Последний вояж

Мне не нужно было спрашивать «кто там?» лицо врага было хорошо известно.

Закатное солнце окрасило все предметы в красноватый оттенок. Люблю эти моменты. Комната становиться похожа на большой аквариум с розовато-золотистой водой.

За два прошедших дня случилось лишь одно странное событие. Вернувшись с экскурсии, заметила, что вещи переворошены, чемодан передвинут. Могли бы постараться и сделать более аккуратно. Обыскивать номер было глупо, неужели я такая дура и буду прятать свою гарантию в таком ненадежном месте. Но попытать удачу, видимо хотелось.

Балкончик ожидал как всегда спокойный и безмятежный. Боже, хорошо-то как! Вспомнился другой, с плетеным стулом и столиком. В том тоже была своя прелесть, но слишком много принес беспокойства разговор, подслушанный на нем.

Зазвонил стационарный телефон, я вздрогнула. За все время пребывания здесь ни разу им не пользовалась.

– 

Да!

– 

Нина Николаевна, добрый вечер. С вами хотят поговорить. Соединить?

– 

А кто?

– 

Не представились, но сказали, что вы ожидаете.

– 

Соединяйте.

Послышалась сначала трель, а потом знакомый голос резко заставил подскочить уровень адреналина в крови.

– Нина Николаевна, здравствуйте!

– И вам доброго вечера.

– Доброго? Однако юмор у вас.

– Мы опять на вы?

– Теперь уж и не знаю, даже…

– Вы перечислили деньги? Можно без предисловий.

– И правильно, дело, прежде всего. Все сделано.

– Хорошо, тогда…

– Нет, нет, дорогая. Так не пойдет.

– Что вы имеете в виду?

– За уплаченную сумму я хочу, чтобы вы сами принесли мне его. Перевести обратно всю сумму я могу с легкостью.

Я сглотнула. Мысли потекли медленно, похожие на мед, длинные, липкие нити, на конце ложки.

– Встретиться?

Из трубки послышался смешок.

– Что, на такой поворот событий вам сценарий не выдан, указаний нет, как поступить? Сочувствую, но условия таковы.

– Где? И когда?

– Ну, раз уж вам нравиться бродить, где попало по ночам, то не будем нарушать традиции. Предлагаю встретиться на том же месте и в тот же час. Хорошее место для рандеву с красивой женщиной. Не правда ли?

– Очень заманчиво.

– Тогда с нетерпением жду встречи.

Что еще я не успела сделать в этой жизни? Нужно срочно составить список. А то минуты, секунды утекают как вода в раковине. Нужно оправить сына в институт, съездить за границу, наконец, нырнуть с аквалангом, а то Лилька давно плешь ест о том, как это здорово. Что еще? Ах, да! Пойти на восточные танцы. Еще, еще…

Каждый шаг отдавался внутри мелкой вибрацией. В этот раз все намного серьезнее. Настолько серьезнее, что уже виделся свет в конце тоннеля. Оказалось, что и жизни то никакой не было, так репетиция. Споткнулась на склоне, но смогла удержаться на ногах. Не хватало еще шею свернуть, банально и совсем не к месту.

Сцена была подготовлена. Андрей Сергеевич отбыл раньше. И был мрачен как никогда. Матвей Иванович уже не просил ни о чем не беспокоиться. Ветер рвал волосы, надвигалась гроза. Триллер, да и только. Черный провал входа. Захотелось в туалет. Я хихикнула, но тут, же оглянулась настороженно. Кто со стороны посмотрит – сумасшедшая, идет зачем то в заброшенное место, на ночь глядя и подхихикивает себе под нос.

Из-за пистолета пришлось взять с собой сумку. Запихивая его туда, задумалась над тем как люди почти постоянно ходят с оружием, еще умудряются выхватить его откуда-то из подмышки, причем быстро. У меня даже в сумку засунуть с первого раза не получилось, она была небольшой с длинным ремешком через плечо.

База со времени нашей последней встречи не изменилась. Все также выбитые окна, кучи мусора, пыль толстыми слоями и везде разбитое стекло, надписи на стенах. Далекие огни ближайших зданий немного, но освещали, создавая не очень приятную атмосферу.

Он стоял на том же месте, что и я в прошлый раз, широко расставив ноги и засунув руки в карманы. И чувствовал себя хозяином положения. Расправив плечи, вышла из-за ящиков.

– Пришли, смотри-ка. А я было сомневался.

– Я обычно исполняю свои обещания. А вы?

В кармане был диктофон, кнопочка нажата.

– Конечно. Исполняю. Деньги же я перевел.

Мужчина протянул руку.

– Давайте и покончим с этим.

С некоторой заминкой, все же удалось достать нужное из моей сумки. Он забрал его и подкинув пару раз, как бы прикидывая вес, внимательно меня разглядывал.

– Вот не могу понять каким боком вы в этой истории. Не походите, хоть убей, не подходите на роль охотницы за деньгами. Нет в вас нужной доли стервозности. Так как вас занесло?

Пожала плечами.

– Дурное любопытство. Не нужно было совать нос туда, куда не просят.

– Любопытство сгубило кошку.

«Надо уходить. Надо уходить». Но ноги как будто приросли. Аккуратно положив оружие в промасленной тряпочке на груду ящиков, задумчиво вздохнув и окинув помещение философским взглядом, остановил его все-таки опять же на мне.

– Как же мне не хочется этого делать, но придется.

– Придется? Жанну вам тоже пришлось убить? Как говориться цель оправдывает средства? Да?

– Не так примитивно, но да.

– Примитивно, не примитивно. Как не выражайся, а все равно вы совершили убийство.

От страха я могла бы болтать бесконечно, лишь бы немного оттянуть момент.

– Совершил. И сделаю это снова и снова. Если понадобиться.

– А как же люди, которых вы погубили?

– Вы взываете к моей совести? Шантажистка?

– Шантаж не убийство.

– Но статья в уголовном кодексе за такие проказы все же имеется. Так, что не вам меня учить жизни. Каждый выживает, как может. Вот Петр, к сожалению, на плаву не удержался. И вы тоже оказались слишком глупы для затеи с шантажом.

Ответить было нечем. Конечно, глупа, раз пришла сюда.

Воздух накалился, сдавил с двух сторон, стало нечем дышать. Он шел ко мне, всего-то два-три шага. Но время остановилось, как в замедленной съемке. Ничего нет вокруг, только это лицо, глаза, в которых железобетонная уверенность, что я никто лишь муха, ползающая по оконной раме, надоедливый комар. Никто. В голове пустота. Руки уже сдавливают мою шею. Господи, и так-то трудно вдыхать, будто кислорода не стало, только какой-то раскаленный газ! Не сравнить этот момент и тот, когда Жанна пыталась исполнить такой же трюк. Какая жалкая пародия!

И наконец, очнулась, как будто вынырнула на поверхность из воды. Секунды не потекли, а побежали в обычном ритме. Воздуха, почти не осталось. В отчаянии замахала руками, попыталась пинаться, но ноги одеревенели и только глупо елозили по полу. Перед глазами поплыли разноцветные круги, сознание стало покрываться дымовой завесой. «Черт, побери! Где они все!». Похоже, меня оставили на произвол судьбы. Онемевшие пальцы нащупали стоящую на одном из ящиков бутылку. «Ну, давай же, спасай себя!». С трудом размахнувшись, занесла бутылку над его головой и разбила об нее. Хватка ослабла. Теперь Глеб Александрович смотрел с удивлением и немного качнувшись, упал на бетонный пол. И я рядом с ним, наверное, отключилась ненадолго. Потому что следующий момент, который помню. Это Андрей Сергеевич стоит надо мной и пытается привести в чувство.

Кроме нас, по овощной базе ходят еще какие-то люди. Моего душителя сковали наручниками и вроде как даже забыли про него. Столпились вокруг и не давали дышать.

– Воздуха…

– Что?

– Воздуха… Мне дышать нечем…

– Отойдите все!

Из кармана достали диктофон. С боку появился Матвей Иванович, подошел, наклонился пониже.

– Ну как вы Нина Николаевна?

– Жить буду…

Голоса почти не было, только еле разбираемые хрипы.

– Ничего, ничего. Придете в норму быстро.

И похлопал по плечу. К нему тут же подскочил мужчина средних лет с очень озабоченным лицом.

– Что же вы Матвей Иванович? Подводите? Чуть дамочку то не угрохали.

– Но не угрохали же? Так, что не переживай, дело раскрыто? Вот и радуйся.

– Радуйся, блин! Чуть еще один труп на меня не повесили.

– Не бубни точно бабка старая…

И дальше в том же духе, но мне уже не интересно было слушать.

Ветерок легко задувал под зонтик песок, и маленькая песчинка попала в глаз. «Еще этого не хватало! И так чувствую себя словно сделанный неумелой детской рукой пластилиновый человечек. То ручка отпадет, то ножка, то голова. Ох! Как голова то болит!». Всю ночь снились кошмары, бегающие за мной бутылки, ящики громоздились перед выходом с овощебазы не давая выйти, бред, но во сне было страшновато. Не помогали ни таблетки, ни влитый почти насильно Риммой Борисовной какой-то «очень целебный бальзамчик, он сразу же поставит вас на ноги, дорогая».

Все было не слава Богу! И вот теперь песок попал в глаз. Хотелось плакать от бессилия. Наклонилась к сумке и стала раздраженно рыться в поисках платка. Нашла то, что нужно и хотела уже вернуться в исходное положение на шезлонг, но так и замерла. «Так, так… Это даже интересно». Вдалеке, почти, что за будкой для переодевания примостился Андрей Сергеевич. Или не он? Нет, он, точно. С газеткой своей. «Какого дьявола! Мне что до сих пор нужна охрана? Вроде со всеми приключениями покончено. Или для меня еще не конец?». Уже схватила сумку и собралась подойти поближе за объяснениями. Но остановилась и медленно поставила ее обратно.

Шум моря и пляжный гомон куда-то пропали. В голове стали всплывать разные образы. Вот Римма Борисовна подходит ко мне на аллее и заговаривает про Петра Вяземского. Потом мы встречаемся с Матвеем Ивановичем, он вроде как помогает разобраться в этом деле. И вроде как по доброте душевной и от скуки. Подключает того же Андрея Сергеевича, что сейчас следит за мной, как за преступницей будто. Слова, нужно вспомнить, о чем мы говорили. Построение разговора, фраз. Будто просто направляли в нужное русло мои мысли, действия, подначивали. Да, да в этом весь смысл. Такое ощущение предугаданности, тяжелое, как ватное одеяло. Все было известно заранее. И единственное, что вдруг случилось неожиданно – это я. Выскочила, как черт из табакерки. Все из-за моего неуемного любопытства. Нет бы, сидела себе спокойно дома. Или уж из номера на пляж и обратно. А потом этот странный старичок Всеволод Игоревич. Его слова прямо как огромная заноза засели в голове. Про Разуванова, «Хотя и несколько несвоевременно», про меня, «Вы смелая женщина Нина Николаевна. Жаль, что приходиться все взваливать на ваши хрупкие плечи…». Ожидал не меня, но сыграл как надо.

Взвалить на чужие плечи и самим быть вроде как не причем. Вот задачка. Спектакль для дуры вроде меня. « Вы просто замечательная Нина Николаевна». Да, замечательная! Интересно, а Разуванов, Вяземский, Глеб. Они в курсе? Что стали послушными пешками в чужой шахматной партии. И на какой стадии старички вступили в игру? Такие дотошные перестраховщики, скорее всего, контролировали все с самого начала. В зарождение идеи о подобной комбинации в голове у Глеба Александровича, мне что-то не очень верилось. Он конечно ушлый тип и достаточно рисковый, еще к тому же не разборчив в средствах. Нет, не мог, не хватило бы смекалки. Немного, потихоньку, осторожного, его подвели к такой мысли. Постарались убедить, что, мол, все пройдет без сучка, без задоринки. Вот тебе в довершение всего союзник на вражеской территории – Разуванов.

Про бухгалтера все ясно. На нем грехов как блох на собаке. Заставить плясать под свою дудку, было не сложно.

Петр… Вот это уже сложнее. Знал или не знал? Игрушка или участник? Участник. Тянул время, пока ситуация не разрешиться. В смысле дал возможность Кириллу Семеновичу разрешить ее, когда будет можно.

«Ох, тяжко мне что-то. Тяжко. Теперь главное самой не перейти из позиции «союзника» в позицию «врага». Что же делать? Не зря Андрей Сергеевич следит за мной. Ждут каких-то действий? А смысл? Нет, уж лучше будем играть дурочку до конца. Пока поезд не отъедет от станции. Тем более особых усилий прилагать не придется. Будь я умной, в такую бы ситуацию не попала бы. Хорошо, что осталось немного. Завтра вечером поезд. Сегодня прощальный ужин. Пережить его и свобода».

Но одно мне точно хотелось сделать. Решительно развязав платочек на бедрах, пристроила его на голову, как бандану. Соображения эти могли бродить в моей голове долго, но хотелось бы хоть каких-то материальных подтверждений. Присматривают. Зачем? Чтобы не увидела чего лишнего или просто для подстраховки? Всеволод Игоревич в инвалидном кресле, ему выйти из дома встретиться с единомышленниками будет проблематично. Теперь, когда остались только формальности, самое время им подвести итоги.

И так, если проплыть немного вдоль берега и обогнуть вон-то нагромождение камней, можно будет выйти из воды незамеченной. А там до нужного пункта совсем недалеко. Только действовать надо быстро, чтобы не хватились. «Ой, мама! Куда я лезу. А если сил не хватит доплыть? Хватит. Решительней будь, наконец!». Оглянулась на конвоира, газета все также белела вдалеке.

Вода приняла в свои теплые и нежные объятия. Вокруг слышался смех, веселье, мамы с маленькими детьми булькались у берега. Пришлось, конечно, попотеть, чтобы добраться до камней сначала. Придерживаясь за холодную, склизкую поверхность, немного шершавую, кинула взгляд назад. Здесь кончается моя авантюра, дальше уже простые будни и осознание того, что ничто не делается по доброте душевной или из альтруистских побуждений. Как бы ни хотелось верить в существование порядочных людей. Резко оттолкнувшись, опять погрузилась в волны. На берег выбралась тяжело дыша. Немного полежала на песке, задерживаться нельзя. Поднялась, опоясалась платочком и неверно шагая, стала пониматься по склону, цепляясь за кусты и траву. Хорошо, что дом Всеволода Игоревича стоял на отшибе и был поблизости.

Перед тем как пролезть в дыру в заборе осмотрелась, тишина, никого. Босые ступни саднило, не припомню, когда в последний раз ходила босиком по земле. На полусогнутых прокралась через сад. Что ж, почти треть своего отпуска я провела в таком состоянии, просто удивительно. Поочередно заглянула во все окна. И нашла их на веранде, мирно пьющих чай из больших кружек. На столе между ними была шахматная доска. Партия – для них все произошедшее лишь хорошо сыгранная партия. Продуманные, выверенные ходы. Некоторое напряжение, когда смотришь на пешек, своих и соперника, обдумывание реакций. Люди намного интереснее в этом плане, чем просто резные фигурки на деревянной поверхности с черно-былым рисунком. И им все удалось, без особых потерь и без больших промашек.

Обратный путь прошел как во сне. Не вдумываясь, просто совершила действия в обратном порядке. Единственно, до берега немного не хватило сил и пришлось остановить заплыв, забравшись на камни. От них веяло таким умиротворением и спокойствием, их волны пронизывали насквозь, давая утешение.

«Все будет хорошо. Я вернусь домой, а все переживания останутся здесь. Не смотря ни на что, ими можно восхититься, в некоторой степени. Продумать и осуществить весь план. Для этого нужно мужество, стойкость, уверенность и ум. Чего не хватает ни Петру, ни Глебу. Дорогие мои старики!». И засмеялась. Хохотала, пока не привлекла внимание многих вокруг. Пришлось остановиться, закрыв себе рот ладошкой. Откинувшись назад, посмотрела на облака. Медленно плывут, ничего их не беспокоит, благодать.

Опершись грудью на конторку, я ждала, пока администратор закончит с моими документами. Хитро взглянув на меня, она заметила:

– Надеюсь, вам у нас понравилось?

– Да. Все было отлично.

– Хотя вы больше времени проводили вне территории…

– Экскурсии, пляж. Да и вообще…

– И бар в отеле вас тоже заинтересовал.

– Там было на что посмотреть.

– И на кого. Контингент не то, что у нас.

– Хм.

– А говорят…

– Вы закончили? Не хочется опаздывать к поезду.

– Да, закончила. Вот ваши документы. До свидания.

– До свидания.

«Ну, вот! Опять она на меня обиделась. Но, что поделать? Сама виновата. Любопытство не лучшее качество. Тебе-то это доподлинно известно». Подхватив чемодан и сумку, поплелась к выходу. Нужно было еще дождаться автобуса.

Вчерашняя встреча с моими сподвижниками прошла на ура. Расположились теплой компанией на веранде, как обычно. Но пили на этот раз не чай, а кое-что покрепче. Матвей Иванович встал и, подняв рюмку, обвел нас взглядом.

– Хочу выпить за вас. За мужество, стойкость при любых обстоятельствах. За сочувствие к чужим бедам, неравнодушие. По нашей жизни это очень важно. За вас!

Чокнулись, выпили. Римма Борисовна вместе со мной одновременно поморщилась. Заели бутербродами.

– Теперь все в порядке, Ниночка. Глеб этот на допросе не отнекивался, выложил обо всех событиях по порядку.

– А Петр?

– Отпустили. Уже, наверное, в отеле, отмывается. Но такое быстро не забывается.

– Это точно.

– Что будете делать теперь?

– В смысле?

– Но вы, же не зря старались. Неужели не встретитесь с ним до отъезда?

– Не думаю, что это необходимо.

– Как же так?

Я вздохнула и пожала плечами. Ввиду того, что истинное положение дел было известно, как ответить на такой вопрос не знала.

– Ну… Мы с ним совершенно разные. Вряд ли сойдемся.

Андрей Сергеевич махнув рукой, повернулся ко второму мужчине в нашей компании – мол, их женщин не поймешь. Не будем и вникать.

– Может с одной стороны и верно, моя дорогая. Но я считаю, стоит встретиться и поговорить.

– О чем?

– Обо всем. Может человек высказаться? Поблагодарить за помощь в такой сложный для него момент. Нельзя лишать его права голоса.

– Да, я понимаю. И все же скажу, что не стоит. Лишнее.

– Ладно вам! Не похожи вы на вертихвостку.

– Просто, не знаю о чем нам говорить? Благодарность дело хорошее. Но я все делала не только, потому что хотела помочь. И вы прекрасно об этом знаете.

– Знаю, знаю. Не буду больше ничего говорить.

Мы посидели молча.

– Ниночка, не забывайте нас. Пишите нам. Римма Борисовна дала вам свой адрес?

– Конечно. И номер телефона. Если позвоните хоть иногда, изредка, будем рады. Никто не хочет возиться со стариками.

– Вы – старики?! Не смешите меня! Ваша компания любому молодому организму и мозгу даст сто очков вперед.

Они довольно заулыбались.

– Твоя похвала, как бальзам на душу.

Долго обнимались перед расставанием.

Я вздохнула тяжело и поставила чемодан на скамеечку. Взглянула на часы, по расписанию автобус должен быть минут через десять. Пограничное состояние, вроде бы и домой уже очень хочется, но и большое желание остаться.

Так бы и, наверное, сидела бы и вздыхала. Потом тряслась на драном, изношенном, вечно съезжающим куда-то набок сиденье. Но в поле зрения появился темно-серый огромный автомобиль иностранного производства. Дверь распахнулась, и передо мной появился Петр. Немного замявшись, кивнул на мой чемодан.

– Может тебя подвезти?

Отказываться было бы глупо.

– Хорошо, не откажусь.

Подхватил легко мою поклажу и забросил на заднее сиденье. Потом приоткрыл мне дверцу и помог забраться внутрь. Быстренько оббежал капот и сел на водительское место. Был очень сосредоточен и серьезен.

– Я сегодня с утра разговаривал со следователем и с Матвеем Ивановичем, хороший человек. Мне разъяснили, какую роль ты сыграла во всей этой истории.

– Не такую уж и большую.

– Не надо. Хочу сказать, что это очень важно для меня… Этот урод, мог бы тебя задушить! Черт! Даже не вериться.

Я присмотрелась к нему. «Прямо Бред Питт и Харрисон Форд в одном лице. Пальмовая ветвь и Оскар за главную мужскую роль. Матвей Иванович все прекрасно осознавал и ты тоже. Если бы сама о себе не побеспокоилась, то вы бы не особенно горевали. Не знаю теперь мне то, что сыграть? Толи кинуться ему на грудь и зарыдать от переизбытка чувств. То ли мило посмеяться – типа, да что там мы всегда готовы помочь».

Выбрала второе и, улыбнувшись, показала на дорогу.

– Может, поедем? А то я опоздаю на поезд.

– Конечно, конечно.

И повернул ключ в замке зажигания.

– Надеюсь, ты не против, что я решил увидеться с тобой до отъезда?

– Нет. Все нормально.

Немного помолчав, решила все-таки рискнуть.

– А ты давно знаешь Матвея Ивановича?

Только на миг выражение его глаз поменялось.

– Нет… Только сегодня следователь нас познакомил. Они давние приятели.

– Понятно.

– А что?

– Ничего. Просто было интересно.

Широко улыбнулась и отвернулась к окну, чтобы дать себе передышку.

– Нина, скажи мне. После всего, что случилось, ты могла бы … Ну, не знаю, изменить резко свою жизнь. Переехать из родного города ко мне. С твоим сыном мы бы нашли общий язык. Что скажешь?

«Дайте мне тазик и полотенце! Сейчас расплачусь. Интересно, что он будет делать, если я соглашусь?». Положив ладонь на его руку, сжимающую рычаг передач, проникновенно посмотрела в глаза. Но контакт получился не долгим. Дорога же!

– Даже не знаю, что ответить. Очень неожиданное предложение. От наших отношении я не ждала ничего подобного. Понимаешь?

– Понимаю.

– Мы слишком мало знаем друг друга. А менять привычки и подстраиваться под новые обстоятельства в нашем возрасте, слишком тяжело будет.

– В чем-то ты права. Но…

«Да, что ты будешь делать! Настойчивый какой!».

– Не стоит, ничего менять. Тем более у тебя дочь, у меня сын. Будет трудно ужиться всем вместе.

– Со всем можно справиться, если быть терпеливым и настойчивым.

– Петр… Давай оставим все как есть. Я прошу.

Он хотел что-то сказать, но я покачала головой.

– Не стоит в самом деле.

– Не понимаю, в чем дело-то, Нин?! Вроде все было ясно и понятно. Просто канитель с убийством затянулась…

– Канитель?!!! Ничего себе… Жену убили, а для тебя это просто канитель?

– Я не то хотел сказать, просто неправильно выразился.

– Ну-ну. Меня может тоже укокошат, а ты назовешь это просто канителью и начнешь искать новую пассию.

– И что мне теперь в посте и молитве провести остаток жизни? Интересно… Я о желании развестись с ней говорил еще до смерти. И не вижу причин оправдываться. Мне жаль ее, но моя-то жизнь не кончилась. И твоя тоже.

Немного помолчали, думая каждый о своем.

– Не знаю, что еще сказать. Ни о каком продолжении и совместной жизни я не думала.

– И часто ты так не думаешь о совместной жизни и продолжении?

– Если хотел меня оскорбить, то у тебя получилось.

– Извини.

Впереди показалась стоянка. Машина остановилась. Петр, вытащил мои вещи, потом, подождав пока я, выйду, запер машину. Старался не смотреть на меня. Напряжение можно было резать на огромные куски.

– За весь наш разговор меня не покидало ощущение, что ты меня в чем-то подозреваешь?

– А ты чувствуешь за собой вину?

– Нет, не чувствую. Но подозрение прямо мощной волной идет от тебя. Что происходит, Нин?

– Ничего.

– Опять двадцать пять.

И кинул мои вещи на грязный, заплеванный перрон рядом с вагоном. «А упорства ему не занимать. Понятно, как бизнес поднял с нуля». Вдруг выражение его лица изменилось, сначала с упорства на недоумение, потом появилась кривая усмешка, такая горькая.

– Это, что получается, не смотря на все твои старания и на выводы следствия… Ага, понятно.

– Что понятно?

– А я вот тоже поступлю как ты. Не стану ничего говорить толком догадывайся сама… Ладно, проехали. Не веришь в мою невиновность? Так?

– Верю.

– Врешь. Не веришь. К этому и все твои слова.

Я замерла, пристально разглядывая пыльные стекла вагона. Посмотреть на него было страшно. Странно, но отчего-то вдруг накатило чувство вины, будто предала очень близкого человека. «Бред! И ты прекрасно знаешь, они вместе задумали комбинацию. Вместе!».

– Желаю тебе счастливого пути!

– Петр…

– Брось. Ты взрослый человек. Сама решай. Ну?

«Нельзя прощаться, смотря в другую сторону». Нет, последний взгляд. Сурово сведенные брови, морщинки вокруг глаз. «Просто невозможно! Как понять? Может я не права? И все, все не так… Остановись, глупая, остановись. Разве можно ждать тут что-нибудь хорошее. Лучше вернуться в свою обычную жизнь, простую, незамысловатую, но стабильную, обычную…».

– Значит, нет?

Покачала головой, говорить было сложно.

– Тогда еще раз счастливого пути. Вещи только помогу тебе занести.

И больше не сказали друг другу не слова. Протиснувшись через толкучку в тамбуре, прошли в мое купе. Вещи положены, делать больше нечего. Он ушел. Я смотрела, как исчезает знакомая фигура и будто внутрь заливали пустоту понемногу сначала, а когда пропал за углом здания совсем, будто сплошным потоком. Поплелась обратно на свою полку. Пододвинула сумки, когда зашли мои попутчики. Пустота внутри начала замерзать и покрываться коркой льда сверху. «Правильно, все правильно. И не смей думать по-другому! Ничего бы не вышло, даже если бы в твоей голове не роились подозрения, одно хуже другого. У него совсем другая жизнь, на твою не похожая. Как? Невозможно… Все к лучшему».