Последний вояж

Утром проснулась от шуршания пакетов. Ребята завтракали, из деликатности старались делать это тихо, но получалось трудно.

– Слушай, думаешь, она позвонит, когда вернется с юга. Или может в интернете меня найдет?

– Не знаю, честно. Кто их поймет. Строит тебе глазки, а через два дня и не вспомнит. Может у нее дружок, какой в родном городе имеется.

– Да, ну тебя! Друг называется.

– Я и есть друг. Зачем ложные надежды?

Дальше уже не слушала, пошла, умываться и попросить кипяточку у проводницы. Задумчиво размешивая сахар в кружке, посмотрела на ребят. Сколько им двадцать, двадцать два от силы, а разума похоже больше чем у меня. «Правы. Зачем ложные надежды? Все будет хорошо, хуже уже не будет».

В родной город поезд пришел рано утром. Было немного прохладно. «Надо думать! Здесь тебе не юг. Конец лета». Закуталась в ветровку.

Вернуться домой – это счастье. Тишина, машин еще немного. Нет спешащих на работу людей. Можно рассмотреть каждый, позолоченный солнцем, листик на дереве. В небольшой аллейке рядом с вокзалом чирикали короткими переливами птички. Глубоко вздохнула. Так, наверное, вздыхают рыбы, когда возвращаются из аквариума в привычную для них естественную среду.

В машине, опустив голову на грудь, дремал водитель. Жаль, конечно, прерывать столь сладкий сон, но придется. Постучала костяшками по стеклу. Дернувшись, мужчина потер глаза и опустил стекло.

– Работаете?

– Да, конечно. Куда вам?

– Герцена 40.

Помог мне с сумками и чемоданом без лишних слов. Внутри салона пахло приятно. На приборной панели стояла баночка с какой-то жидкостью внутри. Таксиста не назовешь особо навязчивым, но и от вопросов он не воздержался.

– С юга или еще куда ездили?

– С юга.

– Часто ездите?

– Нет. На мою зарплату особо не разъездишься. Первый раз.

– А кем работаете?

– Учителем.

– Хорошая профессия.

– Не жалуюсь.

– Понравилось?

– Где?

– На юге?

Качнула головой.

– Хорошо там. Но дома лучше.

– Верно. Еще сильнее ощущаешь связь с домом, когда возвращаешься из путешествия. Наш город, конечно, не назовешь уж очень опрятным и богатым…

Дальше я уже не очень внимательно слушала, лишь кивала в нужных местах. Думаю, и ему не нужно было моих комментариев. Весь разговор был затеян с одной целью – не уснуть за рулем.

Звонить, будить сына, чтобы он помог втащить на пятый этаж, не стала. Пусть отсыпается, пока занятия не начались. Наконец, повернула ключ в замке и ввалилась в квартиру. «Ох, как же я рада!». Родная тумбочка, зеркало на стене, под зеркалом полочка, полная всякой ерунды: жвачка, проездные билетики, мелочь, бумажки. В коридоре посередине среди кучек песка лежали кроссовки, поваленные друг на друга. На кухню, наверное, стоит заходить, только накапав предварительно валокордина. Но не сейчас, потом. Все сделается, все уладиться. А пока надо прийти в себя. Так и сидела, вытянув ноги и уставившись в одну точку.

Из комнаты послышались шаркающие шаги. В проеме двери появилась сгорбленная, худая фигура, с всклокоченными волосами, в тренировочных штанах. Вспыхнул яркий свет. Я прикрыла глаза ладонью. И была бы, наверное, незамечена, если бы на пути в туалет сыну не помешали бы мои сумки. Пару секунд он тупо смотрел на них, потом перевел взгляд на меня, моргнул:

– Мам?!

– Нет. Собака Баскервилей.

Кулаками потер глаза.

– Ты вернулась.

– Надеялся, что я сгину в пучине морской, а ты останешься один в двухкомнатной квартире?

Послышался хриплый смех.

– Было бы неплохо. Но я бы умер с голоду или застрял бы среди кучек мусора.

– Что бабушка не контролировала твое питание?

– Контролировала.

Сел на тумбочку рядом и обнял своими ручищами.

– Мамуля, как же я тебя люблю.

– Неужели бабушкина стряпня настолько несъедобна?

Но тоже обняла его покрепче.

– И я люблю тебя, мой бегемотик.

– Я просил тебя не называть меня бегемотиком?

– Лет с двенадцати, наверное. В гости пришли твои друзья, а я по привычке назвала тебя так. Потом ты долго ходил, дулся.

– Ага, весь класс надо мной издевался из-за этого прозвища.

– Вот не наплевать тебе сейчас на них всех?

– Наплевать.

Мы еще посидели.

– А пробраться в комнату через завалы можно, спать очень хочется.

– Можно. Я вчера немного прибрался.

– Девушку что ли приводил?

– Мам!!!

– Молчу, молчу. Пошли спать.

Приборка, если честно никогда не была моим любимым занятием. Но иногда, когда нужно отвлечься от посторонних мыслей и выбраться из депрессивного состояния, это самый лучший способ. Методично протирая все поверхности, против часовой стрелки начиная от двери, и располагая вещи по их местам, собирая мусор в пакетик, я пыталась привести и свои соображения в порядок. Так эффект сосредоточенности усиливался.

Сын давно умотал куда-то с друзьями. Немного послонявшись у меня под ногами и заслужив пару не очень лицеприятных замечаний, сделал вид, что обиделся. И бросив: «Ну и делай все тогда сама!», позвонил кому-то и ушел. Ничего, обиды на него нет. Хотелось остаться одной. Полдня мы разглядывали фотографии, удаляли не очень удачные, а потом решили все-таки разгрести грязь. И тут наши милые до того отношения дали трещину.

Сходила, поменяла воду в тазике и настала очередь большой комнаты. И снова все заново. Убрала с полки книги, протерла сначала сырой тряпочкой, потом сухой, расставила. Следующая полка. Тумбочка с телевизором. На экране какая-то надпись, это Пашка написал время, в которое начинался фильм, который он хотел посмотреть. Впереди был шкаф с посудой. Осмотрев его критически, подумала, что доживет до следующей уборки. Пропылесосила диваны, вытряхнула покрывала, такое ощущение, что на них специально крошки рассыпали. Как можно на нем сидеть, когда в тебя что-то впивается?! Помыла полы. И перешла к самому сложному. Кухня. «Без пожарного шланга не обойтись». Пронеслась мысль и тут раздался телефонный звонок.

– Фуф! Слава Богу.

И понеслась отвечать. Звонила Лилька вся исходящая праведным негодованием от того, что я ей не позвонила сразу по приезде.

– Сама подумай, как бы ты меня благодарила, если тебя разбудил звонок в пять тридцать утра?

– Ничего пережила бы. Но чуть попозже, то могла позвонить?

– Я спала.

– Ладно. Сон святое, так что прощаю. Чем занимаешься?

– Приборкой. Кто-то мне говорил, что время от времени приходит и разбирает завалы? Я не очень заметила.

– Да ладно тебе. Твоя мама могла бы и побольше времени уделять внуку.

– Скидывайте теперь друг на друга.

– Я не о том. Когда ты придешь на исповедь по поводу своей совсем не праведной жизни на курорте. Если ты все это время провела, лениво валяясь на пляже и переговариваясь только со старушками и супружескими парами, я с тобой больше не разговариваю.

Я уставилась на свое отражение в зеркале, решая, рассказывать подруге о произошедших со мной приключениях или не стоит. «Нет, все равно рано или поздно вырвется. Тем более выговориться и правда стоит».

– Хорошо. Согласна излить вам свою душу. Когда и где предлагаешь?

– Сегодня уже вряд ли, учитывая приборку. Может завтра? Я своих куда-нибудь отправлю и будем пьянствовать, дебоширить, отмечая твой отпуск. Как тебе?

– Отлично.

– Тогда до завтра. Встретимся часа в два в универмаге на углу нашего дома.

– Да. Пока.

Положила трубку и вернулась на кухню. Оглядевшись еще раз, тяжко вздохнула.

– Это мне за грехи.

В магазин я пришла раньше Лильки. У нее была просто удивительная способность везде опаздывать, даже в универмаг, который находиться в родном доме на первом этаже. Взяла корзинку и пошла между рядов. «Стоит, наверное, начать собирать провиант, а то мы так никогда до главного не доберемся». Автоматически положила палку полукопченой колбаски, увесистый кусок твердого, желтого сыра, не помню, как он называется, оливки для подруги и маринованные огурцы для себя, хлеба. Встала посреди молочного отдела. «Что же еще?…».

Сзади послышалось мерное цоканье каблучков и тяжелое сопение. Запах сладких духов защекотал ноздри. Как всегда очаровательна в брючном костюме изумительного сиреневого цвета, волосы завиты, макияж. «А ты как всегда. В юбочке и невразумительной трикотажной маячке. Ладно, чего не дано, того не дано». Припомнилось, с каким удовольствием выбирала вещи под пристальным мужским взглядом и удивление в глазах молоденькой продавщицы, после слов: «А он мне не муж милая». Картинки как будто из прошлой жизни.

– Вот ты где! Ношусь по всему магазину в поисках. Могла бы, и подождать у входа.

– Могла бы, и прийти вовремя, не пришлось бы совершать забег.

– Тьфу, на тебя. Прекрасно же знаешь, что опоздаю. Из солидарности пришла бы тоже попозже.

Легонько пожала плечами.

– Ничего. Я времени зря не теряла.

Она заглянула в корзинку.

– Что-то как то скудновато для веселой попойки. Давай еще в тот отдел зайдем. И вообще, что мы алкаши, какие с одними бутербродами сидеть.

И понеслась вихрем еще раз мимо всех прилавков. В конце концов, мы взяли еще одну корзинку. Последним пунктом шел алкоголь. Остановившись напротив стройного ряда бутылок, задумались.

– Настроение под ноль, здравствуй крепкий алкоголь. Скажи дорогая, насколько интересны твои приключения в отпуске?

– Очень.

– Очень, очень, с протяжной завлекающей ноткой. Или так скромно, просто интересные?

– С очень протяжной завлекающей и немного зловещей ноткой.

– Даже со зловещей? Я прямо сгораю от любопытства. Заинтриговала.

Показала на водочную плотную шеренгу.

– Тогда берем тяжелую артиллерию?

– Ага.

– Одну или две?

– С ума сошла!?

– Да это я так. Может у тебя там такие новости, что стоит вместо водки валидол брать.

– Ну, почти.

– Возьмем еще чекушечку на всякий случай.

– Пойдем уже, запасливая ты моя.

Расплатились на кассе и пошлепали к подъезду.

Вечер проходил по обычному нашему сценарию. Сначала подготовка ингредиентов, то есть стола. Попутно Лилька включила компьютер и стала заходить на разные сайты, задавать дурацкие вопросы в поисковой системе или смотреть, кого какие интересовали до нас. Один привлек внимание больше остальных: «Как сделать жизнь проще».

– Давай посмотрим? Может, правда что-нибудь дельное посоветуют.

– Давай.

По одной из ссылок вышли на статью в которой автор собрал правила, которые, по его мнению, делали жизнь проще.

– Что же нам предложат?

В общем-то, ничего серьезного, но одно предложение мне понравилось: «Спросите себя: стараюсь ли я не усложнять происходящее?».

Еще немного подурачившись, просто включили музыку и сели за стол.

– За твой отпуск!

Выпили.

– Все теперь хочу услышать в мельчайших подробностях обо всем.

Пока мой рассказ не дошел до убийства и моего участия в расследовании, подружка постоянно перебивала, требовала более точных описаний и формулировок. «Как он на тебя смотрел? Какие вещи купили? Какой ресторан?». Но потом присмирела, только подливала в рюмки, смотрела, то с сочувствием, то с ужасом и больше не прерывала. Закуски было много, но есть не очень хотелось. Слова, сначала идущие с легкостью, под конец стало трудно произносить из-за комка, застрявшего в горле. Лилька сидела пришибленная.

– Если бы знала, что все так серьезно и вправду бы взяла валидол.

– Брось. Наливай лучше.

– И что? Ты думаешь, что он тоже обо всем знал?

– Обо всей комбинации вряд ли. Но о том, что получит в конце наверняка.

– Постой. И после этого предложил тебе… Как бы это правильно то? Замуж он тебя позвал. Так?

– Вроде как да.

– Нее, чего-то не сходиться подруга.

– Все сходиться.

– Нет.

– Отстань! Теперь чего об этом говорить? – и пропела фальшиво, – «Он уехал прочь на ночной электричке, с горя закурить да промокли все спички. Осень и печаль две подружки сестрички рядом с тобой этой ночью немой…»

– Да уж печаль… А вроде мужик-то ничего.

– Ага. Ничего был мужик.

– Что ты прямо как на похоронах? Лучше пошли в караоке поорем, снимем стресс. А то у меня соседи несколько дней уже с утра долбят и сверлят чего-то. Достали!

И перебрались на диван в гостиной. Поставили на журнальный столик бутылку с остатками на донышке и немного закуски на тарелочке. Сначала пели по очереди, потом уже вместе обнявшись, перевирая слова и сбиваясь с ритма. Муж подружки застал нас подпрыгивающими на диване и горланящими во все горло:

– Ах, какой был мужчина,

Ах, какой был мужчина,

Ах, какой был мужчина,

Ну, настоящий полковник!

Лифт опять не работал. С трудом подавив раздражение, перехватила удобнее ручки пакетов полных продуктов и зашагала по лестнице. Сынок в очередной раз оказался недоступен, как сообщил механический голос из трубки. Так, что встретить и помочь донести он не мог. С кряхтением преодолев последний лестничный марш, нашарила в сумке ключи. И только попала им в замочную скважину, как за дверью настойчиво зазвенел телефон.

– Конечно, как могло быть? Только так. Теперь еще замок не откроется, запнусь за порог…

Но на удивление замок открылся, за порог я не запнулась и трубку успела взять до того как ее положили на том конце, устав ждать.

– Здравствуйте, Нина Николаевна!

– Здравствуйте! – ответила автоматически и не поняла сначала кто это.

– Не узнали?

«Черт! Этот каркающий голос и ленивая манера говорить. Как же не узнаешь!». Внутри все перевернулось, сердце застучало быстрее. Хотя куда бы уже, после пробежки по ступенькам.

– Узнала, Всеволод Игоревич.

– Как приятно, что молодые женщины еще узнают меня по голосу.

– Вас трудно забыть.

Послышалось хрипение, означающие смех.

– Как ваши дела? Как работа?

– Все хорошо, спасибо.

– Ну, да ладно, формальности соблюли, можно и о главном. Зачем я вам и звоню собственно, дорогая моя.

– И зачем же? Мне тоже очень интересно.

– Язвите? Наверное, я бы тоже был не в восторге от такого звонка. Но я бы хотел кое-что объяснить и прояснить. Не перебивайте меня, пожалуйста. Всего несколько минут.

– Да, я слушаю.

– Я знаю, что вы все поняли про нашу небольшую партию, затеянную совместно с Матвеем Ивановичем. Вы умная женщина. Но, понимаете Петр мне как сын. И смотреть, что в его жизни все идет под откос из-за его упрямства и нежелания уступать, было выше моих сил. Он человек слишком прямой…

– И вы решили немного подкорректировать его жизнь, чтобы ему проще было, забрав другие две.

– Разуванова не трогал и пальцем. И Матвей тоже. Это случайность. И на счет Жанны вы не до конца правы. Я не планировал ничего такого. Но Глебушка страшный выпендрежник, как выражается современная молодежь. Решил меня потешить своими рассказами о том, как лишит Петра всего и засадит за решетку. Раньше мы с ним были в более близких отношениях, чем сейчас. Что оставалось делать? Не пойдешь же с этим в милицию? Да и не тот я человек, чтобы обращаться туда.

– А к Матвею Ивановичу обратились?

– Он другое дело. Я же просил не перебивать. Вот, собрались мы покумекали и составили небольшой план. Может не совсем гуманный, но не о том я думал в тот момент…

– А вы вообще знаете, что такое гуманность?

– То, что мы разговариваем по телефону не дает вам право грубить. К чему я веду разговор. К тому, что Петр не знал ни о чем, понимаете?

– Неужели?

– Это так. Не буду пытаться уверять вас в обратном. Просто, не затем я напрягал мозги и людей, чтобы дело загубила какая-то училка. Петр совсем перестал интересоваться бизнесом и всем остальным. Молчит, как партизан, но мне все и так ясно. Записывайте номер.

– Какой номер? Зачем?

– Не задавайте лишних вопросов, просто пишите.

«Господи! Что я делаю? И вправду беру ручку, листочек и записываю этот дурацкий номер. Вот, Черт! Гипнотизер просто!».

– Позвоните, Ниночка. Шансов на счастье в этой жизни не так уж и много.

Послышались короткие гудки.

«Что делать? Поверить или нет?». Положила трубку на рычаг, немного постояла рядом. Уже хотела смять листок и идти на кухню разбирать покупки, но опять схватила ее и стала торопливо набирать номер. Шансов на счастье в этой жизни и вправду не так уж и много.

В оформлении обложки была использована фотография с https://pixabay.com/ru/photos/kosmus-%D0%B2%D1%81%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B0%D1%8F-%D0%BC%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9-3003628/

По лицензии ССО