Последний вояж

– Господи, а если у него бессонница? Или он не один в доме? Может за ним родственники, какие ухаживают?

– Ничего, сейчас обойду кружочком тихонечко, посмотрю в окошки. Но мне кажется, что он один.

И исчез в поеме. Только по легкому шевелению травы поняла, что он прошел прямо передо мной по газону.

Когда остаешься один в засаде, то сразу начинает мерещиться все подряд. То где-то хрустнула ветка, птица взлетела с ветки, то кошка мяукнула, то прошел кто-то. Припоминаются ранее просмотренные ужасы американского производства. Где даже кошки могут оказаться монстрами и съесть тебя заживо. Как-то с сыном мы видели такой. Женщина в своем доме спасалась от своры, шипящих хвостатых чудишь, оружием была только вода, выливаемая на них в больших количествах. Но у нее оказался только маленький кувшинчик и раковина в ванной, куда ее загнали, с низким краном и этот кувшинчик никак туда не помешался. Уж не помню, спаслась она или нет. «Что за чушь лезет в голову!». В те пять минут, что Андрея Сергеевича не было, я больше смотрела по сторонам, чем на дом. Темень непроглядная. Казалось, даже волосы на затылке, вставшие дыбом, пытаются уловить постороннее движение. С такими хилыми нервами в разведке делать нечего.

– Нет там никого кроме него.

– Черт!

От неожиданности подпрыгнула и очень неудачно приземлилась на многострадальную правую ногу. Нет ей покоя сегодня, то крапива, то мои прыжки. Он протянул руку, чтобы помочь. Но отмахнувшись, встала сама и отряхнулась. И опять томительные минуты ожидания. Как интересно люди иногда по нескольку дней в засаде сидят. С ума можно сойти! Хотя, если припомнить себя на лекциях по философии, то нет ничего невозможного. Спасались, кто, как мог, читали книгу под партой, играли в морской бой, кто-то спал с открытыми глазами. Ноги затекли, пришлось сделать несколько приседаний, сразу же закололо. «Бедная, я бедная! Разве это отпуск? Сижу в кустах, обкусанная комарами и того гляди лишусь конечностей. Накаркала себе приключение, терпи!».

Моргнула, потерла глаза и слава тебе Господи, свет в окошке погас. Экран мобильника засветился и показал одиннадцать часов пятьдесят пять минут. Андрей Сергеевич придержал меня, пытающуюся протиснуться в проем.

– Подождите вы. Надо переждать хотя бы полчаса пока заснет.

– Блин. Если мы подождем еще полчаса, то я сама засну.

– Сами вызвались, теперь нечего жаловаться.

«Прав, конечно, прав. Но от этого как-то не легче». От желания спать страх отошел куда-то на второй план. Мой сподвижник, наконец, оторвался от насиженного места и проскользнул на участок. Пытаясь не шуметь и ступать осторожно, за ним я, след в след. Прижимаясь к стене, проверили окна одно за другим, закрыты. Но повезло, дверь на веранду из сада была оставлена открытой. Стоило бы насторожиться, все-таки хвалили интуицию то. Из кухни мы попали в холл. В темноте светились серебряным светом проемы дверей, одна в гостиную другая в прихожую. Лестница на второй этаж сначала показалась странной, через пару секунд поняла почему. Маленький лифт! Как маленькая стояла и пялилась на него, пока не постучали по плечу.

– Идите в гостиную, я посмотрю холл, кухню и что вон за той дверью.

Ах, да! Мы же здесь по делу, а не на экскурсии. Третью дверь сразу и не заметишь, закрыта. В кармане был припасен маленький фонарик, выданный перед выходом – шпионский инвентарь. Тоненький луч выхватил из чернильной темноты стоящие посередине комнаты кожаный диван, кресло того же гарнитура, между ними столик низенький. Поворот вправо книжные полки, цветочек в кадке, ближе к окну. Плавный переход на левый фланг, так же в кадке цветочек стоит, симметрично правому и шкаф у стены. Тяжелые портьеры почти скрывали окно. Никаких тебе каминов, огромных телевизионных экранов. О современных благах напоминал только радиотелефон. Весь антураж какой-то тяжеловесный и гнетущий. «Ладно, о вкусах не спорят. Не затем я здесь. И так, сижу на диванчике в гостях у друга, куда тут можно спрятать пистолет? Книжные полки? Банально. Но проверим. Нет. Книги все составлены так плотно, что даже тоненький листочек не пролезет, к стене тоже плотно прилегает. Не годиться. Может, имеется тайная ниша, но все, же вериться с трудом. Все авторы расставлены как в библиотеке и на первый взгляд порядок не нарушен. Дальше. Цветочки. Нееет… Это перебор бы был. Возвращается дружок с кухни, а ты сидишь по локоть в земле. Да и не видно, что их трогали. Шкафчик. Верхняя полка, какие-то коробки. Пустые. Нижние. Барахло, дребедень, не то… Нет, ничего». Присела на диван, пошарила между валиками, под ним, ничего, ножки высокие и видно пустота. Кресло то же самое. «Столик, ну, держись ты у меня последний на очереди остался…»

– В правильном направлении мыслите, девушка.

И вспыхнул свет. «Допрыгалась! И как не заметила, не услышала? Заигралась». Первую минуту ничего не видела, только щурилась и, немного прикрыв глаза от лампочек, пыталась все же разглядеть его. Пытаться сбежать было бы очень глупо и поздно. Наконец, зрение вернулось. «Вот зачем лифт! Он в инвалидном кресле». Маленький сухой старичок, орлиный нос на котором пристроены очки с толстыми линзами, реденький пушок волос, ноги прикрыты пледом. Но как только его взгляд встретился с моим, стало понятно, с этим человеком лучше не шутить.

– Здравствуйте, Всеволод Игоревич.

– И вам доброго вечера. Ах, нет, уже ночи. Какая вежливая попалась. Может, из вежливости расскажете, зачем залезли в мой дом? Уж точно не красть книги или фамильное серебро.

Выключив фонарик, пересела удобнее. От страха мысли были как вязкое варенье. «Что делать то? Хотя в милицию он звонить, похоже, не собирается. Тогда зачем со мной вообще разговаривает?… Я мыслю в правильном направлении???».

– Вы сами знаете, зачем я здесь.

Кресло проехало вглубь комнаты. Теперь стало понятно расположение кресла и дивана, рядом оставалось место еще для одного. Он остановился напротив меня.

– Допустим, знаю, что вас интересует. Но с какой целью? Представьтесь для начала. А то меня по имени отчеству, неудобно как-то…

– Нина.

– А по батьке?

– Николаевна.

И нервно сглотнула, этот звук был слышен, наверное, даже в пансионате.

– Не переживайте так, еще ничего не случилось. Кстати, каким боком вы во всей этой истории?

– В какой истории?

– Не отвечайте вопросом на вопрос, это выдает вас. Убийство жены Вяземского. Пистолетик, который вы искали, ведь там засветился?

«Боже! Боже! Спасите, помогите. Старичок, какой-то странный. Сидит со мной разговоры ведет, вместо того, чтобы сдать под белы рученьки служителям закона. Не знаю, что и хуже, быть в милиции или здесь?».

– Нина Николаевна, голубушка, не молчите. Это не в ваших интересах. Сдам в соответствующие органы, а там разбираться не будут. Ну что?

– Дело в том, что несколько дней назад на пляже я познакомилась с Петром Георгиевичем. Мы сходили в кафе, потом в ресторан…

– Можно без особых подробностей, чем дело кончилось и так понятно… Ах, старый болван! Маразм, похоже, уже начался, простите. В день убийства Петр заходил ко мне, это известно. Рассказывал о вас и о том в какую дурацкую историю он вас втравил. Вроде взрослый уже, а ведет себя как мальчишка! Так, так. И все-таки не понимаю, как вы оказались у меня в доме ночью? Зачем ищите пистолет?

– Перепрятать.

Он затрясся от смеха, скорее даже не смеха, а какого-то икания вкупе с карканьем.

– Вот комедия! Просто как в плохом детективе.

Тут я, наверное, начала приходить в себя.

– Нет, Всеволод Игоревич, это не детектив, решается судьба человека. Он может сесть в тюрьму, надолго, а вы смеетесь и говорите о какой-то комедии?!!

И даже привстала с дивана. Но остановилась в полуприседе, из-под пледа Пашутин жестом фокусника достал револьвер, маленький. Такие обычно бывают в уже помянутых детективах, дамский пистолетик. Прямо как у Агаты Кристи.

– Сидите спокойно, и не заставляйте меня тревожиться, а то знаете ли, сердце все чаще шалить стало. Про судьбу все правильно сказали. И, кстати, за судьбу Петра я беспокоюсь не меньше вашего. Поэтому сижу и не делаю резких движений.

– Но вы могли подтвердить его алиби.

– Мог бы. Но, когда уже узнал об убийстве, пистолет был в доме. Не считаете, что это было бы, не самым лучшим выходом обратиться в милицию?

– Но вы могли рассказать, что его вам подбросили.

– И мне бы поверили? Не смешите меня. Все перерыли здесь и нашли. И дело закрыто, преступник найден.

Покачала головой.

– Нет, подождите…

– Вы-то сами, милая, выбрали не самый законный путь к достижению цели.

– Верно, но…

– Никаких но. Я говорю то, что есть. И так, вы хотите его перепрятать. Зачем?

– Разуванов сегодня был в милиции и вспомнил о вашем существовании. Завтра будет обыск. Вот я и влезла к вам…

– Понятно, понятно. А Разуванов, подлец. Кстати, а он что?

– Что, что. Разбился на своей машине, сегодня днем.

– Да, что вы говорите? Есть справедливость на свете. Хотя и несколько несвоевременно…

В глазах у него плясали чертенята. Странная мысль пришла мне в голову. «Вот кто идеально подошел бы на роль Воланда в «Мастере и Маргарите». Такой же взгляд «сверлящий любого до дна души». Хозяин дома, задумчиво переложил свое оружие из одной руки в другую.

– А что потом хотите с ним делать?

– С пистолетом?

– Ну, да, с ним самым. Где-то же его должны найти? Вы знаете, кто заварил всю кашу?

– Да… То есть буду знать, завтра.

– Будете знать. Хорошо, хотите подставить?

– Немного переиграть.

– Это интересно. Вы смелая женщина, Нина Николаевна. Жаль, что приходиться все взваливать на ваши хрупкие плечики. Не это кресло, я бы все сам сделал.

Он раздвинул в стороны крышку столика между нами. Внутри лежала шахматная доска, фигуры валялись в разных углах, а в серединке, завернутый в покрытую пятнами тряпочку, лежал он. Предмет, ради которого мне пришлось пережить предынфарктное состояние.

– Удачи, больше ничего не желаю. Надеюсь, вы не одна этим делом занимаетесь?

– Нет.

– Тогда я спокоен.

«Он спокоен, зато в моей душе никакого спокойствия. Нет, что-то совсем не так. Наш разговор напоминал хорошо поставленный спектакль. Только вот режиссер в данном случае не я. Зачем? Главный вопрос. Вел себя так, как будто ожидал вторжения. И был просто удивлен, что это не предполагаемый человек. Хо-хо. Мы попали, дорогая, в чью-то большую игру. Разобраться бы только в чью? Вот теперь основной вопрос, потому что теперь я вообще ничего не понимаю».

Выбралась так же через веранду. Андрей Сергеевич ждал меня, по виду готов был уже брать здание штурмом.

– Что произошло?

– Думаете, Матвей Иванович спит уже?

– Спит? Как же уснешь тут? Нет, ждет от меня каких-нибудь вестей.

– Тогда едем к нему. Здесь не время и не место разговаривать.

– Понял. Пистолет у вас?

– У меня.

И оттягивал мне руку, как будто весил тонну.

Черное море с синими и зелеными переливами тихонько колыхалось подо мной и больше напоминало желе. Лежа на надувном матрасе, насколько хватало взгляда только один цвет, опустила руку в эту странную массу. И действительно, по консистенции очень напоминало любимое мною лакомство. Попробовала на вкус. Мммм… Сладкое, черничное. Плюхнулась в гущу и стала плескаться как ребенок, зачерпывая ее пригоршнями и заглатывая. Но в секунду все изменилось. Страх накатил огромной волной. И черная масса уже стала меня затягивать, а не безмятежно трепыхаться. Матрас куда-то подевался. И черничный приторный вкус тоже. Это уже не желе, а болотная скользкая, противная, грязная жижа. О, Господи, и я в ней вязну и тону! Зацепиться не за что, под ногами ничего. Руки беспомощно хлопают, только брызги разлетаются. Запрокидываю голову, чтобы лицо оставалось на поверхности. Но чувствуется, как помаленьку погружаюсь, уже заливается в уши. Я кричу: «Мама, мамочка, помогите!». Прямо как Лиза Бричкина из фильма «А зори здесь тихие…». Когда грязь уже подобралась к глазам. И, от неизбежности и смертельного страха, не ощущалось остальное тело. Лишь лицо, медленно покрывающееся слизью. Меня спасла вибрация, шедшая изнутри этой бесконечной ямы. Сначала поднялась до ног, потом к кончикам пальцев и наконец к голове.

«Что это?». Ладони обнимали мягкое и пушистое. Отпихнув резко все в сторону, села. Мысли бились в голове, словно стайка птичек в клетке. «Где я? Что происходит? Опаздываю на работу? Будильник? Звонит завуч?». Взгляд прояснился и сфокусировался на подушке, смятой в комочек, одеяле, лежащем почти, что на полу.

«Точно! Отпуск, пансионат, убийство, ночное бдение, засада и другая ерунда. Никакой работы и завуча». Дребезжание продолжалось где-то рядом.

– Телефон, дура!

Трубка была под подушкой.

– Да, слушаю.

Прозвучало не совсем бодро, скорее, похоже на голос завзятого пьяницы с утра.

– Привет, дорогая!

– Фу, Лилька. Ты чего в такую рань звонишь?

– Рань?!?! Я специально посчитала часы, даже у вас там уже полдень.

Часы на тумбочке, в самом деле, показывали двенадцать часов. Не удивительно, после вчерашних похождений можно было поспать и до вечера.

– Извини, ладно. Что-то случилось? С Пашей все нормально?

– Вспомнила, мамаша о ребенке. Да успокойся все в порядке с ним. От компьютера за уши не оттащишь. Ты за порог и мой Гарик, можно сказать, переселился к вам. Два ханорика. Нет бы, девок позвали, вечеринку закатили…

– Вечеринка?! Что там происходит?

Послышался смешок.

– Кто-то видимо вчера сам зажигал.

– Не зажигал, просто лег поздно.

– Знаем мы эти «просто поздно легла».

– Лилька, я сейчас брошу трубку.

– Все, все, не бросай. О детях не беспокойся. Хожу каждые два дня проверяю. Разгребаю немного завалы.

– Завалы?

– Небольшие. Твоя мама, чтобы потом не стенала, что ребеночка одного оставили на произвол судьбы и так далее по тексту.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Как твой отпуск, отрываешься?

– Да. Отрываюсь, скоро домой.

– Не слышу радости в голосе? Случилось чего?

– Нет, ничего не случилось. Лежу на солнце, купаюсь, мотаюсь по экскурсиям. Все отлично!

– Ага. Приедешь, расскажешь. Темнишь ты подруга, ох чувствую, темнишь. Но ничего, я устрою допрос с пристрастием, и правда откроется.

– Откроется. Но давай уже дома. Сейчас не время об этом говорить.

– Давай, тогда пока. Счастливого отдыха!

– Пока.

И нажав кнопку «Отбой», упала звездочкой на постель. «Забуду скоро уже, как и зовут. Надо срочно спать». С этой мыслью провалилась в забытье. На этот раз картинки были намного приятнее предыдущей.

Через несколько часов меня опять разбудила вибрация. Схватила скорее мобильный, вдруг сын звонит. Но там никого, тишина. Странно.

Тьфу, ты! Стучали в дверь, настойчиво так и видимо давно. Положив на голову подушку, простонала:

– Идите к черту.

Нет, ведь, долбятся. Стук, стук, стук, стук… Хватает терпения.

– Нас нет дома.

– Ниночка! Это Римма Борисовна. Срочно нужно поговорить. Откройте! Нина!

Придется вставать. Щелкнул замок, дверь отворилась и тут же захлопнулась.

– Добрый день, Римма Борисовна! Погодите, я в душ схожу. А то после вчерашнего не могу отойти.

– Хорошо. Конечно, я подожду.

Ванна была холодной, поджимая пальцы на ногах, быстрее включила воду. Теплые струи почти вернули к жизни. Как хорошо, попить бы еще от сюда. Замотав голову полотенцем, накинула халат и вышла. Моя гостья подготовилась. Разложила на тумбочке бутерброды в бумажной салфеточке, коробочка с соком стояла сбоку, яблоко и веточка винограда.

– Спасибо большое.

– Пожалуйста. Вы не вышли ни к завтраку, ни к обеду. А кушать надо регулярно, желудок так испортите.

Я согласно покивала, запихивая одновременно хлеб с колбасой в рот.

– Мне позвонил Матвей Иванович, рассказал, как все прошло ночью. Вы молодец, моя дорогая. Ситуация была не из легких. Ну, это ладно. Наконец он разобрался в бизнесе нашего спасаемого. Хотел с вами поговорить. Узнал, кто такой мистер Икс. Ждет нас к себе в гости обмозговать, как действовать дальше.

Как действовать дальше? Хороший вопрос. Мне не давали покоя слова Всеволода Игоревича «несвоевременно» и «я спокоен». Прямо заноза в голове.

Через сорок минут наша лихая компания была в сборе.

– Что расскажете Матвей Иванович?

– Не будем тратить время на лирику. Наш мистер Икс владелец соперничающей фирмы. Но дела идут не так хорошо как у Вяземского. А парень амбициозный и фартовый.

– В смысле?

– В смысле любит риск и не любит долго ждать и вкладывать труд день за днем в свое дело. Как я понял, он нашел подход к Разуванову и уговорил его совершить аферу и присвоить чужой бизнес.

– Интересно, каким образом?

– Не суть важно, Ниночка, главное последствия.

– Тут все важно.

– Дайте мне договорить свою мысль.

– Хорошо, нема как рыба.

– Так вот. Жертва собралась в отпуск, на это время и сговорились. Но, одно большое но. У нашего бизнесмена тоже не все гладко. Его жена хоть по документам и официально не имеет отношения к делам, была что-то вроде «смотрящего».

– А если по-русски?

– Экономист по образованию. Старший брат ее в девяностые развернулся, он то и дал денег Петру пять лет назад. Видимо еще операции кое-какие проворачивает через их фирму.

– Понятно теперь почему она кричала, что он поплатиться.

– Когда?

– Когда душила меня в туалете.

Мужчины замерли. Римма Борисовна зафыркала.

– Что смотрите? Давайте дальше. Меня вот только один вопрос интересует.

– Какой же?

– Почему они все собрались именно здесь?

– Совпадение.

– Хм?

– Теперь о другом надо подумать. Как нам более качественно вывести его на чистую воду. Я имею в виду, так чтобы он сам во всем признался. А то доказательств никаких против него.

– Да все просто. Я же шантажистка по сценарию? Вот и надо мне роль до конца доиграть.

– Да, все к этому идет.

Настроение было на нуле. Хотелось только поскорее завершить все и забыть. «Не так это весело. Как бы сон, приснившийся сегодня, не стал пророческим».

– Андрей Сергеевич отвезет вас к будке телефона-автомата. Номер у меня есть.

– Что нужно сказать?

– Хотите встретиться и договориться о вознаграждении за молчание. Что у вас имеются веские доказательства. Намекните на пистолет. И получит он его только тогда, когда будут переведены деньги на нужный счет. Надо же позаботиться о некоторой безопасности.

– А может просто номер счета указать? И ждать?

– Нам не это интересно, вы же понимаете.

– Да, да. Блин! Я совсем что-то перестала соображать.

– Если вы боитесь, так это понятно.

– Не боюсь, все нормально.

– Тогда нечего откладывать. Время встречи назначьте часов на десять, на старой овощной базе. И ни о чем не беспокойтесь милая Нина Николаевна.

«Ни о чем не беспокойтесь! Легко сказать». Ладонь повлажнела, и трубка выскальзывала из нее. Солнце сверкало, лучи били прямо в лицо, даже очки не спасали. Пришлось отвернуться. Стало совсем неудобно находиться в тесном пространстве. Гудки как долгое эхо отзывались внутри головы. Когда вернусь в номер нужно выпить анальгину что ли! Машина Андрея Сергеевича была мне видна и это хоть немного, но успокаивало.

Для того чтобы настроиться на разговор, вспомнила как выглядел на фотографиях мистер Икс. Лет тридцать, тридцать пять. Среднего роста, широкоплечий, темно-русые волосы. Красивое лицо с правильными чертами, большими зелеными глазами. Немного портили его узкие губы. Но женщинам определенно нравиться и пользуется этим. Еще бы! Никакого живота, второго подбородка, подтянутая фигура.

Пульс участился, трубку, наконец, сняли.

– Да. Слушаю вас.

– Здравствуйте, Глеб Александрович.

– Здравствуйте. Представьтесь, пожалуйста.

– Это совершенно не нужно.

– Интересно. И по какому поводу же вы звоните? – голос сразу стал намного суровее.

– К сожалению Разуванов Кирилл Семенович скончался так неожиданно. И я подумала, что в сложившейся ситуации могу обратиться к вам.

– И про какую ситуацию вы толкуете уважаемая?

– Убийство жены Вяземского.

Непродолжительная пауза.

– Все ясно. Вы женщина, с которой Петруша загулял на курорте?

– Можно и так выразиться.

– Чего нужно?

– Встретиться с вами и договориться.

– Где и когда?

– Сегодня на старой овощной базе, часов в десять. Подходит?

– В одиннадцать.

– Хорошо.

Как некрасиво бросать, трубку не попрощавшись. Ну, да ладно, простим.

Тихо накрапывал дождик. Самая подобающая погода для «стрелки», скверная, еще более усиливающая мрачную обстановку места нашей встречи. Я передернула плечами от влажности. Крыша напоминала решето, и на какое бы место не перемешался, все равно получалось, что мелкие капли падают то на лицо, то за шиворот.

Где-то рядом засел в засаде Андрей Сергеевич. «Для подстраховки». Выбитые стекла, стеллажи, покрытые солидными слоями пыли, хлам во всех углах. Надписи странного содержания на стенах. В английском ни бум-бум, поэтому понять, о чем страдает нынешняя молодежь, не удалось. Вдалеке виднелся проход в другие помещения.

В кармане ветровки у меня лежал диктофон. Небольшой, современный. Наличие такой штуки в закромах у Матвея Ивановича сильно удивило.

– Откуда это у вас?

– Ниночка, разве важно откуда? Важно зачем. Вам нужно обязательно весь разговор записать. И по дороге обратно будьте начеку.

«Начеку, конечно. Хоть бы газовый баллончик дали!». Желудок был похож на лед в стакане, медленно перекатывается и холодит края бокала и пальцы, неприятное ощущение.

Шорох. Захрустело стекло, рядом с главным входом. Я переступила ногами и нашарила лихорадочно пальцами между складок ткани кнопки на диктофоне и включила. Он подходил, осторожно оглядываясь, пытаясь увидеть в темноте моих сообщников.

– Добрый вечер.

– Добрый…

– Извините не в курсе вашего имени, отчества.

– Это не важно.

Покивав, остановился напротив меня и уставился в упор.

– И? Может, объясните, почему мы здесь встречаемся и зачем?

– Если вы даже не подозревали, зачем и почему, то послали бы меня еще по телефону.

– Резонно.

Почесал бровь.

– Говорите, говорите. Я слушаю.

– Нечего больно-то много болтать, все просто. Вот листок, – я достала его из ветровки, – На нем написаны сумма и номер счета, на который нужно перевести деньги.

– Или?

– Или пистолет, который вы подбросили Пашутину Всеволоду Игоревичу, обнаружиться в самом неприятном для вас месте.

– Хм. Круто!

Подошел почти вплотную. Я отшатнулась, но от него шла просто шквальная волна гнева и ненависти.

– Откуда же ты взялась курица? Ни в жизнь не поверю, что все это одна провернула.

И выдернул листок из моих пальцев.

– Ну и запросики у тебя моя милая.

– Мы на «ты»?

– Такие близкие отношения с моим банковским счетом подразумевают огромную долю родства.

– В течение двух дней перечислите и получите обратно пистолет.

– Понятно. Каким образом возвратите?

– Возвратим. Не беспокойтесь. А сейчас извините мне нужно идти.

Он отошел в сторону и галантно поклонился, пропуская меня.

– Вы первый.

Поворачиваться к нему спиной не было никакого желания.

– Боишься? И правильно делаешь. Надежда только на то, что тебя хорошо страхуют.

Развернулся на пятках, чуть искры не полетели, и ушел.

Я нажала кнопку «стоп» и присела на какой-то деревянный ящик. Тот скрипнул подомной, и реечки разлетелись в разные стороны. «Невезуха».

Последующие два дня прошли как в трансе. Все же Глебу Александровичу удалось нагнать страху.

Римма Борисовна старалась не оставлять меня одну. Видимо получила указания от Матвея Ивановича. Хотя, чтобы она могла сделать против сильного молодого мужчины? Только кричать «караул» и то недолго. Неизвестно кто бы пришел на помощь. Наш бравый инженер?

Последние денечки на солнечном берегу нужно провести на полную катушку. Лежала на пляже до полного изнеможения, приеду домой шоколадкой. Может рискнуть и прокатиться на водных лыжах. Но подумала, что являться на судьбоносную встречу в гипсе слишком экстравагантно. Съездила еще на экскурсию для полного комплекта.

Конец второго дня.

Ужин прошел как обычно. Леночка хохмила, родители пытались урезонить ребенка, но все уже надоело и вызывало не добродушную усмешку, а раздражение. Ничто не могло перебить ощущения надвигающегося бедствия. Как в кино, ты сидишь в кинотеатре, и все эмоции собравшихся рядом людей действуют на подобии усилителя в колонках, чей-то визг, заставляет вздрогнуть, даже если и не испугался. А молодая девчушечка на экране медленно идет по темному дому, оглядываясь на каждый шорох, обливается потом, спрашивает: «Здесь есть кто-нибудь» или «Кто там?». Музыка зловеща и подогревает обстановку и все знают, что вот сейчас, еще чуть-чуть и из-за угла или сзади выскочит либо маньяк, либо приведение. Интересно, героини и герои в фильмах, в самом деле, уверены, что им когда-нибудь ответят? Представляю себе, приведение или дух, кто положен по сценарию, появляются и говорят: «Привет! Ты меня звала?». Тогда точно можно откинуть копытца.