Неочевидные пределы божественного всесилия

Сам Марк и его старшие офицеры устроились неплохо. Чисто. Мухи не летают. Еда для них готовится отдельно. Вода из колодца. И едят со стеклянных и фарфоровых тарелок, а не, как рядовые, с глиняной и деревянной посуды. Стандартами двадцать первого века не назовёшь, но и не дикое средневековье.

А вот у рядовых ситуация печальная. Формально всё на передовом древнеевропейском уровне (у соседей и близко этого не было), но при таком скопище народа очень трудно, а точнее невозможно, обеспечить чистоту и порядок.

И что тут посоветуешь? Мыть руки перед едой? Так они их моют, точнее споласкивают от грязи. И канализация есть. А про инфекцию им всё равно не объяснишь.

Поинтересовался у лекаря сколько больных? Оказалось, почти пол сотни бойцов маются животами и от горячки. Ещё двадцать семь человек с травмами разной степени тяжести, полученными на стройке и во время учебного боя.

Значит и тысячи боеспособных воинов не наберётся.

Ладно. Сначала закончим инспекцию, а потом поговорим. Сейчас только неотложное.

– Марк, прошу не удивляться моим приказам. Они из опыта военных компаний будущего. Воду всем пить только кипяченую. Чеснок в рационе обязателен. И лук. Пищу есть только варёной или обжареной. Больных разделить по признакам заболевания и разместить отдельно. Доступ к ним только у лекарей. Кто у вас занимается снабжением?

– Здесь, командир, нет маркитантов и сельского населения. – Рассеянно ответил явно не успевающий переварить услышанное Марк. – Поля убраны не известно когда и не известно кем. Периодически появляется седой старичок, утверждающий, что он дежурный бог. Мы говорим, что нам нужно, и оно появляется у маркитантских ворот.

– Прекрасно. Каждый день заказывайте полный комплект одежды и обуви. Думаю, местные боги не обеднеют. И не стесняйтесь с посудой. Уверен, что все ваши люди заслужили серебряные ложки, миски и кружки, а офицеры – золотые. К роскоши мой приказ не имеет никакого отношения. Это дополнительная возможность избежать заболеваний.

– Странный способ.

– Потом объясню. Мы уже можем посмотреть, как воюют ваши солдаты?

– Флаг выставили.

– Тогда отпускаем Лукулла. Пусть начинает выполнять мои распоряжения. Где у вас тут место для тренировок?

***

Местом для тренировок личного состава оказалась большая плотно утрамбованная площадка, по краям которой построились штатные подразделения легиона.

Марк отдал приказ парню с трубой, маявшемуся неподалёку. Проревел сигнал и две ближайшие к нам когорты, выхватив деревянные мечи, бросились рубиться стенка на стенку. Зрелище было впечатляющее! Парни явно старались продемонстрировать себя во всей красе. Треск и крик стоял, как во время футбольного матча.

Вновь проревела труба и соперники отошли на исходные позиции. Нескольких неудачников уволокли местные санитары. Затем зрелище повторялось, но уже с другими участниками. И примерно таким же результатом. Когда на учебный бой вызвали последнюю пару, было уже не так интересно. Разве что, в отличие от предыдущих ничьих, данное столкновение закончилось явной победой одной из сторон. Дальняя от нас когорта практически загнала к нам на возвышение, служившее начальственной трибуной, превратившегося в толпу противника. Судя по довольной морде Марка, победители были его любимчиками.

– Первая когорта, – словно услышал мои мысли Марк. – Я был их командиром, пока не назначили командовать этим обрубком, гордо именуемым легионом. Может и не назначили бы, но среди офицеров я был единственным чистокровным римлянином.

– На сколько я понимаю на них, в случае чего, ты можешь положиться?

– Есть высокая вероятность, что мне останется верен весь легион. Никогда не зверствовал, добычу делили честно. Старался попусту не рисковать и не сорить человеческими жизнями. Люди не могли не обратить на это внимания.

– Обратить могли. А вот запомнить – далеко не все.

– Согласен. Но в первую я верю.

– Поживём – увидим. Если доживём. Идём смотреть ваши катапульты.

После сигнала трубы солдаты стали организованно расходиться, а мы поднялись на укреплённый частоколом вал, окружающий лагерь. Интересно что за камни они бросают вместо стрел?

***

Катапульты оказались большими баллистами и камни они метали самым естественным образом. Когда первая гигантская «ложка» с лежащим в ней валуном резко встала в вертикальное положение, каменюку унесло метров на двести. Практически тут же валун в полёт отправила и вторая машина. Приблизительно с тем же результатом.

Следующего выстрела пришлось ждать несколько минут. На этот раз виртуального противника обстреляли тучей камней, с явным потенциалом изрядно проредить вражеский строй. Если не всех убьёт, то травм будет достаточно много. Неплохо. Это нам очень даже может пригодиться.

Подошли с Марком к взмыленным от усердия расчетам баллист, где я, совершенно искренне, восхитился их военным мастерством и поблагодарил за службу. Ответили мне дружной здравницей в адрес императора, что у римлян, похоже, заменяет наше «Служу России».

Этим решил было и ограничить инспекцию, но вспомнил ещё об одной проблеме.

Моя просьба переодеть половину личного состава первой когорты в то, в чем они воюют, а вторую половину оставить, как есть, в рабочей одежде, никак не отразилась на выражении лица Марка. Похоже командующий легионом постепенно привыкает к моим странным просьбам и начитает воспринимать их как должное.

***

Когда первая когорта выстроилась перед нами, стало ясно, что я не ошибся в своих опасениях. Половина рядовых явились воевать в том же, в чем красовались на параде. Боевая раскраска одежды легионеров просто резала глаз. Я уже не говорю, про центурионов, ярко выделявшихся на фоне строя.

Приказал центурионам спрятать своих солдат не далее, чем в ста шагах от вала, пока мы с легатом будем смотреть в сторону лагеря. Ребята как-то нерешительно приступили к исполнению поставленной задачи, пока Марк громогласно не добавил от себя мысль про десять розог перед строем каждому, кто не сможет найти укромное место у нас за спиной. После этого наступило просветление сознания военнослужащих, дружно рванувших выполнять мой приказ.

Ну, что тут скажешь? Нескольким бойцам из одетых в рабочую одежду скрыться удалось. Но большая часть когорты, прежде всего центурионы, явно заслужила порцию розог.

– Как ты считаешь, Марк, – поинтересовался я, – сложно ли будет противнику перестрелять эту публику даже из луков?

– Несложно, командир, – ответил помрачневший командующий легиона.

– Я подозреваю, что при этом ты подумал не про луки, а про винчестеры. А если выставить наших людей строем, то это будет?..

– Надо научиться скрытному перемещению, внезапному нападению из засады и поменять форму солдат и офицеров. В том, что одето на нас с вами, командир, спрятаться было бы гораздо проще. Ксавий – единственный, кого я не смог обнаружить.

– Через три дня я снова у вас. Разберитесь с одеждой. В ней должно быть удобно ползти, перекатываться и пролезать в узкую щель. Одежда центурионов издали не должна отличаться от одежды рядовых. Но знаки отличия, заметные вблизи, должны быть. Ваши воины приучены к бегу на значительные расстояния в полном боевом оснащении?

– Это форма наказания. Для офицеров особо унизительная. На моей памяти такое не случалось ни разу. Считается, что гораздо важнее выносливость при работе с мечом. Этому и уделяется особое внимание.

– Значит считай, что я наказал весь легион.

– Я не могу исключить бунта.

– А если перевернуть ситуацию с ног на голову? Начнёшь с себя и самых преданных офицеров. Объясни им, что для того, чтобы выжить нужно уметь быстро и скрытно перемещаться. Иначе у нас нет шансов. Устрой завтра с утра пробежку вокруг лагеря. Или на то расстояние, пока хватит сил бежать. А на финише организуй схватки в парах. Пусть не усердствуют с целью поразить соперника. Главное другой тип нагрузки после бега. Уверен, что остальные командиры начнут присоединяться просто из любопытства или опасения отстать от командования в чем-то важном. Солдат не заставляй, но позволь присоединяться к занятиям. Остальным объясни, что легион на марше никого дожидаться не будет. Должно сработать.

– Я попробую, командир, но ничего гарантировать не могу.

– Пробуй. И ещё подбери пару десятков шустрых и толковых парней. Я хочу сделать из них диверсионную группу. Раз нас поставили в неравные условия – никакого боя стенка на стенку. Ещё не знаю, как это будет выглядеть, но точно не как войска, выставленные на убой.

– Полностью с вами согласен, командир.

– Я, Марк, очень на вас надеюсь. Твой легион – единственная военная часть, а не вооруженная толпа, в моём подчинении, а ты – единственный командир с боевым опытом цивилизованного ведения боя. За полгода можно было бы подучить всех, но за три месяца это реально сделать только с твоими бойцами.

– Я понимаю и постараюсь объяснить это своим командирам. А получится и рядовым. Когда вы планируете проводить совещание с командным составом легиона? Может сначала пообедаем?

– Мы с тобой уже посовещались. А своим скажешь, что «моё величие» осталось крайне недовольно результатами проверки и совещаться ни с кем не желает. Разве что баллисты, именуемые тобой «катапультами», не разочаровали.

– С этими названиями путаница. – вздохнул Марк. – Особенно в последнее время. И ещё. После такого объявления мне положено назначить виновных для наказания.

– Наказать всегда успеем. Главное, чтобы поняли, что ситуация у нас аховая. Тогда сами шевелиться начнут.

– Пообедать надо бы. – совсем помрачнел Марк. – Отказаться – крайняя степень недовольства, после которого обычно расформировывают легион.

– Значит пообедаем, – вздохнул я, уже мысленно шагавший в сторону своего нынешнего жилища. Что-то утомила меня эта римская экзотика.

***

Слава богу лежать за столом не пришлось. Сидели на чем-то среднем между табуретом и небольшой скамейкой. Посуда из цветного стекла. Вполне цивилизованного вида. Ложки и ножи серебряные. Марк явно при жизни не бедствовал.

Еда не то чтобы не понравилась, но всё было очень непривычно. Основное блюдо – каша из непонятно чего. Приятный, чуть кисловатый, продукт питания. Мясо, хоть и обжаренное, но явно перед этим сваренное со специями. Впрочем, острый соус маскировал все эти тонкости. Вино испортили водой, поэтому понять его свойства было затруднительно.

Наконец притащили фрукты и сладости. Это было понятно и привычно, но запихнуть уже было некуда. Очень сытная пища.

Немного раздражало то, что командиры когорт скромно сидели у стен палатки, созерцая наше обжорство. Им тоже принесли поесть и наливали вина для произнесения здравниц в мою честь. Но всё это было как-то … диковато. Но лезть со своим уставом в чужой монастырь пока не буду. Всему своё время.

В завершение застолья произнёс тост в честь легиона – моей основной опоры и надежды на победу в предстоящей битве. При этом был совершенно искренен. По-моему, присутствующие, хотя и были удивлены, но почувствовали это и весьма позитивно отреагировали на своё место и роль во вверенном мне корпусе.

Потом Марк выпроводил всех из палатки и налил мне и себе неразбавленного вина.

– Я вижу, командир, что вам всё тут у нас непривычно и странно. – начал он, с заметными усилиями подбирая слова, – а мне непривычно и странно сидеть за одним столом с человеком из далёкого будущего. Я вас часто не понимаю, но во многом, сказанном вами, кроется смысл и опыт, которого у меня просто не может быть. Этот опыт и этот смысл и есть наш шанс. Но мне очень сложно поступать вопреки тому, что в мою голову и душу вбивали с детства. Что уже говорить, про моих подчинённых. Мы переоденемся и научимся ползать в бою, хотя это считается унизительным для солдата. Смерть положено встречать лицом к лицу. Иное – трусость и предательство. Но мы не сумеем за пару месяцев переделать свои головы. В этом сложность и опасность, командир. Привычки и суеверия могут оказаться главной проблемой.

– А пьём за что? – улыбнулся я. Это же надо же, чтобы так повезло с очевидным замом!

– За то, чтобы мне и моим людям удалось дотянуться до того уровня, который поможет нам победить. Ну, и за то, чтобы всем нам выжить.

За такое грех было не выпить. Какое вино!!! Вот что значит натуральный продукт. И нечего тянуть. Времени и так мало. Хотя нет. Подождёт до следующей проверки.

– Я буду у вас через три дня. Если что-то не получится – не страшно. Время есть. И сам смотри чтобы не перегнуть палку. Бунт нам ни к чему. Попробуй говорить с верными командирами, а не приказывать. Пусть они тоже думают, а не тупо выполняют приказ.

– Я постараюсь, командир.

– Меня зовут Григорий и со старшими командирами подразделения у нас принято общаться не по званию и на «ты». Попробуй привыкнуть к этой мысли до нашей следующей встречи.

Ну, вот. Хотел отложить до следующего раза и ляпну. Ладно. Может так и лучше.

Проигнорировав круглые глаза подчинённого, вышел из палатки, где обнаружил всё это время где-то пропадавшего Якова. Следом появился задумчивый Марк и мы втроём отправились к распахнутым главным воротам лагеря, где, на прощание, остекленевшая в служебном рвении стража, продемонстрировала, что римские легионеры вполне способны составить конкуренцию истуканам у мавзолея.

Попрощался с Марком и, в сопровождении денщика, направился в сторону отведённой мне на время представления недвижимости.

***

Не успели отойти на сотню метров от лагеря легиона, как Яков, с неожиданной силой толкнул меня в бок, забросив в кусты, а сам кубарем укатился в бурьян на противоположной стороне дороги.

Одновременно из ближайшей рощицы громыхнул залп и несколько пуль подняли фонтанчики пыли в том месте, где мы только что шли по дороге.

Тут же со стороны лагеря раздались хлопки разряжающихся баллист, после чего две тучи увесистых камней накрыли рощицу, откуда послышались стоны и крики. А потом из травы и кустов начали выскакивать вооруженные деревянными мечами мужики, с боевым рёвом устремляясь в накрытую залпом рощу.

Это что же получается? Командиры расчётов баллист в качестве конкретного приказа восприняли мои разглагольствования о том, что я с удовольствием ещё раз посмотрел бы на их работу? Какие молодцы! Посмотрел. Впечатли ещё больше.

А про первую когорту мне помнится Марк, ни к кому не обращаясь, тихо пробурчал, что мол пусть полежат и обвыкнутся к новым условиям войны. Потом мы про них просто забыли. Сами понимаете – общение на нервах. А может так Марком было и запланировано: полежат и начнут задумываться об удобной экипировке при подобных занятиях?

Когда мы с Яковом вернулись на дорогу, к нам уже волокли два трупа в знакомой ковбойской экипировке, три изувеченных винчестера, один из которых, в принципе, мог сгодиться для изготовления обреза, и лысого типа в черной мантии с белым воротником. Последний ещё подавал признаки жизни, но тут что-то щелкнуло неподалёку и, внезапно посиневший пленник, обвис в руках легионеров.

Через минуту до нас добралась ещё одна когорта во главе с вооруженным мечом и небольшим щитом Марком. Все взмыленные, словно пробежали пару километров, а не какую-то сотню метров.

Явно перепуганный Марк предложил прочесать местность по пути нашего следования, но Яков сказал, что больше опасности нет и мы без проблем доберёмся сами.

Бессмысленно спорить с очередным местным, язык не поворачиваться сказать «богом», тем паче что толкается он, как бульдозер. Значит знает предмет.

Забрал подлежащий распиливанию винчестер с несколькими десятками обнаруженных у ковбоев и священника (ни хрена себе у них священники!) патронов, поблагодарил солдат за служебное рвение, пожал руку Марку и мы с денщиком снова зашагали по пыльной дороге.

Глава вторая. Зая.

Полковник Григорий Раменский (командующий чем-то вроде военного корпуса в чужой игре), Дар (он же Рад, бог), Лада (жена Рада, богиня), Зоя (она же Зая, пока толком не понятно кто), Яков (денщик, из местных).

Место действия: Замок командующего корпусом.

Повествование от лица полковника Раменского.

***

Во дворце нас никто не встретил. Даже вездесущая Зая.

Это было странно. Очень. Яков тоже как-то сразу испарился, даже не попрощавшись. Денщик хренов!

***

В гостиной Рад с Ладой резались в дурака. Завидев меня, Рад пробурчал что-то вроде приветствия, а Лада ослепительно улыбнулась мужу и, открыв карты, шлёпнула ему на плечи «погоны».

– Вечно эти бабские хитрости, – криво ухмыльнулся бог, бросая на стол «веер», собранный к концу игры, – знаю же, что мухлюет, а поймать никак не могу.

– Память развивай, милый, – проворковала Лада, аккуратно складывая карты в кожаный футляр, – а то, после общения с нами, у вас мужиков её отшибает напрочь.

– Если бы я помнил всех женщин, с которыми довелось общаться, в моих мозгах не осталось бы места даже для собственного имени, – философски изрёк Рад, доставая из кармана фляжку и откручивая впечатляющих размеров крышку, выполняющую функции рюмки. – Будешь, служивый? – поинтересовался он. – У тебя сегодня был тяжелый день.

– Где Зая? – спросил я, проигнорировав заманчивое предложение дежурного бога.

– Там же, где был я, – изрек Рад, «хакнув» опрокидывая в себя стопарь.

– За что?

– Если говорить по-вашему, то за превышение служебных полномочий – пробурчал Рад, наливая себе вторую порцию.

– И что она такое сделала?

– Тебя, придурка, не дала подстрелить, – промурлыкала Лада.

– К вечеру отпустят, – добавил Рад. Только ты сразу к ней не лезь. Может наговорить чего лишнего. Я же рассказывал – ТАМ не сладко.

– Не знаете, где тут оружейная мастерская?

– Обрез собрался соорудить? Это можно. – изрёк Рад, наливая третью. – Мало чем от пугача отличается. С двадцати шагов промажешь. Арбалет куда лучше.

– Так как мне попасть в мастерскую?

– Яков отведёт. На нем заряд плохо держится. Восстановится и отведёт.

Ничего не понял, ну и хрен с ним. Тут вообще всё в тумане. Одной непоняткой больше, одной меньше. Надо бы умыться, а то весь пыльный и в кустах повалялся.

– Вы тут ещё будете?

– А куда мы денемся. Пока Зайка не вернётся – мы за неё.

– Появится Яков – пусть подождёт. Он мне нужен.

– Будет исполнено, ваше величие, – рассеянно ответствовал Рад, с интересом рассматривая пустую рюмку.

***

На этот раз плавание в домашней реке не принесло состояния покоя и расслабленности. Наоборот, с каждой минутой нарастало чувство бессильной злобы на это уродское место, так изощренно издевающееся над всеми, кто сюда попал.

Одел ставшее чистым обмундирование и отправился в кабинет готовиться к завтрашней инспекции рыцарского войска. Там меня уже ждал Яков.

Показал ему винчестер и поинтересовался можно ли в оружейной мастерской дворца отпилить ствол сразу за местом его деформации, а также укоротить приклад? Получив утвердительный ответ, отправил парня уничтожать приличное оружие, а сам попытался освежить в памяти боевые возможности рыцарского войска.

Долго просидел уставившись на экран. В голову ничего не лезло кроме мыслей о Зае. Но постепенно всё же втянулся в работу.

Главный вопрос: на хрена мне сдалось рыцарское войско? Мобильность сомнительная. Единственное реальное боевое применение – столкнуть с английскими рыцарями. Но это возможно только в форме контратаки, когда английская армада закроет видимость ковбоям. Что вовсе не факт. Мы не знаем рельефа местности. Ребята с винчестерами могут сидеть на возвышении и не прицельно палить по толпе наших всадников. Так что к моменту столкновения у англичан образуется явное преимущество. Если не всех моих рыцарей перебьют, то ополовинят точно.

В компьютерной игре и хрен бы с ним. Свяжут и нейтрализуют боеспособную группировку противника. Всё равно ни на что другое не годятся. Но это МОИ ЛЮДИ и я отвечаю за их жизнь. Точнее за их право иметь на неё шанс. Посылать на верную смерть вправе только себя самого и то если других вариантов нет. Привычка. Ну, и так устроено военное искусство. Если твои подчинённые знают, что они для тебя не расходный материал, получается совершенно другой результат в бою.

Возвращаясь на Русь после неудачного столкновения с византийской армией, Святослав, с боеспособной частью дружины, легко мог добраться домой сухопутным путем. Или перезимовать у угров. А раненых отправить на ладьях по Днепру. Потом бы «отмстил неразумным печенегам» и вернулся на Дунай с огромным войском. Но он не мог так поступить, потому что был единым целым со своей непобедимой дружиной. Потому и остался голодать и умирать на Днепре.

Не могу назвать мою группу непобедимой, но за время командировок притёрлись и стали понимать друг друга с полуслова. Хождение по краю не каждому подходит. Но те, кто остался, могли такое, что иногда возникали сомнения тяну ли я в качестве их командира.

Когда нас ТАМ «встретили» с трёх сторон был шанс оторваться, оставляя заслоны. Но тогда я вернулся бы практически один. Поэтому принял решение имитировать одновременный прорыв на север и юг, устроив засаду для основных сил противника, который вполне мог попытаться рассечь и окружить нас по частям. Если бы так и произошло, группы, изображавшие прорыв, должны были ударить его центральной группировке во фланги.

Результат превзошел все ожидания. Эти уроды обосрались и превратились в стадо. Нам удалось прорваться к лагерю иностранных советников, курировавших операцию и захватить «вертушку». Как взлетал перегруженный вертолёт помню. А дальше темнота. Скорее всего, до зоны эвакуации добраться не удалось.

Ладно. Это дело прошлое. А сейчас стоит задача найти оптимальное применение рыцарскому войску в предстоящем сражении.

Очевидно, что надо искать вариант нейтрализации стрелков противника или какого-то нецелевого использования собственных рыцарей. Направить их против карфагенских слонов что ли? Бред. Точнее та же бойня. Разве что быть растоптанными слонами не так унизительно, как быть растоптанными англичанами. Но хрен редьки не слаще.

Надо копнуть их систему подготовки и тактику …

– Мне так нравиться подсматривать за тобой, когда ты вот так сидишь и шевелишь бровями.

У меня неплохая реакция, но с такой скоростью не взрывался никогда в жизни. Обнаружил себя на коленях перед сидящей в кресле Заей с ясным пониманием всего ужаса ситуации: без этой удивлённо хлопающей глазами мордашки всё вокруг лишено смысла.

– Ты меня больше не будешь прогонять? – вдруг став совершенно серьёзной, поинтересовалось моё чудо.

Я ?! … Да я вообще …

– Ну, что ты Гриша молчишь? Знаешь сколько я с тобой всего переговорила, пока была Там?

– Глупый вопрос, Зая. Это то же, что не пускать к себе себя. Вот на то, чтобы я тебя отпустил, даже не надейся.

– Это хорошо. Ты ещё поработаешь? А потом поужинаем. – деловым тоном затараторила девушка.

– К черту работу. До завтра потерпит. Должны же мы поговорить наяву. Где тут у вас место для прогулок?

***

Местом для прогулок оказался небольшой сквер вокруг закованной в камень речушки, расширяющейся в виде почти круглой формы пруда, с махоньким водопадом там, где она вновь вырывалась на волю. Через речку были переброшены каменные мостики с чугунными перилами. Вокруг рос лиственный лес, прорезанный вдоль и поперёк пешеходными дорожками.

Было удивительно тихо и как-то беспокойно. Очень странная смесь опасения и нежности к той, что шла рядом. И ещё боязнь сморозить какую-нибудь глупость. Впрочем, любые слова, произнесенные вслух, казались несусветной пошлостью.

Так что мы довольно долго бродили молча, пока Зая не взяла дело в свои руки.

– Думаешь мне не страшно что-то ляпнуть, а потом краснеть от стыда. Пока мы оба боимся мог бы и поцеловать меня. Для этого слова не нужны.

Сграбастал вновь вцепившуюся мне в уши (что за дурацкая манера) заразу, коснулся нежных губ и практически отключился. Сколько это продолжалось сказать не могу, но, когда мы отстранились друг от друга, вдоль дорожек уже зажглись огни, растворяя сумерки в мягком желтоватом свете.

– Давай поговорим за ужином, – улыбнулась Зая, ухватив меня за руку с явным намерением утащить под крышу.

Не знаю почему я это сделал. Голова тут не работала. Одни инстинкты. Зачем-то подхватил девушку на руки и стал, через одежду целовать её живот, грудь, шею.

– Ты хочешь прямо здесь? – почти прошептала охрипшим голосом Зая.

Нет. «Здесь» я не хотел. Я вообще не знаю, чего хотел. Потому поставил девушку на землю, взял за руку и мы направились ужинать.

***

Стол в гостиной накрывали не Заины фигуристые подчинённые, а пожилая женщина с тяжелым пронзительным взглядом и молоденькая девушка, практически подросток. Новоявленные горничные явно не спешили со своими обязанностями, постоянно отвлекаясь на разглядывание нас с Заей. Чувствовалось, что девушку тоже напрягает общество этой странной парочки, но пришлось потерпеть пока они закончат со своими обязанностями и свалят из помещения.