письма из дому и известия Совинформбюро одушевляют меня больше всего. Сам я принимаю участие в бою. Свободное время использую разумно. Пишу письма тебе и знакомым. Читаю и т. п.

Пишите теперь, Маруся о себе. Как живете Вы? Что есть новое хорошее у нас в городе, школе, в деревне?

Пишите где Василий, Алексей, Михаил, Николай и др.?

Привет учителям школы.

Коля.

12.1.43 г.».

«Здравствуйте Маруся и мама. На днях получил от вас два письма, в которых писали мне о посланной мне посылке. За письма и за посланную посылку сердечно благодарю. В посылке в данное время я не нуждаюсь. Сейчас у меня есть теплые шерстяные носки, несколько штук новых носовых платков и др. вещи необходимые повседневно. Вообще одет я так, что и в 40º мороз ничуть не зябну. Выдали хорошие валенки, теплые ватные брюки, шапку, шубные рукавицы, ватную фуфайку и шинель. Так тепло я еще никогда не одевался. В данное время я имею много бумаги на письма, открыток. Чернила всегда ношу с собой. Приобрел очень удобную маленькую чернильницу. Есть также кружка, нож, ложка, иголка, нитки и пр., пр.

Может быть, Вы не представляете о том, как я живу, да пожалуй, и трудно представить на гражданке жизнь бойца во время войны. Иногда приходится переносить непереносимые трудности. Но человек если нужно, то может перенести все, может творить чудеса. Но о себе я не могу сказать того, что бы приходилось жить в очень трудных условиях. Живу хорошо. Здоров. Много помогает мне в трудные моменты мое неплохое физическое развитие. Оказывается, пригодилось мне то, что я приобрел до войны путем физкультуры.

Сейчас здесь холодно. Фрицы нам десятками сдаются в плен.

Вот пока у меня и все.

С приветом, Коля.

18.1.43 г.».

«Здравствуй, Маруся!

Привет вам с мамашей с фронта.

Вы наверно на меня обиделись, что я редко пишу Вам письма.

Все это объясняется тем, что живу фронтовой жизнью, часто переезжаю с места на место, ночую иногда в землянке, а то и просто под открытым небом. Да и времени, чтоб писать письма, часто нет.

Я стараюсь при первой возможности сообщать вам о себе.

От Вас я получаю письма часто, за что большое спасибо. Узнал, что Вы послали мне посылку. Вы пишите, что живете хорошо с экономической стороны, что все здоровы и живете дружно. Если это так, то я этим очень доволен.

На днях получил письмо от Васи. От него письма ходят очень редко. Зоя, та пишет так же часто, как и вы.

О себе могу сказать то же, что писал вам в прошлом письме. Живу хорошо. Здоров. Жизнь проходит нормально.

Посылал вам, как-то, из города письмо с открытками, получили ли его? Сообщите.

Посоветовать Вам, как жить лучше не могу. Вы уж сами соберите все силы, наберитесь терпения, лучше работайте, ждите нас домой со скорой победой. Берегите свое здоровье.

Вот у меня и все.

С приветом ваш – Коля.

25.1.43. Привет от меня всем знакомым. Посылаю опять открыточку».

Февраль

Официальная сводка После разгрома немецко-фашистских войск в Великих Луках эстонский корпус был выведен во второй эшелон Калининского фронта, где приступил к доукомплектованию частей и боевой подготовке. К 1 февраля 1943 года в корпусе после понесённых потерь оставалось 12 356 человек. К 1 марта 1943 года в его составе уже насчитывалось 19 461 человек, а к концу ноября 1943 года в корпус после выздоровления вернулись более 7 тыс. солдат и офицеров, раненных во время Великолукской операции. Несмотря на неизбежные во время войны потери и связанные с этим изменения в личном составе, эстонские соединения Красной Армии сохраняли свой национальный характер. Далее следуют данные о национальном составе всего Эстонского корпуса по состоянию на 11 июля 1944 года (в процентах): эстонцев – 80,55; русских – 16,15; украинцев – 1,86; евреев – 0,86; белорусов – 0,21; представителей других национальностей – 0,37. После боёв за город Великие Луки до августа 1943 года корпус завершал доукомплектование, вёл боевую подготовку, при этом одновременно подготавливая и занимая оборону во втором эшелоне 3-й ударной армии (командующий – генерал-лейтенант К. Н. Галицкий) на рубеже Павлово – Назимово – Федюкино – Курово – Севастьяново – река Западная Двина – река Велеса – озеро Жаркое – железнодорожная станция Кащенко. 12 октября 1943 года корпус был включен в состав вновь созданного 2-го Прибалтийского фронта (командующий – генерал армии М. М. Попов). В ноябре 1943 года три артиллерийских полка корпуса (85-й корпусной, 23-й и 779-й дивизионные) были направлены на поддержку действий 52-й гвардейской стрелковой дивизии 26-го стрелкового корпуса 6-й гвардейской армии. Дивизии была поставлена задача отрезать войска противника, наступавшие на Невель. Бои здесь велись с 10 по 25 ноября. Эстонские артиллеристы, поддерживая поочерёдно боевые действия 51-й и 52-й гвардейских дивизий, проявили здесь всё своё мастерство, особенно в ведении сосредоточенного и массированного огня. За отвагу, проявленную в боях под Невелем, 80 артиллеристов получили награды. 23-й артиллерийский полк 5 февраля 1944 года был награждён орденом Суворова II степени.

«Здравствуйте дорогие мама и Маруся!

В конце января я получил несколько писем, но ответ пишу только лишь сегодня 2.2.43 г. Раньше написать не мог, потому что находился в пути. Сейчас, наверно, мы сделали более длительную остановку, и я Вам буду писать письма чаще. Из ваших писем видно, что от меня Вы письма получаете не регулярно. Но я думаю обижаться на меня в этом деле не приходиться. Я всегда, как только найду свободное время, пишу Вам сразу не одно письмо.

От Вас получаю часто и иногда по два, по три сразу. Так же часто пишет и Зоя П. Но вот от Василия за весь декабрь и январь получил только одно письмо.

Живу я хорошо. Жизнь моя пока в безопасности. Теперь снова не слышно взрывов снарядов и свиста пуль, как это было неделя-две тому назад. Из города я посылал Вам несколько писем с открытками, получили ли вы их?

Вот у меня и все.

С приветом Ваш – Коля.

2.2.43 г.

Привет Татьяне Михайловне, Фаине Васильевне, Нюре и всем-всем знакомым».

«Добрый день!

Здравствуйте дорогие мама и Маруся! Вчера получил от вас посылку, за которую сердечно благодарю. Все посланное, мне в некоторой степени нужно. О качестве говорить не приходиться. Я знаю, что вы живете неважно, в смысле питания.

Носки, платочки, нитки так же сгодятся. Но только сейчас я имею около 10 носовых платков, две пары хороших носков и пр. хоз. вещи необходимые ежедневно.

Имею так же бумагу, достал разными путями и конверты. Ваши конверты очень плохи, все расклеились. Я не понимаю как в мирных условиях, да еще в городе удалось вам состряпать такие конверты?

Я нахожусь в фронтовых условиях. Живу в землянке или просто на улице, и то письма пишу как следует. Правда эти конверты делали девочки. Но ты могла бы их проверить и переклеить. Даже в мелочах ты и то не можешь себя показать какой должна быть учительница. Порядочек, красота, чистота – это одни из качеств культурного человека. Тем более сейчас у тебя не так уж много работы. Интересно бы посмотреть на твою жизнь дома. Учти, Маруся, что сейчас квартирные условия у тебя плохи, чувствуется во всем недостаток. Но не вечно же будет война. Мы снова будем жить как следует. Ведь вся наша жизнь впереди. Надо каждый свой шаг контролировать, каждое действие обдумывать и тогда будет получаться хорошо. Я вот не только воюю, но мечтаю и о том как лучше после…»

«Здравствуй Маруся и мама.

Я заболел, как раз в тот день когда получил от вас посылку. Есть уж тогда ни чего не мог, все раздал ребятам все это получилось как то странно. Все был здоров и вдруг заболел. Сейчас нахожусь в госпитале. Сильно болит голова. Но скоро ведь и поправлюсь. Вы уж только обо мне не беспокойтесь.

Живите как лучше.

С приветом. Коля.

13.2.43 г.».

«Здравствуйте Маруся и мама!

Кто мог подумать, что я заболею. Но оказалось, что я вот уж как месяц нахожусь в госпитале. Сейчас я почти здоров и могу здраво сообщить о себе. Случилось все в начале февраля. Заболел я 1-го февраля. 3-го получил от вас посылку. Аппетит тогда уже пропал и я все сухари роздал своим товарищам. О посылке я Вам, кажется, уже писал. Она мне не понравилась. В общем, я не хочу больше о ней вести разговоры. 5-го февраля меня отправили в госпиталь. Первое время я был плох. Помню, писал вам тогда маленькое письмо. Оно, если до Вас дойдет, было очень неприглядным. Писал я его при температуре 39–40º. Прошло с тех пор 10 дней и я уже здоров. Молодой организм быстро победил своего врага. Это письмо должно рассеять у вас мрачные мысли. Еще немного и я снова буду в своей части. Писем, разумеется, от Вас не получу до тех пор пока не буду в части.

Потом, я уже будучи больным, послал Вам 300 руб. денег. Пишите, получили ли их?

Дорогая Маруся и мама, война принесла вам много страданий. И все эти страдания только по нам. Я прошу еще раз жить весей, дружней и меньше думать о нас. Мы призваны на борьбу с таким сильным врагом и не может быть скорбным то, что мы погибнем выполняя такую благородную обязанность. Но потом и мы уж не такие дураки, чтобы не постоять за себя. Лучше всего ждите меня домой со скорой победой.

От Василия я получил одно письмо, и оно написано еще чуть ли не осенью. Почему-то он мне не пишет. А хотелось бы знать, как он живет.

Маруся, замечаешь, что рука моя еще дрожжит и слова пишутся коряво.

Но это пустяки.

С приветом Ваш Коля.

24.2.43 г.».

«Здравствуйте, Маруся и мама!

Решил из госпиталя еще написать одно письмо. Потому что знаю Вашу заботу обо мне. То что я заболел, это великое для меня несчастье. И вообще мне в жизни не везет. Я вот сейчас припомнил все приключения, граничащие с печальными последствиями для моей жизни. И было их у меня больше чем у деда Щукаря. В первый раз я еще не помню, как обжег себе обе ноги. Тогда мне кажется было не больше 5 лет.

Потом еще помню, как я падал с полатей и в погребную яму. Помню, как нас вместе с лошадью бросило под гору у д. Погорелово. Затем с лошадью же мы чуть не утонули, когда ездили за сеном. Очень печальна была моя поездка на Красавино поздней весной, где я чуть не утонул на Филиповском озере. Еще пропустил один случай, когда я чуть не отморозил ногу, оставив валенок в снегу под какой то корягой. К этому не можно отнести и несчастье 1938 года, продолжавшееся 15 месяцев.

А жизнь еще может продолжаться долго и если так будет и дальше, то я родился не под счастливой звездой, а под каким-то мутным созвездием.

Меня радует лишь одно, что я физически сильный и мой организм легко преодолевает все тяготы, которые так часто приходиться ему встречать. Вот и сейчас врачи восхищаются моей грудью, моими мускулами. А я им отвечаю, что мол в жизни был на Всесоюзных соревнованиях по физкультуре и имел честь состязаться с лучшими спортсменами страны.

Учти, Маруся, что я так рассуждаю всегда в хорошем настроении и когда чувствую себя совершенно здоровым.

Живу я не плохо, хотя и лежу на больничной койке. Есть возможность читать книги и я их читаю без остановки. Читаю все что попадет под руку. Почитал Риего, ряд рассказов Мамина-Сибиряка, Успенского, стихи Брюсова и др.

Как устану читать, сочиняю стихи. В общем занимаюсь полезным делом. Любовь к книгам за время войны возросла до жадности. Я в своей сумке ношу не по одной, даже во время больших походов на 100, 200 км. Читаю их в землянках и на др. остановках.

Теперь хочется знать, как живете вы?

Писем я от Вас давно не получал и меня угнетает мысль о доме – о вас.

Особенно меня беспокоит старость мамы. Раньше она часто болела, а как сейчас ее здоровье мне не известно. Потом самым лучшим для меня сообщением из дома будет то, что если вы будите жить дружно, не ругаться.

Пиши Маруся больше – жду.

С приветом ваш Коля.

26.2.43 г.

Маруся передай привет Татьяне Мих., Фаине и др.

Напиши, получили ли деньги 300 р. и открытки «Великие Луки»?

Н. Рядовиков».

Папа болел тифом, но в письмах об этом не пишет. Болел очень тяжело, не приходил в сознание 19 дней. Часто, в будущем, рассказывал о этом периоде, о госпитале. Сейчас понятна причина болезни: холод, грязь, наступление. Бои за взятие города Великие Луки. (Как он хитро написал: открытка «Великие Луки»). Отец рассказывал: было очень много вшей на теле, на одежде. Вспоминается такой его рассказ: «Ушли бойцы в баню, мыться, а одежду оставили на улице. Выходят, а гимнастерок и штанов нет. Смотрят, а они сами по себе двигаются в сторону леса – это бесчисленное количество вшей бежит, и гимнастерки с собой тащит». Наверно, в этой шутке есть и доля правды. Никогда папа серьёзно не говорил о войне, всегда смешные рассказы, шуточки, бахвальство и т. д. Почему? Наверно, там было настолько страшно, что и вспоминать не хотелось, а может, характер такой – жизнерадостный и оптимистичный.

В папиных письмах есть одно письмо мамы к нему на фронт. «АДРЕСАТ ВЫБЫЛ» – так написано на этом письме. Ей в это время 23 года, по тексту ясно, что она много моложе, глупей, наивней. В письме много деревенских словечек и интонаций, это несмотря на то, что уже давно закончено педучилище, есть учительский стаж (лет 5–6), два курса заочного обучения на филологическом факультете ВПИ. Письмо мамы написано убористым текстом, без абзацев, на ширину всей страницы – экономия бумаги. Папа, Николай Яковлевич, даже если пишет на огрызке бумаги, то с красными строками, восклицательными знаками, с «толком и расстановкой».

«Добрый день. Здравствуй мой дорогой Николай. С приветом к тебе Маруся. Сегодня я ходила в город. Пришла, а от тебя уже есть письмо и открытка. Интересно, Николай, я в субботу от тебя получила письмо и открытку от 4-го февраля, в воскресенье – от 2-го февраля, и во вторник (сегодня) от 25-го января. В одном из писем я уже стала писать, что не получаю от тебя писем почти по целому месяцу. Правда сегодняшнее письмо шло почти месяц с 25 по 23. Но сейчас я очень и очень довольна твоими письмами. Во-первых, потому, что долго не было, во-вторых, получаю от тебя хотя письма часто в такой момент, когда я все время одна. Хотя с тобой находимся в регулярной письменной связи. Дак я очень и очень рада. Что тебе все же не так-то уж трудно. Я хотя понимаю не много, что и как у тебя проходит время. Но… все еще жив и здоров, а за это и я чувствую себя лучше. Даже Зинаида Васильевна тебе написала. Что «бодро». Все же часто вспоминаю мамашу. Ну и как не вспомнить. Ведь ее все-все осталось. Притом все в сохранности. Только кое-что, Николай, я переложила (из кладовой хорошее – обувь, и другие вещи принесла домой). В большой ящик сложила все большие вещи. В другой – всю обувь.

Белье так же в ящичек, который хорошо запирается. Все запираю. Комната тоже запирается на хороший запор. Ведь все время не дома. Да еще надо часто сходить и в город. А может еще раз в зиму надо идти в лес (4 дня). Хотя бояться у нас нечего. Квартирантка хорошая. Девочки у нее тоже. Но… насчет поведения – не могу на нее смотреть. Ведь, ну-ко, Николай, муж на фронте (нет писем 2-й год), а у нее каждую ночь ходит посетитель до 5–6 часов утра. На меня нынче боится смотреть прямо в глаза. Все знают в коридоре. Эвакуированный парень. Ну их к лешему. Лишь бы не сдуреть самим. Помня, что военная обстановка заставила жить поодиночке. Николай, ведь ты уже как год в Армии. Вспомни, когда пошел. Как приехала моя мама ко мне, а потом в город. Как я вечером была с Фаиной с милым Вениамином. А сейчас до чего я дожила: ни сына, ни мужа, даже нет мамаши. Но она у меня все время в глазах. Правда мне не очень скучно в том, что не одна в комнате, да девочки посещают часто, Осиповна, Анна, Агния, Маня, Коля Черемисин и все ходят учителя. Большее же время я бываю в школе: проверяю тетради, веду уроки, хожу к учителям на уроки (все же большая практическая польза), занимаюсь ежедневно с отстающими, а после уроков ухожу домой пообедать, приготовиться в «хозяйстве» и снова в школу. Школа теперь для меня родной дом: все говорит о нашем прошлом (дежурство в учительской с тобой вместе), занимательность в делопроизводстве: черчением, счет, подшивка, опрятность (даже о которой ты писал в нескольких письмах). Даже мне, Николай, было немного обидно, о чем ты пишешь. Я знаю, о чем ты думаешь. Но было время (осенью, когда болел Вениамин, надо носить в выходные дни грибы и ягоды, копать картошку, покупать молоко, идти в больницу за лекарствами, туда же да плюс два раза в ясли ему за обедом, в столовую и магазин. Тогда бывало всяко. Был у него понос. Ежедневная стирка, его прогревание, лекарства, на прием вечерний к врачу (ты не знаешь, сколько раз я его сносила самого в больницу и сколько раз бегала за скорой помощью). Тут по случаю его смерти. Ну потом небольшая передышка с некоторыми переживаниями внутри, причины смерти, а потом опять над головой смерть мамы. Все это не очень то легко переживать. Лучше работать день и вечер. Сейчас тяжело. Но я одна, забота о самой себе, сыта, от тебя есть письма, работа клеиться (к не очень большому твоему вниманию – на 20 февраля, к дню Кр. Армии, я вошла в число из 4-х лучших учителей). Конечно, это не есть то, что я должна добиться. Все же прошлогоднего по алгебре и геометрии лучше результаты в 2–3 раза. По геометрии нет ни одной плохой оценки в течении всех четвертей. Контрольные работы (2 областных) по алгебре тоже показали средние, а подчас хорошие результаты. Так что Николай я насчет работы сильно не падаю в настроении. Дисциплина ребят хорошая. Со мной живут 7-е кл. очень дружно. Все же чувствуется сочувствие уч-ся и учителей к моей семейной жизни. Поэтому и настроение постепенно улучшается. Домашние условия позволяют жить. Только нет у меня никого родного, близкого знакомого. Мама была у меня 4 ночи во время похорон, но ушла домой. Я еще к ним не бывала нынче. В городе Фаины нет. Еще все у своего Николая. Сижу иногда как следует наплачусь. Получу письмо, сделается веселее. Питанием живу хорошо, хотя огурцы и грибы уже вышли. Картошка еще есть, для еды.

От братьев писем не было с ноября. Вася пишет часто. Николай не осуждай за то, что послала посылку неважную. Может быть я еще соберусь послать. Правда еще пока не ручаюсь. Потом сообщу. Получил ли мамино письмо. Денег я еще от тебя не получила. Жду тебя домой. Все уже готовлю для тебя, только надевать. Какое-то представление, что скоро будешь дома. Правда, иначе не о чем мне теперь больше думать. Все спят крепким сном. С приветом, тебя целую, твоя Маруся. Скоро выйдут фотокарточки.

25.2.43 г.».

Март

Официальная сводка 2 марта 1944 года Эстонский корпус прибыл в состав 2-й ударной армии (командующий – генерал-лейтенант И. И. Федюнинский). Армия в марте – апреле вела бои за расширение Аувереского плацдарма на западном берегу реки Нарва и за освобождение Ивангорода. В связи с нараставшим по силе натиском противника командование Ленинградским фронтом подготовило запасный оборонительный рубеж по восточному берегу реки Луга. К его строительству начиная с 23 апреля привлекли части 8-го Эстонского корпуса. За два с половиной месяца они построили оборонительный рубеж на линии Куровицы – Поречье. Одновременно корпус усиленно готовился к наступательным боям в условиях лесисто-болотистой местности, близких к тем, с которыми придется иметь дело в Эстонии; тренировались в форсировании речной преграды, в штурме укреплений противника. Проводились показные учения с боевой стрельбой, отрабатывались методы огневого сопровождения пехоты и танков.

«Добрый день!

Здравствуйте дорогие Маруся и мама!

Спешу опять черкнуть вам несколько слов. Я все еще в госпитале. Целый месяц я уже лежу на больничной койке, и по всей вероятности, я буду лечится весь март.

Сейчас я здоров. Но доктора боятся каких-либо осложнений и держат меня в госпитале.

Я очень рад, что наша часть от госпиталя находиться за 20 км и никуда не едет.

Иначе после выздоровления я мог бы попасть в другую часть или сразу на фронт в бой.

Я уже писал вам, что как и летом я целые дни читаю и мне это не позволяет скучать. Если я устаю читать – сочиняю стихи. За месяц я их сочинил штук шесть. В этом письме посылаю вам два стиха. Одно написал на тему открытки, другое под впечатлением рассказа одного бойца, который рассказывал, как умерла его жена и дома оставил одного сына.

Писем весь февраль ни от кого не получал. Если кто мне и писал в феврале, то все письма находятся в части. Вот приеду в часть и получу их целую пачку. Особенно хочется узнать кое-что о Васе.

Обо мне Вы не забодтесь. Я живу хорошо. Теперь поправился. И вряд ли мной снова овладеет какая-нибудь болезнь

На улице скоро будет тепло, и я уж больше не простужусь. А то, я простудился в одну ночь, в которую пришлось ночевать в поле под открытым небом. Холод был −30°.

Привет от меня всем знакомым.

Ваш Коля

3.3.43 г.».

Папа здесь ещё не знает, что умерла его мама, Екатерина Николаевна. Она умерла 7 февраля, как раз в те дни, когда у отца был кризис. Он выжил, а она умерла. Может, чувствовала? Может, взяла на себя его боль? Кажется в этом совпадении не случайность, а мистика…

А стихи, которые отец сочинил, сохранились. Вот они.

ВЕЛИКАЯ УТРАТА

Был у меня веселый друг,Он был влюблен, в любви женился,И счастлив был, жена мила,Недаром счастьем он гордилсяОн дружно жил с своей женой,Их счастью люди не мешали,Лишь только близкие друзьяПорой влюбленных навещали.Полны взаимностью своей,Они не знали счастью краяИ жизнь земная им былаПрекрасней божеского раяКазалось небо и земляСчастливой жизнью их внималиА ночью звезды и лунаКровать их мирно освещали.В трудах и песнях жизнь теклаКажись, им счастье улыбалось:Там, где-то, буйное дитяНе зная мира, развивалось.Но близко был несчастный деньХотя его как праздник ждалиВ тот день, когда родился сынОт горя многие рыдали.Бледнее странницы луныЛежало милое создание.И видно было по всему,Оно не вынесло страданье.На бледно мертвенном лицеУлыбка милая таиласьБыть может к сыну и отцуОна в последний миг стремилась.Но счастье их оборвалось.Расстался муж с женой навекиЗакрыла рано навсегдаОна в минуту счастья веки.Пришлось без матери растиТому, кто был причиной горя,Хотя любил его отец,Но тяжела была их доля.Отец страдал и видел сын,Все снилось милая подругаНе стало ласки, нежных словТеперь одна лишь скука, скука.Утрата дивная, мой друг,С ней очень трудно помиритсяНедаром нежный стан ееТебе ночами часто снится.У нас в стране не может бытьПечаль и горе долговечны,Другой такой же человекБыть может милым и сердечным.03.03.43 г.

НОВАЯ и СТАРАЯ ДЕРЕВНЯ