Обречённые на любовь.

– Вы Ваша Светлость. – понизив голос до шепота ответил советник.

Галлард долго смотрел на портрет. Затем медленно, почти ласково произнёс:

– Так вот оно что… Ты не просто сбежала. Решила отомстить мне. Ты выбрала не ту сторону девочка.

Пальцы его сжались. В серебряных глазах сверкнуло понимание. Аллод, ну конечно. Кто же ещё мог разбудить эту боль, подлить масла в огонь, обратить скорбь в гнев. Он мастер слова, искуситель. А она – идеальная цель: сильная, преданная, но треснувшая изнутри. Но трещины – это и ключи.

Галлард развернулся, и впервые за всё это время на его лице появилась… улыбка. Холодная, как осколок льда. Улыбка короля, вспомнившего, как дергаются ниточки марионеток.

– Задержите семью Амаи, – сказал он негромко. – Всех до единого.

Советник замер.

– И разошли весть, что если в течение десяти дней Амая дочь Солнара не явится во дворец – наказание за её преступление понесёт её семья. Напомни всем, что за предательство и сотрудничество с демонами в нашем мире предусмотрено одно – смерть.

Советник побледнел.

– Но там дети.

– Тем лучше. Если она пошла на такое ради мёртвого, то посмотрим на что готова ради живых. Исполняй!

Советник поклонился:

– Будет исполнено, Ваша Светлость.

Когда он ушёл, Галлард ещё раз взглянул на портрет.

– Ты любила брата. – шепнул он, словно сам себе. – Посмотрим… любишь ли ты остальных, достаточно, для того чтобы вернуться.

Глава 7.

Утро выдалось обманчиво тихим. Сквозь полупрозрачные шторы пробивался свет. Он стелился по полу, лаская камень и ковры.

Амая проснулась от тонкого шороха. Не скрипа двери. Не голоса. Просто… ощущение, что в комнате кто-то есть.

– Уже утро? – спросила она в полусне, не открывая глаз. – Ты опять принёс тот отвар? Надеюсь, хоть сегодня не горчит…

Тишина – чужая. Не его. Она открыла глаза – и замерла.

У стола стояла незнакомка. Совсем молодая, может, даже младше самой Амаи. Острые черты лица, аккуратные рожки, чёрные волосы, заплетённые в идеальную косу. На ней была тёмно-синяя форма. В руках – поднос с завтраком.

– Кто ты? – спросила Амая, резко сев на кровати.

Плед соскользнул на пол, но Амая не заметила этого

– Я Дорисса, светлая, – вежливо поклонилась юная демоница. – Можно просто Дори. Теперь я буду прислуживать вам.

Дори подошла к кровати, подняла плед и аккуратно укрыла Амаю.

– Где Тойрун?

– Не могу знать, светлая, – голос мягкий, ровный, без намёка на волнение. – Мне сказали занять его место.

Амая не ответила. Смотрела – будто надеялась, что сейчас тень вынырнет из стены. Что он всё ещё здесь. Что всё это – ошибка.

Но в комнате было только утро, поднос и эта служанка с безупречным поклоном.

– Забери это, – тихо сказала Амая, не глядя на еду. – Я не голодна.

– Как прикажете, светлая, – снова тот же мягкий тон. Ни тени недовольства, ни удивления. Только лёгкий кивок и плавное движение прочь.

Когда дверь закрылась, Амая осталась одна. Совсем одна. И впервые за всё это время ей стало… холодно. Не телу – коже было жарко от сна и солнца. Душе – промозгло и пусто.

Она не сразу поняла, что ждёт. Сначала – просто злилась. Потом – искала в себе силу не скучать. А потом поняла, чего именно не хватает. Тишины Тойруна. Его взгляда, что не требовал слов. Его молчаливого присутствия – как якоря.

И она поняла что поговорит сегодня с королём. Не ради ответов. Не ради разговоров. Ради возвращения тени. Ставшей такой близкой.

Позже, когда солнце уже стояло высоко, дверь в покои отворилась. Не громко. Не резко. Но по спине Амаи всё равно пробежал холодок.

–Я не голодна, – произнесла она, не поворачиваясь. Стояла у окна, сцепив руки за спиной. Голос был ровный, почти без эмоций.

– Я не собирался звать тебя на ужин, – прозвучал знакомый, слишком спокойный голос Аллода.

Он вошёл неспешно, как будто был здесь хозяином. Что, по сути, и было правдой.

– Где Тойрун? – сразу, без кружев. – Я хочу, чтобы его вернули. Он был… он, помогал мне. Я привыкла к нему.

Он смотрел на неё как на хрупкий сосуд, который может треснуть в любую секунду, но пока ещё цел.

– Я скажу тебе, где он. При одном условии.

– Каком?

– Назови своё имя. Настоящее.

Он сделал шаг ближе.

– Ты – ангел. Я это знаю. Но имя… имя нет, а называть тебя просто светлая мне порядком надоело.

Пауза затянулась.

Амая долго смотрела на него. В его глазах было ожидание. Не торопящее, нет. Он знал, цену информации. И знал, что она – уже почти готова платить.

– Амая, – тихо, но чётко. – Меня зовут Амая.

Он кивнул, будто складывал кусочек мозаики в голове.

– Ты, вернёшь его?

– Он наказан, – просто сказал Аллод, подходя ближе. Встал, не доходя пары шагов, словно оставляя ей пространство – и одновременно давая понять, что контролирует её. – За то, что не уберёг тебя. За попытку побега. И за разбитую губу.

Он посмотрел на неё. В его взгляде не было ни злорадства, ни сожаления. Только констатация факта.

– Ты… чудовище, – прошептала Амая, сжав кулаки. – Он не обязан был…

– Он выбрал путь, – перебил Аллод, спокойно. – А за выбор платят. Всегда.

– Выпусти его! – теперь в голосе дрожала злость. Не страх. Злость. – Немедленно! Ты обещал!

– Нет, – прозвучало с таким спокойствием, что её почти затрясло.

– Ты чудовище, Аллод. Ни честь, ни власть, не дают тебе права, не выполнять собственные обещания.

– А ты, Амая, слишком быстро решила, что имеешь право указывать мне, – ответил он всё тем же ровным голосом. – Ты можешь считать меня кем угодно. Но ты всё ещё в моём мире.

Он развернулся и пошёл к выходу.

– В следующий раз будь осторожней заключая сделку. Сделка – это игра взрослых, светлая. А ты ещё не научилась читать условия, – бросил он через плечо, прежде чем дверь закрылась за ним.

Амая в беззвучной злобе пнула стул, он с глухим треском ударился о пол, надломившись, как её гордость. Она смотрела на обломок дерева – и на себя, глупую, вспыльчивую, пойманную. Демон был прав. А она – снова проиграла. Он сказал “Назови своё имя и я скажу где он”, а она не обратила внимания. Не поняла. Он провёл её, провёл как ребёнка. Её срочно нужно было на воздух.

***

Аллод стоял на балконе, взгляд устремлён в туманное пространство перед ним. Всё вокруг было подчинено его взгляду – его словам, его решениям. Но сегодня даже его уверенность терзалась вопросами, ответы на которые он ещё не знал.

Он слушал своё дыхание. Звезды мерцали, но не приносили умиротворения. В их холодном свете не было ответа, только молчание.

Амая. Она не была обычной. Всё её поведение, её поступки… Он видел в её глазах страх. Но не обычный. Он ещё не знал, что с этим делать, но знал одно – её история не закончится просто так.

“Она, скорее всего, из столицы. Вряд ли бы Галлард искал, своего посланника по провинциям. Но где тогда? Она юная, слишком юная и неопытная. Может академия? Вполне подойдёт под выпускницу. Но почему он решил рисковать её жизнью?" – он задумался, обводя взглядом ночное небо. "Брат, ты решил сыграть свою игру. Ну что ж я тоже готов сделать ставку."

Аллод вздохнул и повернулся к Кадиру, стоявшему в тени.

– Пора действовать. Нам нужно больше информации о том, кто она такая.

Кадир молча кивнул, его фигура сливаться с тенью, словно сама ночь была его одеждой.

– Отправь кого-то в Цилтею. Это не обычный шпионский рейд. Он должен пробраться в самое сердце города, узнать всё. – Он сделал паузу. – Нужно понять, кто она на самом деле. Уверен, что она из академии. Уделите особое внимание этому

Кадир остался в тени ещё пару мгновений, прежде чем ответил.

– Пробраться в столицу… Это не так просто, как проникнуть в деревни на границе.

Аллод вздохнул. Конечно, Кадир прав. Это не сплетни собирать. Это не просто перешептывания на рынке. Это столица, центр их мира, где каждая тень может быть преследователем, и каждое слово – оружием.

– Найди того кто справится. Информация нужна как можно быстрее.

Звёзды на мгновение затмило облако, и Аллод почувствовал, как его решимость крепнет. Он был готов продолжить игру. Всё это начинало складываться в его голове. Он не мог позволить себе ошибку. Он не мог доверять случайностям.

– Я отправлю Валессу. – подумав сказал Кадир. – Она отлично умеет сливаться с местностью. Если не справиться она, не справится никто.

– Хорошо. Пусть отправляется немедленно.

Кадир ушёл, а Аллод остался смотреть на звёзды, словно ища в них ответ.

***

В комнате снова было тихо, только ветер шевелил занавески, играя с лучами света. Эта вечная тишина выводила Амаю из себя. После того как Тойрун перестал приходить, она чувствовала себя совершенно одинокой. Она привыкла к его беззвучному присутствию. Было ощущение, что кто-то есть рядом, а теперь…

Дверь мягко отворилась, и в комнату вошла всё та же служанка – неприметная, с подносом в руках. Легкий шелест ткани, лёгкая поступь.

Амая, сидящая у окна, не обернулась.

– Поставь всё на стол и оставь меня, – бросила она, не отрывая взгляда от света, что пробивался сквозь тучи.

Но служанка не шелохнулась. Стояла, будто вросла в пол. Тишина растянулась, как струна перед тем, как лопнуть.

Амая раздражённо повернула голову – и замерла.

На неё смотрели белые, светящиеся, как лунный лёд, глаза. Всего одно дыхание. А затем – исчезли, сменившись на обычные, карие, немного испуганные.

– Тойрун, – шепнула она. – Прости. Тебя наказали из-за меня.

Он кивнул, будто не собирался даже отрицать.

– Ничего.

Тишина снова. Только ветер, как всегда, дышал за двоих. Амая нахмурилась, встала, подошла ближе, но не коснулась.

– Зачем ты здесь? Почему в таком виде?

Он взглянул на неё – и, как всегда, его глаза говорили ни боли, ни страха. Только то, что нельзя выразить словами.

– Он не запретил… присматривать.

– Так ты следишь за мной?

– Я защищаю.

– В обличье служанки? – Амая вздёрнула бровь. – Это как минимум… неловко.

Он опустил глаза, и на миг в уголках его рта мелькнула призрачная тень – не усмешка, а что-то близкое.

– Так безопаснее. Для нас обоих.

Амая отвела взгляд. Губы дрогнули, и в голосе её прозвучала не злоба, а усталость:

– Мне казалось… что ты исчез. Совсем.

– Тени не исчезают, – сказал он и после небольшой паузы добавил. – Они просто уходят за свет.

Она обернулась на него – и, впервые, позволила себе чуть мягче говорить:

– Ты сможешь приходить ещё?

– Я не должен.

– Я не о долге спросила.

– Если не узнают – да.

– Но ты нарушаешь приказ.

Он кивнул. Один раз. Медленно.

– Ты – важнее приказа.

И в этом простом, негромком признании, без чувств, без страсти, была правда, которая крепче клятвы.

Амая едва открыла рот, чтобы задать ещё один вопрос, когда за дверью послышался шорох – лёгкий, неуверенный, как капля дождя перед ливнем. Кто-то приближался.

Тойрун словно почувствовал это раньше неё. Его взгляд стал стеклянным, пустым, лицо – чужим, облик снова начал меняться, расплываться, и через миг исчез превратившись в тень. Растворился в складке света, ушёл, будто и не было его здесь.

Только лёгкое посеребрение воздуха, будто дыхание звезды прошло по комнате.

Дверь отворилась, и в комнату вошла служанка, неся поднос с едой. Она окинула комнату взглядом, и ничего не заметив, и поставила еду на стол.

– Светлая, – сказала она с поклоном, – вы что-то желаете?

Амая стояла у окна, слегка побледневшая. Но её голос был спокоен:

– Нет. Всё в порядке. Можешь идти.

Когда дверь закрылась вновь, Амая прикрыла глаза, приложив ладонь к груди. Сердце бешено колотилось словно её едва не застали за чем-то непристойным. Было странно понимать что тот, кого она должна была бояться, стал её единственным другом в это мрачном мире.

***

Цилтея. Один из южных кварталов. Высокий дом на краю торговой площади.

Дверь скрипнула, впуская внутрь запах свежего молока и дорожной пыли. На пороге возникла согнутая фигурка в выцветшем платке и серой накидке, волочащая за собой тяжёлую корзину. Несколько кувшинов с молоком глухо звякнули друг о друга.

– Добрый день, милок, – прохрипела старушка, плотно прикрывая за собой дверь. – Молочка привезла. Самого свежего.

На лестнице скрипнула ступень. И в проёме появился хозяин – высокий, светловолосый, в форме, но без оружия.

Она знала, он ждал её. Всегда ждал.

В два шага она оказалась в центре комнаты и выпрямилась. Тело словно вспоминало себя: бедра приняли уверенный изгиб, плечи расправились, походка стала гибкой и грациозной.

Старое тряпьё соскользнуло на пол. Под ним – обтягивающий чёрный костюм, лёгкий, как дым, и подчёркивающий каждую линию её роскошной фигуры.

Его взгляд вспыхнул как спичка. Он смотрел на неё, будто видел мираж, который сам боялся потревожить.

Валесса тихо рассмеялась, и шагнула ближе, позволяя пальцам скользнуть по его плечу.

– Скучал по мне, милый? – прошептала она ему в ухо, горячим дыханием касаясь шеи.

Он вздрогнул, но не коснулся её. Только сжал челюсть.

– Ты очень рискуешь, Лесс, – сказал он хрипло. – В городе неспокойно.

Она слегка отстранилась, склонив голову.

– Была неподалёку, – сказала она, касаясь его подбородка кончиком пальца. – Ну как я могла не заглянуть к тебе?

Пока он сдерживал себя, пальцы Валессы плавно скользнули вниз, и – совсем невинно – поправили его пояс. Он выдохнул резко, как после ранения.

– Тебе опасно здесь находиться, – пробормотал он, отворачиваясь к окну. – У нас… проблемы.

Она сразу насторожилась. Перешла в режим хищницы.

– И что могло такого произойти, что ты даже не смотришь на меня?

Прошептала она ему в шею обнимая его сзади.

– Пропала реликвия. Не просто реликвия – Та, реликвия.

– Та? А если бы была не та, ты был бы более приветлив.

Он остановил её руку на своём ремне.

– Лесс, ангельский меч, исчез из сокровищницы.

– Ты прав, не поверю. – Валесса отодвинулась от него, и с обидой в голосе добавила. – Так и скажи что надоела, нечего небылицы выдумывать.

– Как ты можешь? – голос ангела дрогнул. – Я не вру. Его похитила девчонка. Ученица Академии. Даже не окончившая обучения.

Валесса чуть приподняла бровь.

– Серьёзно? Ты хочешь чтоб я поверила что ангелы в белых хитонах проиграли какому-то птенчику?

– Не просто птенчику. Галлард уверен, что она была не одна. Что это ваших рук дело. И я должен был бы задержать тебя.

Он замолчал, сжав кулаки. Валесса смотрела на него с лёгкой усмешкой, в которой сквозила не насмешка, а опыт.

– Но ты этого не сделаешь потому что?

Он посмотрел на Валессу, его взгляд в этот момент говорил больше тысячи слов.

– Ну так задержи меня. – Она протянула руки словно, предлагала себя заковать.

– Не говори так Лёсс. Ты же знаешь что я этого не сделаю. Но думаю тебе важно будет знать что Галлард приказал схватить семью девчонки. Он дал десять дней. Либо вернёт она реликвию, либо он казнит её семью. Всех.

– Десять дней, говоришь… Интересно.

– Уже осталось восемь.

Он встретил её взгляд, тяжёлый и напряжённый.

– Почему ты мне это говоришь?

– Ты – моя единственная слабость. А у слабостей есть цена. Только не делай глупостей, Лесс.

Она подошла ближе и, слегка касаясь его губ, едва ощутимо, проговорила:

– Я не делаю глупостей. Я ими играю.

Один поцелуй, манящий, жгущий и она отступила. А через минуту из высокого особняка, выходила старушка с тяжёлой корзиной. И едва волоча ноги, направилась к выходу из города.

Глава 8.

Три дня прогулки по вражеским землям, две ночи без сна, и вот она – перед дверью в тронный зал.

Стражи по привычке пропустили её. В этом замке никто не был столь незаменим, как Валесса.

Двери открылись сами собой. Старая магия, чуткая к знакомым шагам.

На троне, откинувшись, сидел Аллод. Глаза полуприкрыты, в пальцах – длинный витой кристалл, словно застывший кусок льда. И всё равно – каждый мускул настороже.

Он не просто ждал. Он чувствовал её приближение. Как всегда.

– Три дня, – сказал он, не поднимая взгляда. – Никто не смог бы быстрее.

Валесса остановилась у подножия трона и, как водится, поклонилась.

– Что принесла моя птичка сегодня?

– А твоя светлая, ещё та штучка. – начала она без предисловий. – Она стащила меч из сокровищницы твоего братца.

Аллод открыл глаза. Пелена задумчивости слетела мгновенно.

– Уверена?

– Да её ищут все, даже уличные шавки рыщут по её следу.

– Неужели он объявил на весь светлый мир, что утратил меч?

– Нет. Объявлено, что Амая дочь Солнара, похитила некую реликвию. И ей предложено вернуть сию покражу, добровольно. Иначе “самый светлый из всех светлых”, казнит её родителей и близнецов, двух лет отроду.

Лицо Аллода стало каменным, а в глазах полыхнуло алое пламя.

– Сколько у нас времени?

– Галлард дал десять дней, когда я пришла оставалось восемь, минус ещё три. Итого пять дней. Ах, да, и ты не поверишь – девчонка то, ещё не окончила академию.

Он встал. Высокий, холодный, будто высеченный из ночи.

– Аллод, ты чего? Это всего лишь парочка светлых – она медленно поднялась по ступеням, и положив руки ему на плечи заглянула в глаза. – Это всего лишь показательная жестокость… Галлард жаждет шума. Хочет вернуть своё самым быстрым путём.

– Он боится. А когда он боится – перегибает. Пострадают невинные. – Он смотрел на неё. – У тебя есть предложения?

– Отдай ему светлую, – просто и не задумываясь сказала Валесса.

– Нет! – Аллод ответил слишком резко, а когда понял это, добавил более спокойно. – Она ключ к играм брата. И пока я не пойму какова её роль. Она и шагу не сделает с моих земель.

Валесса кивнула.

– Девчонка слишком строптива. Если хочешь от неё чего-то добиться, она должна поверить тебе.

Аллод отошёл к окну. За стеклом стелился туман – мягкий, вязкий, как молчание перед смертью.

– Допустим ты права, и я смогу расположить её к себе.

– Не расположить, а именно добиться доверия. Это разное, не мне тебе объяснять. Она умна и захочет сама разобраться в том, кто чего стоит. – ответила Валесса. – Но, не заиграйся с ней, она и так в твоих мыслях занимает слишком много места.

Аллод не ответил. Валесса с тоской посмотрела на его спину, но в глазах её блеснуло нечто иное – колючее, хищное. Она ушла, как уходит тень, решившая дождаться своей ночи.

***

Ночь была тихой. Той тишиной, в которой можно услышать, как движутся облака. Ветер ласково скользил по краю ставни, и полог над кроватью покачивался, будто на волнах забытой песни. Свет луны лежал серебряным пятном на полу.

Амая спала, свернувшись калачиком как ребёнок. Плечо обнажено, волосы рассыпались по подушке, дыхание ровное. Лишь в уголках губ – тревога, незавершённая мысль, ускользнувшая за сном.

Сначала – тень. Потом – шаг. Ни скрипа, ни шороха. Воздух стал гуще, будто его пронзили холодом. В комнате стало зябко.

Он подошёл, не отводя взгляда. Тойрун долго смотрел на неё – чужую и слишком живую для этого мира. Как будто время ещё не коснулось её полноценно.

Пальцы потянулись. Осторожно, как к раненой птице. Он легко коснулся плеча.

Амая вздрогнула, и проснулась, резко сев в постели. От испуга – выдох, от прикосновения – дрожь. Она обхватила себя руками, будто защищаясь от мороза.

– Ты… – голос её сорвался. – Ты холодный…

Её взгляд наткнулся на его лицо. Его глаза смотрели печальней чем обычно.

– Тойрун? Что ты здесь делаешь?

Он молчал, опустив глаза.

– Прости. Я услышал. Случайно.

– Что слышал?

– Разговор. Валесса. И… он.

Её сердце сжалось. Сон растаял, уступая место страху.

– О чём?

– О тебе. О мече. О семье.

Повисла пауза. Как же её сейчас раздражала его манера говорить.

– О моей семье? Тойрун, что случилось?

– Он… Галлард… забрал их.

Она вскочила с кровати – одеяло соскользнуло на пол. Пальцы вцепились в ткань сорочки, как будто в этом была хоть какая-то защита.

– Кого? Мою семью? Маму? Папу? Кого?

– Всех.

– Зачем?

– Чтоб они ответили… вместо тебя.

– Ответили за что? Почему они?

– Он дал… десять дней… чтоб вернуть меч… Осталось пять…

Она замерла. Мир стиснулся, как в кулаке. Плечи её поникли, губы побледнели.

– Он что правда если я не вернусь… Но за это же… Смерть…

– Они умрут… вместо тебя…

Подтвердил Тойрун, не смягчая слов. Тишина окутала их. Даже ветер стих.

– Зачем ты пришёл? Зачем рассказал мне?

Он долго не отвечал. Потом посмотрел ей в глаза – и в этом взгляде не было льда. Только та боль, что зреет в молчаливых.

– Потому что… Должен…

– Ты ведь можешь мне помочь?

Она шагнула ближе. Он не отступил, продолжая смотреть ей в глаза.

– Помоги мне, – сказала она тихо. – Я не могу сидеть здесь как узница. Я должна их спасти. Они не могут погибнуть из-за моей ошибки.

Он отвёл взгляд.

– Я подумаю, – прошептал он и исчез.

Остался только холод. И разбуженная ночь, что уже не убаюкает.

Она ходила по комнате туда-сюда, как зверь в клетке. Мерила шагами пространство, в котором не находила покоя.

"Пять дней. Мама, папа… близнецы. Близнецы, которым я пела на ночь. Пять дней."

Окно – это же путь. Один раз почти вышло. Почти – значит, может получиться.

Она тихо, распахнула ставни. Холодный воздух ударил в лицо. Где-то во тьме шумели деревья. Пахло мхом, ночным цветением и тенью.

Амая стояла у окна, сжимая в пальцах узелок – плащ, и остатки ужина. Руки дрожали. Не от холода – от осознания. От слов Тойруна. От угрозы, повисшей над её семьёй, как меч над тонкой нитью.

Она подтянулась, вытянулась всем телом и ловко скользнула наружу. Земля приняла её с шорохом. Ни крика. Ни света. Только влажная трава под босыми ногами.

"Сейчас. Только бы дойти до леса. Там тропа вниз, к оврагу. А дальше, я найду дорогу"

Она пробралась через сад, зацепилась за кустарник, пригнулась под аркой. Ещё несколько шагов, ещё немного – и свобода…

Но вдруг – движение. Тень, едва уловимая. Скользнула, преградив путь. Пальцы легли на её плечо – лёд. До боли. До звона в костях.

– Снова? – прозвучал её тихий, почти печальный голос. – Тойрун, отпусти.

– Я не отпущу тебя одну.

Амая рванулась, но он не удерживал. Только стоял, глядя в темноту, будто искал там ответ.

– Они погибнут, если я останусь. Я не могу… Тойрун, я не могу сидеть и ждать, – её голос дрожал. – Ты же сам всё слышал.

Он кивнул. И после паузы – короткой, как разрыв нити – протянул руку. Не к ней – в сторону леса.

– Я покажу путь. К Лусаре.

Амая вскинула глаза.

– Ты?.. Ты правда это сделаешь?..

– Пойдём.

Он шагнул вперёд, и в отблеске тусклого света она увидела в его лице нечто новое. Не просто решимость. Не просто боль. Он делал выбор.

И они исчезли в темноте – одна в плаще, другой в тени. Оба – с душами, полными молчаливого огня.

Они вышли к реке под утро. Лусара, лениво полоща берега, мерцала в предрассветной дымке. Туман лёгкой вуалью клубился над водой.

Амая стояла на кромке берега, босая, в тёмном плаще. Ветра не было, и всё вокруг казалось остановившимся – даже птицы молчали, будто затаились наблюдая.

Тойрун молчал. Он был в облике служанки, но тень на песке уже предала его – тень была мужской, высокой, с обострёнными плечами и длинной шеей.

– Ты не пойдёшь со мной? – спросила она, не оборачиваясь.

– Не могу, – тихо ответил он.

И через мгновение добавил.

– Там, где много света… моя тень слишком длинна.

Она вскинула голову, вдохнула влажный, прохладный воздух.

– Тогда это прощание?

Он шагнул ближе, коснулся её плеча – холодно, как всегда.

– Если бы мог… я бы пошёл с тобой… до конца.

Она молчала, только сжала свои плечи, будто защищаясь от ветра, которого не было. А потом резко обернулась и обняла его. Быстро, судорожно, с каким-то отчаянием.

Он замер. Его руки остались вдоль тела – неподвижные, чужие. Она почувствовала, как холод от него проходит сквозь её пальцы, как будто обнимает ледяной столб.

– Береги сердце. Свет не всегда мягок. – тихо сказал он.

– И тьма не всегда зло, – прошептала она, отступая.

Они смотрели друг на друга долго, как будто не хотели отпускать. А потом Тойрун медленно развернулся и пошёл в сторону леса. Его шаги были почти бесшумны, и вскоре он исчез среди деревьев, растворившись, как и положено тени.