скачать книгу бесплатно
– Уже послезавтра?! – почти закричала я. – А как же дети? Ты? Как я там без вас? Одна, в чужом, незнакомом городе?
– Я договорился с Татьяной Ивановной, что работает в нашем управлении, она тебя встретит и проводит. А здесь я уж как-нибудь справлюсь. До сих пор же справлялся, и с тремя оставался, сама знаешь. Так что успокойся и давай собирайся в путь-дорогу. У тебя для этого есть целый завтрашний день.
– Только маме не говори, когда будешь звонить. Скажи, что всё, как обычно, – умоляющим голосом попросила я.
– Разумеется, всё, как обычно, – эхом отозвался муж.
Свою маму, живущую на Украине, за три тысячи километров от нас,
по – возможности я старалась беречь и не расстраивать. Хотя частенько она слёзно по телефону просила рассказать, что происходит на самом деле, – видать, материнское сердце чувствовало беду на расстоянии.
Следующий день прошёл в беспокойных хлопотах: перво-наперво занялась домом: сделала почти генеральную уборку в квартире, перестирала всё грязное, что ещё оставалось. Благо, летом бельё сохнет быстро. Перегладила.
Приготовила еду на несколько дней, чтоб было чем питаться дома и мужу и детям. Благодаря Алексею, в доме всегда были не только самые необходимые продукты, но и те, что считались жутким дефицитом: свежее мясо, рыба, фрукты и овощи. Поэтому я была освобождена от беготни по пустым магазинам в поисках чего-то съедобного.
Позвонила на работу. Попросила Свету, секретаря, передать директору, что к своим обязанностям вернусь ещё не скоро. Светлана деликатно помолчала, а потом всё ж не утерпела: поинтересовалась, с чем я так долго кошу от работы. Не умея врать, я пришла в замешательство и что-то неразборчиво проблеяла в трубку.
– Понятно, что-то серьёзное, – подытожила умная девушка и перестала меня пытать.
На мой вопрос, не собирается ли Федор Петрович меня увольнять из-за столь длительного отсутствия, быстро успокоила:
– Нет, не собирается. Да и по КЗОТу не положено. Ты ж официально болеешь, и больничный лист у тебя имеется. Так что не переживай. И побыстрей поправляйся. Поняла, Люба?
– Угу, поняла.
– Тогда до скорого.
– До скорого.
Этот разговор выжал меня, словно лимон. И когда пришла очередь собирать дорожную сумку, силы совсем закончились. Плюхнулась обесточенной тушкой на кровать и мгновенно исчезла в темноте небытия.
Чудесный летний день.
Прямо надо мной качается голубое небо вместе с птицами, качаются цветущие деревья и смеющиеся лица моих молодых родителей. Папа с мамой вытряхивают во дворе половики и сейчас качают меня в одном из них. На душе светло и беззаботно-радостно. Папка подхватывает на руки и подбрасывает в самое небо. Я кричу от восторга и страха. Мои пшеничные волосы плавно поднимаются вверх и опускаются вниз. Бешено стучит сердце, перехватывает дыхание. Маленькими ручонками я обвиваю папкину шею. От него пахнет крепким мужским потом, ветром и ещё чем-то очень-очень родным и близким.
– Папочка, папа, хватит! Мне страшно. Вдруг ты меня не поймаешь!
– Глупышка моя маленькая, как же я могу тебя не поймать! Запомни: со мной ты всегда в безопасности. Я всегда тебя смогу защитить. И всегда смогу тебя поймать, – ответил папа, наклоняя своё лицо к моему, и широко улыбаясь мне навстречу.
Изо всех своих детских силёнок я прижалась своей нежной щечкой к его жесткой щетинистой мужской щеке. Сердечко успокоилось, дыхание выровнялось, и всё моё маленькое существо наполнилось чувством полной безопасности, надежности и защищенности.
– Оставь меня с собой, папа, – тихонько попросила я. – С тобой так хорошо и спокойно! Защити меня, папочка! – продолжала умолять я своего давно умершего отца.
– Нет, моя девочка, – твёрдо отказал тот. – Тебе ещё рано ко мне. В своё время мы обязательно встретимся. А сейчас тебе пора возвращаться. И прошу тебя, ничего не бойся, я незримо всегда с тобой. И я люблю тебя, моя красавица! Помни об этом!
Его обветренные шершавые губы нежно коснулись моей щеки и в следующее мгновение крепкие отцовские руки бережно и одновременно сильно подкинули меня вверх, в синее небо…
Я резко открыла глаза и сразу не поняла, где я и что со мной. Туманным взглядом обвела комнату, постепенно возвращаясь в реальность. Машинально поднесла руку к щеке – она была слегка влажная от отцовского поцелуя.
Короткий пятнадцатиминутный сон, очень похожий на реальность, вдохнул в меня новые силы. И оставил после себя чувство защищенности и успокоения. Я очень быстро собрала всё необходимое для поездки и пошла забирать девочек из садика.
До отъезда оставалось всего ничего – поезд отправлялся рано утром.
Ночную тишину взорвал телефонный звонок. Я первая подскочила к аппарату, желая сберечь детский сон, рывком схватила трубку. В трубке мужской голос вежливо извинился за поздний звонок и попросил Алексея Демьяновича. Тот полусонный уже спешил к телефону. Начал слушать и сразу проснулся.
– Тудыт твою в качелю! – рявкнул он своим громогласным голосом. – А другой врач её может взять? – опомнившись, спросил Алексей и внимательно прислушался к собеседнику на другом конце провода. – Да твою ж мать нехай! – опять не сдержался он. – Мы ж билет купили, уже выезжать собрались, настроились… – продолжал муж. – Переписать на другую дату?! Через месяц?! А что с ней через месяц станется, ты понимаешь, сукин ты сын! – продолжал негодовать, как разъярённый лев, Алексей. – Да понимаю я всё, и ты ж меня пойми! – слегка успокаиваясь, продолжал свой неспокойный диалог муж. – Ладно, спасыби, що поздвонылы, – поблагодарил, переходя на украинский, собеседника и с досадой бросил трубку.
Помолчал.
– У хирурга мать умерла, тот на похороны уехал. Так что поездка отменяется, – отрубил он и пошёл курить в туалет.
Ещё в ходе разговора я поняла, что сегодня в Сыктывкар я не поеду. А детали ночного диалога лишь поясняли, почему.
– Ну почему именно сейчас у врача умерла мама?! Ну почему именно сейчас, когда я уже на чемоданах сижу?! – в сердцах воскликнула я, поднимая глаза вверх и обращаясь к кому-то невидимому.
– Потому, что ты – невезучая, – ехидно прозвучал ответ в моей голове. – Родилась под несчастливой звездой, вот и валятся на тебя все несчастья этого мира! – продолжал вещать голос. – Видишь, и не муж, и не отец не смогли тебе помочь, хоть и обещали.
– Они сделали всё, что могли, – попыталась я вступиться за близких мужчин.
– Вот и будь довольна! – продолжал издеваться ехидный голосок.
Мысленно всадила ему кляп в рот, тихонько прошла к детям, те крепко спали, не подозревая о бушующих ночных страстях. На цыпочках пробралась на кухню – муж сидел за столом, грустно подперев голову рукой и глядя куда-то в пространство невидящим взором.
Молча присела напротив, виновато потупив взор. Чувство вины тотально завладело мною. Я винила себя за всё: и за то, что настояла на нашей совместной жизни, и за болезнь, и за лишние килограммы, и за больного сына, и за то, что у неизвестного мне врача умерла мама, и за то, что сейчас мой муж переживает, мучается и не спит. А ему ведь рано на работу!
И видать вина была такой огромной, что коснулась сердца мужа и заставила его положить на стол стиснутые в кулаки руки и сказать мне вместо утешения злые слова, бьющие в самые уязвимые места:
– Видать, распоследняя ты грешница! Чем ты так Бога прогневала, что Он отвернулся от тебя?! Вовку не спасли, сама на последнем издыхании, я, как пёс старый, измотан. И опять – все мои усилия коту под хвост! И всё из-за тебя, черт тебя дери! – грохнул кулаком по столу и ушёл в спальню, оставив меня одну.
Хорошо, что мой толстый зад сидел на стуле, а руками я держалась за стол. Солёный водопад хлынул из глаз. Щемящее чувство жалости к себе, к своей нескладной судьбе сменило чувство вины. Ожидания понимания и поддержки от мужа разбились о жесткую реальность.
Незащищенность, безнадёга, безвыходность. Полнейший тупик. Что бы я ни делала – нет выхода! Пробились смутные воспоминания о рождении, когда я хорошо усвоила этот урок и согласилась с ним.
Все мои усилия бесполезны! Выхода нет!
Отчаяние захлестнуло с новой силой. Желание умереть, уйти, раствориться мгновенно захлестнуло меня.
– Девочкам нужна мама, опомнись! – услышала знакомый мудрый голос.
Опомнилась, вытерла слёзы, выдохнула и решила пойти спать. Встала.
Стены кухни вдруг ожили и поплыли. Противный холодок стал подниматься от кобчика вверх.
– Опять двадцать пять, – успела с досадой отметить я, прежде чем исчезнуть в темноте неизвестности.
Глава 10
Операция отменяется
Солнечные лучики пробежали по моему лицу, нежно погладили веки, словно приглашали открыть глаза и снова вернуться к жизни.
Пребывая в сладкой дрёме, хотелось продлить эту утреннюю негу, когда ещё не чувствуешь боли, когда ощущаешь себя здоровой, молодой и стройной. Вспомнила, когда была такой в реальности: как легко было моей душе жить в теле весом 53 кг, ходить по грибы и ягоды – наклоняешься за грибочком и тебе не мешают противные жирные складки, не мучает одышка, когда ты прошла пару километров, и не подкашиваются бессильно ноги после небольшого подъёма в гору.
Представить-то я эту картину представила, а вот поверить в то, что подобное состояние вернётся ко мне, не могла. Ум сразу же начал сопротивляться и противно скулить:
– Да, бывали времена. Не то, что сейчас, – как старушка-развалюшка. Может, даже хорошо, что боль чувствуешь – значит, жива. Вспомни поговорку: если ты проснулась утром и у тебя ничего не болит, значит, ты умер, – пытался как-то успокоить меня внутренний нытик.
Его ворчание было бесцеремонно прервано: в комнату вошёл муж, наклонился, и я почувствовала на своём лице его изучающий взгляд.
– Кажется, очухалась, – шёпотом проговорил Алексей и тихонько коснулся моего плеча, желая убедиться в этом.
Как бы не хотелось остаться в своей дрёме, а пришлось открывать глаза. Лицо мужа выглядело тревожным.
– Ну ты меня, мамка, и напугала! – воскликнул он, помогая мне приподняться на подушке. – Я почти уснул, когда услышал грохот в коридоре. Выхожу – а ты лежишь. Самого чуть Кондратий не хватил, – закончил он, неестественно улыбаясь одними губами. Глаза же оставались тревожно-настороженными.
– Я сегодня девчонок сам отведу в садик, а ты полежи, отдохни, если хочешь, телевизор посмотри или поспи ещё.
Я согласилась, молча кивнула головой и опять прикрыла глаза. Сразу вспомнила то, что произошло вчера.
– С нашим браком явно что-то не так, – подумалось мне. – Как он мог ТАКОЕ сказать, а потом оставить меня одну на кухне и спокойно пойти спать?!
И живём вместе как изрядно надоевшие друг другу родственники, которым просто некуда деваться. Вот и приходится, скрепя сердце, терпеть присутствие другого. А любви давно и след простыл…
– И опять – понеслось, – проснулся внутренний голос. – Ну и любишь же ты из мухи слона делать! Притомился твой далеко немолодой муженёк, вот и весь сказ. Хорош огород городить, подумай, что тебе с собой делать!
– И то правда! – вовремя опомнилась я.
В комнату одна за другой влетели мои любимые сокровища.
– Мамочка, приветик, – прижалась с одного бока Наташка.
– Мамулечка, доброе утро! – обняла с другого Любашка.
– Мы в садик идём, а ты поскорей выздоравливай, – почти хором пропели мои пташки. – Приходи к нам здоровенькая! – сказали на прощанье и исчезли за дверями спальни, махая на прощание маленькими ладошками.
И опять до боли сжалось сердце: что-то ждёт моих девчушек в ближайшем будущем?
Отгоняя тягостные мысли, с трудом соскребла себя с кровати и намеренно удерживаясь от взгляда в зеркало, поспешила в ванную под душ.
Тело, как обычно, активно занялось неизбывными домашними делами, которые, как известно, НИКОГДА не заканчиваются. А душа, словно загнанная в угол птица, искала выход из такой непростой ситуации. И когда усталость навалилась и придавила тело, как рухнувшая многоэтажка, я опять услышала внутренний голос:
– Бери свои монатки и иди к Владимиру Васильевичу, он – твой последний шанс.
– А что, может, ты и прав, – ответила я ему. – И что я, собственно, потеряю? Уже и так почти всё потеряно.
Вечером поставив мужа в известность о принятом решении, морально стала настраиваться на разлуку с детками и на длительное пребывание в больничке.
Утром проводила мужа на работу, отвела девочек в садик, крепко обняла и поцеловала их на прощание. О том, что я опять ложусь в больничку, говорить не стала: сколько можно терзать детские сердца переживаниями о здоровье мамы? А воспитательниц предупредила о своём длительном отсутствии и попросила быть к девочкам помягче. Те согласно закивали головами, сочувственно вздыхая.
Зашла домой за уже собранными документами и вещами, которые дожидались меня в маленькой прихожей. Поспешила на автобус. Сидя у окна, внимательно наблюдала за тем, что происходит на улице: вот мужчина с портфелем в руке явно спешит по делам; юные влюбленные, не замечая никого, идут в обнимку; благообразная старушка любуются цветущей черёмухой; рядом с пышущей здоровьем молодой мамой прыгает весёлый розовощекий карапуз…
В приёмном покое дождалась своей очереди и подала направление приятной внешности девушке. Та внимательно его прочла и подняв на меня красивые карие глаза, сказала:
– Мы не можем вас принять: ваш доктор, Владимир Васильевич, вчера вышёл в отпуск.
На меня напал столбняк.
– А что ж вы так долго собирались? Направление на операцию выписано три недели назад, а вы только сегодня явились, – полюбопытствовала медсестричка.
Я не могла вымолвить ни слова: губы онемели, ноги вросли в пол, пальцы рук переплелись замком и побелели от напряжения. Над моей головой в который раз за несколько дней опять грянул гром!
– ХА-ХА-ХА! – услышала я победный гогот. – Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – ехидно глумился злейший из всех моих внутренних голосов.
– Не может быть! – наконец-то очнувшись, прошептала я.
– Очень даже может быть, – степенно ответила красотка в белом халате. – Врачи – тоже люди, им тоже отпуска полагаются. Так что приходите ближе к осени, Владимир Васильевич взял по полной программе, – улыбнулась девушка, показывая белые ровные зубы.
Машинально выдавила из себя дежурное «спасибо», также на автомате подхватила ставшую ненужной сумку и двинулась к выходу.
Девушка что-то крикнула вслед, я не расслышала, что именно. Тогда она быстро догнала меня и сунула в руки направление на операцию и паспорт:
– Женщина, документы забыли! Будьте внимательней, а то ещё под машину попадёте! – непонятно к чему посоветовала она.
– Только и осталось, – молнией пронеслась в пустой голове шальная мысль.
Автобус, как обычно бывает в это время, был почти пустой. Я заняла любимое место у окна и погрузилась в себя. Там всё бурлило и клокотало. Праведный гнев непонятно на кого, безграничное возмущение и негодование и Бог знает ещё какие чувства, распирали мою грудь.
– Как такое возможно?! Два врача в разных городах почти одновременно ушли: один в отпуск отдыхать, другой – в отпуск, маму хоронить. Неужели Алексей прав, и Бог и вправду забыл обо мне?
– Ха. Вспомнила в кои-то веки про Бога! – возмутился мой внутренний критик-ханжа.
– Заткнись! – рявкнула я ему. – Не твоё дело, про кого я вспоминаю, когда и почему!
– Одно совершенно очевидно – я действительно патологически невезучее существо!
Мой внутренний драматический диалог прервал голос кондуктора:
– Следующая остановка – «Площадь Победы».
И я обреченно пошла на выход.
Глава 11
Уж лучше ужасный конец,
чем бесконечный ужас
Дома было тихо и пусто.