скачать книгу бесплатно
– Это что ещё такое – шум есть, а драки нет? – нахмурив брови, пробасил он.
– Папочка, а Машка с нами будет диафильмы смотреть, – быстренько поставила отца в известность его любимица Наташка.
– Ладно, смотрите, – милостиво согласился отец. – Только сперва чайку попейте с мамкиными пирожками, они вас на кухне дожидаются. А я пойду газеты просмотрю, – сказал и ушёл к себе.
Девчоночки быстренько вымыли запачканные песком ручонки и расселись за столом, каждая на своё место.
У Маши за нашим столом тоже было своё место. И она этим очень гордилась. Уплетая за обе щеки пирожки с яблоками вприкуску с вишнёвым вареньем, девчушки продолжали весело щебетать.
А я присела рядышком и молча любовалась ими, такими родными и такими трогательными в своей детской непосредственности и открытости.
Закончив трапезничать, помогли убрать со стола, опять вымыли перепачканные вареньем ручонки и весёлой стайкой поспешили в спальню.
Наташка достала коробку с фильмоскопом, Любашка – коробку с диафильмами. Машка с интересом наблюдала за оживлённой возней подруг. А я задала свой традиционный, в таких случаях, вопрос:
– Про что будем смотреть?
И традиционно услышала не три, а тридцать три предложения:
– Про золотую рыбку, – просила одна.
– Про тридевятое царство, – просила другая.
– Нет, давайте про диких лебедей, – предлагала третья.
Наконец, компромисс был найден, и мы все удобно расположились на большой кровати.
Я лежала посредине, на левой руке примостилась Наташа, на правой – Любаша в обнимку с Машей. Нашим экраном был белый потолок: самый лучший и самый большой экран, какой только можно пожелать.
Сегодня была Любашкина очередь крутить ручку фильмоскопа, чем она чрезвычайно гордилась. Ведь она не просто крутила ручку, она показывала всем нам чудесную сказку.
И обычно за это право шла серьёзная конкуренция: каждая хотела быть той самой маленькой сказочной феей, которая дарит своим близким чуть-чуть вечернего волшебства. И что бы избежать обид и чтоб девочки были довольны, я придумала своеобразный график-очередь.
И сегодня был звёздный вечер моей Любашки. Она с нетерпением посмотрела на меня в ожидании одобрения на начало просмотра. Я погладила её по шелковистым, вкусно пахнущим волосикам и кивнула головой:
– Поехали, мои хорошие.
И мы поехали на крыльях фантазии в сказку о царе Салтане. Сегодня общим голосованием был выбран Пушкин.
Любашка старательно крутила ручку фильмоскопа, а я с выражением читала текст на потолке, стараясь говорить голосами нарисованных героев, передавая самые тонкие оттенки чувств.
С первого кадра мы как будто сами стали участниками известной сказки. Надо было видеть и слышать, как маленькие девочки сопереживали молодой царице и её новорожденному сынишке, как они сердито сжимали кулачки и отчаянно грозили ими двум сёстрам-злодейкам. Попадись те прямо сейчас возмущённой детворе, не миновать бы им расправы: три маленькие фурии уж точно затолкали бы их в бочку и пустили по волнам по морям. А сколько было ликования и радости в конце! Мы обнимались между собой, разделяя счастье встречи любящих друг друга людей.
И вздохнули с облегчением: справедливость восторжествовала, и мы вкусно причмокивали, побывав на званом пире… Мне даже самой показалось, что я чувствую вкус мёда, стекающего по несуществующим усам…
Довольные и счастливые, девочки проводили подружку до порога её квартиры, и стали готовиться ко сну.
Уснули быстро и сладко засопели курносыми носиками, и блаженно заулыбались во сне.
Желая надолго запомнить, впитать в себя эту особую, светлую и чистую атмосферу детства, сидела и жадно вглядывалась в такие родные детские лица, вдыхала их ни с чем несравнимый аромат…
Дети пахли молоком, солнцем, цветами, пахли счастьем и любовью. На цыпочках тихонечко подошла к старшей, погладила по головке, осторожно поцеловала в персиковую щечку.
Потом также тихо подошла к младшей, погладила, поцеловала в лобик. Очень захотелось остаться с ними, моими родными девчонками. Прилегла рядом и незаметно для себя заснула…
Глава 15
Дармовые обои
Проснулась только утром от шума хлопнувшей двери – муж ушёл на работу.
– Вот и хорошо, – подумала я, – и ночь прошла спокойно, и утро хорошо начинается.
В окно приветливо улыбалось яркое летнее солнышко. Его лучики играли на лицах спящих детишек. Ещё было рано, чтоб их будить. Привела себя в порядок, почувствовала давно привычную боль в низу живота. К горлу подкатила противная тошнота, зазвенело в голове…
– Почалось в колхозе утро, – горько улыбнулась неведомо кому. – Надо с ремонтом-то поторопиться, пока ещё силы есть, – сказала вслух, и согласилась. – Сегодня комнату подготовлю, а завтра и начну.
С такими мыслями побрела на кухню ставить чайник…
Вскоре проснулась наша ранняя пташка – Наташка. Весело желая мне доброго утра и чирикая про солнышко и лето, нежно обняла меня двумя ручонками за талию, выше ещё просто не выросла.
Вслед за ней, потирая сонные глазёнки, на кухне появилась младшая, Любашка. И тоже обняла меня. Несколько минут мы так и стояли втроём, словно приклеенные друг к дружке.
И исчезло время. Осталась только чистая Любовь и Нежность, переполняющая каждую из нас и переливающаяся из сердца в сердце по кругу…
Трудно сказать, как долго мы так стояли. Детские ручонки наконец отпустили меня и опять повторился День сурка: девочки по очереди поспешили писать, какать, умываться, одеваться, пить традиционный утренний чай.
Ранний звонок в дверь на мгновение прервал утреннюю суету: на пороге стояла улыбающаяся соседка, а из-за её спины выглядывала Машка, таращась на девочек хитрющими глазёнками.
– Любаш, давай я сегодня и твоих в садик отведу, им втроём веселей, – предложила Татьяна в ответ на мой немой вопрос.
Я охотно согласилась. От неожиданно свалившегося счастья девчонки весело запрыгали и захлопали в ладоши.
Мигом обулись, каждая схватила сумочку с запасными вещами, второпях чмокнули меня в щёку и стремглав выбежали в коридор. Я едва успела помахать им вслед на прощание.
– Пора комнату готовить к ремонту, – сказала своему отражению в зеркале и пошла сортировать вещи и складывать их в коробки. За этим занятием и застал меня муж, приехавший около полудня, домой.
– Смотри, что я тебе привёз, – забыв поздороваться, сказал Алексей, жестом приглашая в прихожую.
Я послушно последовала за ним. На полу, обвязанные верёвками, лежали три больших тюка с обоями. Я удивлённо подняла брови и вопросительно посмотрела на мужа.
– Да ты только посмотри, какие они! Я их по большому блату у начальника порта выпросил, и тот по старой памяти отдал! – воскликнул Алексей, явно довольный собой.
Он помог мне достать из связки один рулон. И когда я его развернула, от удивления не могла и слова вымолвить. Большие и маленькие чёрные ромбы на ядовито-зелёном фоне лишили меня дара речи на некоторое время…
Муж пристально наблюдал за моей реакцией.
– Правда, интересный рисунок? – искренне веря в то, что это так на самом деле, спросил муж.
Я стояла столбом и не знала, как себя повести. Сказать, что мне не нравится – значит, явно нарваться на неприятности. Согласиться и оклеить хотя бы одну комнату этим ужасом, тогда можно не париться по поводу способа своей кончины – тогда уж непременно помру, потому что жить в такой комнате будет просто невозможно, а умереть – легко.
Слова нашлись сами:
– Да, милый, ты прав: обои действительно хороши. Но только не для нашей квартиры. А скорей, для какого-нибудь кабинета строгого начальника. Возможно, на зоне будут к месту.
Алексей нахмурился:
– Ну, а почему бы тебе не поклеить ими нашу комнату?
– Да потому, что в комнате с такой ядовитой зеленью мне и яда не потребуется – от тоски умру. Ты этого хочешь? А девочки себя как будут чувствовать среди этой начертательной геометрии? Ты про это подумал? – переходя из обороны в наступление, поинтересовалась я с едва заметной иронией в голосе. А потом подошла к стене и молча развернула рулон, показывая как всё будет выглядеть.
Муж помолчал, явно что-то прикидывая в уме.
– Да уж, насчёт девчонок я и не подумал. Да и обои дармовые. А ты же знаешь, что на халяву и уксус сладкий, – стал оправдываться Алексей.
Я молча слушала. А он продолжил:
– Знаешь, я их попробую обменять. Вот сейчас позвоню Ганичеву и договорюсь на обмен.
– А если там ничего путного нет? – спросила я.
– Тогда по магазинам поеду, надо же нормальные найти, чтоб нам всем уютно жилось, – ответил муж.
– Делай, как считаешь нужным, – сказала я. – Обедать будешь?
– Да, можно перекусить, уже в животе урчит, – охотно согласился тот.
И я поспешила на кухню кормить незадачливого добытчика.
– А сама-то обедала? – поинтересовался муж, аппетитно уплетая жаренную на сале картошку со свиной отбивной.
– Обедала, – солгала я, желая свести к минимуму общение с непредсказуемым супругом.
– Так хоть садись чайку попей вместе со мной, – предложил Алексей.
– Только перед твоим приходом чай пила, – не гладя ему в глаза, я опять солгала.
Он тяжело вздохнул, отодвинул тарелку и виновато опустил голову.
– Понимаю тебя: обижаешься. Любушка, девочка моя, ты прости меня, дурака старого. Сам порой себя не понимаю. И не хочу тебя обижать, а как будто чёрт в меня вселяется, и так по кочкам несёт, что остановиться не могу. А потом и стыдно, и злюсь на себя, а уж поздняк метаться – дело-то уж сделано.
От такого неожиданного признания у меня ком подступил к горлу и на глаза навернулись слёзы. Я быстро повернулась к плите, чтоб муж не заметил, как мои щёки стали мокрыми от солёного водопада.
– Родной мой, может, ты и вправду молодого любовника заведёшь? – вполне серьёзно полувопросительно предложил муж. – А то с меня толку, как с козла молока. И опять же и для здоровья полезно. Так ведь тебе врач советовал?
Его слова меня окончательно доконали, и уже не сдерживаясь, я зарыдала в голос.
– Да как он только мог допустить такое? я и любовник? При живом муже? И с его согласия? Да за кого он меня принимает, в конце концов?! – зашлось в обиде и праведном гневе моё израненное словами мужа, Эго.
Обида, оскорблённое достоинство, унижение и гнев разрывали моё существо изнутри. Тело непрерывно сотрясалось от рыданий так, что мои плечи подпрыгивали к ушам, а грудь – к кончику носа.
Алексей, похоже, не ожидал такой реакции, испугался. Подлетел, крепко схватил за плечи и несколько раз сильно встряхнул.
– Да ты что же так разошлась?! Я же не хотел тебя обидеть! Я же как лучше хотел! – почти кричал прямо мне в ухо перепуганный муж.
Слёзы и сопли с новой силой потекли из всех щелей. Новый приступ рыданий продолжал сотрясать моё тело. Слова занозами застревали в горле, и вместо них из тела вылетало бессвязное мычание. Муж с новой силой потряс меня за плечи. Я разрыдалась так, что испугалась сама.
– Клин клином вышибают, – сказал Алексей и закатил мне звонкую пощёчину.
Результат был прямо противоположный: от нахлынувшей обиды я снова зашлась в рыданиях, тело тряслось в непрерывных конвульсиях, и было ощущение, что все мои внутренности выворачиваются наизнанку. Почти животный вой безысходности вырвался из моей груди.
– Ну хватит уже! Успокойся ты! Сейчас соседи сбегутся на твой рёв! – муж продолжал попытки меня успокоить.
– И пусть сбегутся соседи! И пусть посмотрят, что ты со мной делаешь, до чего доводишь! – мысленно кричала я мужу. – А то ведь люди думают, что ты нежный и заботливый, а ты – настоящий домашний тиран! Деспот, каких свет не видывал, вот ты кто!
Алексей выпустил меня из своих крепких рук, быстро набрал в стакан воды из-под крана и махом вылил мне на голову. Холодные струйки потекли по волосам и лицу, скатились за пазуху и потекли по спине.
– Быстро пошла в комнату! – не своим голосом проорал супруг, подталкивая меня в спину.
Я зашла в комнату и без сил рухнула на диван. Мокрое тело продолжало трястись – и от рыданий и от холода.
Через пару минут со стаканом в руке ко мне подошёл муж, молча поднял меня за шею, сунул в руки стакан и приказал:
– Пей немедленно!
Без слов, я послушно выпила содержимое, и сразу же закашлялась: в стакане был коньяк.
– Быстро снимай мокрое платье! – продолжал отдавать приказы разгневанный муж.
Моя попытка не удалась: руки тряслись, как у заядлого алкоголика, тело ходило ходуном. Алексей одним рывком сорвал с меня платье и нижнее, тоже мокрое, бельё, затем быстро надел длинную тёплую ночнушку и заботливо закутал одеялом.
– Сейчас всё пройдет, ты поспишь и успокоишься, – уже ровным голосом проговорил муж, поглаживая меня, как маленькую, по голове.
От выпитого коньяка по всему телу разлилось приятное тепло, и оно, наконец-то, успокоилось, рыдания затихли, притупилась внутренняя боль.
– Отдыхай спокойно, за девочек не переживай – я их заберу, – это было последнее, что я услышала перед тем, как провалиться в тяжёлое забытье.
Глава 16
Два сапога – пара
И из этого тяжёлого, мучительного забвенья меня вернули детские голоса. Я их слышала как бы издалека, из какого-то тёмного подземелья. Моё тело было налито свинцовой тяжестью, я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, ни глаза открыть.
– Папочка, а мама опять заболела? – донёсся до моего слуха встревоженный родной голосок.
– Нет, мои хорошие, она просто спит, устала за день, – поспешно успокоил девочек заботливый отец.
Вероятно, было уже поздно, и девочки вскоре стали готовиться ко сну. Охраняя мой покой, они тихо шептались между собой, и мимо дивана, на котором я лежала, проходили, затаив дыхание.
