Зеленый прилив

Белые нити коконов заволновались, пошли рябью.

– Снимаю поток силы, парализующий нервную систему. Принуждаю симбионтов снизить уровень яда.

– Что ещё за яд? – заволновался Денис. – Нам интоксикации только не хватает!

– Спокойно! Яд небиологический, никаких побочных эффектов.

– Эхор, ты всё равно, посматривай там за состоянием.

– Я слежу. Пока без изменений.

Трубки капельницы дрогнули. Некоторые нити коконов темнели и втягивались в панцирь-основание, ещё десяток-другой просто безжизненно провис.

– Я разблокировал крупные сосуды. Пора начинать запуск сердец.

– Стоп! Сначала надо отработать переливание, сердце запустим потом! Избежим лишней кровопотери.

– Что тебе для этого нужно?

– Их руки. Только руки.

Касфар зашипел на радужные сполохи, управлявшие всем в этой тюрьме. От напряжения даже прикрыл перепонкой глаза. Живые нитяные оболочки на коконах раздвинулись, чуть приоткрыв для нас заключённых внутри существ.

– Очень осторожно! – предупредил Касфар. – Не прикасайтесь к жгутикам. И не тяните резко, это не должно выглядеть как попытка отобрать добычу!

Денис смотрел на белые нити с неприязнью, но смело просунул ладонь между ними и стиснул широкое запястье Вадима. С усилием приподнял, повёл наружу. Эхор в зеркальной точности повторял его движения с телом Таштан. Ему пришлось тяжелее, поскольку чешуя на шкуре женщины затвердела и не позволяла разогнуть сустав. Касфар был слишком занят управлением и не мог прийти на помощь.

– Что будет, если я прикоснусь? – спросил альбинос.

– Тебя когда-нибудь жалил марканг?

– Нет, к счастью. Но я видел пострадавших.

– Вот и не рискуй, – посоветовал Касфар и добавил уже для нас: – На Земле эта ветвь эволюции не получила должного развития. Хотя я знаю, что в ваших морях водятся жалкие неразумные подобия. Вы их называете медузами.

Наконец, руки пациентов высвободили и расположили параллельно, дав им соприкоснуться. Денис обработал спиртом кожу у локтя, сделал надрез, зажимом передавил вену, а выше и ниже ввёл широкие иглы. Кровь в трубках не появилась.

Уже уверенней, но с гораздо большим приложением силы он проделал всё то же с чешуйчатой лапой рядом. Теперь по одной трубке вело от каждого тела к фильтру и по одной – обратно.

– Готово! – Денис выдохнул, а Касфар понимающе кивнул.

– Как только кровь потечёт, я поочередно запущу все системы органов. Готовьтесь.

Ещё часть белых нитей опала, остальные заметно дрожали. В капельнице появилась первая кровь, но едва-едва набралось на одну каплю.

– Что происходит?

– Они не отпускают, – процедил Касфар. – Не хотят соединяться. Я не могу спорить сразу с двумя изоляторами!

– Постарайся!

– Они не верят, что это одно существо. Чувствуют. Разная кровь и разные мысли. Усиливать нажим опасно.

– Эхор, можешь помочь?

– Знать бы, как. Я не умею слышать маркангов!

– Их тела тоже сопротивляются, поэтому такая реакция у симбионтов, – пояснил Касфар. – Их надо как-то успокоить.

– Я пытаюсь. Вадим почти очнулся, чувствует чужеродное присутствие в нервной системе, очень напряжён. Но понемногу поддаётся воздействию. А Таштан в конвульсиях и разумом всё ещё недоступна.

– Им бы миорелаксантов подать. Но у нас совсем нет наркоза! – Денис нервничал всё сильнее.

– Тогда попробуем, что есть. Психотерапию, – сказал Эхор и положил руки на коконы.

– Нельзя! – запоздало шикнул Касфар.

Нити в местах прикосновений вздыбились и ожгли ладони колдуна. Стегнули так, что он с воплем отпрыгнул в сторону. Десятка три белых плетей хлестали по полу, но Эхор проворно уворачивался, не отходя далеко от операционного стола.

– Это было глупо, – заявил я.

– Ты своим делом занимайся, – парировал он.

Чёрт, я ведь даже не заметил! Из трубок на фильтр капля за каплей падала кровь. Большая её часть сразу впитывалась в каменный куб, затем в таком же количестве обесцвеченная жидкость выходила на противоположной грани. Остатки кровяной массы стали набухать комом, я быстро сбрызнул физраствором – смыл их в чаши.

Система работала, фильтрованные жидкости капали, куда надо. Бурые сгустки быстро разжижались, смешивались с голубоватой плазмой ящера. Сине-зеленые клетки крови Таштан таким же образом капали в соседнюю чашу, разведённые желтоватой плазмой Вадима.

– Следи, чтобы воздух не попал в трубки. Как только в чашах наберется миллилитров по десять, снимай зажимы, начнем вливание.

Сам Денис продолжал следить за внешним состоянием больных, перебегая от одного изолятора к другому, выискивая признаки отторжения.

– Как ты это сделал? – спросил Касфар, обращаясь к Эхору.

– Я ныряльщик. Много читал о маркангах. Во время охоты они часто подвергаются нападению хищных рыб. Тогда они глушат добычу, чтобы та не вырывалась, а щупальца можно было использовать для защиты.

– Они могли убить…

– Нет. Если марканг не видит опасности, то не станет убивать добычу. Они любят поедать её живьём.

– Вася, в сторону! – Денис прервал диалог о рыбалке. – Провожу биопробу.

Он взял прозрачную чашу, вроде той, в которой Маринка делала свои любимые салаты по вечерам. Брызнул туда крови из правого стока, затем из левого. Добавил несколько капель мутной жидкости из флакона с желтой этикеткой. Поднял к свету, подумал, добавил физраствора.

– Если они отторгнут друг друга, кровь свернется хлопьями. Теоретически, мы это сразу увидим. Но я ни черта не вижу.

– Значит?

– Или отторжения нет, или я забыл какие-нибудь подробности с той лекции.

– Дух цептан очень силён, особенно в крови, – напомнил Касфар. – Бывали случаи, когда сильнейшие яды, введенные одному из нас, не могли подействовать. Кровь перенимала свойства самого яда, токсин воспринимал новое тело как хозяина и не вредил ему.

– Этого-то я и боюсь. Плазма Таштан в крови Вадима может сопротивляться отторжению, а мы этого не заметим. А плазма Вадима в крови Таштан будет поглощена. Визуально мы ничего не поймём, пока не будет уже поздно.

– Ну так что, не будем переливать?

– А куда нам деваться? Явного отторжения нет. Начинаем с минимальной дозы.

Он несколькими ловкими движениями перенастроил капельницы. Теперь смеси плазмы, физраствора и кровяных телец сразу попадали в тела пациентов. Капля за каплей под нашими напряженными взглядами.

– Шока нет, – удивился Денис.

– Души не реагируют, – разочаровал Эхор.

– Продолжаем, – констатировал Касфар.

Он опять погрузился в световые пятна, снимая паутину из заклятий и белых щупалец. Уже довольно большие участки тел были полностью видны.

– Достаточно. Я прямо сейчас могу взяться за рану Вадима. Начать лучше с неё.

Первым делом Денис смочил края и осторожно открыл рану. Перед каждым движением бормотал так тихо, что все невольно начали задерживать дыхание.

– Так, сначала ревизия. Ищем места кровотечения. Тут много сгустков и губчатая ткань грибов… Чищу над лопаткой. Тут большая трещина с осколками.

Он то промокал тампоном, то наоборот, щедро брызгал в рану из спринцовки. Поддевал и выкидывал в глубокий поднос сгустки. Вынул пинцетом два обломка кости и один блестящий – не замеченный ранее осколок лопнувшего лезвия.

– Здесь несколько поврежденных вен. Ушиваю их. Ещё одна… Ох ты ж!

Дениса качнуло, я еле успел его удержать. В ране брызнула кровь.

– Эхор, он теряет сознание!

Колдун быстро подскочил и приложил палец к западающему назад затылку. Денис, как и в первый раз, быстро пришел в себя и, словно даже не отключался, пережал повреждённый сосуд.

– Что с ним? – заволновался Касфар.

– Крови боится – пояснил я.

Колдун глянул на медика удивлёно-презрительно, но в то же время с уважением. Не знаю, как это может сочетаться, но я почувствовал эмоции ящера именно так.

– Тромб сорвался, – сокрушался Денис. – Хорошо хоть, что это сейчас, что заметили. Потом было бы хуже. Ох, какой крупный сосуд!

– Сшить сможешь? – спросил я.

– Этими нитками? Без шёлка, без лигатуры?

Касфар еще раз оторвался от рун и сунул нос.

– В чем проблема?

– Разорван крупный сосуд. Надо сшить, иначе кровотечение…

– Что нужно?

– Не знаю. Тут сантиметра два порвано. Хорошо бы вырезать и затем соединить. Но без хороших материалов всё полопается, стоит Вадиму шевельнуть рукой. Хоть щупальце вшивай.

Касфар, не дослушав, щелчком когтя отсек кончик крупного белого щупальца.

– На, вшивай.

– Ты что? Я не… Инородный материал!

– Он совершенно инертный. Ты же видишь, прорастают через любые ткани и не вызывают реакции.

Денис нерешительно взял пинцетом извивающийся отросток. Отсёк скальпелем половину.

– Вшиваю. Щупальце толще, так что я вправлю вену в протез и зафиксирую петлёй. Эй, что происходит?

– Всё нормально, – заглянул в рану Касфар. – Это рефлекс. Раненый хищник на клеточном уровне старается восстановить своё тело, временно замещая свои ткани чужеродными.

– То есть, он что, срастается с веной?

– Да, распределяет в себе человеческие клетки. Думаю, достаточно.

Ящер поднес палец, с кончика когтя сорвалась чёрная искра. Вросший в вену протез конвульсивно дрогнул и застыл.

– Вот так, и шить не придётся. Сэкономим время. Продолжай.

Денис послушно продолжил ревизию.

– Касфар, а вы часто применяется эту технологию?

– Ты насчёт протеза? Нет, не часто. Ты её только что придумал. Мы вообще не занимаемся вскрытием живых существ. В смысле, в медицинских целях. Только для пыток и казней.

– Как же вы лечите? – Денис сделал вид, что не заметил последней фразы.

– Дистанционно. Диагноз ставим по ауре, манипуляции проводим воздействием на сознание. Я же говорил, мы живучи, поэтому нам достаточно и такого лечения. Силой воли можем повлиять на работу любого внутреннего органа.

– А хирургии…

– Нет. Хотя я вижу целый ряд эффективных и быстрых приёмов. Если выживем, возможно, я буду применять их. Это вызовет революцию в нашей медицине.

– Ваши приёмы тоже могли бы перевернуть нашу. Если…

– Исключено. Изолятором невозможно управлять без способностей к магии. В вашем мире симбионты сразу выйдут из подчинения. И захватят планету даже быстрее, чем это сделали бы орки.

– Ну, не обязательно тащить их к нам. Мы могли бы устроить обмен, учиться…

Ящер оскалил клыки.

– Ты расслабился, ущербный доктор. Цептане не раскрывают низшим расам свои тайны. Занимайся делом.

Да, наверное, именно в этот момент я решил, что доверять благородству цептан было настолько же наивно, как и верить на слово жителям Содружества. Что бы нам ни обещал Касфар, это не пойдёт на пользу человечеству. А скорее всего, итог будет выгоден только лишь одному ящеру. В общем, с этой минуты я начал обдумывать альтернативный план действий.

Благодушное настроение слетело также и с Дениса. Он молча закончил осмотр раны, настолько чётко и уверенно, что Эхор убрал палец от его головы и снова погрузился в работу с душами.

– Здесь всё. Закрою и стяну, сшивать пока не буду. Надо быстрее переходить к Таштан, у нее может открыться кровотечение.

– Хорошо, – кивнул ящер, как ни в чём не бывало. – Тогда я снимаю последние блокады. Эхор, максимальное внимание, сейчас они проснутся!

По воле цептанина оба кокона втянули под постаменты почти все свои щупальца. На виду остались только те, что удерживали пациентов в лежачем положении или непосредственно участвовали в операции.

Тела, лежавшие сперва неподвижно, постепенно наполнялись жизнью. Вадим шевельнул пальцем, потом дёрнул ногой. Таштан оставалась без движения до того момента, пока Денис, раздвинув крупные чешуйки на животе, не сделал длинный разрез между пулевыми ранами.

Тут оба тела синхронно изогнулись и едва не повалились с постаментов. Касфар спешно велел щупальцам оплести руки и ноги, Эхор даже закатил глаза от напряжения.

– Вадим просит передать, что это было очень больно, – сообщил он.

– Вадим? Он что, в сознании? Всё чувствует? – Денис одернул руку со скальпелем.

– Он всё чувствует уже довольно давно. Но пока было терпимо, он был оглушен удвоением нервной системы. Только болевой порог цептан, как оказалось, гораздо ниже человеческого.

– Что же мне делать? Я ведь не могу резать по живому?

– У тебя нет выбора, – заметил Касфар. – Кровообращение полностью восстановлено. Если не поторопишься, будут проблемы.

– А ты можешь снять чувствительность? – спросил я. – Ты же как-то регулировал боль в моём сознании, когда я лежал в изоляторе?

– Работу с каждым осуждённым в казематах, по технике безопасности, должна вести коллегия минимум из двух мастеров наказания. Я сейчас совершаю недопустимое: удерживаю в одиночку сразу два выводка симбионтов. Для меня это легко может окончиться шизофренией, даже если не отвлекаться на разговоры с вами. А если я попробую ещё и внедриться в два полноценных высших разума…

– Понятно. Эхор, сделай хоть ты что-нибудь!

– Единственное, что здесь можно сделать – это скорее разбудить Таштан. Только взяв под контроль свою часть сознания, она сумеет настроить кокон и обезболить саму себя.

– Ну так буди!

– Не представляю, как? Таштан теперь совсем потерялась, душа Вадима подавила её.

– Это не в его стиле, – отметил Андрей.

– Что?

– Вадим никогда бы так не поступил с женщиной. Не в его правилах.

– Тьфу ты… – Эхор раздражённо отмахнулся. – Я думал, ты всерьёз.

– Я абсолютно серьёзно. Спроси его сам.

– Спросить? Чтобы он сам разбудил Таштан?

– Конечно. Он же с ней сейчас одно целое, так? Вот и пусть поищет, объяснит, успокоит. Он это умеет, я вас уверяю.

Эхор развел руки в своём излюбленном жесте недоумения и погрузился в транс. Результат проявился так же постепенно, как и эффект пробуждения. Сначала нарушилась синхронность конвульсий, потом тело Вадима успокоилось окончательно, за ним стал тише трепыхаться и второй пациент.

– Что вам сказать. – Эхор выглядел растерянным. – Это действительно работает.

Касфар распахнул глаза и победно сверкнул своими ядовито-желтыми зрачками.

– Не отвлекайся, держи своих медуз на привязи, они очень мешают – попросил Эхор. – Вадим действительно смог отыскать ящерку и даже успокоить. Только…

– Что? – разом спросили Касфар и Денис.

– Для этого ему пришлось пообещать ей убежище.

– Что это значит?

– Это значит, что они поменялись местами. Ей было так больно, что он пустил её разум в свою часть неравной системы. А сам перебрался к ней.

– Да что за чушь? – Касфар, кажется, пришел в ярость от одной мысли о подобном. – Никогда ни один низший разум не сможет…

Эхор расхохотался.

– Что, не нравится? Теперь и ты понимаешь, как иметь дело с этими потомками обезьян. Они наглые и непредсказуемые.

– Но почему? – ящер бессильно царапал когтями края постамента.

– Вадим защищает Таштан, – объяснил я. – Он отдал ей своё выносливое тело, чтобы принять на себя боль от предстоящей операции.

– Их нервные системы связаны, – не желал признавать Касфар.

– А это неважно. Он стиснет зубы и будет терпеть. Даже если Таштан получит половину общей боли, это будет меньшая половина.

– Как это? Разве половины не равны? Я не понимаю…

– А тебе и не требуется, – я хмыкнул, с тоской посмотрев на кокон со спящей внутри Маринкой. – У тебя кровь холодная. И нет социальных привязанностей. Такое можно понять, только если любишь.

Ящер открыл было рот, чтобы снова что-то возразить, но Денис заметил кровь, проступающую на ране в животе Таштан. Уверенным движением он взял скальпель и сделал еще один надрез. Тела под щупальцами содрогнулись.

50. Запретные казематы

– Разрез должен быть именно таким. Нужно сразу обеспечивать доступ ко всем отделам, брюшной полости.

– Денис, заткнись! Лежи и нюхай свой нашатырь!

Если во время его работы цитирование лекций несколько успокаивало, то сейчас – крайне бесило. Раздражены были все, поскольку операция, так хорошо начавшаяся, сейчас была под угрозой срыва. И жизни обоих пациентов тоже, соответственно.

– Я не могу. Это же варварство какое-то, я не умею! – казалось, что Эхор сейчас заплачет.

– Никто не может, – напомнил Касфар. – Все тут одинаково не умеют это делать. Даже этот, как ты выражаешься, варвар. Он резал впервые и всё-таки делал это, более или менее хорошо. Теперь кто-то должен продолжить, а ты единственный, кто в принципе знает хоть что-нибудь о целительстве.

– Я уже в норме, буду консультировать! – не унимался Денис.

– Ты уже наконсультировал, – я без всякой на то нужды спрыснул физраствором камень-фильтр на стойке. – Ко мне ни с чем острым вообще не подходи!

– Правды ради, ты там стоял для его страховки, – напомнил Андрей.

Да уж. Действительно, вина была во многом на мне. Должен был догадаться, что обработка плеча и вскрытие брюшины – разные по степени напряженности процедуры. Особенно для такого боящегося крови доктора, как наш диетолог.

В общем, я момент потери сознания упустил, а Эхор, хоть и почувствовал, но подскочить не успел. Дениса качнуло прямо на меня. Каким чудом скальпель пришелся по воротнику, а не по горлу – не знаю. Мог бы лежать сейчас рядом, синий и списанный в небоевые потери.

– Давай, колдун, давай, ищи источник кровотечения. Надо понять, какие органы повреждены.

– Я уже их три нашел. Может, и нет больше?

– Нет, те три были от первой пули. Там всё нормально, прикрыли печень сальником, я бы лучше не смог.

– Не грузи меня названиями потрохов, – Эхор был польщён, но продолжал ворчать. – Надеюсь, я больше в жизни к ним не прикоснусь руками.

– Не любо – не слушай. Главное, что такие операции людям делают с хорошим прогнозом. Если цептане такие живучие, как хвастаются, то всё заживёт, как на со… как на ящерице.

Надо же, у него еще и каламбурить сил хватало.

– Если кровотечения нет, может, просто зашить? – спросил Касфар.

– С ранениями живота не шутят. Эхор должен пулю найти.

Денис всё-таки поднялся с пола и через плечо заглянул в разрез. Тут же опять отпрянул.

– Мне трудно оперировать и держать контакт, – пожаловался Эхор. – Они оба слабеют, способность к регенерации никак не проявляется.

Касфар сквозь свои заклинания злобно скрежетал зубами. Его движения с рунами стали резкими и озлобленными. Свечение символов ящер погасил, экономя силы, поэтому нам казалось, что его тело просто дергается в неприятной пантомиме.

– Что такого в этой вашей пуле? Как она может наносить такой большой вред?

Андрей протянул ему патрон – один из последних, остатки моей забытой в пещере экипировки.

– Да ничего особенного. Медная оболочка, стальной сердечник, свинцовый утяжелитель. Может, у неё аллергия на свинец?

– Свинец?

– Да. Просто кусок металла…

– Оружие из тяжёлого металла у нас – большая редкость. Магическое оружие мощнее и смертоноснее, но я читал про случаи, когда оставшийся в ране осколок металла приводил к смерти, несмотря на все усилия целителей.

Денис хлопнул себя ладонью по лбу.

– У неё что, действительно может быть аллергия? Какая-то колдовская аллергия на металл?

– Если пуля заблокировала крупный нервный узел, это могло нарушить магические способности Таштан. Все усилия, рефлекторно идущие на исцеление тела, рассеиваются металлом.

– Проклятье. Где мы тут возьмём рентген?

– Что значит «рентген»? – спросил Касфар.

Денис объяснил в двух словах принцип действия томографа. Ящер уже не раз находил нестандартные решения, но в этот раз чуда не произошло. Таких подручных средств, чтобы собрать по-быстрому рентгеновский аппарат, в казематах не нашлось.

Помощь пришла, откуда не ждали.

– Хайда может, – сказал Эхор.

– Что?

– Хайда. Она травница. У неё дар корней и листьев. Умеет чувствовать на больших расстояниях в воздухе и на небольшой глубине под землёй. Примерно так, как ты сказал. Если разбудить Хайду, она могла бы помочь.

Освобождать Хайду ящер не хотел категорически. Но у него не осталось выбора.

Совершив, как он сам выразился, подвиг концентрации, Касфар взял под управление третий кокон и в течение четверти часа вывел из стазиса строптивую эльфийку. Которая, поднявшись, даже из вежливости не попыталась скрыть свою ярость от всего происходящего.

Объяснять ей ничего не пришлось: из кокона Хайда многое видела и почти всё слышала сама. Но уговаривать применить свои способности для спасения цептанки пришлось и Касфару, и Эхору, и Денису, и даже мне. Пожалуй, только один аргумент удерживал женщину от немедленного бунта: я сказал Хайде, что Вадима не спасти, если не спасти Таштан.

От Дениса толку всё еще не было. Ворчащий и причитающий Эхор встал оперировать дальше. Теперь и ему приходилось повторять подвиг концентрации: если Касфар разом управлял тремя коконами, то есть выполнял работу минимум шести магов одновременно, то Эхор был медицинским монитором для Вадима с Таштан, поддерживал ментальную связь с нашим томографом-Хайдой, да при этом еще и орудовал медицинскими инструментами под диктовку Дениса.

– Есть! – воскликнул вдруг белобрысый, перепугав всех присутствующих. – Нашли мерзавку!

– Что там? – заволновался Касфар.

– Хайда чувствует пулю. Вот здесь, внизу. Видимо, при ударе о чешую сместилась, ткнулась в ребро и прошла вдоль кости, поэтому мы не могли отыскать.

Я мельком глянул.

– Какое там ребро? Самый низ живота!

– У нашего вида вдвое больше рёбер, чем у обезьян, – 25 пар.

Тем временем Денис объяснял Эхору, как окончательно ушить разрез на животе и как правильно рассчитать место нового – в паху, на стыке бедра, чтобы не задеть крупный нерв или лимфатический узел.

Под этот шум я не сразу уловил легкое прикосновение к своему разуму. Только на второй или третий раз ощутил раздражающее щекотание и задумался о причине. Причина, пользуясь временным перерывом в своей работе, смотрела на меня во все глаза.

– Хайда… – я догадался, что ответить надо негромко, не привлекая внимания остальных, но и на шёпот она вытаращила глаза и отрицательно замотала головой.

Эльфийка сама подошла ко мне, как бы между делом, прижалась сзади и зашептала у самого уха.

– Не верьте ящеру. Он обманул вас. Касфара нужно схватить и обезвредить до того, как он освободит своих сородичей.

– Кто это говорит? Бешеная кошка, которая обманом отправила меня в логово врага, а потом едва не похоронила в горах?

– Это было необходимо во благо!

– Вы задолбали решать, что мне во благо и что нет!

– При чём здесь ты? Во благо нашего народа!

– Вашего народа. Не моего.

– Сейчас это одно и то же.

– Ты так уже говорила. В итоге я едва сумел предотвратить гибель обоих миров.

– Это была ложь. Ты ничего не предотвратил. Я не верю в условия договора, потому что один ящер не способен контролировать все порталы. Касфар обманул вас, никакой ловушки нет.

– Возможно. Я не доверяю Касфару, но тебе веры еще меньше.

– Если раса ящеров возродится, они будут мстить всем за своё унижение. И Землю всё равно уничтожат.

– Мы справимся. У нас будет две-три тысячи лет, чтобы подготовиться.

– Глупец! – Хайда осеклась, поняв, что едва не крикнула. – Я чувствую ментальные рапорты, которые получает Касфар. Язык орков примитивен, я расшифровала некоторые сообщения. На Земле войска орков взбунтовались. Сейчас готовится атака на пригороды, снова началась переброска войск из Колыбели в подземные пещеры. Касфар не может остановить этого, он занят лечением своей подружки и не может отвлечься.

– Не только её, но и Вадима.

Хайда сверкнула глазами.

– Он мой друг. Я не позволю тебе навредить Касфару, пока это угрожает жизни Вадима.

Я заметил, что наша беседа уже привлекла несколько обеспокоенных взглядов.

– Разговор окончен. Отойди от меня, если не хочешь, чтобы я озвучил твои планы.

Пожалуй, я только что нажил себе смертельного врага. Но лучше так, чем еще раз попасть в её психоделическую ловушку.

– Что, тебя тоже провоцировала? – подмигнул мне, словно случайно оказавшись рядом, Денис.

Я уставился на него.

– Ого. Так я был не первым?

– Думаю, и не последним тоже. Она наверняка сунется к каждому.

– Что она предлагала тебе?

– Предлагала откатить бомбу в дальний угол, запустить портал и по-быстрому взорвать Цитадель. Якобы, чтобы остановить вторжение на Землю. Оставшиеся в башне заложники её не смущают.

– Присматривай за ней, Денис. Я предупрежу Андрея на всякий случай. Надо подумать, как не дать ей наделать глупостей в самый неподходящий момент. Или хотя бы вывести людей из-под удара.

Подойти к Андрею ни мне, ни Хайде не удалось. Эхор отложил инструменты и устало провозгласил, что разрез зашит и пора приступать к извлечению пули.