Африканский тиран. Биография Носорога. Начало

– Я про такие вещи слышала, – призналась Вереву. – У них там всё построено на обмане. Но большим фирмам обманывать можно. Они эти законы под себя и пишут, а те, кого они содержат, так называемые правительства, их принимают и охраняют. Хорошо, что у нас пока нет правительства.

– Разве? А старейшины?

– Кифару, не смеши меня. Посмотри на моего отца. Непонятно, в чём дух держится, курит, хворает постоянно, с ним иногда даже можно, по секрету тебе скажу, договориться, однако если дойдёт до дела, ни Катикати, ни наш остров ни он, ни остальные в обиду не дадут. Будут спорить, но в итоге порешат так лучше всем. А возьми этих белых президентов, которые нас называют дикарями – сплошная гниль. Что им сверху скажут, то и делают. А народ на них таращится, ничего не видит и не понимает, и потому думает, что так и надо. Я бы там, наверное, и года не прожила.

– Но зато они умеют печатать деньги, – усмехнулся Имаму.

– Это точно! Много денег! Так много, что настоящие от поддельных не отличишь. Потому что поддельные все.

– В смысле, не обеспеченные золотом?

– В смысле, не обеспеченные ничем.

– У нас будет круче, – пообещал Имаму.

К утру письмо в Шотландию было составлено. Кифару просидел над ним полночи, но остался доволен. Ему удалось выразить на чужом языке основное, но при этом вроде бы не сказать лишнего. На тот случай, если послание попадёт в чужие руки. Почтой Кифару пользовался впервые.

На поверку оказалось, что это не так уж и сложно.

Вереву подарила ему запасной конверт, на который он аккуратно переписал с визитки заветный адрес. Она предложила ему дождаться почтальона, видимо, того самого мальчишку, который в своё время привозил ему весточку от мистера Стэнли, однако Кифару рассудил иначе и отправился с Имаму на джипе прямиком в Бандари. Там письмо из его рук принял сам Дуна, начальник таможни, завершивший молодого столичного начальника в том, что переживать не стоит, и депеша уйдёт ближайшим же паромом. Кифару с момента их первого знакомства неоднократно имел возможность проверить исполнительность Дуны, поэтому охотно поверил ему на слово. Предложение снова встретиться на острове, чтобы обсудить вопросы золота и денег, отправилось в далёкую Шотландию.

Кифару также не преминул на всякий случай заверить мистера Стэнли в том, что конфликт с отцом Мазози – в далёком прошлом, и на эту тему он пусть даже не переживает.

О земных принципах

– Охренеть и не встать! – только и смог выдавить из себя мистер Стэнли, когда спустился следом за Кифару в достроенное хранилище под новенькой штаб-квартирой дружины, оборудованное если не по последнему слову техники безопасности, то достаточно надёжно, чтобы предотвратить нежелательные проникновения. – Неужели настоящее?!

Он смотрел через окошко в толстой железной двери на горки сверкающих в свете фонарика брусков.

– Я-то думал, ты мне какие-нибудь колечки да самородки покажешь…

– Это самородки и есть, – пояснил Кифару, довольный произведённым впечатлением. – Только мы их переплавили, как положено. Специально для этого дела печку через моих друзей купили. Вот, глядите.

Он отпер несколькими ключами несколько замков, приоткрыл тяжёлую створку и пустил гостя внутрь. Мистер Стэнли подхватил первый попавшийся брусок.

– Мы на всех и клейма свои выбили.

– Даже пронумеровали!

– А то как же! Всё по науке. И год, когда добыто. И место – Кисива.

– По два кило каждый?

– Тут – да. В целях хранения. Но есть и килограммовые, и меньше. На продажу, если что. Хотя умные люди подсказали, что продавать меньше пяти-шести килограммов на руки не стоит.

Мистер Стэнли кивнул. Он явно про этот трюк знал и не переспрашивал.

– Ты даже не представляешь себе, дорогой Кифару, как здорово всё то, что ты мне показал, – признался он, когда они выбрались из подвала и сели попить кофейку за одинокий столик в пустом просторном помещении, которое планировалось под будущий банк. – Это совершенно меняет схему того проекта, которую я тебе предлагал в прошлый раз.

– Вы про оффшор?

– Ну, конечно! Тогда мы с тобой говорили просто про укромное местечко, где можно притаиться и выдавать необходимые справки под честное слово. Что, как ты легко догадываешься, значительно ограничивало круг наших потенциальных клиентов. Но то, что я увидел своими глазами – это, можно сказать, вторая Швейцария, только поменьше, зато подальше.

– Швейцария?

Кифару было знакомо название «Швеция», потому что оттуда была самая яркая блондинка из его любимого журнала.

– Если ты не в курсе, – поднёс чашку к носу и вдохнул аромат кофе мистер Стэнли, – это такая как бы страна в самом центре Европы, которую издавна никто по непонятным многим причинам не завоёвывает и которая заявляет о своём всегдашнем нейтралитете, что бы ни происходило.

– А вы знаете, почему её не завоёвывают?

– Конечно. Все Стэнли это знают, и не только.

– И почему?

– Швейцария находится под покровительством одной влиятельной международной организации, которая в народе называется «Красным крестом». Тоже нейтральной и вхожей туда, куда не вхожи остальные. Её к нашему проекту можно заодно привлечь, только я боюсь, что они, дай им волю, ваш остров проглотят и не поперхнутся. Поэтому я бы с твоего позволения на этом тему Швейцарии закончил, хотя она, признаюсь, дала мне неплохую почву для размышления.

С этими словами мистер Стэнли сосредоточенно раскурил трубку – уже не ту, что прежде, новую, не деревянную, а как будто пластмассовую.

– Нет, это слоновая кость, – пояснил он. – Подарок одного хорошего знакомого. Кстати, он возглавляет международное общество защиты слонов. Отменный охотник, надо заметить. Но суть не в нём, не в слонах и даже не в моей трубке. Суть в том, что я тебя понял. Понял, возможно, даже лучше, чем ты себя.

– И что это значит? – улыбнулся Кифару.

– Я знаю, как превратить вашу Кисиву во второй Бруней.

Про Бруней Кифару слышать не доводилось.

Мистер Стэнли охотно рассказал, что в далёкой Азии, в Тихом океане, тоже есть остров, Борнео или Калимантан, крохотная часть которого была в своё время отдана англичанами семье султанов. Если бы не англичане, соседние Малайзия и Индонезия давно бы крошку Бруней с его султанами растоптали, порвали и уничтожили. А так Британия султана, отца нынешнего, содержала, платила ему что-то вроде шести тысяч не то фунтов, не то долларов в месяц и занималась разработкой полезных ископаемых, в конце концов, обнаружив серьезные залежи нефти. Сегодня султан делает вид, будто он независим, всячески задабривает полмиллиона своих подданных, которым позволяет толком не работать, а пользуется наёмной силой, которая тоже остаётся довольной. Султан считается одним из самых богатых людей в мире и руководит правительством, руководит армией, руководит религией и всем, что движется и не движется в рамках его царства-государства. Другие посты он доверяет исключительно своим родственникам. Исповедует мусульманство, что позволяет ему иметь нескольких жён и дюжину детей. С жёнами, правда, он то и дело разводится, не трогая лишь первую, самую старую, то есть старшую.

– И как это похоже на Кисиву?

Кифару не улыбалась перспектива султаната да ещё с каким-то исламом, и чтобы за кулисами всем этим руководили заморские гости. Да и зачем тебе богатство, если его в любой момент могут отобрать?

Мистер Стэнли, должно быть, почувствовал нотки сомнения в голосе собеседника, потому что сменил тактику и заварил его в том, что сходство исключительно по островному положению и по размеру.

– Но вам теперь нужна протекция, – добавил он, указывая пальцем в пол и имея в виду золотой запас. – Печатью собственных денег вы себя не убережёте от вторжения каких-нибудь отморозков, которые решат вас тупо обокрасть.

– Я вам не рассказывал о своём детстве? – спросил Кифару.

И он поведал историю давнишнего противостояния с кенийскими бандитами.

– Они вас с тех пор больше не безпокоили?

– Духи предков нас защитили.

– Возможно. Но я всё-таки думаю, что причина тут в чём-то другом. И если тем же вашим добрым знакомым с автоматами дать повод про вас вспомнить, они не преминут к вам наведаться и потребовать должок.

– Мы им ничего не должны, – отрезал Кифару. – А к их появлению мы всегда готовы. На этот случай дружина моим отцом и создавалась.

Мистер Стэнли рассмеялся.

Кифару это уязвило.

– Что тут такого смешного?

– Ничего. Я вовсе не потому. Я подумал, как всё удачно может сложиться. И всё это благодаря нашей случайной встрече на рынке, у прилавка с телефонами. Помнишь?

Кифару помнил, однако не видел связи.

Мистер Стэнли решил не увиливать от ответа. Он успел заметить, что на Кисиве в цене прямота.

– Всё очень просто. Представь, что ты отдал своё золото мне…

– Не обижайтесь, но я такого себе представить не могу.

– Хорошо. Дал на хранение. И не мне, а своему лучшему другу. Как его? Абруфо?

– Абрафо.

– Вот именно. Причём ему доверил своё золото и твой отец, и друзья твоего отца, короче многие. – Мистер Стэнли сладко затянулся. – А теперь вопрос: нужно ли Абруфо…

– Абрафо.

– … нужно ли Абрафо заботиться об охране полученного золота?

Кифару не уловил подвоха, но подвох был, и он промолчал.

– Ответ – конечно, нет. Охраной золота озаботятся те, кто его ему доверил. Это в их интересах. И это именно то, что я вижу в нашем с тобой случае.

– Я закончил три класса, мистер Стэнли, и английскому научил себя сам. Поэтому, уж извините, некоторые вещи до меня доходят долго. Не могли бы вы растолковать вашу мысль, чтобы стало понятно даже дураку?

– Согласен: скромность украшает мужчину. Я в школу вообще не ходил, а английский знаю только потому, что на нём говорили мои родители.

– Не ходили? – искренне удивился Кифару.

– Ни разу. Школа приходила ко мне. В смысле, учителя.

– Вы, то есть, ваши родители, были настолько богаты?

– Понимаешь, когда у человека единственное богатство – это деньги, он как раз в школу ходит, причём норовит попасть в ту, куда ходят такие же дети богатых. Не для того, чтобы учиться, а чтобы получить связи на будущее. Связи важнее денег. Но деньги помогают их заполучить. Ну а что, спрашивается, делать тем, у кого связи уже есть? Правильно: не тратить время и на школу.

– Как же вы оказались здесь, в Африке?

– А что такого? Я люблю Африку. Мне тут у вас интересно. Можно целые государства создавать. Кстати, о государстве. У тебя карта есть?

– Чего? Острова?

– Да.

– Нет.

– Ладно. Покажу на пальцах. Когда я был здесь в прошлый раз, и мы говорили про оффшор, я имел в виду тебя как человека надёжного и предприимчивого, и общее ваше уединение от остального мира. Пока меня не было, ты и твои друзья превзошли все мои самые смелые ожидания и нашли золото. Причём, что особенно важно для меня, вы его не поспешили подешевле продать, как делают те же ваши кенийские соседи, а придумали превратить в залог денежной массы, что совершенно противоречит всему тому, что сегодня происходит в остальном мире, где деньги не стоят бумаги, на которой они напечатаны.

– Умные люди подсказали. Про бумагу я тоже уже наслышан.

– Вот видишь! Вы сами докопались до сути. Теперь дело за малым – всё как следует организовать. И тут ты снова делаешь правильный ход и приглашаешь меня. Я приезжаю, собственными глазами вижу золото и говорю, что нужно готовиться к крупной игре, потому что по мелочам дело не выгорит. Нужен определённый размах, масштаб. Причём не требующий от вас никаких лишних затрат. Сплошные прибыли и плюсы.

– Я слушаю.

– Очень хорошо. Представь себе управляющих разными странами. Их сегодня могут называть президентами, премьерами, султанами и так далее, но они управляющие, которым эти страны по тем или иным причинам доверены. Как правило, по причине родственных связей. Они знают, что век их не вечен, что нужно делать деньги, пока дают, причём так, чтобы не платить дурацких налогов и не быть пойманными за руку. Они хитры, но глупы, поэтому верят тому, что им говорят. Важно лишь то, кто именно им это говорит. Поэтому если в один прекрасный день они узнают, что есть в Африке такое тёплое местечко как Кисива, где в ходу привязанные к золоту, иначе говоря, настоящие деньги, от которых они давно отвыкли, и что правители этой Кисивы гарантируют им сохранность тайны их вкладов, они поднимут на ноги всю свою государственную власть, казённую, которая им лично ничего не стоит, и будут с утра до ночи думать только о том, как бы такую замечательную Кисиву не дать в обиду, чтобы не потерять свои драгоценные капиталы.

– Хотите сказать, они пригонят сюда свои армии?

– Нет, конечно. Так уже давно не делается. Нынче всё перешло на виртуальный уровень. Существует то, во что человек верит. Во что он не верит, того для него просто нет. А верить его вынуждают кто? Правильно: средства массовой дезинформации, которые ему рассказывают, что правда, а что ложь, кого бояться, а кого любить. И при этом никто ни у кого не требует доказательств. Войны давно ведутся исключительно перед камерами операторов. Придумана куча проектов, которые позволяют выкачивать деньги из государственной козны, которую наполняют налоги простых, ничего не желающих знать, потому что думают, будто знают всё, граждан, однако все эти проекты объединяет то, что в реальности их не существует. Они виртуальные.

– Какие-какие? – Кифару второй раз споткнулся о незнакомое слово.

– Я тебе попозже это покажу. Пока скажем так – эти проекты нельзя пощупать, а результаты оценить. Сегодня всё можно сделать, не отходя от компьютера. Например, сказать, что вот этот человек очень талантлив и поэтому у него огромное состояние. Можно включить его в списки самых влиятельных и богатых людей. И все с этим согласятся, не проверяя. Да и как проверить, если всё его состояние – придуманные нолики, которых он сам никогда не видел, а получает хорошую, но обычную зарплату и просто играет порученную роль? Взять хотя бы такой не самый большой, но объединяющий в едином порыве к прогрессу всё человечество проект как космос. Людям, платящим за него налоги, показывают клоунов, изображающих невесомость, плохенькие картинки, сделанные дизайнерами в специальных студиях, и люди свято верят в то, что всё это настоящее и очень серьёзное, требующее ежегодных инвестиций. Никто даже не задумывается спросить, мол, а какой от этих полётов практический толк, кроме сжигания миллиардов денег.

– А какой толк?

– Никакого, кроме игры на несоизмеримости реальных и ожидаемых затрат. Чтобы запустить в небо ракету, которая за те пятнадцать-двадцать секунд, что её снимают с земли, не взорвётся, нужна пустая железная трубка и горючее, которым её перед стартом наполняют. Часто идут на ещё большую экономию и снимают в масштабе.

– Это как?

– Снимают так, будто ракета большая, а на самом деле она – практически игрушечный макет. Такие и погубить не жалко. Когда ракета улетает за облака и при этом не взрывается, её запуск показывают народу. По моим прикидкам не взрывается каждая пятая. Раньше было хуже. Прогресс налицо. В итоге получается погулять на миллион, а сказать, что погуляли на миллиард. Выгода всего в тысячу крат, но зато надёжная и постоянная. Если же кто-то из зрителей задаётся вопросом по сути или если в огород падает недавно запущенный на ракете спутник, а спутник, извините, привязан к лопнувшему гелиевому шару, таких искателей правды никто не услышит, поскольку затопают и залают свои же, кто не готов расставаться с любимой сердцу верой в науку, на которую их прогрессивные правители не жалеют денег.

– Которые идут не на науку, а в оффшор?

– В частности не на науку и в частности в оффшор. Ты уже всё понял.

– Я про космос никогда не думал.

– И правильно делал. Я это просто как пример одного из проектов привёл. Потому что теперь, думаю, ты видишь, что никакие войска ни сюда, ни в Кению, ни в Уганду никто пригонять не будет. Возможно, придётся открыть по небольшой базе быстрого реагирования и там, и там, но это уже вопрос технический. Главное, что до сведения руководителей и Кении, и Уганды будет строго доведено, что никакого острова на озере Виктория нет, а кто скажет, что он есть – или идиот, или провокатор. Поэтому соваться на него и даже просто искать будет себе дороже. Уходит куда-то паром, а куда уходит – это никого не должно волновать.

– Напоминает нашу историю с оврагом?

– Каким оврагом?

– Тем самым, откуда мы золото понасобирали. Чтобы нам не мешали, мы пустили слух, будто копившаяся там не один год свалка стала вредной и заразной, а значит, лучше держаться от неё подальше. Мои ребята-копатели стали героями, потому что смело боролись всё это время с опасностью.

Мистер Стэнли слушал Кифару, позабыв про трубку и разинув рот, а когда тот закончил, заразительно расхохотался.

– Нет, ну надо же! Я ему про «космос», а он мне про такой же точно «космос»! Уверяю, за английский можешь не переживать. Мы с тобой не на нём говорим, а на языке здравого смысла. Нет салфетки – слёзы вытереть?

Салфетки не нашлось, и мистер Стэнли воспользовался рукавом.

– В таком случае, мне тебе многое объяснять не придётся. Чтобы народ отвлечь и пустить в нужном направлении, его достаточно напугать. Лучше всего для этого подходят войны, катастрофы и эпидемии. Последнее наиболее удобно, поскольку наименее затратно: ничего не нужно взрывать и никого не приходится убивать. Люди всегда умирали и умирать будут. Достаточно сказать, что теперь они умирают от какой-нибудь страшной болезни. Только сказать громко и много раз повторить. Можно понастроить пустых больниц, а разницу в смете и затратах взять себе. Потом пустые постройки на что-нибудь сгодятся. Для тех же тюрем, к примеру. Между тем, от страха народ впадает в ступор и теряет способность думать. Он только переживает и реагирует. Такое у нас за последнюю сотню лет проделывалось многократно, и всегда срабатывало. Пока народ боится, можно делать всё, что угодно. Вы сами это прекрасно поняли и использовали, чтобы набить подвал на доброе дело. Но ты себе не представляешь, как после подобных виртуальных войн и эпидемий начинают ломиться подвалы тех, кто их придумывает и получает разрешение на проведение.

– Разрешение?

– Разумеется. Без разрешения у нас ничего делать нельзя. Разрешение даётся на всё. Если что-то провернуть без разрешения, потом приходится чаще всего симулировать собственную смерть, чтобы исчезнуть с радаров.

Последней мысли Кифару не понял и переспросил. Мистер Стэнли растолковал:

– Если ты очень богатый или очень знаменитый, но именно «очень», а не просто так, то с тебя и спрашивается больше. Потому что и твоё богатство, и твоя знаменитость – это то, что не твоё, а то, что тебе позволено иметь. За определённые услуги. Например, чтобы ты в числе первых крикнул в толпу «Чума!» или «Война!», когда попросят. Народ привык верить богатым и знаменитым. Пока ты выполняешь то, что тебе поручают, ты имеешь и славу и богатство. Но иногда тебе хочется чего-то больше, хочется самостоятельности, хочется правды, в конце концов. И тогда тебе дают понять, что ты переступил черту и стоишь на грани, например, огромного скандала, который в лучшем случае втопчет тебя в грязь, а вообще-то обернётся тюрьмой, нищетой и забвением. Тогда наиболее удобный и проверенный способ спастись – умереть. Утонуть, погибнуть в самолёте или вертолёте, пропасть во время наводнения где-нибудь в далёкой стране, где ты неизвестно как очутился, не проснуться после передозировки какими-нибудь таблетками, короче, все способы хороши. Политики и музыканты очень любят покушения на себя, в результате которого они тихо, в закрытом гробу, уходят со сцены и продолжают жить, почти не прячась. Потому что если даже народ их узнает, никто своим глазам не поверит. Отучен. Верят науке. Если наука говорит, что земля – это шар, народ надёт тысячу научных оправданий тому, почему он никогда её шаром не видит, а исключительно плоскостью, хоть из окна дома, хоть с горы, хоть из иллюминатора самолёта.

– А разве земля – шар?

– Нет, но так принято считать. – Мистер Стэнли прищурился и медленно выпустил струйку дыма, которая превратилась в облачко и поплыла в сторону окна. – Наверное, ты спрашиваешь себя: зачем он мне всё это рассказывает?

– Нет, но…

– Считай, что одно из преимуществ для такого циника, как я, оказаться на таком острове, как Кисива, это возможность выговориться, зная, что ты, мой друг, не побежишь завтра меня закладывать. А знать и молчать – худшее из наказаний, поверь. Незнание – великое благо. Особенно когда о своём незнании даже не догадываешься, потому что твоя голова полна теми кривыми знаниями, которые в неё с детства вложили, а ты даже не задумался, зачем. Кое-кто сегодня, правда, начинает выходить из спячки и задаваться правильными вопросами, но тогда вместо страха с поводка спускают второе безотказное оружие – смех. Когда что-то нельзя опровергнуть – это всегда легко высмеять. Причём большая часть запуганного и заученного народа к общему хохоту обязательно присоединится. Поскольку люди боятся одиночества, боятся быть не как все. Их этому тоже научили, но они думают, что это их природа, что так надо.

– Вы рассказываете интересные вещи, мистер Стэнли, правда, я до сих пор не совсем понял ваш план насчёт нас.

– Понял. Прекрасно понял. По глазам вижу. Просто хочешь, чтобы я его озвучил. Эх, сейчас бы вискарика стаканчик пропустить! Ладно, в другой раз. Вы тут все трезвенники собрались, уважаю. Где моя сумка?

Под сумкой он подразумевал свой неизменный рюкзак.

Рюкзак стоял под столом.

Мистер Стэнли вынул из него почти такую же точно штуковину, какую Кифару видел в Уганде, когда они с Чаком посещали Виктора. Она тоже раскладывалась пополам, но была не чёрной, а мышино-серой.

– Компьютер?

– Он самый. Откуда ты знаешь?

– У знакомого есть. Правда, в на большой земле.

– Теперь и у тебя.

– Что?

– Дарю. Он твой.

– Но я…

– Не умеешь им пользоваться, я знаю. Поэтому вот, прилагаю ещё простенькую книженцию, в которой рассказывается, как он работает.

– Для чего?

– Для всего. В первую очередь – для связи. Не нужно больше писать мне писем и ждать ответа. Тут уже установлены программы, которые позволят нам общаться сразу, как по телевизору.

– А как же интернет? У нас ведь нет интернета.

– Сюрприз!

Мистер Стэнли уже включил подарок, экран вспыхнул и показал красивый фиолетовый фон с несколькими маленькими иконками.

– Но вы же его ни к чему не подключили! – снова поразился Кифару. – Ему что, не нужно электричества?

– Не переживай, дружище! Я ведь знал, куда еду, и всё или почти всё предусмотрел. Компьютер я заранее подзарядил, так что на час-другой его хватит. Потом да, тебе придётся его постоянно подкармливать электричеством, но это я уж поручаю тебе. Уверен, что справишься.

– Справлюсь, – пообещал Кифару и уставился на экран, посреди которого откуда ни возьмись, то есть, по сигналу какой-то кнопки, которую смело нажал палец мистера Стэнли, возникло чёрное прямоугольное окошко.

Окошко сразу же перестало быть чёрным и показало бородатую физиономию в очках.

– Привет, босс, – сказала физиономия. – Как меня видно и слышно?

– Привет, Мартин, – довольный произведённым впечатлением ответил «босс». – Похоже, всё работает. Кстати, познакомься с моим другом, о котором я тебе рассказывал.

– Кифару? – переспросил бородач и улыбнулся. – Привет!

– Вы где? – только и мог пробормотать «друг».

– В Шотландии, стране замков, горцев и ветров, – пафосно ответил Мартин. – Как добрались, босс?

– Как всегда. Лучше скажи мне, гений, что тебе там видно по поводу качества нашей связи.

Мартин наклонился к экрану, глаза его стали бегать из стороны в сторону, будто он что-то искал.

– Сигнал ловится неплохо. Поднимает десятку, опускает пятёрку. Думаю, это не предел. – Он снова на что-то отвлёкся. – Я тут вам файлик скинул. Проверьте, за сколько скачается.

Кифару наблюдал, как мистер Стэнли водит пальцем по прямоугольнику под клавишами, а по экрану тем временем ползает крохотная стрелка, тычется в иконки и что-то всё время открывает и закрывает.

– Нашёл. Пошла загрузка. Не вижу, какой объём, но качает бодро. Ага, вот, готово. Секунд пятнадцать.

– Отлично. Всё в норме. Можете пользоваться, босс.

– Молодец. Считай, что в ближайшее время увольнение тебе не грозит. Как зуб?

– Вчера вылечил. Пока держится.

– Хорошо. Если что, я на связи. Потом по этому номеру будет Кифару.

– Десять-четыре19, босс.

Окошко свернулось и исчезло.

– Вы можете мне объяснить, что только что произошло? – взмолился Кифару. – Откуда здесь появился интернет?

Мистер Стэнли указал трубкой в потолок.

– После нашей последней встречи я тоже не сидел сложа руки в ожидании, когда ты про меня вспомнишь. Тем более что кенийское правительство как раз озаботилось оснастить интернетом национальный парк Рума20, и заказ ушёл к моим хорошим друзьям. Которые выяснили и сообщили кенийскому правительству, что всем будет выгоднее не тянуть провода от Найроби, а подвесить обычный стратосферный спутник, который покроет значительно большую область, и никто не окажется в накладе. Деньги были взяты из бюджета, часть потрачена на доброе дело, а часть, как водится, осталась у правительства, точнее, у правителей. Зато за саму связь нам с тобой даже не придётся платить. Я договорился так, что твой остров получает выделенный поток.