Ведьма и бог. Похищение Цирцеи

– Мероэ! Я здесь! Посмотри на меня!

Но сестра отдает все внимание окаменевшему двойнику. Даже проверяет пульс, когда на пороге появляется мама.

– Цирцея? – говорит она, прежде чем сделать несколько неуверенных шагов.

– Мама! – зову я, размахивая руками.

Если даже она меня не видит, мы с этим не справимся! Может быть, я совершаю астральное путешествие, что было бы довольно неожиданным развитием способностей. Неожиданным и напряженным. Но почему бы и нет?

– Услышьте меня, мать и сестра, откройте ваши глаза и сердца, – произношу я, надеясь, что заклинание сработает.

Ошеломленная мама оказывается рядом с Мероэ. Сестра целует двойника в щеку, с трудом сдерживая дрожь.

– Она не дышит! – восклицает она. Огромные слезы катятся по ее щекам.

Но я все еще здесь!

– Геката! Ты меня слышишь?

Богиня уж точно должна видеть меня.

– Зови на помощь, – решает мама, выходя из транса.

Она кладет обе руки на грудь двойника и делает массаж сердца. Ноги и руки не слушаются Мероэ, что отражает совершенное замешательство. Она делает три неловких шага, прежде чем остановиться и достать из кармана мобильный. Произносит фразу, которую не понимаю, и называет адрес.

– Цирцея, останься со мной, слышишь? – говорит мама с хладнокровием, которое поражает.

Я всегда считала ее женщиной, умеющей успокоить. Но не ожидала, что она способна быть рациональной.

– Я здесь, с вами, – повторяю я, решив не покидать двойника.

Копии придется вернуть место, когда я вернусь в тело. Может, нужно лечь на нее сверху? Может, я проекция, а она вместилище? Возвращаюсь на место, пока тишину прерывает дыхание матери и рыдания сестры.

Я нахожусь прямо на теле и не могу ничего сделать.

– Вернись на место, вернись на место, вернись на место, – повторяю нараспев, закрыв глаза.

Снова их открываю и вскакиваю.

Ничего не изменилось. Двойник все еще здесь, сотрясающийся при каждом толчке матери. Застывший взгляд, приоткрытый рот.

Им стоило позвонить Гекате, а не в службу спасения!

– Мама? – зовет Мероэ.

Мама икает дрожащим голосом. Вижу, как она стискивает зубы и сглатывает. Она полна решимости подавить приступ горя и снять напряжение только тогда, когда решит проблему.

– Ну же, Цирцея, останься с нами, – говорит она, продолжая механические действия.

Мероэ возвращается мелкими шажками, опускается на колени и берет двойника за руку.

– Пожалуйста, Цирцея, останься, пожалуйста…

Смотря на это зрелище, не знаю, что сказать. Как они не понимают, что в происходящем замешана магия? Наверное, в этом и заключается объяснение.

– Используй способности, Мероэ, – тихо говорю я.

Она не слышит меня.

Я стою, опустив руки. Надеюсь, мы посмеемся над этим, когда я вернусь в тело. Как бы ни ломала голову, не понимаю, что случилось. Когда раздаются сирены скорой помощи, ни сестра, ни мать не встают, чтобы указать им путь. В конце концов спасатели находят их. Мама прекращает массаж сердца, неохотно уступая место, давая указания и говоря все, что приходит ей в голову. До этого момента она была твердой, но теперь потеряла опору. Двое мужчин возобновляют массаж, задают вопросы, достают дефибриллятор, и Мероэ ныряет в объятия мамы, прижимая залитое слезами лицо к ее плечу.

«У нее уже несколько минут нет пульса», «Я нашла ее лежащей без сознания», «У ее отца тоже были осложнения…»

Отступаю. Затыкаю уши. Не хочу слышать описания трагической картины. Смотрю на них издалека, пока синие огни машины скорой помощи мигают сквозь деревья на обочине дороги. Интересно, выключаются ли огни сами по себе, если парамедики задерживаются? Разряжают ли они аккумулятор? Размытые тени мужчин шевелятся, окружая двойника. Его грудь вздымается с каждым разрядом, но ничего не происходит. Призрачные силуэты обнявшихся матери и сестры кажутся еще более странными. Силуэты вздрагивают и плачут.

Я не знаю, что делать.

Что будет дальше?

– Цирцея?

Раздавшийся рядом голос кажется знакомым. Я оборачиваюсь.

– Гермес?

Глава VII

Гермес стоит в паре шагов от меня. Вместо костюма-тройки на нем большой палантин белого или серого цвета. А может, цвета снега. Не могу определиться. Похоже на светящееся старинное пальто. Даже матовая кожа излучает серебристый свет. Надеюсь, что под палантином на нем туника или что-то в этом роде. Он обут в кожаные сандалии, на шнурках два металлических крыла. Кадуцей, приколотый к плечу, ярко сияет. Я еще не видела его в таком обличье.

Его появление ошеломляет. У меня галлюцинации?

– Э-э… Что ты здесь делаешь?

Я замечаю его взгляд: серьезный и… максимально отстраненный. Впервые вижу его таким задумчивым, ведь он всегда беззаботен. Медленным жестом он призывает блокнот и ручку.

– Ты понимаешь, что произошло? – тихо спрашивает он, проводя кончиком пера по поверхности бумаги.

В дополнение ко всему у него холодный тон! Кажется, будто он обвиняет меня, при этом не смея смотреть в глаза. Мог быть и любезнее, особенно, после того, как неожиданно появился у меня дома!

– Очевидно, что-то произошло, но пока не могу понять, что именно.

Он начинает что-то писать, бормоча:

– Душа не поняла.

– О чем ты говоришь? – я начинаю злиться. – Почему ты видишь меня, а они нет? Почему я стала бестелесной? Одно мое тело там, а другое разговаривает с тобой! Я вышла в астрал? Меня прокляли?

– Душа дезориентирована.

Да он издевается!

Отхожу, но делаю всего три шага, прежде чем замираю. Идти тяжело. Не могу продвинуться дальше, и не знаю, является ли это проблемой физической или моральной. Мероэ плачет, мама гладит ее по спине. Двойник остается безнадежно неподвижным, а мужчины убирают оборудование. Я хочу сказать им, что в этом нет необходимости, поскольку я все еще здесь, просто меня никто не видит. А этот идиот Гермес ничего не делает, чтобы помочь… Тяжело вздыхаю и снова перехожу в атаку.

– Сделай же что-нибудь! Позови Гекату! Ты же видишь, что происходит что-то ненормальное!

Скрещиваю руки, повернувшись к нему, готовая к драке, если он снова посмеет игнорировать меня.

– Душа упряма, – только и говорит он.

На этот раз он переборщил!

Когда он заставляет блокнот и ручку исчезнуть, протягиваю к нему руки.

– Преврати его в минипига!

Ожидаю прилива магии, но ничего не происходит. Замираю на несколько секунд. С момента рождения магия течет по моим венам. Может, заклинание оказалось немного короче обычного?

– Цирцея, – зовет Гермес.

– У меня больше нет магии.

– Это нормально.

– Ч-что значит «нормально»?

Гермес прикусывает губу, опуская глаза, прежде чем приблизиться. Я готова к тому, что буду одурманена ароматом перечного бергамота, мои нервы окажутся на пределе, и я впаду в смятение, но не чувствую запаха Гермеса. А ведь он стоит очень близко, прямо передо мной, исходящее от него мягкое сияние завораживает. Мышцы его рук кажутся гладкими, без каких-либо изъянов, совершенно неестественными. Ничего удивительно, ведь он бог. В нем нет ничего естественного. Тем не менее, как раз в эту секунду, когда он ничего не говорит, чувствую спокойствие. Я рада, что он здесь. Хоть и не могу ощутить тепло его тела.

Гермес медленно поднимает руку и кладет ее мне на щеку. Меня охватывает дрожь. Я так сильно надеялась, что он прикоснется ко мне, что перехватывает дыхание. Его рука проходит сквозь мою голову, словно он дает пощечину в замедленной съемке.

– Ты умерла, Цирцея.

…То, что он говорит, абсолютно бессмысленно. Правда, я не чувствую его. Ни запаха, ни тепла.

– Но я…

– На земле лежит тело, а передо мной стоит душа.

Оглядываюсь через плечо, подавленные сестра и мама снова стоят на коленях возле двойника. Я все еще не могу подойти к ним, удерживаемая невидимой цепью или чем-то в этом роде.

– Они тебя не видят?

– Нет.

Все мысли путаются. На секунду закрываю глаза. Теперь я сосредоточена только на одном: найти решение.

– Но они могут тебя увидеть? – это скорее утверждение, чем вопрос.

– Я ничего им не скажу.

Мои плечи опускаются. Разве я не кажусь достаточно отчаявшейся?

– Ты не можешь стоять здесь и ничего не делать! Помоги мне!

– Я здесь, потому что я – психопомп. Твоя смерть не осталась для меня незамеченной. Обычно я предоставляю заниматься этим другим, потому что у меня нет времени. Но произошла череда совпадений. Зевс хотел, чтобы я проверил доступ в Подземный мир, и я воспользовался этим случаем.

Я потрясена! Как его праздностью, так и абсурдностью ситуации.

– Произошла ошибка.

– Ошибка невозможна. У тебя была остановка сердца. Как у твоего отца.

Мог бы просто влепить мне пощечину! Он не мог придумать ничего лучше, чтобы еще больше расстроить меня. Начинаю ходить кругами. Мой отец умер не от остановки сердца, а я и вовсе не умерла, черт возьми! Это невозможно, не хочу в это верить. Буквально час назад со мной все было в порядке. У меня были планы и цели. Я должна подготовиться к церемонии соединения!

– Ты обретешь материальность в адском измерении, – добавляет Гермес, снимая брошь с плеча.

Кадуцей увеличивается в размере и превращается в блестящий золотой скипетр с двумя змеями и крыльями.

– Что ты собираешься делать? – грубо спрашиваю я, не в силах стоять на месте.

– Я Олимпиец и могу попасть в Подземный мир только с помощью Кадуцея. Он обеспечивает доступ между измерениями.

– Мне казалось, что Гера, Деймос и Геката часто посещают Подземный мир.

– Только по приглашению Аида и Персефоны. Никто не может появляться там, когда захочет. Как и на Поляне. У вас есть список посетителей, которые могут пройти через щиты.

Киваю, скорее раздраженная, чем заинтересованная. Но мысль о том, что Геката сможет найти меня в Подземном мире, поскольку имеет право его посещать, поселяется в голове. Она сможет объяснить, что все это – ужасающее недоразумение.

– Пойдем, – приглашает Гермес, протягивая Кадуцей.

Если он думает, что я вежливо последую за ним, то ошибается.

– Нет, – отказываюсь, скрестив руки.

Гермес напрягается. А чего он, собственно, ожидал? Ему придется провести трудовую проверку в одиночку! Он обращается ко мне как к незнакомке, говорит в лицо ужасные вещи и надеется, что я спокойно последую за ним?

– Хочешь ты этого или нет, но тебе придется отправиться в царство Аида и Персефоны.

– И как же ты хочешь это провернуть?

Гермес вздыхает, протягивает скипетр, и змеи бросаются в мою сторону.

– Вот так.

* * *

Это больше не сон. Темнота окружает меня. Я нахожусь в Эребе и знаю, что не сплю. Этот предатель без суда бросил меня в адское измерение. Оглядываюсь и понимаю, что одна. Он не последовал за мной. А ведь говорил, что будет сопровождать в путешествии.

– Я не останусь в Эребе.

Слова Гипноса никогда не имели большего смысла, чем сейчас. Я найду решение. Способ связи с Гекатой. Поэтому иду вперед, не зная, куда ведет этот путь.

– Подожди, – останавливает голос наконец появившегося Гермеса. – Не уходи без меня, всегда оставайся на виду.

В густой тьме он светится вдвое ярче, чем на поверхности. Даже приходится щуриться, чтобы не ослепнуть.

– Ты так ведешь себя со всеми душами, которые сопровождаешь?

– Когда есть квота душ, которую нужно выполнить, и одна из них отказывается, – отвечает он с усмешкой.

Бросаюсь на него с кулаками, надеясь ударить достаточно сильно, чтобы оставить на его руке синяк. Но натыкаюсь на пустоту. Я все еще прохожу через него.

– Когда я обрету материальность?

– Позже. Сейчас ты в зоне перехода.

Только сейчас вспоминаю слова Гекаты. Эреб – граница, куда отправляются души спящих и мертвых. Но я никого не вижу. Может быть, души оказываются в пространственном кармане…

– Ладно, пойдем. Не будем терять времени.

Ускоряю шаг, нервничая. Почему Гермес так себя ведет со мной? Я готова признать, что у нас не всегда были просто дружеские отношения, но у меня не было ощущения, что мы ненавидим друг друга. Я верила в дружбу между нами, пусть немного странную. Сначала заявление, что я привлекаю его меньше, чем нимфа, теперь отстраненность и холодность. Я бы прекрасно обошлась и без этого. Если только его не заставили выполнить эту работу. Он и так тянул время с покупкой подарка малышке Эллы и Деймоса.

– Тебя Зевс обязал сопроводить меня?

Не слышу его шаги, только вижу светящуюся ауру, плывущую позади.

– Нет, Зевс приказал проверить вход в Подземный мир.

Его голос удивительно нейтрален. С самого начала он говорит так, словно не обращается ко мне. Может быть, теперь, когда я якобы мертва, ему не хочется прикладывать усилия. Он откроет врата в царство Аида, втолкнет внутрь и уберется восвояси, даже не оглянувшись.

Черт возьми, это бы многое объяснило. Он просто хочет выполнить свой долг. Я и раньше находила его загадочным, но теперь это все только усугубило. Как раз в этот момент снова чувствую, как бешено колотится сердце. Оно сжимается от боли, все еще слишком легкой, чтобы быть настоящей.

Я не могу позволить обмануть себя богу воров и лжи.

Решение. Я найду решение.

– Гермес?

Рычащий голос обрывает меня на полуслове. Сразу узнаю его – Гипнос. Гигантская фигура бога сна стоит передо мной в кромешной тьме. Он не излучает ни света, ни того, что могло бы обнаружить его в Эребе. И все же у него очень белая кожа, такая белая, что сияние Гермеса заставляет ее светиться, как только касается ее. Таким образом, я различаю конечности, которые не скрыты темной туникой: длинные безупречные руки, тонкие, круглое лицо, а также два огромных расправленных крыла. Его длинные и гладкие волосы напоминают водный поток. Черты лица спокойны и полны мягкости, контрастируя с красными глазами.

– Не ожидал увидеть тебя здесь, Олимпиец. Давно не виделись.

Я начинаю дрожать. Какой ужасный голос, словно принадлежащий не слишком любезному дракону. Но, кажется, Гипнос не настроен агрессивно. Свет Гермеса, должно быть, привлек его внимание, но полагаю, что он может видеть в темноте. Он приседает, чтобы оказаться на одном уровне с нами, и его огромные крылья создают дугу.

– Зевс хотел бы получить отчет о доступе в Подземный мир.

Гипнос отвечает не сразу. Нахожу это молчание очень неловким. Меня не удивляет, что Гермес забыл обо мне, ведь я всего лишь предлог.

Гипнос переводит взгляд на меня.

– А что насчет нее?

– Она – душа, которую я сопровождаю.

– «Душа»? – спрашивает незнакомый голос.

Мы определенно притягиваем существ, как огонь бабочек! Появляется новая фигура, и входит в белый луч, создаваемый крыльями Гипноса. Отступаю, пораженная ее видом. Это крылатая молодая женщина человеческого роста с бирюзовой кожей. Она закутана в такое же пальто, что и у Гермеса, но кроваво-красного оттенка. Длинные черные волосы распущены и свободно ниспадают по спине и плечам. В руке она держит зажженный факел. Делаю вывод, что она также направляет души через Эреб. Когда она переводит взгляд на меня, я сглатываю. Ее глаза такие же красные и пугающие, как у Гипноса.

– Ты теперь так называешь тени? Как и любой другой Олимпиец?

Его голос похож на громкий шепот. Я редко испытываю страх. Но его вид, ужасающий взгляд и низкий голос заставляют обхватить себя руками. Я действительно нахожусь в неизвестности, рядом с божествами, которых никогда не видели на Земле.

– Прекрасной ночи, Кера.

– Прекрасной ночи, брат мой.

Она встает рядом с Гипносом и начинает разглядывать нас с Гермесом. Во время напряженного молчания замечаю растерянного старика, стоящего за пределами круга.

– Мне нужно идти дальше? – осмеливается он робко спросить.

– Верно, – отвечает Кера.

Душа – или тень, как ее называют адские божества, – продолжает путь. Гермес притягивает Кадуцей и снова заставляет появиться блокнот и ручку.

– Разве ты не сопровождаешь тени до самого конца? – спрашивает он холодно.

– Прошло много лет с тех пор, как ты ступал в Преисподнюю, и вдруг являешься, чтобы учить меня? – парирует Кера.

Я думаю, что Кера находится тут с сотворения мира. Это объясняет отсутствие энтузиазма и фронт, который она, кажется, формирует с Гипносом.

– Это неожиданная проверка, – говорит Гермес. – Приказ Зевса.

– Их Величества Аид и Персефона знают об этом?

– Аид и Персефона не имеют права голоса, когда речь идет о поручении от общего повелителя.

Кера морщится. Тем не менее, Гипнос, кажется, держится в стороне. Мне хочется, чтобы Гермес проглотил блокнот и ручку. Он заявился сюда и напоминает, кто на самом деле хозяин. Такое разозлило бы кого угодно. Но, заинтригованная, я осознаю, что теперь нахожусь под властью другой правящей пары. Несмотря на то, что Зевс является повелителем Двенадцати и других божеств, Преисподней правят Аид и Персефона. Зевс никогда не ступал сюда.

– А как же тень, которую ты сопровождаешь? – спрашивает Кера, бросая на меня холодный взгляд.

– Она со мной.

Все это он произносит, не глядя на меня.

– Позволю себе оповестить, что я теряю терпение, – говорю я, сдерживаясь от постукивания ногой. – У меня еще есть дела, нужно найти способ выбраться отсюда.

Кера наблюдает за мной, прежде чем разразиться смехом.

– «Способ»! Что сказал тебе этот Олимпиец, раз ты считаешь себя в состоянии выбраться отсюда?

Хотя я ценю ее сдержанность по отношению к Гермесу, я бы обошлась без ее насмешек надо мной. Они не знают, с кем имеют дело.

– Попридержи язык, Кера, – предупреждает Гермес.

Его отношение наконец меняется. Он выпрямляется, бледное сияние становится ярче. Я бы даже сказала, что его мышцы напряглись. Он чувствует угрозу со стороны Керы? У него проблемы с женской конкуренцией?

Кера, очевидно, наслаждается моментом. Она скрещивает руки и бахвалится, в то время как ее брат позволяет себе лишь слабую улыбку. Мы его забавляем?

– Держу пари, что твоя тень относится к категории НДУ.

– НДУ?

– Непонимание, дезориентация и упрямство, – объясняет Кера, загибая пальцы. – У нас давно такой не было. Слабеешь, Олимпиец. Ты больше не в состоянии успокаивать тени.

Бросаю взгляд в сторону Гермеса. Даже если у меня нет точного представления о задачах психопомпа, понимаю, что он не очень щадил мои чувства. Но также понимаю, учитывая допущенную грубую ошибку, что он мало что может сделать. Я дезориентирована. Не понимаю, что произошло и поэтому упрямлюсь. Ведь мое место не здесь!

– Не желаю его защищать, но рада быть НДУ.

Пораженные боги смотрят на меня.

– Она никогда не перейдет Стикс, – комментирует Кера.

– Я разберусь с этим, – возражает Гермес.

А я вижу в этом отличную новость!

– Я действительно никогда не перейду Стикс, – выдавливаю я с нервной улыбкой.

Если смогу заставить их усомниться, это будет маленьким шагом к возвращению на Землю. Если Гермес будет меня заставлять, то станет моим врагом. Я в этом убеждена, несмотря на смешок Керы, такой же издевательский, как и первый, хотя в этот раз немного более сдержанный.

– Это не значит, что ты вернешься, тень. Только то, что останешься на берегу с оргаями.

– Нет, потому что найду решение.

– Цирцея, хватит, – умоляет Гермес.

Это уже слишком. Тяжелое чувство беспомощности поселилось во мне с тех пор, как я перестала владеть чувствами и лишилась магии. Но принятие реальности Гермесом, без вопросов и каких-либо чувств, какими бы они ни были, выводит из себя. Не думала, что бестелесные существа могут плакать, но чудовищный гнев, смешанный с болью, подкатывает к горлу и застилает глаза, при этом по щекам не стекает ни слезинки.

– Не указывай мне, что делать! Мне не нужен трус под каблуком своего отца!

Наступает тишина. Гермес не дрогнул, но его серые глаза остекленели. Я бы хотела почувствовать, как бьется сердце и учащается дыхание.

– Цирцея? «Потомок Первой?» – спрашивает Кера с интересом. – Если хочешь, я могу отвести ее.

Волна ярости вырывается из Гермеса и пронзает нас.

– Никто не смеет трогает Цирцею. Она моя!

Реакция бога-посланника шокирует всех. Не ожидала, что когда-нибудь услышу его рев, ведь он всегда сдерживал голос, чтобы быть как можно более нейтральным и радушным. Его кожа приобрела вид металлической брони до момента, пока он не оправился от приступа ярости. Только глаза сохранили мерцающий оттенок, став еще более непроницаемыми, чем обычно. Он, может, и бог-дипломат, но это напоминание подавляет любые возражения. Кера опускает глаза, а Гипнос, все такой же спокойный, наклоняет голову.

– Я тебе не принадлежу.

– Уверена в этом?

Меня переполняет буря эмоций. Я возмущена, но в глубине души успокоена, что имею точку опоры в неизвестности. Тем не менее, из духа бунтарства хочу сказать ему, что уйти с Керой – неплохая идея. Особенно после того, как я увидела, что она бросила тень, которая одиноко продолжила свой путь. Но это слишком даже для меня. Я отказываюсь быть игрушкой Гермеса, но стоит помнить, что он член Двенадцати. Я позволила себе отвлечься, в то время как следует продумать план.

Я нахожусь в Эребе, с двумя психопомпами и богом сна посреди пограничной зоны. Там, где души спящих и… Точно! Я в Эребе с Гипносом!

– Ты, – говорю я, подходя к сидящему на корточках богу. – Ты можешь отправить меня обратно. Ты ведь так поступаешь с душами спящих, верно? Для этого достаточно, чтобы ты меня посчитал одной из них?

Я готова цепляться за каждое его слово, довольная своими выводами.

– О, благоговейная Персефона, – бормочет Кера. – Эта тень находится в стадии отрицания…

– Прости, тень, – говорит Гипнос.

Отступаю на шаг, его голос заставляет меня дрожать, несмотря на то, что я не имею физического тела.

– Судьба уже поразила тебя, ты больше не спящая душа, а тень.

Мои плечи опускаются. Гипнос даже не хочет попытаться сделать это. Тем не менее именно он сказал, что я не должна оставаться в Эребе, и предупредил, что меня подставили. Или это был сон? Что-то вроде предчувствия?

– Хорошо, давайте вернемся к проверке, – подхватывает Гермес. – Кера, расскажи о последних ста тенях. В зависимости от результата, посмотрю, соответствует ли твоя работа требованиям и приносит ли она прибыль, и решу, нужно ли мне говорить об этом с Танатосом, твоим руководителем.

Лицо Керы искажается. Она унижена и не склонна к сотрудничеству, но уступает, начиная озвучивать наборы из трех букв, которые классифицируют тени: ПУП, ПДП, НУП, ПУП, НУП, ПУУ… Гермес, погруженный в работу, записывает ее слова, не обращая на меня внимания.

С трудом проглатываю новое фиаско. Трое богов заняты, а я хожу кругами. Лучше бы поступила как старик, который продолжил путь в одиночку. Не понимаю, почему Гермес так стремится сопровождать, ведь ему наплевать на меня. Прикусываю губу.

Если что-то я и умею делать, так это уходить без предупреждения. Не могу создать двойника, но могу медленно продвигаться к границе светового круга. Выжидаю несколько мгновений, делая вид, что размышляю, тем самым напоминая о присутствии и одновременно заставляя забыть обо мне.

Затем отступаю. Не останавливаясь. Свечение Гермеса расплывается и тускнеет. Поворачиваюсь и начинаю быстро идти. Судя по всему, боги не ломали себе голову при оформлении пограничной зоны. Я уже видела роскошь и богатство Олимпийцев, но вход в Подземный мир аскетичен.

Я решительно погружаюсь в темноту Эреба.

Глава VIII

Я потеряла меру времени. Вероятно, я иду всего несколько минут, но могли пройти и часы. Как я могу быть в этом уверена? Откуда мне знать, что двигаюсь в правильном направлении? Никаких ориентиров: ни пространственных, ни временных. Никаких идей, как выбраться отсюда. Я киплю от ярости. Почему это случилось со мной? Это несправедливо! Ведь я так молода! У меня еще столько всего впереди!

Ускоряю шаг. Ярость мешает думать, но не могу ее прогнать.

Возникшее вдалеке препятствие отвлекает внимание.

Гигантский горный хрусталь. В форме большого карандаша. Останавливаюсь и издалека смотрю на него. Неужели у меня начались галлюцинации? С осторожностью продолжаю путь. Чем ближе к нему подхожу, тем больше он становится. Замечаю, что высотой хрусталь с десяти-двенадцатиэтажное здание. За ним открывается лес гигантских горных хрусталей.

Иду дальше, сбитая с толку красотой места. Никогда бы не подумала, что в Подземном мире существует подобное. Осматриваюсь. Неба по-прежнему не видно, но хрустали отражают собственный свет. Пытаюсь вспомнить все, что знаю об этом месте, хотя в моем окружении никто о нем не рассказывал. Все боятся Преисподней и Невидимого, как называют Аида, старшего брата Зевса и Посейдона. Того, кто дольше всех страдал от отца, Кроноса. Тот, кто правит подземными мирами.