П.И.Р.

– Ты кто? – не убирая рук от лица, спросила девушка.

– Я-то? Как тебе сказать-то? Суеверие я, как люди говорят. Хозяин дооома! Домовой! Зовут Игнат!

– Ты страшный?

– Я очень страшный, когда дома все плохо! Согласно толстой книге на полке, на которой написано эн-ци-кло-пе-дия: "Домовой в религиозных верованиях славянских и некоторых др. народов «дух», живущий в доме. Вера в Д. – пережиток первобытных семейно-родовых культов. Др. название: у русских «дедко», «хозяин», «доможил», «суседко» и прочие; у белорусов «хатник», «господар»; у украинцев «хатнiй дiдко»; у поляков «хованец»; у чехов «скржитек», «рарашек» и др. Согласно поверьям, Д. – не только хранитель дома, но иногда наказывает людей за нарушение обычаев и непочтение, душит их во сне, пугает и т.д. С верой в Д. были связаны некоторые обряды: кормление Д., приглашение на новоселье в новый дом…"– голосок вдруг резко затих.

– Ты тут?

Было очень тихо, где-то между этажами проурчал лифт. Громко тикали часы на стене.

Настя вздохнула и медленно раздвинула пальцы на руках, потом открыла один глаз. Никого не было. Она открыла второй глаз, осторожно оглянулась и тут же присела, обхватив голову руками и прижав ее к коленям. Шепотом она твердила одно и то же: "Ой, мамочки!"А по ее спине ползли жуткие мурашки. За окном плавала та самая страшная морда, которую она видела в своем сне, та самая, что могла проникать в пределы света костра. Насте хотелось закричать, заорать так, чтобы не только все в доме проснулись и прибежали, но и чтобы морда эта перепугалась. Но голоса не было, девушка лишь беззвучно открывала рот. Тут ей припомнилось, как парнишки в ее сне повторяли молитву "Отче наш". Она начала судорожно вспоминать слова: "… да будет воля твоя и на земле…""Не бойся, – раздался уже знакомый голосок, – Я тут!"Настя вздрогнула, и тут ее нервы совсем сдали, она открыла глаза и уже собиралась закричать, но ее взгляд наткнулся на двух незнакомцев. Один – совсем маленький, сантиметров тридцать ростом, человечек. Его взлохмаченные светлые волосы торчали из под розовой с голубыми полосками шапочки с балоболкой, розовая телогрейка с аппликацией в виде клубничек на груди, была надета на футболку с МикиМаусом. "Это же моя шапочка и безрукавочка! – мелькнуло у Насти в голове, – Я же их совсем маленькая носила! Совсем маленькая…! Тут человечек подмигнул ей: "Я – Игнат!"Настя кивнула и перевела взгляд на второе существо. Ей показалось, что все, вот сейчас она упадет в обморок. Ростиком с Игната, стояло, а вернее, висело над самым полом, самое настоящее приведение, такое, обычно бывает в мультфильмах. Бледносерый или грязнобелый балахон, прорези для глаз, откуда смотрели, прямо в глаза девочки, два зеленых огонька.

– Не боись! – опять, как старый знакомый, заявил Игнат, потом повернулся к привидению и сквозь зубы прошипел, – Договорились же! Сделайся кем попроще, чтобы психику не нарушать!

Привидение "поплыло", меняясь и превращаясь на глазах.

– Психика, это дело серьезное! Но она у нее уже нарушилась бы, если бы слабая была! – заявил серый очень пушистый кот с ярко зелеными глазами, – Полгода такие кошмары каждую ночь смотреть! Я бы свихнулся!

Кот подошел к Насте и потерся о ее ногу, потом поднял голову и посмотрел на наблюдавшую за ним девочку.

– Так пойдет? А то я могу хоть какое обличие принять! Лишь бы психику не нарушать!

Настя глубоко вздохнула, потом выдохнула. Гости смотрели молча. Она оглянулась, опять набрала полную грудь воздуха и зажмурилась.

– Ой, только не начинай опять про мамочку! Тута мы! Никуда не денемся! Поговорить надо!

На следующий день Настя дождалась, когда все разбредутся по своим делам, и она останется вдвоем с мамой. Папа был на работе, а сестра занята своим новым увлечением, а именно изучением разных мифов и легенд о красном цвете луны. Настя и Аленка были близнецами, но один день рождения на двоих и был их единственным сходством, в остальном девчонки были абсолютно разные. Во-первых, разной была внешность: Настя рыженькая, носик в веснушках, глаза зеленые; а Аленка темненькая, волосы черные, глаза карие, кожа смуглая. Во-вторых, разные характеры. Настя мягкая и нежная, а Аленка упертая, вспыльчивая. Но несмотря на различные убеждения и взгляды, девчонки горячо любили друг дружку. Вот и теперь Аленка решила разобраться с Настиными снами раз и навсегда, убедить сестру, что никакой ведьмы, злых духов и проклятого болота нет и быть не может. Поэтому она завалила себя книгами и, с энтузиазмом, их изучала.

Настя убедилась, что Аленка не помешает и отправилась к маме, которая пекла на кухне пирожки.

– Мама, а где живет наша вторая бабушка? – спросила девушка, откусывая горячий еще пирожок, – Разве ей не интересно, как мы живем? Разве она не скучает по тебе? Разве ты по ней не соскучилась?

Мама как раз ставила следующий противень с пирожками в духовку. Она, вздрогнув, замерла и, некоторое время, стояла не оборачиваясь. Настя встала и, подойдя к маме, обняла ее.

– Мам, я знаю, что бабушка жива и здорова! Что живет где-то в далекой, глухой деревеньке. Мамулечка, мне очень-очень туда надо!

Мама повернулась к дочке, обняла ее в ответ и погладила по рыжим непослушным кудрям. А потом заговорила:

– Я так молилась, так хотела и надеялась, что этот день никогда не настанет! Что все мы, и ты, и я, и Аленка и папа проживем самую обычную нормальную жизнь, что тебе никогда не понадобится узнать правду…

– Правду? Какую правду, мам?

Настя смотрела в родное мамино лицо, такое доброе и такое любимое. Мама нахмурилась.

– Я родилась и выросла в далекой сибирской деревеньке. Жила, себе, и росла, и была вполне счастлива. Окончив школу, я поехала в город, поступила в институт и там встретила твоего папу, он тоже был студентом…

Мама нахмурила красивые черные брови, "У Аленки такие же! – почему-то подумала Настя, – И глаза у нее тоже, как у мамы карие. У папы тоже карие! У одной у меня зеленые!"

А мама присела, сложила руки на столе и продолжила:

– Мы поженились, потом на свет появились ты и Аленка. Летом мы поехали к моим родителям, все так рады были. Вас просто затискали, избаловали. Вы были совсем крохами. Мы пробыли там почти все лето, там очень красивые места! Река – такая широкая-широкая, деревня наша стоит на высоком угоре. Смотришь с угора на реку, а в голубой воде плывут, отражаясь, облака. Берег внизу, под угором, белый-белый и кажется даже искрится на солнце! Мы с угора по тропинкам в детстве сбегали, чтобы искупаться в речке да на белом песочке позагорать потом. А сколько озер!? Красотища! Грибы, ягоды всякие…

Настя слушала не перебивая, она, как наяву, представляла все, о чем говорила мама. Мама достала пирожки из духовки и снова заговорила:

– Однажды, уже перед закатом, моя мама позвала меня прогуляться за черникой. Мы ее недалеко от деревни собирали, ее там много! Сладкая пресладкая, я такой больше нигде не пробовала. И вот идем мы по лесу, идем, и начала мне мама старую легенду про проклятое озеро рассказывать, про злую ведьму, да про рыжую ведунью. Короче то, что в твоем сне старик рассказывал. Я и не слишком-то вникала, а мама меня к озеру вывела. Я огляделась – никогда там раньше не была – деревья корявые, трава какая-то черная да пожухлая. Я маме говорю, что пойдем отсюда, а она меня к берегу заболоченному подвела, вперед показала. А там озерко, круглое такое, а посередине него – островок, представляешь!? – мама взглянула дочке в глаза, – Серебрянный островок! Все растения, каждая травинка, как из белого серебра сделаны! Мы к краю берега подошли и в воду глянули… – тут мама судорожно вздохнула, а у Насти по спине поползли мерзкие, отвратительные мурашки. Она уже хотела сказать маме, что не хочет ничегошеньки знать, не хочет вникать в старые легенды и тайны, но в это время из комнаты раздался душераздирающий, полный ужаса крик Аленки…

Глава 5. Встреча

ИНТЕРЛЮДИЯ 5

…Бирюзовую планету инки назвали Ням тринадцать в тринадцатой степени. Почему? Потому что они все обитаемые планеты называли нямами и присваивали им индивидуальный номер. За тысячалетия странствий, таких нямов в картотеке инков скопилось тринадцать в тринадцатой степени.

Как уже было сказано ранее, на планете Ням тринадцать в тринадцатой степени было несколько видов разумных существ. Те, что доминировали, называли себя людьми или человеками. Остальные виды разумных были добровольными помощниками людей, хранителями жилищ, лесов, водоемов. Эти разумные были древними видами этой планеты. Они появились и жили здесь задолго до появления двуногих разумных. Но с появлением двуногих, древние разумные не мешали им, а наооборот, всячески помогали и опекали.

Инков, древние разумные, заинтересовали по той причине, что так же, как и сами инки, эти существа питались только энергией. А еще они могли менять свой внешний вид, становиться невидимыми, перемещаться во времени и пространстве…

ГЛАВА 5. Встреча

Они рванулись одновременно, но мама первой вбежала в комнату, видимо страх за дочку придал ей сил. Настя вбежала следом, и они с мамой оторопели от, представшей перед ними, картины. Аленка стояла на столе, среди разложенных там, книг и, показывая куда-то пальцем, надрывно орала. Настя оглянулась в том направлении, что указывала сестра.

На кресле, словно послушный ученик, сидел домовой Игнат, сложив ручки на коленях и не проявляя никаких эмоций. А вот рядом с ним происходило нечто, что уму современого человека, совершенно непостижимо. По креслу катался второй ночной гость Насти. Не просто катался, а мерцал или мигал, как лампочка в новогодней гирлянде, меняя и цвет, и обличье, и становился то пушистым сиреневым котом с рожками на голове, то котом ярко желтым и, почему-то с копытами, то зеленым поросенком с кошачьей мордочкой.

– Он так будет делать, пока она не замолчит! – спрыгивая с кресла, прокричал Игнат, – Спятить может!

– Аленка! Не ори! – крикнула Настя, хватая за руку маму, которая на бегу успела захватить из кухни скалку, и теперь замахнулась на Игната. Тот, не долго думая, исчез, и появился у мамы за спиной.

– Да не ори, говорят тебе!

Аленка резко закрыла рот, кулачки на руках были сжаты, глаза напоминали два огромных блюдца.

– Эээтто что за нечччисть! – спросила она у Насти, переводя взгляд с одного гостя на другого, губы у нее тряслись.

– Я бы попросил не выражаться! – возмутился домовой, – Я ведь и обидеться могу! Уйду, так, другой-то к вам, не пойдет потом! Успокоился! – он смотрел на пушистого синего кота с яркозелеными глазами, – Вона, как тебя перепугали-то!

Игнат сочувственно поцокал языком. А кот фыркнул, плавно спрыгнул с кресла и заявил, подходя к Насте:

– Это я от неожииииданности! С перррепугу это я!

Настя погладила кота по голове, посмотрела на Аленку, вздохнула, потом присела на корточки рядом с котом:

– Это – не нечисть, не фантастическое животное, не монстр и не инопланетянин! Прошу относиться к нему с добротой и не пугать! – Девушка, наконец, подняла глаза на маму, – Познакомьтесь, это Пупыг! Но ему нравится, когда его называют Пуби!

– Кккакой такой пппыг!? Что за тттоби!? Аська, что происходит!? – маму тоже потряхивало, но она старалась держать себя в руках, – Откуда они здесь!? И, главное, зачем!

– Они пришли, чтобы помочь мне… – Настя не договорила, потому что, спрыгнувшая со стола, Аленка раздраженно прошипела:

– В чем помочь? Что у тебя не так-то? Это сны все твои! Навыдумывла! И вот они! Теперь у нас дома! Кто это!? – спросила она, срывающимся голосом, ткнув пальцем на Игната.

– Его зовут Игнат! Он – добрый дух нашего дома, хозяин…

– Папа – тут хозяин! – не сдавалась Аленка, – Я, в твою визуализацию, не-ве-рю! Не хочу верить! Не буду! Мама! Чего ты молчишь?

Мама стояла, повернувшись к столу, и внимательно смотрела на экран компьютера.

– Мам! – повторила Аленка, а Настя подошла ближе и взглянула на то, что так заинтересовало маму. На экране крупным шрифтом выделялся заголовок "ЖЕМЧУЖИНА СИБИРСКОЙ ГЛУБИНКИ! Настя пробежала глазами статью. И ничего такого! Какое-то озеро, рядом с которым, когда-то давным давно, было что-то вроде каторжного поселения. Теперь вот, там пляж, прекрасная прозрачная водичка, кувшинки по берегам и уточки плавают. Местный священник – осветил даже, заявив, что теперь это место чуть ли не святое, и благословил купание, загорание и любой другой отдых. Мама клацкнула мышкой. На экране появились фотографии: голубая гладь озера в разную погоду и с разных ракурсов. "Красотища!"– успела подумать Настя, разглядывая одну из фоток, где особенно удачно был снят закат над противоположным от пляжа берегом. Золотисто-розовое небо и пушистые сосны отражались в голубом зеркале воды, по которой скользили утка с утятами.

Картинка на экране начала мерцать, перед глазами девушки отчетливо предстало заросшее мхом и багульником болото с карабкающимися по его поверхности безглазыми, одуревшими от боли и страха людьми. Настя вздрогнула и взглянула маме в лицо, та, хмурясь, разглядывала фотки на экране. Аленка, сложив руки на груди и нетерпеливо притопывая одной ногой, хмурилась, бросая нетерпеливые взгляды то на маму, то на домового, который что-то шепотом внушал необычному коту. "Понятно, – подумала Настя, снова разглядывая фотки с пейзажами, – Это только я вижу!""Я – тоооже! – раздалось у нее в голове, и она обернулась, Пупыг, не моргая, смотрел на нее зелеными глазами, – Я виижу! Нам туууда надо!""Туда!?"– мысленно спросила девушка поворачивая голову к экрану и слыша, как ей показалось, мягкое клацканье мышки под мамиными пальцами. Но клацкающий звук почему-то становился громче, а очертания комнаты и мамы с Аленкой вдруг начинали размываться и уплывать в сторону, растекаясь мутными разводами.

Клацкающий звук оказался звуком шагов – шлепающих шагов по болоту. Настя хотела оглядеться вокруг, чтобы понять, что происходит, но не смогла, потому что была крепко прижата к груди, несущей ее на руках, бегущей женщины. Осознание того, что она сейчас маленький баспомощный ребенок, огорошило и испугало девушку. "Что происходит? Что делать?"– пульсом билось в голове. Вдруг, женщина остановилась. Затравленно оглянувшись, она подняла свою ношу высоко над головой. Теперь, глазами ребенка, которого несла женщина, Настя увидела толпу людей, их догоняющих. "Какие же это люди?"– мелькнуло у нее в голове, когда она увидела звериные оскалы и ненависть в глазах погони. Женщина что-то кричала, призывая кого-то на помощь. Настя подумала, что она обращается к луне, а женщина, поднимая ее выше и выше, твердила:"Ты должна, должна ее спасти! Зачем ты ее мне подарила!? Разве для того, чтобы ее растерзали!? Помоги!"Настя посмотрела на ночное светило, и руки сами поднялись в небо, потому что луна улыбалась с высоты мамиными глазами. "Мне страшно! – мысленно обратилась она, – Спаси нас!"И в это мгонвение от луны отделилось маленькое, светящееся голубым светом, пятнышко. Оно закружилось, увеличиваясь в размерах, приблизилось к земле. Пятно приблизилось к лицу ребенка, глазами которого Настя сейчас наблюдала за происходящим. Полупрозрачная, светящаяся маска, пустыми глазницами уставилась ей в лицо, девушку пробрал холодный ужас от той черноты, которую она увидела в прорези глаз, как буд-то что-то вечное и непостижимое заглянуло ей в душу. Она судорожно солотнула и подумала: "Ой, мамочки!"В этот момент в черноте глаз маски мелькнула зеленая искорка, так, словно в ночном небе зажглась звезда. Искорка начала разгораться, становясь все ярче, и вот уже кромешная тьма в глазах маски превратилась в льющийся потоком свет. Маска вздрогнула, засияла еще ярче, растекаясь и превращаясь в серебристый эфир, субстанцию, которая мгновенно обволокла и женщину, и ребенка, и превратившись в защитный купол, закрыла их обеих от нестерпимо сияющего серебрянного потока, хлынувшего с неба.

Поток был настолько ярким, что люди, оставшиеся за пределом, защитившего их купола, мгновенно ослепли. Рев их голосов гулко донесся до Настиного сознания, и она взглянула в лицо человека, мимо которого осторожно кралась, несшая ее, женщина. Настя уже видела это страшное лицо, лицо ведьмы, колдуньи, шаманки из ее кошмаров! Сейчас пустые глазницы смотрели прямо Насте в глаза, костлявые руки тянулись, хватая пустоту. Девушка закричала голосом ребенка, в котором она сейчас находилась. В этот момент между ней и ведьмой возникла серебристо голубая маска и, сияя глазами-искрами, ударила колдунью по рукам. Ведьма взвыла, упав на колени.

В следующий момент Настя ощутила, как женщина, выбравшись из болота, ласково баюкает ее, уходя от рева и криков.

"Это ее дух-хранитель! Пупыг! – услышала Настя глухой, какой-то, ватный что-ли, женский и до боли знакомый голос, – Он ее оберег, спаситель! Появившись, когда ей грозила беда, он будет ее всегда оберегать!"

"А я не верю! – раздался голос Аленки, и Настя открыла глаза, Аленка возмущалась, размахивая руками, – Не верю я во всю эту чушь! К врачам вам всем надо! Мама, папа! Вы что совсем чокнулись!? Шаманы, легенды, суеверия разные! Да очнитесь вы от этой дури!"

Настя повернула голову. "Доченька!"– тут же над ней наклонилась мама. "Как ты? – раздался голос отца, и Настя увидела его доброе смущенное лицо, – Мы тут, что-то переволновались! Ты нормально?"

Настя села и осмотрелась. На нее внимательно смотрели шесть пар глаз. Мама и папа сидели рядом с диваном, на котором она только что лежала. Аленка стояла в возмущенной позе посередине комнаты. На кресле, положив ногу на ногу, а руки за голову, сидел домовой Игнат. Ярко синий зеленоглазый кот парил в воздухе, не сводя с нее глаз. Удивило Настю не то, что на кота и домового никто не обращает внимания. Нет! Ее удивило присутствие еще одного человека. Когда глаза девушки встретились с глазами женщины, одетой так, буд-то она только что вышла из первобытно общинного строя, ее ладони мгновенно вспотели, а внутренности свела долгая судорога. Настя, вздрогнув, громко охнула. У них в квартире, здесь и сегодня, сейчас, находилась та самая женщина, которая только что была в ее безумном кошмаре…

Глава 6. Айсет

ИНТЕРЛЮДИЯ 6

…Инки уже спланировали эксперимент на Ням тринадцать в тринадцатой степени. Для удобства они сократили длинное название и теперь в их разговорах бирюзовая планета называлась Нямтринтринстеп. Кстати! Инкам, для того же удобства планирования и проведения эксперимента, пришлось дать названия и всем видам разумных на Нямтринтринстеп. Доминирующий вид разумных они назвали так, как он сам себя называл. Это были люди.

А вот с названиями других разумных вышла заминка, потому как их было несколько видов, и люди называли их поразному: то водянной, то домовой и прочие, подобные названия, в зависимости от помощи ими оказываемой. Объединяла этих древних разумных их любовь к Тени, в которой они чаще всего обитали. А потому, для инков они стали теневиками.

Инки выяснили, как получают вкусную энергию теневики. И это знание, а главное – вкус энергии – повергли их в шок. Энергия была – оооочень вкусной!

ГЛАВА 6. Айсет

– Асенька! Эти твои кошмары, страхи! – папа ходил по комнате взад и вперед, – Мы с мамой не знали, что делать! Мама рассказала мне, эту странную легенду и про луну, и про озеро возле вашей деревни… Насть, ты не обижайся, но я нашел шаманку. Она… Она – из тех мест! А о легенде, из твоего сна, она знает мельчайшие подробности!

– Да, уж, вееерю! – прошепта девушка, все так же не отводя взгляда от шаманки-ведуньи.

"Вот и увиделись, наконец!"– раздался в ее голове женский голос, показавшийся не просто знакомым, а очень близким и родным. "Я тебя помню! – ответила Настя также мысленно, – Но почему? Кто ты? Почему ты кажешься мне такой родной?"

– Я – Айсет, творящая сны! – уже вслух сказала женщина, обведя присутствующих внимательным взглядом своих карих глаз. Остановив глаза на Насте, она продолжила:

– Я пришла за тобой! Ну и за тобой! – шаманка строго глянула на Аленку.

– Да с какого перепугу!? – громким шепотом возмущенно изрекла та, – Мы ни-ку-да не собираемся!

– А придется! – невозмутимо ответила гостья, поднимая руки вверх и повернув их ладонями к присутствующим, как бы призывая успокоиться, потому что папа и мама уже открыли рот, чтобы тоже что-то возразить.

– А давайте-ка чайку выпьем, – вмешался Игнат, – Я уже и заварил, и стол накрыл! Там такие вкусные пирожки остывают!

Мама благодарно глянула на домового и засуетилась, приглашая всех к столу. Пуби начал светиться, а потом просто исчез, но все настолько были переполнены впечатлениями от произошедших сьбытий, что восприняли его исчезновение, как нечто само собой разумеющееся. А потому не удивились его присутствию нв кухне.

Некоторое время чай пили молча, лишь папа, по обыкновению, начал восхищаться вкусом пирожков, но замолчал под тяжелым взглядом мамы. Шаманка Айсет пирожков не ела, а глядя на водоворот чая в чашке, все мешала и мешала его маленькой ложечкой.

Все напряженно ждали.

– Когда все это началось, а было это очень-очень давно, тогда, когда человечество было еще совсем молодым, я жила свою первую жизнь. – наконец-то, начала женщина свое повествование, – Наше племя тогда уже вело оседлый образ жизни, мы практически не кочевали. Вся жизнь племени была подчинена определенному порядку. Всех все устраивало. Во главе племени был вождь, старейшина. На моей памяти он не менялся ни разу. Это был сильный воин, охотник, умный, как бы сейчас сказали, человек. Он мудро выполнял свои обязанности. Но в периоды, когда у племени случались проблемы или для решения трудных вопросов, вождь обращался к шаманам, людям, умеющим общаться с могущественными силами. Шаманы спрашивали совета у высших сил, приносили им жертвы, и жизнь в племени налаживалась. Не каждый мог быть шаманом. Для этого нужно было обладать даром. У нашей семьи этот дар был! Моя мать была шаманкой, причем, главной среди других шаманов племени, потому что ее дар был самым сильным. Она учила меня с раннего детства общаться с теми, кто умнее и сильнее людей, с богами. Учила разным колдовским заклинаниям. И, когда-нибудь, я тоже должна была занять почетное место среди шаманов племени. А до тех пор я была рядовой знахаркой, ведуньей умеющей лечить разные людские хвори травами, да заговаривать боль простыми заклинаниями. У моей матери, шаманки племени, была одна вещь… Сейчас бы сказали – руна… Она получила ее не в дар, а на хранение. В этой руне была как в клетке, была спрятана душа… Я не знаю, за что высшие силы упекли эту душу в руну, почему ее нельзя было выпускать. Не знаю даже, темные или светлые это были силы. Не было никаких предупреждений и указаний. Лишь – хранение. Об этой руне, о том, что она из себя представляет, знали только моя мать и я. Однажды ночью я проснулась от голоса, звучавшего у меня в голове. Все спали. А голос звал и звал меня за собой. Словно во сне я пошла на этот зов. Луна освещала мой путь. Наконец голос сказал: "Стой! Жди!"Я послушно остановилась и огляделась. Оказалось, что я пришла на то место, где мы обычно молились своим богам. У нас не было главного бога, те кому мы поклонялись были для нас одинаково почитаемы. Их каменные изображения, сделаные древними людьми нашего племени, стояли по кругу, в центре которого мы обычно оставляли свои жертвоприношения. В тот момент в этом центре была я. А боги, эти каменные исполины, стояли вокруг меня в абсолютной тишине. Я затаила дыхание и боялась пошевелиться, я чувствовала, что за мной наблюдают, и страх все сильнее и сильнее захватывал мои мысли. Почему я испугалась? Не знаю, наши боги нам всегда помогали. Но в тот момент леденящий страх опутал меня и уронил на землю. Упав, я увидела, что на земле что-то светится. Не ярко, так, а словно огонек в тумане. Свет был серебристо белым и манил меня. Я осторожно протянула руку и вдруг страх мой исчез, а появилось непреодолимое желание защитить этот свет. В руке моей оказалась та самая руна, которую хранила моя мать. Это был небольшой плоский серебрянного цвета овальный диск, с изображением непонятного для меня знака. Когда моя рука и руна соприкоснулись, мои пальцы почувствовали легкое покалывание.

Очнулась я уже в хижине, а утром рассказала матери о том, что случилось со мной ночью и отдала ей найденную руну. Мать подержала ее в руках, а потом начала вести себя очень непонятно. Она бросила руну мне в лицо, стала кричать и ругать меня, чего раньше никогда не делала…

Настя слушала и не слушала. Все, о чем говорила Айсет, предстовало перед взором девушки так, буд-то она это знала. Женщина продолжала говорить, а она, в своем воображении, предвосхищала и видела все, что будет дальше.

– Какая она тебе дочь!? – крик Аленки вырвал Настю из странных видений, – Мама! Папа! Чего она несет! Остановите ее! Какая дочь!? Мы сестры! Двойняшки, близнецы! Слышишь!? – Аленка притопнула ногой и грозно взглянула на шаманку, – А то, что мы не похожи, вообще ни о чем не говорит! Мы – разнояйцевые! Это – по научному, для тех, кто…