скачать книгу бесплатно
Валентина Борисовна скованно дёрнула головой в сторону выхода и нехотя процедила: «До свидания».
10 «А» всё ещё топтался возле учительского стола, будто побитый или сонный.
– В чём дело, 10 «А»?!.. Звонок уже был?!.. Чего тогда ждём?!.. Тетради открыли, записываем число и тему урока! – Бортник резко встала и, поджав губы, зло оглядела подопечный класс. Ученики тихонько распаковались и начали писать, побаиваясь поднять голову на взбешённого классного руководителя – слишком высок был шанс после разборок с цыганом оказаться козлом отпущения.
***
– Я хочу испечь песочный тортик по рецепту из журнала: он на фотке такой аппетитный! – Анюта Рашель, до сих пор не прикоснувшись к макаронам с котлетой, размахивала молодёжным глянцем перед носом у всех, кто сел с ней за один столик.
«Почему она не ест?.. Котлета такая вкусная!.. У моей мамы они совсем не такие мягкие и сочные», – Поспелова покосилась в тарелку Рашель, затем осмотрела блюда других девчонок. По правде говоря, Александра Григорьевна вообще не пекла котлет, а Люба уж очень это мясное блюдо любила.
Пустая посуда была только у неё, Селиверстовой Вики, Светы Тарасовой и Гончаренко Нины. Остальные же девочки за столом едва притронулись к школьной еде. Будто считали выше своего достоинства доедать макароны и котлету. Или делали вид, что не голодные, потому что боялись фигуру испортить. Кто-то эту несчастную котлету лишь надкусил и бросил. Для Любы это было сущим святотатством, издевательством над едой. Ведь в школьной столовой готовили очень вкусно, а порции были ничтожно маленькими.
– Принесу тортик в школу и всех угощу. Так что завтра приходите пораньше!.. Ау, Любонька, ты меня слышишь?..
Люба подняла глаза на Рашель.
– Придёшь пораньше?..
Поспелова, застеснявшись, неопределённо пожала плечами.
– Чего задумалась? – полюбопытствовала Камилла.
– Вспоминаю, как ты на первой перемене мою семью голодающей с Поволжья выставила, – тихо буркнула Люба в ответ и недовольно уставилась на одноклассницу.
– Ой, да брось!!!.. Все закатывают банки! Мы же в деревне живём!.. Просто Илютина – белоручка, – ловко отмахнулась Виноградова.
Тихоня, промолчав, обиженно отвернулась.
– Ну ладно тебе, я не специально! – заюлила брюнетка. – Думала, ты не слышишь… Я же не смеялась: это всё Тимон и Варя! Ты же их знаешь…
– Оставь. Мне всё равно, – задетая Люба дулась на Камиллу, но решила перевести разговор в нужное русло. – Я просто пребываю в шоке от этого отличника с 10 «Д».
Их столик тут же оживился.
– Ещё бы, такое забудешь! – фыркнула долговязая Ира Уварова.
– Наглый такой! Я ещё на химии с него попутала!.. Помните, как он на химичку наехал? – затараторила умница Нина.
– Блин, ну она тоже хороша!.. Приплела и пионеров, и ещё… Что она там приплела?..
– Сказала приглядывать за братом, – ответила Ире хорошенькая Рашель.
– Ну вот!.. Брат, блин, тоже бешеный!
– А прикиньте, если б они у нас учились?! – насмешливо вставила белокурая красавица Вика.
– Уууууу!!! – сплетницы хором загомонили, выражая каждая своё: кто-то удовольствие и восхищение, а кто-то – испуг и шок.
– Вы чего, матрёшки?!.. Окститесь!!!.. Бедная Валя! – решила вернуть всех с небес на землю заместитель командира, степенная Инна Таран.
– Да ну ладно тебе!.. Это было бы весело!.. Кто б кого! – озорно расхохоталась Камилла. – Эти двое дадут фору Илютиной, Степанченко и Исаковой!
– А Исакова-то причём?! – усомнилась Гончаренко Нина, круглая отличница и командир класса.
– Я имею в виду, что тот, который наглее, прогуливал бы уроки и клал на Валентину почище Алеси!
– А с чего ты решила, Камилла, что тот, который крашеный, прогуливает уроки? – аккуратно ввернула Люба, надеясь получить о близнецах побольше информации.
– Пару девочек из его класса знаю, – заносчиво задрала подбородок Виноградова. – Говорят, он иногда удирает, а ещё опаздывать любит. Учителя, типа, ворчат, но с Ибрагимова спроса, как с козла – молока!
– Но иногда – этот ведь не часто… Так что он не злостный прогульщик. Просто шалопай, – осторожно вступилась тихоня.
– Ну да, – Камилла призадумалась. – На уроках тихо сидит, вроде, говорили…
– Эти братья-близнецы – цыгане же? – поинтересовалась кудрявая брюнетка Юлиана Близнюк, до этого хранившая важное молчание. – Разве цыгане ходят в школу?.. Впервые вижу!..
– Не ходят вообще! – поспешила с докладом рыженькая Катя Лыткина, дочка школьного секретаря. – Мама знает личные дела практически всех школьников. У нас учится много цыган! Точнее числятся… Но на уроки не ходят! У всех цыганят – справки либо по инвалидности, либо по умственной отсталости. Типа тупые, больные, обучаться не способны. Мама говорила, цыгане специально ещё перед школой своим детям такие справки берут. Те школу прогуливают, получают после девятого класса бумажку вместо аттестата. И всё.
– Офигеть! – огорошилась Света Тарасова, правая рука Юльки Близнюк, некрасивая высокая грубая шатенка с квадратным лицом.
– Я и не знала! – озадачилась миловидная Аня Рашель. – Хитрые какие!.. Вот же ума палата!.. Мне бы так!
– Анюта, только не говори, – ехидно подстрекнула соседку скептичная Ира Уварова, второй заместитель командира, – что тоже хотела бы получить в конце прошлого года вместо нормального аттестата дурко-справку?..
Весь столик захихикал.
– Нет, конечно!!!.. Ира, что за глупости?!.. Как ты могла такое подумать?! – покраснела обиженная Анютка. – Я просто в шоке с того, как местные цыгане выкручиваться умеют!
– Ну так у этих «выкручиваний» и последствия есть, – спокойно ответила Ане низкорослая толстушка Инна Таран. – Нет аттестата – нет дальнейшей учёбе в техникуме или институте, нет квалификации…
– И нет нормальной работы, – сухо подвела итог командир Нина.
– Ибрагимовы – тоже цыгане, – продолжила Катя. – Только приезжие. Не наши. Откуда-то с Севера… У братьев справок никаких нет, они не прогуливают и успешно учатся. Младшие из их семьи – тоже. Некоторые учителя в секретарской близнецов часто обсуждают: кто-то хвалит, кто-то жалуется, кто-то охает от скуки. Особенно любят помыть кости тому, что сегодня перед русским наехал на Валю.
– Значит, тот, который пререкался с Валентиной Борисовной – отличник, а второй, с мелированием и серьгами в ухе, – двоечник? – Люба опять попыталась вернуть разговор в нужное ей русло.
– Да, который спокойный – круглый отличник. На Доске почёта висит – можешь пойти посмотреть!.. Говорят, очень умный, начитанный, что пипец!.. А ещё невозмутимый, как удав, в отличие от брата. Базарит только по делу. Ну и ещё слушок ходит, что этот умник весьма противный на характер, – стала жонглировать своей осведомлённостью Виноградова. – А крашеный (его Сэро зовут) просто учиться не хочет. Вообще ребята болтают, что Сэро – пацан умный, как и его брат, много в чём шарит и дофига знает!.. Когда хочет, типа учится. Когда ленится – кладёт на всё. Но он не двоечник, нет…
– Камилла, а зачем ты столько всего про Ибрагимовых насобирала? – не переминула опять съехидничать долговязая Уварова.
– Я много про кого и чего наслышана! – отбила намёк, смутившись, Камилла. – Близнецы со многими в школе общаются. Тайны никакой нет.
– Короче, хамы оба!.. Что одному хоть в глаза плюй, что второму! – подвела странный итог Близнюк, толком не участвовавшая в разговоре.
– Разве Имир – хам?! – не сдержалась внимательно следившая за обсуждением Люба. – Он просто отстаивал своё по праву!.. Культурно и уважительно. Не оскорблял никого и не орал…
– Ну да, логично! – поддержали её другие девочки. – Всем бы нам его таланты!
– А ты откуда имя его знаешь? – с подозрением на Любу тут же уставилась напрягшаяся Камилла.
Поспелова, покраснев, быстро отвела взгляд и тут же изобразила полное непонимание.
– Так на химии по имени училка его же позвала, когда про пионеров втюхивала…
– Ааа, точно!.. И ты запомнила?..
– Ну я же вроде ещё не бабка, – картинно насупилась тихоня для отвода глаз. – С памятью всё в порядке.
– Ой, Камилла ревнует! – высмеяла Виноградову Ира. – Люба, теперь держись!.. Теперь она обязательно ещё какую-нибудь хрень Степанченко и Илютиной «случайно» расскажет!
– Неправда!!! – вспылив, рявкнула кареглазая красавица. – Блин, Уварова, что ты несёшь?!.. Задолбала уже!!!.. За собой следи!..
Глава 6
Чайник вскипел. Люба подхватила его сложенным вчетверо кухонным полотенцем и стала заливать кипяток в старенький заварник с треснутым носиком.
Александра Григорьевна сидела возле обеденного стола и жадно читала местную газету. Весьма скучную, по меркам дочери. В районной газете ничего не писали, кроме занудных отчётов местной администрации перед населением, описаний событий вроде посева полей да платных поздравлений какого-нибудь станичника от любящих сослуживцев и родственников.
Люба достала литровую банку мёда и домашнее клубничное варенье, порезала свежий хлеб, только что купленный в маленьком ларьке, который содержала армянская семья, переехавшая в Россию в начале 90-х. Мама и папа ругали эту предприимчивую армянскую семью на чём свет стоял, обзывали спекулянтами, ворюгами и подленькими дельцами. И отправляли всякий раз дочь покупать в этом треклятом ими ларьке провизию по мере необходимости. Армянский ларёк бранили и другие соседи, совершенно не замечавшие, что с появлением этой крошечной железной торговой точки нескольким жилым кварталам больше не нужно было за каждой мелочью бежать несколько километров в центр – на рынок или в бывшие кооперативные магазины.
Мама, дочитав заметку в газете, вздохнула и отложила макулатуру в сторону.
– Что интересного нашла? – поинтересовалась Люба, разливая густой чёрный чай в высокие белые кружки с потускневшим золотым ободком.
Александра Григорьевна подняла своё пасмурное лицо и задумчиво уставилась на дочь.
– Что пишут?.. Да всё то же… Как наш бездельник-глава на краевом совещании сидел. Ворюга! Всю станицу распродал!.. Кругом одни ворюги… И не стыдно им ни на грош перед простыми людьми!
Люба, потупив взгляд, промолчала. Подросток тяжело переносила такие мрачные монологи матери и отца.
Когда-то, лет за десять до начала девяностых годов, мама работала на ЖД ревизором одной из железнодорожных веток и получала очень большую зарплату. Проверяющей женщина была принципиальной и очень строгой, наказывала жестко, однако и о справедливости да сострадании не забывала. Потом, после рождения младшей дочери, она решила уйти на низкую должность товарного кассира, чтобы больше не ездить в командировки и чаще бывать с семьей. Но ничего не изменилось: семья видела Александру Поспелову всё так же редко, всё такой же замученной и усталой – не умела хозяйка работать мало, всегда отдавалась любому труду вся, без остатка. Да и зарплата меньше предыдущей раза в три дала быстро о себе знать. Тем более что Василий Михайлович никогда много не зарабатывал.
А потом пришли лихие 1990-е годы и распад СССР. Зарплату многим не платили месяцами. Поспеловы исключением не стали. Не сумев адаптироваться к новой жизни, мысля по старым советским меркам, родители Любы вдоль и поперёк кляли сообразительных торговцев, новоявленных нуворишей и других предприимчивых людей. Мир менялся. Кто-то выживал, кто-то жил, а кто-то наживался. Поспеловы смотрели на богатевших и с отвращением их осуждали. А Люба молчала и переживала за родителей, всё больше погружавшихся в злобное негодование.
– Мам, знаешь, в классе считают меня богатой, – робко решила начать разговор подросток на давно мучившую её тему.
– Конечно, считают! – гордо встрепенулась мать. – У нас такой красавец-дом! Не зря я его построила! Как будто развал нашей могучей страны предчувствовала… Зато тебе перед людьми не стыдно, доченька!.. Таких домов, как наш, в твоём классе нет ни у кого. Ох, сколько анонимок да кляуз на меня за него в своё время злые люди понаписали!.. Проверяли постоянно меня в органах – всё сходилось по зарплате. Порядочность превыше всего! Не то, что сейчас…
– Просто, мам, меня попрекают иногда… Домом… Что я богатая, – девочка замолкла, собираясь с силами, чтобы произнести болезненные для себя слова, – а никому не нужная. Что я замуж не выйду. Буду старой девой.
– Это кто так говорит?..
– Илютина…
– Ой, мерзавка завистливая!.. С её-то сараем так не говорить!..
– Она на дискотеки ходит, а я – нет. Там ведь мальчики…
– Ну и что, что мальчики?!.. Не ходила и ходить не будешь! Нечего тебе там делать! Зачем туда такой приличной девочке, как ты, таскаться, всем соседям на смех?.. А если тебя там изнасилуют?.. Или забеременеешь от какого-то проходимца?.. Что люди порядочные скажут?.. Ты о нас с отцом подумала?!..
– Весь класс ходит, – еле слышно прошептала робкая девочка. – И никто не забеременел…
– Тю, глупенькая!.. Ну это пока… Пусть шляются, пусть родители потом за своих бесстыжих шалав-дочерей краснеют!.. А на Илютину не обращай внимания: мать у неё ни разу замужем не была, что Варьку, что старшего олуха в подоле принесла! Мне по секрету Тоня рассказала…
– Это твоя та самая пакостливая напарница по товарной кассе, на которую ты жалуешься постоянно?
– Да, она. Подстилка начальская… Тоже ещё та шлюшка!… Тонька мне разболтала, что Варьку мать зачала от настолько убогого мужика, тьфу! С таким гавном ни одна приличная женщина рядом бы на один гектар не присела! Понимаешь, доченька?.. А ты ещё из-за её слов переживаешь!
– Конечно, переживаю! Мне неприятно, что Варя постоянно ко мне лезет! У неё много друзей и в нашей школе, и в других. Я не хочу быть её врагом. Я ведь её не трогала и ничего ей не сделала!
– Ну что ты страдаешь на пустом месте?!.. Не обращай внимания, и всё! Пусть эта прошмандовка Илютина следит за своими короткими кривыми ногами! Одна культяпка короче другой, ха!.. Или эта вошь говнистая забыла, что хромает, как битая шавка?!.. Почешет языком да забудет!
«Нет, не забудет!» – подумала про себя школьница – «Как ты не понимаешь, мама!».
– Но в классе мы не самые богатые. Самая состоятельная – Лаврентьева Софья. Коренная хохлушка! Потомственная казачка в пятом поколении, так сказать!.. Родители её из порядочных кубанских семей, знаю обоих. С отцом её хорошо знакома – он меня уважает! – Александра Григорьевна гордо приподняла подбородок. – И бабку Соньки да деда знаю. Закоренелые, домовитые хохлы! Хитрые, злые…
– Соня не злая совсем и не хитрая – я с ней часто на уроках сижу. Правда, не общительная она почти…
Мама пренебрежительно хмыкнула:
– Она не малообщительная, а высокомерная. Это натура казачья такая! Уж я-то знаю… Когда после войны мы с мамой (бабушкой твоей), пять малых детей, переехали из-под Костромы сюда, на Кубань, ох уж такие, как мы, нищая кацапня, от этих хохлов коренных хлебнули!..
– Смеётся надо мной не только Илютина. Другие тоже, я же вижу…Почему ребята на меня злятся?..
– Потому что хохлы. У тебя больше половины класса – хохлы.
– Кто такие хохлы?
– Коренные кубанцы. Казачьё поганое… Они могут балакать. На украинский речь похожа… Сколько себя помню, злобные эти гуцулы простых русских кацапами называли. Особенно бедных… Приезжих с других краев страны не любят очень!
– То есть Илютина – хохол?
– Да ну что ты!!!.. Тьфу!.. Кацапня вшивая!.. У хохлов фамилии на «-ко» заканчиваются. Гончаренко – хохлушка. Таран – тоже. Классный руководитель твоя – ещё та хохлушка гнилая!
– А Степанченко?..
– Да чёрт его поймёт!.. Фамилия хохлячья, а выходки у семейки – кацапские… Помню, как его мамашка ко мне в подружки постоянно в начальных классах мылилась… Просила, чтобы ты вместе с её сынком в школу ходила. Я тогда ей наотрез отказала… Стыд и позор, а не семья! Мать с отцом постоянно дерутся… Моя сослуживица – их соседка – такое рассказывает!… Пьянки, драки, матерщина стоит! Орут, говорит, клянут друг друга, как напьются, – вся округа слышит!.. Держись от него подальше! Не нужен нам этот Тимофей… Тоже мне, жених!
– Да он ко мне любви и не питает…
– Ну и Слава Богу! Можно только радоваться!
«Ага, мам, можно! Жених, блин… Мне только мечтать… Если б он ещё меня ненавидеть перестал… Я единственная девочка в классе, которую Степанченко удушить голыми руками за «просто так» готов!»
– Виноградова тоже хохлушка ещё та!..
– Так у неё ж фамилия не на «-ко» заканчивается…
