П.И.Р.

ИНТЕРЛЮДИЯ 3

…Объект висел над бирюзовой планетой, скданируя и изучая флору и фауну. Обитатели объекта, инки, планировали новый эксперимент. В этот раз на планете были очень интересные разумные существа. Инки уже встречали подобных на других планетах и, уже, проводили над ними свои изощренные опыты. Опыты над разумными на планетах зависили от фантазии инков, от того, насколько скучно им в этот момент. Инки никогда, никуда не торопились и если уж брались эксперементировать, то доводили свою работу до конца. Эксперименты заканчивались по разному, иногда разумная расса, обитающая на планете, становилась еще разумнее, потому что инки давали рассе знания. Иногда, доходило до упадка или даже полного вымирания разумных существ на исследуемой планете, если инки решали изучить какой либо выведенный искусственно вирус. Были и, если так можно сказать о планетах или, вернее, об обществах разумных на них, планеты, сошедшие с ума. На таких планетах инки воздействовали на психику, внушая разумным, к примеру, необъяснимую агрессию по отношению друг к другу, или лень, доводящую разумных до истощения и деградации…

К некоторым планетам инки возвращались снова и снова, на других – оставляли своих резидентов, на орбитах иных обитали столетиями. Время для инков не имело значения – они были бессмертны…

ГЛАВА 3. Месть

Незадолго, до того, как этой ночи случиться, появилось недалеко здесь селение небольшое. Вооон, там на угоре люди местечко облюбовали, и застучали топоры, благо, что тайга вокруг. Лес наготовили, да жилье обустроили. Домишки-то, в те времена, и не домишки вовсе, а полуземлянки. Сеять да пахать тут негде, а вот охота, рыбалка пожалуйста. Да грибы, ягоды! Кедрач опять же. Богатые места тут были.

Селение, по первости, небольшое было – всего-то штук пять домишек. Дружно жили, все сообща делали. А больше других одна семья выделялась. В ней женщина стаарая, вроде как, ведунья была. Травки, корешки собирала, людей когда-когда лечила от хвори разной. А еще и духов могла видеть, да разговаривать с ними. У женщины той, а звали ее Айкой, уж не знаю, что за имя такое, волосы были, как огонь, рыжие. Жила с ней внучка, ни дать ни взять вылитая бабка – тоже рыжая! Молодая, а тоже в знахарка.

Как и положено в те времена, селяне эти на угоре, были язычниками, в духов разных верили. Но больше всех почитали они дух лунного света, на то у них и легенда своя имелась!"– старик вдруг остановил свой рассказ и выпрямился на пеньке, повернул голову, чуть наклонив, и прислушался. Парни, расслабившиеся и даже заскучавшие, пока он описанием древнего селения занимался, тоже напряглись, шеи повытягивали. Старик палец к губам поднес, да на своих слушателей глянул внимательно, а потом вдруг пробубнил: "Кто про мой наказ забудет – до седин бояться будет! Полночь скоро на часах – наши жизни на весах! Молча все должны внимать, про наказ – не забывать!"Со стороны парней раздался было нервный смешок, но он тут же прекратился, потому что где-то на угоре, кто-то очень громко то ли зарыдал, то ли захохотал. От того хохота пацаны вздрогнули, сжались, втянули головы в плечи, даром, что недавно хорохорились. Старик, сидел как раз лицом к угору. Лающий звук хохота, заставил его поднять глаза, которые на мгновение расширились, брови вздрогнули. Глаза метнулись на слушателей, те смотрели на него с ужасом. Старик чуть заметно покачал головой, вздохнул, набирая полную грудь воздуха, и медленно выдохнул. Привстав, он поднял несколько полешков и бросил их в костер. Тут же от костра поднялся рой искр. Парнишкам показалось, что в темноте, за спиной старика они разглядели каких-то чудовищ, очень похожих на тех, о которых он и вел свой рассказ: с голыми черепами и бельмами вместо глаз! "Деда!"– взвизгнул один пацаненок, вскакивая. Но товарищи дружно схватили его и усадили на место. Пацаненок обхватил свою голову руками, и уткнувшись лбом в колени, тихонько заскулил. Старик нахмурился: "Эх, ребятки! Не подумал я рассказ-то свой начиная… Луна, ребятки, полная! – он поднял глаза на ночное светило, – Полная и красная! Нельзя мне недосказать! А вам нельзя не дослушать! Пока я говорить буду – никто нас не тронет! Условие: слушать меня! Чтобы вокруг не творилось, только меня слушайте! У селян тех, легенда была такая. Буд-то в старые времена предки их жили далеко, на севере. Однажды, в их племени в семье ведуньи, родилась девочка, совсем не похожая ни на кого из родичей. Но гавное отличие было в волосах – они были огненнорыжие! Таких волос эти люди никогда раньше не видели. Вроде, и что такого!? Но случилось так, что в тот же год на племя стали разные невзгоды обрушаться и в охоте, и в рыбалке… Да во всем! То изувечится кто, то пропадет. А потом случился мор! Болезнь какая-то, от которой многие, в основном дети, умерли. Вооот… Люди к ведунье! А та, с духами пообщавшись, заявила, что виной всему рыжий ребенок! Что надо ребенка в жертву духам принести, вот, тогда, все будет буд-то хорошо. Да вот только наотрез отказалась мать ребенка духам отдавать. Обманом ночью убежала…"– старик замолчал, переводя дух, и в это время за его плечами прямо из темноты появились длинные костлявые руки. Парнишки отшатнулись, им показалось, что сейчас неведомое чудищее вцепится в старика и утащит его в темноту. Но старик, не моргнув глазом, продолжил свой рассказ: "Ну, а дальше, вы знаете, что погоня была за беглянкой и, что лунный свет, обрушился на ту погоню и ослепил. А потом беглянка скиталась долго… Однажды встретила она в лесу охотника, который привел ее в свое селение. Оказалось, что их шаманке духи велели найти в лесу женщину с ребенком, у которого голова-огонь, и в племени своем приветить, и ни в чем не отказывать. Так и было сделано. Прожила жизнь свою, та беглянка, в этом племени, там состарилась да и умерла. А дочка ее, Айка, выросла, замуж вышла. А вот уж у ее дочки родилась рыжая девочка, имя ей дали Мэнуме, в честь света лунного, серебрянного. На том легенде бы и закончиться, но оказывается, что Айка еще в детстве сон вещий видела. Буд-то надо вернуться ей в те места, где ее бывшие родичи злой мучительной смертью умерли, а потому души их неспокойные мести ищут. Мол следует им с внучкой в тех местах поселиться и ночь кровавой луны ждать. А как луна кровавая в ночь, отданную на растерзание силе нечистой, злой и кровожадной, в зените встанет, чтобы ждали и бабка, и внучка на болоте выхода мерзких тварей, только тут спастись они смогут… "Тут рассказ старика заглушил страшный вой, раздавшийся со всех сторон.

Огонь в костре заволновался, пламя побледнело и уменьшилось. Странным образом поленья в костре и угли рассыпплись в разные стороны, как буд-то кто-то невидимый их нарочно раскидал. Один из парней подпрыгнул, как ошпаренный, и ногами, обутыми в резиновые сапоги, столкал выпавшие поленья обратно в огонь. "Деда, ты рассказывай! – повернувшись к старику, прошептал он, – Мы не боимся!"В этот миг прямо у лица парнишки возникла жуткая морда с пустыми глазницами и зверинным оскалом. А со стороны его товарищей раздался то ли писк, то ли визг. Стоявший парнишка, вздрогнул при появлении страшной твари. Он не закричал, а непроизвольно отшатнувшись, зажмурил глаза и шлепнулся на землю рядом с костром. Безглазая морда, увеличиваясь в размерах, разинула свою пасть, и из нее вырвался жутчайший звук, в котором, на взгляд пацанов, смешались и боль, и угроза, и ненависть. Один из парнишек перекрестился, другие, заметив это, тоже начали неистово креститься. Тот, что шлепнулся на землю, схватил две палки, валяющиеся у костра, и, скрестив их, выставил перед собой. Кто-то забубнил слова молитвы, путаясь и начиная ее заново. Все это происходило на фоне не затихающего голоса старика, который буд-то бы впал в транс. Его взгляд был направлен на огонь, лицо абсолютно ничего не выражало, лишь губы попрежнему шевелились: "…багровая луна, огромная и страшная, висела в небе! Казалось, что кровавые сгустки потоком льются на землю, чтобы затопить, уничтожить все, что есть здесь живое. Живые – люди ли, звери – видевшие это, приходили в ужас! Их охватывало отчаяние и чувство неизбежной погибели. Спрятаться было негде! Бешенные твари, вырвавшиеся из столетнего заточения, крушили и рвали все живое, что встречалось им на пути! Искали! Искали они виноватых, тех, кто по их мнению, обрек их на муки страшные и вечные!"

Старик вдруг замолчал. Слушатели не сразу поняли, что в кокофонии звуков не хватает его голоса. Им сейчас было не до стариковой страшилки, потому что на яву происходило нечто более ужасное, чем какой-то рассказ старика. Бестелесный монстр, напугавший их своей безглазой мордой, уже не был в одиночестве: появились другие. Их было много. Они летали вокруг костра, то уменьшались, то увеличивались в размерах; разевали свои зубастые пасти, щелкали зубами. Там, где свет от костра не имел своей силы, где темнота была похожей на сажу, периодически мелькали какие-то фигуры. Парням не удалось их разглядеть, они, уже более менее подавили в себе страх и панику, которая этот страх сопровождала, отчаянно повторяли молитву "Отче наш", слова которой, наконец-то, вспомнили. К тому же, они заметили, что кроме ужасных летающих морд, в пределы света от костра, никто проникнуть не может. Твари, находящиеся в темноте, буд-то натыкались на невидимую стену, когда приближались к границе света и тьмы. Но стоило старику умолкнуть, как вой и крики тварей стали громче. Парнишкам показалось, что твари обрадовались чему-то.

Один пацаненок, перепрыгнув через костер, бросился к старику и стал его трясти:"Деда! Ты что молчишь-то, деда!"Голова старика болталась от тряски, глаза смотрели мимо парнишки. "Пацаны! – крикнул он, – Что с дедом? Он чего замолчал-то? Надо же чтоб…""На том самом болоте, где сто лет назад ползали ослепленные и озверевшие от боли люди… – вдруг как-то глухо заговорил старик, – На том болоте, где сто лет назад гнус болотный начисто обглодал живых людей… На том болоте в ночь кровавой луны, прямо на том месте, где когда-то слепая ведьма светило ночное проклинала… Стояли люди… Несколько человек. Они с вечера пришли-то, место приметное нашли по приметам: все растения, мох под ногами, все отливало серебром! Айка, старуха-ведунья, стояла, обняв внучку, и что-то шептала ей на ухо. Все люди из селения тоже были здесь. Все! И бльшие и маленькие! И все были готовы защищать старуху и ее внучку…"Старик говорил, а парнишки слушали в пол уха, следя за костром, чтоб не погас, и за снующими в его свете бестелесными мордами. "Но ни бабке, ни внучке не нужна была защита! – на этих словах старика морды замерли, повиснув прямо напротив старика, а он продолжил, – Место это нечистое, ведьмой и ее сородичами, проклятое, не могло навредить ни Айке, ни ее внучке, ни потомкам их, потому что однажды это место накрыло серебрянным чистым светом луны! И хоть прятались в топких глубинах прихвостни силы потусторонней и чуждой всему живому, но здесь, в этом месте бессильны они были!"– старик поднял кверху палец, подтверждая своим жестом сказанное. Морды, что внимательно его слушали, вдруг издали страшный вой и, зависнув на мгновение над парнишками, вылетили из освещееного костерком круга. Старик молчал. Мальчишки какое-то время сидели не дыша. Наступившую тишину нарушал лишь треск костра. "Все?"– спросил один из пацанов и оглянулся вокруг. "Кто его знает!? – ответил подросток, который просил старика рассказать страшилку, – Непонятно, спаслись или нет они тогда!? Че было-то еще!""Ты дурак!? – зашушукали пацаны, – Тебе мало, того что здесь было!? Еще хочешь!?"Подросток с сомнением посмотрел на старика, который так и сидел, с поднятым кверху пальцем и совершенно отстраненным взглядом. "Я-то не хочу! – ответил парень возмущеным товарищам, – Но думаю, что дед страшилку еще не закончил!"В этот момент в костре что-то особено громко затрещало, и в ночное небо вырвался поток ярких искр.

Рука старика резко опустилась на колено, а из темноты раздался жуткий скрежет. "Ой, мамочки! – воскликнул парнишка, который чуть не заплакал в самом начале рассказа старика, – Не хочу! Не хочу! Не хочу!""Дома надо было сидеть! – рявкнул один из пацанов, кидая поленья в костер, – Дров бы хоть до утра хватило! А то в темноте-то, точно, пропадем!"Скрежет из темноты повторился, но уже ближе. Потом он стал раздаваться со всех сторон, все приближаясь и становясь громче и страшнее. Неожиданно на границе света и темноты возникла белесая фигура. Это существо отдаленно напоминало человека, но не было им. Это была тварь потусторонняя и выглядела она жутко: на твари не было одежды, но понять мужчина это или женщина было нельзя, поскольку у твари отсутствовали какие либо половые признаки. Неестественно длинные руки и, наоборот, короткие ноги заканчивались огромными когтистыми лапами, похожими на грабли. Но от вида "лица"твари у мальчишек кровь застыла в жилах, а сердце забилось так, что казалось выпрыгнет сейчас из груди. У твари не было глаз, вернее они были, но совсем не там, где обычно бывают глаза. Там где у людей находятся глаза, рот и нос, то есть на лице, была только огромная пасть, полная огромных острых зубов. Когда тварь распахивала эту пасть, голова, как буд-то переламывалась пополам, и было видно, что на верхней челюсти этих самых зубов не один ряд. Кроме того, из пасти высовывался длиннющий, раздвоенный язык и беспрестанно капала мутная слизь. На лысой голове твари извивался длинный отросток, на конце которого, как гроздь рябины, болталось несколько шариков-глаз.

Тварь замерла на границе света, отросток с глазами застыл, зрачки бешенно вращаясь, ощупали все что было в кругу света костра. Наконец, сперва один, потом другой и вот уже все зрачки были направлены в сторону парнишек. Тварь высунула язык и облизнулась, пасть с лязгом захлопнулась. Когтистая лапа поднялась, и скрюченные пальцы на ней зашевелились. Парни, как завороженные, следили за движениями пальцев твари, и ужас, липким потом, покрывал их тело, одновременно пробирая холодом до костей. "Ктооо?"– вдруг рявкнул старик. Один из парнишек опять взвизгнул:"Ой, мамочки!"Другие вздоргнув, непонимающе уставились на старика. Тварь тоже проявила к нему интерес, переместив свой взгляд в его сторону. Старик шепотом повторил свой вопрос: "Кто? Кто из вас девчонка?"Его глаза метались, осматривая пацанов. Наконец взгляд остановился на мальчонке, который каждый раз вскрикивал:"Ой, мамочки!""Тыыы!? – прошептал старик одними губами, – Рыжий? Рыжая!?"Мальчишка опустил глаза, потом посмотрел, на повернувшихся к нему товарищей, и кивнул. Его рука уже тянула шапку с головы, когда один из парней схватил его за руки. "Не надо! – сказал он, – Сестра это моя, двоюродная. Из городу приехала. Мамка на рыбалку пускать не хотела, типа "гостей развлекать надо"! Вот я ее и взял!""Таааак! – спокойно такнул старик и повторил, – Так! Все правильно!"Он внимательно осмотрел тварь, которая пялилась на него. Потом снова посмотрел на парнишек:"Даа! Затеяли мы страшилку-то рассказывать! Неспроста все это! Твари-то эти пакостные, в ту первую ночь кровавой луны, очень бесновались, уж так им отомстить хотелось. Дак, только не вышло! Потому как защита была у тех, кому нечисть мстить собиралась. Силы светлые и всемогущие предупредили рыжую ведунью, что только на том самом болоте они будут в безопасности. Свет серебрянный лунный, пролившийся когда-то на то место, всегда их там защищать будет! Сколько бы столетий не прошло, а только там их нечисть не тронет!"Тварь, стоящая на границе тьмы и света задрала голову кверху и, разинув жуткую пасть, громко завыла. Откуда-то из далека раздался ответный вой, потом еще и еще. "Дааа, девонька! – старик посмотрел на девчонку, – Явно, что не зря ты здесь оказалась, ведь в любом другом месте кроме болота нашего, спасенья тебе не будет!"Девчушка закрыла лицо руками. Старик встал: "В ту ночь, когда луна-то багровая в зенит вошла и самые страшные образины повылазили из своих нор, появилась и ведьма, луну проклявшая. Стала она еще страшнее и безобразнее за сто-то лет. На голом черепе безглазом, рыло свиннячье выросло, зубы в черные длинные клыки превратились, кости мхом болотным покрылись. Жуткое зрелище! Вот она-то больше всех мести хотела, злоба, ярость в ней кипели страшно! Много! Ох и много в ту первую кровавую луну мерзостей сотворено было, но до рыжих Айки и Мэнуме и сородичей их, ведьма так и не добралась! Уже перед рассветом тогда столпились чудища эти вокруг, каждый притащил с собой существо какое живое. И вот стали они изголяться на свой лад, веселье себе устроили, пир горой! Рвали тела живых людей на части и пожирали их тут же! А уж перед тем как обратно в глубины, норы свои уползти, встала ведьма перед Айкой и прокаркала, что, рано или поздно, истребят они рыжих ее потомков, потому как в каждую ночь краснополнолунную будут искать огненные головы и страшной мучительной смерти предавать! А потом отродье поганое, попытаясь напоследок все же сделать что-то такое, что к погибели людей бы привело, начало болото рыть и раскидывать. Прямо вокруг, стоявщих на серебристой полянке, людей. Сперва ров вокруг большой появился, водой стал заполняться. А нечисть все роет и роет: и в ширину, и в глубину! Когда солнце встало, да последнее чудище, с визгом, в трясине болотной скрылось, появилось на болоте озеро с островком посередине! Уж не знаю как, но люди вместе с обеими ведуньями озеро-то переплыли и в селение свое вернулись. А ведьма-то в краснолуние возвращается и свою клятву выполнять старается. Сколько с той поры еще кровавых лун было и не счесть, но каждый раз нечисть охоту на рыжих устраивает!"Старик замолк и посмотрел на луну, та плыла по небу кроваво красным шаром. То и дело, проплывающие в небе небольшие облака, замирали на фоне красного диска, тогда создавалось впечатление, что луна будучи живой, одушевленной хочет очень сильно напугать смотрящих на нее. Черные пятна глаз и рта не мигая смотрели на перепуганных людей. "Идти нам надо ребятки! – старик оглянулся на темноту вокруг, бросил взгляд на угор, – Если успеем до того как красная красотка в зенит войдет, до озера добежать, да на островок перебраться, то, считай спасены! Как звать-то тебя, рыжая!?""Айка…"– прошептала девочка, но старик услышал. А еще услышали те, кому не надо было это знать! И хоть девчонка назвала свое имя практически шепотом, они услышали это ненавистное им имя, как если бы оно прогремело с неба. Услышали и рванулись к одиноко мерцающему в ночи костерку. "Я Настя! Аська! – залопотала девчушка, – Меня только бабушка Айкой называет!""Тааак!"– подумал старик, но больше времени думать у него не было: костер потух. Темнота обрушилась на них вместе с ревом сотен страшных глоток…

Глава 4. Духи

ИНТЕРЛЮДИЯ 4

… Как вам уже известно, бирюзовая планета заинтересовала инков наличием нескольких видов разумных. Казалось, что разумные различаются степенью своей разумности, но это было не так, и инки это видели. Они видели, что один из видов разумных является доминирующим. Вид был молодым, он находился в самом начале своего развития, а потому не обладал еще многими знаниями ни о своей планете ни о Вселенной. Они только-только научились пользоваться огнем, строить жилища и обрабатывать некоторые металы. Это были существа, способные передвигаться на двух нижних конечностях, которые они называли ногами. У существ были еще и две верхние конечности, называемые руками. Эти конечности, снабженные отростками-пальцами, были помощниками существ во всем. Руками существа изготавливали примитивное оружие, орудия труда; готовили пищу, шили одежду. Самая неинтересная для инков часть тела существ называлась в этом мире головой. Инки повидали разные виды голов и знали, что все головы похожи. Как и у других разумных существ во Вселенной, в голове разумных существ, с бирюзовой планеты, находился мозг . Кроме того, голова была снабжена, как здесь это называлось, глазами, носом и ртом.

Здесь стоит бы отвлечься и сказать, наконец, как же выглядели сами инки. Судить можно уже по одному виду их межзвездного летательного аппарата: у инков не было стабильной формы, хотя бестелесными они тоже не были. По неведомой причине они постоянно изменяли свой внешний вид, а точнее форму, в мгновение ока превращаясь в то, во что им захотелось. Тем не менее первозданный вид у инков все же был: они были похожи на слегка вытянутые вертикально серые перевернутые капли. Серую поверхность этих шаров нарушал лишь черный диск с ярко желтой полосой поперек. Диск этот, судя по всему, был единственным глазом инков – он постоянно перемещался по поверхности их тела, реагируя на происходящее вокруг. Больше, никакими видимыми конечностями или органами инки не были снабжены. Общались инки при помощи сигналов передаваемых друг другу, если так можно сказать, телепатически. Для разных надобностей в повседневной жизни по кораблю шнырали небольшие роботы многоножки или многоручки, которые этот корабль и обсоуживали, реагируя на телепатические команды хозяев. Вы спросите как и, в конце концов, чем инки питались? Ведь любой живой организм должен получать какую-то пищу извне, чтобы перерабатывать ее, получая энергию. Инкам до совершенства оставалось чуть-чуть, ибо они питались готовой энергией. Энергией, которую излучали живые организмы находясь в эмоциональном порыве. До полного совершенства инкам нужна была сбалансированная энергия. Они давно уже знали какие эмоции вызывают самые большие, просто огромные потоки энергии. Это были страх и радость. Но инкам не очень нравилась энергия вызванная страхом, для них она была невкусной. Энергию, получаемую от эмоций радости, инки считали приторной. Поэтому-то, они и странствовали от одной галактики к другой, тщательно изучали звездные системы и обитаемые планеты, проводили свои странные эксперименты и искали, искали, искали…

ГЛАВА 4. Духи

Настя резко проснулась и села. Челка прилипла к мокрому, от липкого пота, лбу. Тело покрыла гусинная кожа. Рот был открыт в беззвучном крике. Она часто дышала, сердце выпрыгивало из груди. "Тааак! – подумала девушка, – Сколько можно-то!? Я так с ума сойду от страха!"

Один и тот же сон снился ей уже несколько месяцев. В первый раз, когда она в своем сне увидела, как на яву, страшное лицо злой ведьмы из рассказа старика, ее крик перебудил весь дом. Прибежали и папа, и мама, и сестра. Перепугались все, а разобравшись в чем дело, отправились на кухню, где до утра донимали ее распросами о том, что она увидела во сне. Сестра, вообще решила, что Настя просто хочет к своей персоне внимание привлечь. Нахмурив красивые черные бровки, она так и заявила:"Что-то мутноватая история! Как ты могла видеть сон, в котором ты второстепенный персонаж!? Какой-то старик!? Брат двоюродный? У нас же нет брата! Не могла чего интереснее выдумать!? Опять из себя ведунью разыгрываешь?"Сестра достала телефон и забила вопрос в поисковик. "Ну вот! Сами поглядите! Ни о какой ведьме никто слыхом не слыхивал! А все что известно – это предрассудки!"– она осуждающе осмотрела растрепаное спросонья семейство, ткнув им телефоном под нос.

"Луна кажется красной, потому что освещающий её свет проходит через атмосферу Земли, которая рассеивает синий свет и преломляет красный свет в сторону Луны. – спокойно прочитал папа и выразительно глянул на Настю, – Интенсивность красного цвета определяется положением Луны в земной тени. Древние полагали, что Луна в этот момент обливается кровью от ран, получаемых от нечистых духов. В Древнем Китае считали, что во время затмения луну пожирает дракон. Египтяне усматривали в этом козни злого бога Сета, а древние германцы верили, что Луну пожирает гигантский волк…""Ну хватит! – резко сказала мама и погладила Настю по огненно рыжой голове, – И так все ясно! Приснился кошмар! Выбрось его из головы! Змбудь и не вспоминай! Если, опять, что плохое увидишь, то скажи: куда ночь – туда и сон! И все! Плохое больше сниться не будет!"

Но "плохое", как выразилась мама, снилось и снилось. И что с этим делать, Настя не знала. Сны не прекращались, а лишь обрастали жуткими подробностями и становились еще кошмарнее. Она была согласна с сестрой, что сон страный! Происходящее она видела так, как буд-то смотрела фильм. "Да уж! Фильмец! – вставая подумала девушка, – Фильм ужасов! Всякие там гари потеры, с теми чьи имена нельзя произносить, отдыхают! Что же делать!?"Она подошла к окну, подняла жалюзи. Ночь, как ночь. С седьмого этажа довольно неплохой вид на ночной город, на родную улицу, на небо. Настя приблизилась к стеклу, чтобы получше расмотреть небо. "И небо, как небо! И тучи, как тучи! – подумала она, скользя глазами по темноте за окном, – А вот и наша подружка! Или дружок? Месяц! Только народился! Надо глянуть утром, когда будет полнолуние! И что? Что делать-то?"– спросила она у своего отражения на оконном стекле и резко отшатнулась, чуть не упав с перепуга. "Ехать в Сибирь! В деревню к бабушке! – раздался голосок, – Сколько можно-то?"

– Ой, мамочки! – Настя закрыла лицо руками, она всегда так делала, когда пугалась или переживала.

– Да, вот, уж нет! Ни мамочка, ни папочка, никто кроме бабушки! Только она! И то, бабушка надвое сказала! Хихихи! – опять послышался голосок.