Обречённые на любовь.

– Похоже на оружие ангелов, но я не встречал такого раньше. Что это за меч?

– Однажды ты спросил, можно ли меня убить, – сказал Аллод, голос его был тих, но прозрачен, как остриё кинжала.

Кадир поднял глаза.

– Да, помню, – мрачно отозвался он, медленно поворачивая меч руках, словно любуясь его гранями.

– Вот ответ, – сказал Аллод. – Это – единственное оружие которое может меня убить.

Меч в руке Кадира дрогнул, и он поспешил спрятать его в ножны.

– Кто тебе это принёс? – наконец спросил Кадир, осторожно, словно боясь разбудить спящее проклятие.

– Девчонка. Светлая. Мелкая. С большими глазами налитыми ненавистью.

Кадир усмехнулся, сухо, без радости.

– Она мертва?

– Нет. – Аллод усмехнулся краем рта.

– Почему?

– Не знаю… есть в ней что-то, не пойму что. Я хочу разобраться.

– И где же она раздобыла это? – спросил Кадир передавая меч Аллоду.

– У Галларда, – спокойно ответил Аллод, словно речь шла о выборе блюда на обед.

– У ангелов было оружие способное убить тебя? – в глазах Кадира появилось искреннее удивление. – Значит ли это то что у тебя есть такое же против короля ангелов?

– Нет меч един.

– Значит эта штука может убить Галларда? – во взгляде Кадира вспыхнул огонь.

– Может. Но он был создан не для уничтожения, а для поддержания равновесия. Меч был выкован в самых глубинах чертогов Небесного Отца, среди звёздных огней и врат мироздания. Каждый изгиб лезвия был пронизан молниями, вырванными из сердца самой вселенной, каждый штрих был вырезан рукой Небесного Отца. Он должен хранился в светлом мире, считается что он может впитывать эмоции, поэтому ему никогда не позволяли соприкасаться с тьмой.

Аллод замолчал. Тишина в зале стала давящей, тяжёлой, словно вечерний туман на демонических пустошах.

– То что он здесь это не правильно Кадир. Его не должно быть здесь.

– Ты ведь не собираешься возвращать его Галларду?

– Я пока не знаю что делать. Мне нужно подумать. А ты проследи чтоб девчонку устроили нормально. Не хочу её пугать. Мне нужно чтоб она заговорила.

– Сделаю не беспокойся.

Аллод кивнул и вышел на балкон. За его спиной отрылись огромный чёрные крылья, по которым пробежали огненные всполохи. Лёгкий взмах и король демонов взмыл в тёмное небо.

Кадир задумчиво смотрел ему вслед, а потом покачав головой отправился выполнять поручение.

***

Амаю грубо втолкнули в комнату, и дверь за ее спиной захлопнулась с оглушительным грохотом. Она стояла, ощущая пустоту в груди и холодный пот на лбу. Шаги за дверью стихли и наступила пугающая, тяжёлая тишина. Чужой, тёмный мир обступил её со всех сторон. Воздух казался вязким, его можно было бы пить глотками. Стены – тёмными тенями давили на сознание.

Пустота, холод, липкий страх – всё это подступало к ней, затопляя её изнутри. Страх не ударил сразу. Он тихо заползал в сознание разливаясь ядом, капля за каплей, изнутри. А потом медленно, методично начал обвивать сердце тонкими ледяными лентами.

Больше всего она боялась, что не сможет выбраться отсюда. Всё её тело напряглось от чувства растерянности, разум дрогнул, но в последнюю секунду, когда тьма почти сомкнула кольцо, Амая вырвала себя из его лап.

Нет, она не будет сидеть и плакать. Она всегда была воином. Гнев и решимость смешались в её груди, вытеснив страх и начавшую было зарождаться панику. Гнев разгорелся понемногу, острый, горячий. Выжигая все чувства, оставляя после себя только чистую, звенящую решимость. В висках пульсировала боль.

Она не собиралась сдаваться. Даже когда поняла, что её "гениальный план" рассыпался на куски, так и не начавшись, она потёрла виски.

"Да как же так? Я ведь всего на секунду глаза прикрыла."

Перед глазами пронеслись обрывки воспоминаний: ледяная вода, холод обжигающий кожу, борьба за воздух. Ей нужна была передышка – всего мгновение… И стоило только расслабиться, как на неё обрушился удар.

Она даже не успела увидеть их лиц. Только грязный, вонючий плащ, запах которого всё ещё стоял в её ноздрях, и чувство, будто её швырнули через миры. Портал. Это точно был портал – она ощутила его кожей.

А потом он… Не такой, как на картинках в книгах. Хуже. Одного его взгляда хватило, чтобы по позвоночнику прошёл ледяной ток. А голос… Голос будто растёкся по венам, проник под кожу, оставляя за собой только пустоту и ужас.

Страх вторгся снова, волной, накрывшей с головой. Меч. Теперь он в его руках. Словно сама судьба вывернулась наизнанку. Слёзы подступили к глазам, но Амая их проглотила, вдохнула поглубже, беря себя в руки.

“Так девочка, сейчас не время раскисать.”

Голос Торина в её памяти прозвучал твёрдо и ясно, словно он держал её за руку. Брат. Он был её якорем. Её сталью.

Она подошла к двери и на мгновение замерла положив руку на ручку. Короткое движение, полное уверенности, но… как и ожидалось, дверь была заперта. “Думаете ангела остановит какая-то дверь?” Подумала улыбнувшись Амая.

Руки её сжались в кулаки, глаза затуманились светом. Она подняла руку, сосредоточив внимание на своём внутреннем огне, на энергии, что горела в её теле. Руны на её предплечьях вспыхнули чистым голубым светом, и она отпустила магию, направив её прямо на дверь. Сила её света сжалась в яркую вспышку, но тут же наткнулась на стену. Мгновение, и её свет был отброшен, как слабый ветер. Сердце сжалось в груди, и она почувствовала, как по коже пробежал холод – от удара тёмной магии, как будто её сила растеклась по стенам этого мира, не найдя выхода. Она не успела даже понять, что произошло, как осела на пол, чувствуя как у неё внутри магия продолжает бурлить не находя выхода. Сильный жар расползался по её рукам, и она с трудом подняла взгляд на комнату, где всё расплывалось.

Открыв дверь, Кадир увидел удивительную картину. Маленькая светлая девушка ангел, сидела на полу с опалёнными руками и блуждающим по комнате ничего не понимающим взглядом.

Кадир замер на пороге, приподняв бровь, словно не был готов к тому, что увидел.

– Ты что пыталась сбежать? – спросил он, не скрывая лёгкого удивления, взгляд скользнул по обожжённым рукам.

Амая прищурилась, поднялась с пола, едва удерживаясь на ногах. Боль от ожогов пульсировала в ладонях. Она молчала. Просто смотрела на незнакомца, чей взгляд казался проникающим сквозь неё.

– Ты смелая, – добавил Кадир с лёгкой усмешкой. – И… не очень умная.

Амая открыла рот, чтобы ответить, но из груди вырвался только всхлип, а за ним хриплый выдох.

– Да уж. Светлой магией дверь в замке Аллода не откроешь, – продолжил он, не спеша переступать порог, шаги его звучали тяжело и гулко по каменному полу. – Мы не строим здесь клеток для кроликов.

Амая резко отпрянула к стене, её тело дрогнуло от боли в обожжённых руках. Воздух в комнате стал тяжелым, как в преддверии грозы.

– Не трогай меня! – прохрипела она, пытаясь сделать голос твёрдым, но дрожь всё же прорывалась.

Кадир лишь хмыкнул.

– Боишься? Правильно. Но знаешь, страх не отменяет глупости, – его шаги продолжали эхом отдаваться в её голове, заставляя сердце биться быстрее.

Её спина вжалась в стену, каждый мускул напрягся, как будто готовился к прыжку. Глаза горели не только злостью, но и безумным страхом, скрытым за этой агрессией.

– Подойди ближе и пожалеешь, – процедила она сквозь зубы, но несмотря на твёрдость слов, ноги не выдержали, и она медленно сползла на пол, не в силах больше стоять.

Кадир присел перед ней, ловя её взгляд – острый и отчаянный. Легко и спокойно, как с упрямым ребёнком, он взял её за обожжённые руки.

Амая попыталась вырваться, но он не отпускал её.

– Успокойся, я не для того сюда пришёл, чтобы добить тебя, – его голос стал мягким, словно подталкивая её расслабиться. – Хотя, если будешь так огрызаться, кто знает…

Она замерла, напряжённая как струна, но не отступила.

– Что тебе… нужно?

– Пока что всего лишь вытащить тебя из угла. – Кадир разжал её пальцы, его тёплые ладони, словно поглощали её боль, успокаивали её, но не до конца. – У меня приказ: "Не пугать". Но, если честно… – он усмехнулся уголком рта, – у тебя и так лицо, как у зайца перед лисой.

Амая попыталась выдернуть руки, но снова ничего не вышло и она сдалась. Губы её дрогнули.

– Я не заяц… – прошептала она, как будто убеждая себя в этом.

– Нет, определённо не заяц, – кивнул он, аккуратно поднимая её на ноги. – Ты маленький птенец, которого бросили в клетку со змеями.

– И ты… один из них – прошептала она, и голос её снова дрогнул.

– Кто знает? – Кадир слегка улыбнулся. – Может быть, я та змея, которая решит не кусать птенца… сегодня. Идти можешь?

Амая кивнула. Но стоило ей сделать всего пару шагов как она покачнулась и упала бы, не поймай он её.

Кадир вздохнул поражаясь упёртости этой хрупкой светлой. Он осторожно поднял Амаю на руки. Сначала она пыталась дернуться, освободиться от его рук, но её силы быстро иссякли. Беспомощность – чувство, которое она не испытывала никогда раньше, сжало её грудь. Но она, привычно спрятала эмоции.

Её взгляд всё ещё был полон ярости, но внутри начинал нарастать, холодный бессильный ужас. Слишком много произошло за столь короткое время. Этот демон нёс её через гулкие тёмные коридоры. Ей казалось что окружающая тьма, давит на неё. Стены казались мрачными, угрюмыми, словно молчаливые свидетели её поражения.

Когда Кадир положил её на кровать в небольших, но уютных покоях, Амая едва успела заметить, как тёмный воздух комнаты отразился в зеркале. Она чувствовала себя разбитой. Даже её магия, которая всегда была рядом, как часть её сущности, теперь казалась отдалённой как мираж.

– Жить пока будешь здесь, – сказал Кадир тихо. Он отошёл на шаг, но взгляд его оставался прикован к ней. – Не советую повторять подвиг с побегом. Ты не сможешь открыть дверь, светлая. Побереги силы.

Это было сказано таким спокойным тоном, что Амая поверила. В её душе начало разгораться новое пламя – если не бороться с этим местом, она точно потеряет себя. Привычного света здесь не было, только тяжёлый воздух и тихий, зловещий шорох тени. Она медленно подняла взгляд, встречая холодный спокойный взгляд Кадира.

– Ты не понимаешь, – прошептала она, но в голосе слышалась уже не только ярость. В нём было нечто большее – неведомый страх и отчаяние. – Я не перестану пытаться.

– Я говорю лишь о том, что б ты не угробила себя в этих попытках. А и ещё, познакомься, – дверь за спиной Кадира тихо скрипнула, – это Тойрун. Он будет твоим стражем, ну или нянькой, это как тебе больше нравится.

Когда Амая увидела Тойруна, то едва сдержалась чтоб не закричать. Он был похож, на нечто, с чем не хочется сталкиваться. Его тело было тёмным, почти чёрным, с едва заметными светящимися рунами, которые пульсировали будто живые, при каждом его движении. Рубашки на нём не было, только тускло поблёскивающее ожерелье и два широких браслета. Он был высоким, худым, одновременно пугающим и загадочным. Её глаза сразу зацепились за его лицо, за его глаза, белые, как тусклые огоньки, лишённые всякой жизни. Они не отражали эмоций, и от этого становилось ещё страшнее. Они были как пропасть, в которой не было ни боли, ни сожаления, ни страха – только безжизненная пустота. Как два тусклых огня, которые не освещают, а лишь поглощают всё вокруг. Глядя в его глаза, Амая чувствовала, как её собственная душа замерзает. Он был чем-то чуждым, чем-то из другого мира, без лица и без сердца.

Кадир внимательно наблюдал за эмоциями сменяющимися на её лице, от удивления до тихого ужаса. Оставшись довольным произведённым эффектом, он сказал.

– Надеюсь вы подружитесь.

Амая бросила на Кадира перепуганный взгляд.

– Пусть он уйдёт. – едва слыша сама себя попросила она.

– Он не уйдёт, светлая. Теперь он твоя тень. Советую всё же обуздать свой страх, Тойрун не самое страшное, что тебе предстоит увидеть. Если что-то понадобится, он будет ждать у двери снаружи.

С этими словами Кадир вышел, а за ним как безмолвная тень вышел и Тойрун.

– Что ты такое? – прошептала Амая как только дверь за ними закрылась.

Глава 3.

Аллод стоял на краю парящего острова, на котором и находился его дворец. Глядя на тёмные территории, которые сливались с горизонтом. В его руке был меч, холодный и тяжёлый. Как память о давнем времени, когда он был не королём, а просто сыном. Три тысячи лет назад, они стояли с отцом на балконе его чертога, и тот, увидел тревогу, которая давно зрела в Аллоде. В тот день отец сказал что они отправляются править одним из его самых любимых миров. И его брат получил меч отца и светлую сторону.

“– Что тревожит тебя, сын мой? – спросил он, голос его был тих, но такой чёткий, как штиль перед бурей.

– Я тоже достоин, – ответил Аллод, не поднимая взгляда, как будто скрывая свои истинные мысли за тяжёлыми словами.

– Конечно достоин. Более чем достоин, – отец положил руку ему на плечо, успокаивая. – Но твой брат не справится с теми, к кому я тебя отправляю. У тебя стальной характер, ты сможешь вести их. Они не станут слушать слабого лидера.

– Править сложными созданиями он не может, но может хранить твой меч? – спросил Аллод, наконец подняв взгляд на отца.

– Меч не может находиться на тёмной стороне, сын. Он не будет инструментом справедливости, там он станет чистым злом. Но знаешь что, я позволю тебе взять с собой часть нашего дома. – Отец подошел к стене и один из камней послушно лёг в его руку. – Возьми Аллод, я знаю, ты найдёшь ему верное применение.”

Аллод прикрыл глаза. Сейчас он стоял на том самом камне. Он вырастил из него остров, на котором и построил свой дом. В его руках было то что не смог сберечь его брат. Оставался лишь вопрос, это он дал девчонке меч, или просто не смог обеспечить достойную защиту?

Аллод поднял глаза к небу.

– Что мне делать, отец? – прошептал он, но ответом было только молчание.

Он и не ждал ответа. Он понимал как никто, что не стоит отвлекать отца по таким мелочам. Мир на грани гибели, да. Потерянная реликвия, однозначно нет.

***

Полумрак окутывал комнату, словно мир выцвел за границей реальности. Амая дышала неровно, ещё где-то в краях сознания цепляясь за остатки сна.

Шорох. Тихий, осторожный, словно кто-то не хотел тревожить сон. Её глаза распахнулись. Резко, без переходов – как у загнанного зверя. Сердце сжалось, когда она увидела темную фигуру у стола. Едва слышный вдох, и она судорожно вжалась в холодную каменную стену.

Фигура не приближалась. Осторожно, почти бережно, поставила на каменный столик деревянный поднос. Запах тёплого хлеба и пряных трав коснулся её чувств, но не смог перебить страх.

– Кто ты? – хрипло выдохнула Амая, голос предательски дрожал.

Фигура слегка наклонила голову. В полутьме сверкнули его белые глаза.

– Шейпшер, – ответил он, сухо, едва слышно, словно ветер шевельнул пыль.

От его голоса у Амаи по коже побежали мурашки, будто сама тьма прошлась ледяными пальцами по спине.

Шейпшер.

И тут сознание будто раскололось: в памяти вспыхнули слова старого лектора, который, лениво постукивая указкой по пыльной карте миров, вещал ученикам ангельской академии:

"Шейпшеры, дети несбывшихся амбиций и проклятых ритуалов. Все они когда-то были великими магами, но, возжелав силы выше дозволенного, они потеряли душу. Без души, без якоря, шейпшер – пустая оболочка, наполненная чужими образами. Они могут принимать любую форму. Их истинный облик скрыт за сотнями масок. Не верьте им. Не говорите с ними. Избегайте контакта с этими существами. Не пытайтесь стать для них другом. Шейпшер – не живое существо. Это остаток желания жить любой ценой."

Она дрожала, чувствуя, как воспоминания обрушиваются на неё, словно ледяной дождь.

Фигура всё ещё стояла у двери, неподвижная, как тень, что жила своей собственной жизнью.

– Кто решил, что я стану есть эту стряпню мерзких демонов?! – сорвалось с её губ, как брошенная в лицо перчатка.

Не дожидаясь ответа, она одним резким движением, вскочила с кровати и смахнула поднос на пол. Глиняный горшок раскололся с глухим треском, еда рассыпалась по каменному полу, выпуская в воздух жаркий аромат свежего мяса и специй.

Тойрун даже не вздрогнул. Он лишь холодно посмотрел на неё – взглядом пустым, бесконечным, как тёмные воды без дна. Ни осуждения, ни злости, ничего. Лишь пустота.

Потом молча развернулся и вышел, оставив за собой лёгкий, почти неслышный шорох одежды.

Амая сердито плюхнулась обратно на кровать. Она уткнулась носом в подушку, решительно отворачиваясь от опьяняющего аромата еды. Но желудок – предатель – сжал её изнутри, словно в кулак. Она зарычала сквозь зубы и крепче прижалась к подушке, пытаясь унять мучительное желание обернуться и подобрать хоть кусочек мяса.

"Никогда, – упрямо подумала она. – Никогда не стану есть из рук демонов."

А подушка пахла чужим домом. Пахла местом, где она не хотела быть. Как же ей сейчас не хватало, светлой комнаты в родительском доме, аромата цветов, запаха маминых блинов. Здесь всё было чужим, ненавистным. Пропитанным запахом борьбы, которую она теперь должна была выиграть. Амая закрыла глаза, и пыталась составить план возвращения меча, убийства главного демона и желательно возвращения домой. Но мысли путались, словно кто-то огромной ложкой перемешивал их как суп в казане.

Тойрун вернулся утром. В комнате стояла тишина. Всё было так же, как он оставил: еда валялась на полу, воздух пропах холодным мясом и пряностями, запах был тяжёлым и удушливым. Он знал что светлые бывают гордыми. Но чтобы настолько?

Тойрун шагнул ближе, ожидая увидеть насмешливый или презрительный взгляд. Но она не повернулась. Не шелохнулась вовсе.

Он подошёл к кровати. И услышал. Хриплое, сбивчивое дыхание, глухое сипение в груди. Не раздумывая, он протянул руку и коснулся её лба. Кожа была горячей, обожжённой лихорадкой.

На миг его глаза вспыхнули тусклым белёсым светом. Потом он стремительно выпрямился и исчез за дверью, не произнеся ни слова.

Болезнь. После ледяной воды. После удара магией. После глупого, гордого упрямства. Он должен был действовать. Сейчас или будет поздно.

Вскоре в комнату вошли двое.

Первый – сутулый старый демон в тёмном балахоне с символами врачевания. Его лицо было скрыто глубоко натянутым капюшоном. Второй Кадир.

Лекарь молча прошёл к кровати, небрежно кивнув Тойруну, что стоял в тени. Кадир стоял сзади, скрестив руки на груди и наблюдая.

Лекарь положил ладонь на лоб Амаи. Лицо его исказилось. Он откинул одеяло и перевернул Амаю на спину. Она лишь едва слышно застонала. Несколько движений, и над телом вспыхнули тусклые руны, показывая внутреннее состояние. В слабом свете магических рун, её кожа казалась почти прозрачной как пергамент.

Лекарь мрачно выдохнул.

– Простуда, истощение, тяжёлый магический удар. Её тело не справляется… – Он покосился на Кадира. – Я не могу дать гарантию, что светлая выживет. Вероятность крайне мала.

Комната будто сжалась, воздух стал тяжелее.

– Делай всё что нужно, – раздался пронизанный угрозой голос. – И не вздумай ошибиться.

В дверном проёме появился Аллод. Он стоял там, как воскрешённый монумент – с холодной решимостью в глазах и ледяной тишиной вокруг. Он шагнул в комнату, и от его присутствия словно исчезло всё тепло.

Тойрун, стоявший у стены, чуть заметно напрягся, но ничего не сказал. Его взгляд был острым и настороженным, а в комнате в этот момент повисла такая тишина, что её можно было почувствовать.

Лекарь, едва заметив Аллода, побледнел и серая кожа демона приобрела зеленоватый оттенок. Он склонил голову и снова вернулся к Амае, сдавленно выдохнув. Ему не впервой было лечить светлых, но чтоб сам король выказывал волнение, такого не было.

Аллод не двигался, стоял в полумраке, словно сама темнота стояла за его спиной. И вот его взгляд скользнул в сторону Кадира

– Проследи чтоб было всё необходимое.

Ещё раз взглянув на едва живую Амаю, не говоря больше ни слова он вышел.

Амая совершенно не понимала где она и что происходит.

Сначала – тишина. Глухая, вязкая, давящая как саван. Потом – вспышка. Миг ослепительного света, будто проблеск над чёрной бездной. И прикосновение – холодной ткани к раскалённому лбу.

Чей-то силуэт маячит рядом, расплывчатый, будто тень прошлого. Он сидит неподвижно, и кажется, что-то шепчет… но слова тонут в гуле горячки.

Провал.

Следующее пробуждение – горечь отвара во рту. Кто-то поддерживает её голову. Ладони крепкие, осторожные. Воздух густой с запахом трав и коры, тяжёлый, непривычный, тёмный.

Провал.

Иногда до неё долетает голос. Сухой рваный, словно шелест листьев в осеннем лесу:

– Не смей умирать светлая.

Слова ускользают, но остаются эхом. Темнота возвращается, засасывает в себя.

Иногда, в зыбких просветах сознания, она замечает фигуры. Одна – сутулая, в сером балахоне, пахнущая лекарствами и хвоей.

Другая – высокая, с ледяным, слишком внимательным взглядом. Он не говорит. Просто смотрит, и от этого взгляда становится не по себе.

А бывает и третье присутствие. Его невозможно увидеть – только ощутить. Тяжесть. Холод. Власть. Как будто сама тьма склоняется к её постели, не касаясь, но вбирая в себя каждый вдох.

Так тянутся дни. Или часы. Или вечность.

Сквозь жар, бред, сквозь зыбкие сны и рваное дыхание она цепляется за одну мысль, как утопающий за корень в бурлящем потоке.

“Так девочка, сейчас не время раскисать. Борись”

Их говорит чей-то голос, такой родной и теплый, но чей?

Тойрун стоял у кровати, напряжённый, как натянутая тетива. Комната дышала ароматом трав, в воздухе мерцал слабый магический свет от исцеляющих рун. Но ничто не могло заглушить её дыхание – хриплое, неровное, словно умирающий ветер среди пустынных дюн.

Он был с ней каждый день. Приносил лекарства и свежую воду, менял повязки, пропитанные настоями, что пахли горечью и надеждой. И каждый раз – ждал. Ждал что дрогнут веки. Вздоха. Слова. Но Амая оставалась в плену лихорадки, её тело – тихий костёр, в котором ещё тлела душа.

Иногда она говорила, и тогда Тойрун склонялся ближе, стараясь уловить хоть кроху смысла в её словах.

Сегодня было хуже. Кожа Амаи стала почти прозрачной, будто душа иссушала тело изнутри, не находя зацепки, чтобы остаться. Он не был лекарем, но понимал – время ускользает, как вода сквозь пальцы.

И вот сегодня он разобрал в бессвязном бормотании.

– Свет… слишком темно…

Эти слова были, как нож в сердце. Сердце, которое, давно стало камнем, болезненно сокращалось. Как же он раньше не догадался.

Тойрун вышел, а через час в комнате собрались все.

Лекарь, Кадир, Тойрун и, наконец, Аллод. Он не вошёл – он ворвался, как буря как неотвратимость.

Лекарь провёл рукой над телом Амаи. Руны, вспыхнув, осветили её грудь тусклым сиянием. Он заговорил, и голос его был, как рокот далёкого грома.

– Простуда уже ушла, но магическое истощение не проходит. Дух гаснет. Лекарства удерживают тело, но душа… она не сражается. Без солнца она умрёт. А здесь – его нет. Дайте ей спокойно уйти.

Слова повисли в воздухе как приговор. Даже огонь в лампах потускнел. Тишина натянулась как канат. И в ней прозвучал голос, который мог сдвинуть горы.

– Перевезти её в Лускар. К границе. – Голос Аллода разрезал воздух как меч.

Лекарь вздрогнул. Кадир вскинул бровь – но лишь кивнул. Он понял. Король Тьмы… отдаёт её свету.

Аллод смотрел на неё, и в груди что-то болезненно сжалось. Что-то что не позволило ему уйти. Он уже видел однажды как умирала светлая, видел и ничего не смог поделать. Но сейчас… он резко развернулся, и его голос был холоден, как клинок, вынутый из ножен.

– Я сам прослежу.

Аллод ещё несколько секунд стоял, глядя на Амаю, не двигаясь. Комната вокруг словно исчезла: лекарь, Кадир, Тойрун – всё померкло, стало шумом. Было только её сбивчивое дыхание и едва слышный стон.

В одно движение он снял с себя плащ и накрыл её хрупкое тело. Осторожно поднял её на руки. Она была лёгкой, почти невесомой, как высохший лист.

Кадир сделал полшага вперёд, но остановился, встретившись с его взглядом. В глазах Аллода горело нечто такое, перед чем даже самый преданный друг отступил. Воля короля. Воля демона. Воля мужчины.

Аллод не сказал больше ни слова. Он даже не обернулся. Просто шагнул к окну – и в следующий миг в ночной тьме вспыхнули огненно-чёрные крылья. Они разорвали воздух резким хлопком, наполнив комнату вихрем горячего ветра.

Во дворе воины вздрогнули, подняв головы вверх. Над замком, словно вспышка в беззвёздной ночи, пронёсся силуэт. Поднимаясь всё выше, уносясь в сторону Лускара – туда, где умирающей светлой всё ещё могло хватить солнца, чтобы выжить.