Красавица Бешарам

Одергиваю джинсовую мини-юбку, хотя знаю, что расстегнутая зеленая рубашка достаточно прикрывает зад. Но под рубашкой – серая блузка с довольно глубоким V-образным вырезом, и в нем несложно разглядеть розовое кружево моего 80D, а красноту щек вряд ли можно принять за «Глубокую фуксию» от Glossier[18].

– Встретимся посередине, Джун, или мне к тебе подползти? – буквально гаркаю я.

К моему удивлению, Ян хмурится. Рот напряжен, и не так, как во время раздумий над сложной задачкой, а будто парня реально выбесили. Не считав это сразу, я впадаю в секундный ступор, забыв о насмешках.

Он что, думал, я не стану его целовать? Думал, я не отвечу на вызов? И позволю ему победить?

В голову приходит идеальное наказание: это будет лучший поцелуй в его жизни. Он станет эталоном для всех его будущих девушек. И самое лучшее? Мой враг никогда не забудет, с кем этот поцелуй состоялся.

Ян двигается ко мне осторожно, как бабуля на оживленной улице. Очевидно, что ему это очень неприятно. Я с нетерпением хватаю его за ворот. Сжимаю ткань в кулаке. Пальцы случайно попадают под рубашку, и интимность прикосновения к теплой коже дурманит голову. А мы еще даже не поцеловались.

Хочу потянуться первой, но не успеваю, и Ян вдруг оказывается в моем личном пространстве. Его кисть проскальзывает мимо сережек в виде серебряных полумесяцев и зарывается мне в волосы. Вижу россыпь медовых веснушек на его переносице. Его глаза разрастаются до черных дыр.

– Можно?

Я не сразу понимаю, о чем вопрос, но киваю, и он наклоняется.

Жду, что ко мне прижмутся сомкнутые губы. Он сразу даст понять, насколько противно ему целовать меня.

Но нет, Ян осторожно втягивает мою нижнюю губу, как бы дразня и приглашая дальше. Я чувствую аромат – даже не вкус – вишневого бальзама и в удивлении раскрываю губы. И он сразу углубляет поцелуй. Мимолетное раздражение оттого, что он украл у меня инициативу, исчезает, как только Ян начинает тихонько массировать мне кожу головы. Другой рукой он гладит мою шею, притягивая еще ближе к себе.

Мои губы сами отвечают на его действия, двигаясь поначалу небрежно и неуверенно, но потом…

У меня покалывает под коленками, а по икрам бежит волна мурашек. Должно быть, ноги онемели от давления, это единственное разумное объяснение.

Шум вечеринки исчезает. Это… это ужасно. От него исходит нежная сила. Неторопливый темп создает впечатление, будто он может заниматься этим часами, не сбиваясь с дыхания. Вот уж точно не думала, что Ян так целуется…

Разумеется, я вообще о нем в этом ключе не думала. Никогда. Вообще.

Снова черная дыра. Нет, это мои веки. Когда я успела закрыть глаза?

Неожиданно шум с улюлюканьем, смешками и присвистами возвращается.

Ян первым прерывает поцелуй, отстраняясь с измазанными моей помадой припухшими губами. Он моргает несколько раз – медленно и сонно, как будто только проснулся.

Будь на его месте кто угодно другой, я бы умилилась.

Пару секунд мой мозг выбирается из колючей неуправляемой чащи под названием «Ян Джун». Чтобы избавиться от его близости, беру ментальный топорик, прорубаю путь и с трудом пролезаю сквозь лазейку в руинах сознания.

Прокручиваю ситуацию в голове, живот делает кульбит, все будто в кривом зеркале, а реальность искажена настолько, что я едва осознаю себя. Рука так сильно сжимала его рубашку, что, даже разжав пальцы, я не могу выпрямить их до конца. На смятой ткани остаются складки.

Ян проводит рукой по лицу и издает смешок неверия. Затем смотрит на черный рукав своего адидасовского худи и видит, что он исполосован следами от моего хайлайтера.

Смотреть в глаза Яну из неловкого стало невозможным. Мышцы размякли, как желе, я пячусь назад.

Я привыкла измерять наше взаимодействие победами и поражениями. Но в этот раз понятия не имею, кто выиграл.

Одно ясно: изменилась сама игра.

Первый раз в жизни я не знаю ее правил.

7

Вероятно, все могло быть по-другому

– Он хорошо целуется? Выглядело так, будто хорошо. – Это первое, что говорит мне Блэр следующим утром, залезая на заднее сиденье моей «тойоты приус», доставшейся от мамы, когда я получила ученические права.

Испускаю раздраженный стон.

– Знаешь, а Кейти хватило такта не доставать меня с порога кошмарными воспоминаниями!

Блэр ослепительно улыбается мне в зеркало заднего вида, двигаясь на середину сиденья.

– Правда? Ну и зря!

Мы на сто процентов та банда девчонок, которые ходят вместе даже в уборную, только сегодня это библиотека. Хотим записаться в летний читательский клуб, нам с Блэр надо кое-что забрать, а Кейти хочет договориться о благотворительном сборе книг. Это значит, что придется несколько часов копаться в затхлой каморке, собирая в коробки книги, которые «старенькие, конечно, но состояние хорошее».

Вэл с нами нет – осталась помогать в семейном магазинчике индийских продуктов. Она не жалуется, ведь вчера отец разрешил ей задержаться на вечеринке. Но, оглядываясь назад, лучше бы не разрешал – уйди мы пораньше, мне бы не пришлось целоваться с Яном Джуном.

– Буду считать, что твое нежелание отвечать означает: «Да, поцелуй с Яном вскружил мне голову, спасибо за интерес к моей личной жизни», – не отстает Блэр.

– Блэр, – произносит Кейти тоном, который подсказывает, что они договорились при мне не обсуждать вчерашний поцелуй.

Смотрю на нее с благодарностью. Чем больше я стараюсь выкинуть этот поцелуй из головы, тем больше он меня беспокоит.

Блэр тянется к айфону Кейти, подключенному к стереосистеме, и меняет бодрый плейлист «Для свершений» на спокойный «Для путешествий».

– Кавс, ты вчера по дороге домой ни слова не сказала. И в чате тишина, а все ждали твоих комментариев.

Звучит последняя песня Тейлор Свифт, я бросаю на себя взгляд в зеркало и морщусь, увидев темные круги под глазами.

– Черт, не выспалась…

– Как ты вообще могла уснуть после такого? – изумляется Блэр.

От ответа меня спасают ее родители, вышедшие во двор. Мистер Тайлер снимает кепку с эмблемой Университета Индианы и машет нам. Макияж миссис Тайлер тает на жаре, но она все равно выглядит сногсшибательно. И бодро, чего точно нельзя сказать обо мне после действительно бессонной ночи.

Кайли, двенадцатилетняя сестра Блэр, сидит на качелях и почти не смотрит на нас – на плечи ниспадают лазурные косы богини, пальцы быстро бегают по экрану айфона. Всего год назад она считала нас крутейшими девушками в мире, надо же.

– Поехали, пока папа снова не позвал тебя смотреть на его высокие грядки для помидоров, – торопит Блэр. – Конечно, мило, что он так гордится своим рукотворным оазисом, но это уже чересчур. Кажется, я уже все знаю про соотношение компоста с черноземом.

Включаю зажигание и мягко отъезжаю от бордюра. Кейти вертится на сиденье, натягивая ремень безопасности.

– Да ладно тебе, просто у него милое хобби.

Блэр стонет.

– Если я еще хоть слово услышу про кислотно-щелочной баланс, про колышки и сетку-рабицу, я кричать начну. Уж лучше бы он доставал меня с документами в колледж.

В глазах Кейти мелькает задорный огонек.

– Хм-м, то есть вот что ты думаешь, когда я рассказываю о своих увлечениях?

Родители Кейти содержат ферму в тридцати километрах от города, но сама она живет в городе со старшей сестрой, потому что тут хорошая школа.

– Э-э-э… – замялась Блэр. – Нет.

Кейти смеется.

– Ты ужасная, – говорит она, но на самом деле не сердится на подругу.

Наша Кейти, хотя иногда и говорит иронично: «Можно уехать из деревни, но деревня из тебя не уедет никогда», привязана к земле. При эпизодической помощи сестры-ветеринара и, конечно же, Блэр она вот уже три года участвует в фермерских ярмарках выходного дня, где торгует сладкими и сытными пирогами собственного бренда «Вилка и крошка». Кейти мечтает открыть фермерское бистро в Луна-Коув. Успешно торгуя на ярмарках, она доказала родителям, что справляется, и теперь они присмотрели местечко под заведение. Это будет долгосрочным вложением – со временем бизнес полностью перейдет в руки Кейти, а мама Блэр – чей поначалу неприметный ларек со сладостями в студенческом городке дорос до сети магазинчиков в каждом ТЦ Среднего Запада – поможет с управлением.

Блэр и Кейти разные. Когда нужно что-то сделать своими руками, руки Блэр сразу начинают расти не из того места. Зато если нужна презентация или нужно составить график или таблицу – то это к ней. В следующем году она собирается пройти бизнес-курс, а пока что бухгалтерскому делу ее учит мама.

Кейти переводит взгляд вперед, и Блэр, пользуясь моментом, откидывает в сторону короткие, выгоревшие на солнце волосы подруги и разминает ей шею.

– Но ты ведь все равно меня любишь? – мурлычет она.

Кейти наклоняет голову, чтобы дать большую свободу движениям, и вытягивает вперед ноги в розовых конверсах.

– Если ты будешь массировать меня до конца поездки, то да.

Для моих подруг до сих пор важны все эти девчачьи поцелуйчики-обнимашки, а я к ним отношусь равнодушно. Потом вспоминаю вчерашний поцелуй с Джуном, и мне становится не по себе.

Мы въезжаем на парковку при библиотеке, и мне в голову приходит мысль: должно быть, я подхожу не всем, но я заслуживаю любить того, кто будет принимать меня всю без остатка – такой, какая я есть. Если на то пошло, Паркер был попыткой номер три, очередным парнем, и вчера он сам себе указал на дверь. А другие… Парней утомляет моя неукротимость, но я не хочу быть девушкой, которая легко сдается, прогибается. Которая согласна отступить на задний план, чтобы не затмевать партнера.

Нужно мне это? Нет. Я хочу быть с человеком, который не потребует от меня таких жертв. С которым мы будем на равных.

Библиотека Луна-Коув находится прямехонько на загруженной Мейн-стрит; когда-то в белом двухэтажном здании с треугольным фронтоном в викторианском стиле была резиденция первого мэра города. Мы в одной улице от мутной Белой речки (воды ее на самом деле зеленые). Набережная уставлена столиками под зонтами для любителей побаловать себя обедом с видом на речку, но тут хватает места и для бегунов, и для собачников. По субботам здесь яблоку негде упасть.

А «Святые гогоги», на минутку, в улице от нас.

Хотя погода теплая, даже жаркая, стоит мне выйти из машины, как по спине пробегает холодок. Джун, должно быть, сейчас работает в закусочной. Останься мы друзьями, я бы точно знала, чем он занят по выходным. Чем-чем – родителям помогает. Может быть, между нами все было бы иначе, если бы не несчастье с его сестрой Грейс. Я не люблю размышлений на тему «если бы да кабы» и не люблю сожалеть о неслучившемся, но сегодня… сегодня именно этим я и занимаюсь.

– Кавс! – кричит Кейти. – Уступи дорогу!

Я смаргиваю и понимаю, что стою посреди парковки. На меня из-за руля кроссовера смотрит какая-то женщина. Одними губами произношу извинения и догоняю подруг.

В библиотеке нас встречает ледяной вихрь из кондиционера. Поздно вспоминаю, что забыла джинсовку в машине. Или, может, есть иная причина тому, что мне вдруг стало холодно?

Сто восемьдесят два сантиметра, копна черных волос и…

Блэр качает головой.

– Дорогая моя, о чем ты думаешь?

Сглатываю комок в горле и честно признаюсь:

– О Яне Джуне.

Блэр смеется.

– Вся в магии поцелуя, да?

– Нет. – Кидаю на нее недовольный взгляд и указываю в сторону детской комнаты, скрытой за аркой из книг.

Словно по сигналу, Джун оборачивается. Его лицо вытягивается в удивлении, и он замолкает, недоговорив что-то симпатичной блондинке напротив. Девушка бросает на меня взгляд и возвращается к своему занятию: достает книги из тележки и расставляет на полках.

Что он здесь забыл?

Так, ладно, у нас маленький город, где всего две библиотеки. Эта ближе к «Святым гогоги» и, соответственно, его дому. В том, что он здесь, нет ничего удивительного.

И всё же.

Ян приподнимает руку, но не машет, будто не знает, как себя вести.

Бесит. Вчера-то очень даже знал.

Иду мимо него к шкафу, где лежат книги на выдачу, это рядом с терминалами самообслуживания. Как всегда, в моей алфавитной секции выложены только мои заказы (ну, почти); все помечены стикерами «Янг-эдалт. Новинка». Блэр берет две книги со своей полки, и они с Кейти идут обсудить с миссис Карнеги, нашей любимой библиотекаршей, программу по сбору книг.

Вспоминаю, что забыла свой шопер с надписью «Вышел в тираж» вместе с джинсовкой. На пятой по счету книге начинаю сильно жалеть о своей забывчивости. На девятой мышцы начинают побаливать.

Кавья, говорю себе, для фотки, которую ты собиралась выложить в Сеть, ты поднимала куда больше книг, а это вообще ерунда.

Сзади кто-то двигается.

– Сгодится?

Ян протягивает мне черный шопер. Сумка, конечно, здорово бы помогла, но я не доставлю Яну такого удовольствия.

Полуоборачиваюсь и говорю:

– Нет, спасибо. Как-нибудь справлюсь.

Ян намека не понимает и доходит со мной до терминала самообслуживания. Откладываю стопку и намеренно не смотрю на него, выискивая в сумочке библиотечную карточку.

Беру верхнюю книгу, чтобы отсканировать, но он вырывает ее.

– Так ты та самая, – говорит он.

– Эй! – шепотом возмущаюсь я, не забывая, где мы. Пытаюсь отнять книгу, но он уклоняется. А я, вопреки моему новому имиджу, не прыгаю через стол. – Та самая?

Эм-м… Ну, это крайне маловероятно. В смысле всего один поцелуй.

Я уже жалею, что спросила.

Его светло-розовые губы блестят ярче вчерашнего, словно он только что нанес бальзам. Может, и нанес для кого-то другого.

Стреляю взглядом в симпатичную блондинку, все еще расставляющую книги. Наверное, наша ровесница.

– Ты – та самая девушка, которая читает все новинки янг-эдалта, как только они у нас появляются, – договаривает Ян, возвращая мне книгу. – Я обычно делаю заказ на каждую новинку в нашей системе, но всегда оказываюсь вторым в очереди.

А… Вот в каком смысле «та самая».

– Вообще-то я делаю библиотеке заказ на закупку и поэтому имею право первого прочтения. И что ты имеешь в виду – «в нашей системе»? Ты ведь не…

Только сейчас замечаю голубую ленту у него на шее и веду взгляд к бейджику.

ОБЩЕСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА ЛУНА-КОУВ. ЯН ДЖУН, ВОЛОНТЕР

– Так ты здесь работаешь… – соображаю вслух.

Как же несправедливо встретить такую засаду именно здесь, в месте, которое я считала своим убежищем.

– А ты что, думала, я тебя преследую? – Ямочка на щеке словно подмигивает.

– Не в первый раз такое повторяется, – парирую я и быстро сканирую книги. Должна признать, приятно обойти в чем-то, не приложив усилий. А еще приятнее, что он это, похоже, признал. Вот такой планки я и стараюсь придерживаться.

– Полагаю, ты в курсе, что конкурс летнего чтения стартует сегодня, – обыденно произносит он.

– Правда? – переспрашиваю я, наклонив голову: играю дурочку.

Джун закатывает глаза.

– Я видел твой эмодзи с глазами-сердечками в комментариях под постом библиотеки.

Зло тычу в экран терминала, чтобы распечатать сроки хранения.

– Тогда зачем спросил?

– А зачем ты соврала? – не отстает он.

Кейти с Блэр отправляются в черный список за то, что бросили меня одну.

Они все еще болтают с библиотекаршей, и можно примкнуть к ним так, чтобы Ян не подумал, будто я хочу слиться, не выдержав его словесных нападок, или, что хуже, потому что испытываю неловкость из-за вчерашнего поцелуя.

– А ты не должен работать вместо того, чтобы приставать к добросовестным посетителям библиотеки? – Сую талончик в карман и кладу руки на внушительную стопку книг.

Ян вздыхает и снова протягивает шопер.

– Правда. Возьми. Книги новые, и последнее, что нам нужно, – это чтоб ты завалилась под их тяжестью. – Я изумленно поднимаю брови. – Ты ведь не хочешь, чтобы они пострадали? – Он машет передо мной шопером.

– Твоя забота о книгах достойна восхищения, – сухо отвечаю я, но все же принимаю шопер и начинаю складывать книги. – Спасибо. Это ведь ты здесь взял? Я думала, библиотеки прекратили выдавать сумки с началом эко-программы в прошлом году.

– Да, но тут осталось несколько.

– Эм-м. Ладно. Здорово. – Закидываю сумку на плечо. – Что ж, еще раз спасибо.

– Обращайся. – Он сует руки в карманы своих шорт чинос.

Я пячусь от него и почти поднимаю руку, чтобы помахать, но в последний момент передумываю.

К стойке администратора я подхожу, как раз когда миссис Карнеги произносит последнее предложение:

– Я так рада, что книги попадают туда, где они так нужны.

Кейти сияет от гордости. Вообще-то мы вместе задумали организовать благотворительный сбор, но именно она всегда воплощает в жизнь все наши идеи. Плюс она готовит нам снеки и маркирует книги разноцветными ручками, которых у нее миллион.

Как только я подхожу, миссис Карнеги тут же переключается на меня:

– Кавья! Сегодня же первый день нашего читательского конкурса, – восклицает она. – Я чувствовала, что ты придешь.

Широко улыбаюсь в ответ. Она уже вечность работает в библиотеке, по крайней мере с моего детства, и остается одной из немногих взрослых, кто не считает меня проблемой.

А еще миссис Карнеги активный пользователь соцсетей. Каждый раз, стоит мне выложить какую-нибудь книгу из новинок, она делает репост. На данный момент примерно треть библиотечной ленты состоит из моих публикаций, что здорово помогло и мне, и им нарастить аудиторию, но, поскольку мой визуал очень узнаваем, я опасаюсь, что кто-то из нашего городка догадается, что я – это я. Не то чтобы я против, но просто странно, когда твоя жизнь в Сети настолько пересекается с реальной.

Последние два года миссис Карнеги заказывает мне дизайн закладок. Выручки от продажи хватает лишь на пару новинок в местном инди-магазинчике книг и музыки, но мне нравится, что люди, читая, пользуются чем-то, что сделано мной.

– Уже не терпится получить новые закладки и положить их сюда, к прошлогодним, – говорит миссис Карнеги, указывая на тощую кучку на ее стойке.

– О’кей, скоро вышлю макеты, – обещаю я. – Последняя неделя учебы меня выжала.

Миссис Карнеги ищет что-то на полках под стойкой, затем выпрямляется, держа в руках пачку белых карточек, отсчитывает каждой из нас по пять и указывает на круглую стеклянную емкость на краю стола.

– Положите внутрь, когда прочтете. Всё как в прошлом году. Одна карточка за три подростковых романа.

О, подростковые книги, полные чудес! Они очень быстро читаются и выведут меня на первое место.

– Угадайте, какие будут новшества в этом году? – заговорщицки произносит миссис Карнеги, наклонившись к нам. – Один наш волонтер наконец-то убедил засчитывать и графические романы. О, а вот и он! – восклицает она, глядя куда-то за меня.

Мои подруги оборачиваются, но я и так знаю, кто там. Даже слышу скрип белых кроссовок – таких белых, что они просто не могут не быть новыми. Тем не менее я оборачиваюсь, чтобы не показаться грубой.

– Привет, Ян, – говорит Кейти. Завидую тому, как ей удается держать легкий тон. – Не знала, что ты здесь волонтер. Не хочешь как-нибудь помочь нам упаковать… – Я пихаю ее локтем. – О-у-уй.

– Буду рад помочь, – отвечает он с искренней улыбкой. Не с самодовольной, какими обычно одаривает меня. – Я уже ухожу, а можно мне тоже парочку карточек?

Я втягиваю щеки. Ян Джун не просто вырвал себе пост президента французского клуба и общества синефилов, он еще и прочел больше книг, чем я, и в прошлогоднем конкурсе забрал главный приз: десять заветных пресейлов янгэдалт романов. Кошачья мята для букстаграмера.

Значит, война. Ну, или очень быстрое перелистывание страниц. В этом году победа должна быть за мной. Он не пройдет.

Миссис Карнеги не видит моих переживаний.

– Конечно, Ян. Сколько тебе? Уж точно не парочку?

– Начнем с десяти, – беззаботно отвечает он.

Я кричу внутри. ДЕСЯТЬ???

Смотрю на пять карточек в моей ладони.

– По-моему, кто-то уверен в себе, – говорит Блэр, поднимая идеальную бровь.

– Надо же не отставать от Кавьи, – говорит он, улыбаясь мне так, будто мы друзья. – В прошлом году результаты были очень близки. Да, она не дает мне спуску.

Затем, словно по команде, он заряжает в нас улыбкой № 8, той, с помощью которой он обычно сражает людей наповал. У меня дергается правый глаз. А они втроем улыбаются его притворной скромности, галантности и комплиментам в мою сторону.

Гадость.

Я в нетерпении стучу ногой, пока мы прощаемся, но Ян не отстает от меня. Он ловко встает рядом, так близко, что мы соприкасаемся руками.

Уверена, он это специально.

– Кстати, классная майка, – говорит он.

Я смотрю на футболку с мемом из мультика «Артур» и надписью «Есть читательский билет – оторвешься без проблем», заправленную в шорты с бахромой.

– Эм-м, хм. Спасибо.

Раздвижные двери открываются, и мы шагаем навстречу солнцу. Ян надевает свои авиаторы от Ray-Ban и поправляет их длинным изящным пальцем. А я уродски морщусь, как крот, который никогда света дневного не видел.

У входа припаркован красный «субару», перегородивший путь к контейнерам для сдачи книг и DVD. Блондинка из детской секции собирается сесть на переднее пассажирское сиденье, но замирает на секунду и выкрикивает:

– Пока, Ян!

Он машет ей, идя к ближайшей велосипедной парковке.

– Кори, увидимся!

Я с подозрением наблюдаю, как он расстегивает замок велика.

Кори с «К»? А он с ней довольно мил. Наверное, они сдружились, проработав вместе столько смен. Где-то я ее видела… Неужели на вчерашней вечеринке у Клавдии? И по какой-то причине Джун еще не рассказал ей, что там случилось.

По моему лицу медленно расплывается улыбка. Пусть Ян и знает мой секрет, но теперь и мне его тайна известна.

8

Как насчет бюстгальтера в виде ракушек?

Стоит нам сесть в машину, как мне приходит уведомление на телефон. – Что, Ян уже пишет о том, как соскучился? – гогочет Блэр.

Кейти тянется назад и щелкает ее по колену.

– Надо заскочить на южноазиатский рынок, – говорит она, перебивая возмущенные охи Блэр. – И что там с Вэл? Она сможет выпить с нами бабл-ти?

Я пристегиваюсь и достаю телефон.

– Сейчас напишу ей. Только проверю кое-что.

На экране возникает сообщение от Эми, дочки Поппи:

КАВЬЯ, ОНА УВОЛИЛАСЬ. ПРИЕЗЖАЙ СРОЧНО!

Сердце подпрыгивает к горлу. В Луна-Коув у подростков нет дефицита работы: на витринах недавно открывшейся йогуртерии висят плакатики «Нужен помощник», а в «Пещерах Луны», баре, который получил славу алкопритона в сухой закон, любят нанимать персонал помоложе, чтобы был движ.

Но самая лучшая работа у меня – быть принцессой в «Театре аниматоров Поппи». Два года назад я уверенно заявила себя на роль принцессы Белль из «Красавицы и Чудовища», однако Поппи поручила мне партию Жасмин, а затем Белоснежки.

И вот теперь девушка, которая всегда играла Красавицу (по закону, мы не можем называть ее Белль из-за авторских прав Диснея), видимо, решила уволиться.

Я показываю телефон девчонкам. Не могу сдержать улыбки.

– Уф… пора настала.

– Тогда не тормози! – командует Блэр. Не время для бабл-ти.

Здание выкрашено розовым, поверх окон с матовыми стеклами выведена золотая надпись: «Театр аниматоров Поппи». Над входом – бутафорские розовые башни: механическая Рапунцель появляется в окне каждый час. Но это еще не все причуды. Белые, фиолетовые и розовые петуньи спускаются из кашпо на гномов внизу, и их не семь, а гораздо больше.

Пекарня по соседству завершает работу – обеденный перерыв у офисных работников подходит к концу. Пахнет хлебом, но не противными дрожжами, а розмарином и патокой. К этому примешивается чуть приторный аромат булочек с голубикой, ставших вирусными в Сети.

– Во-первых, Кавья, – начинает Кейти, когда мы паркуемся; она вздергивает подбородок, ободряя меня. – Ты справишься.

Кейти совершенно уверена. Нет никаких сомнений в том, что я достигну всего, чего пожелаю. Вот в чем сила лучших друзей.

– Я справлюсь, – повторяю я мантру.

– И говори прямо, – подхватывает Блэр. – Я имею в виду, как тебе важно сыграть Белль.

– Красавицу, – поправляю я.

Она отмахивается.

– Дорогая, никто не сыграет красивую зубрилку лучше. – Блэр ждет, скажу ли я что-нибудь, но я молчу, и она добавляет: – И я видела твоих парней. Ты определенно не против чудовищ…

Кейти ахает и прерывает ее:

– Би! Не будь грубой!

Мой телефон пищит. Это снова Эми, и она велит мне поторопиться.

Я собираюсь открыть дверь, но Блэр наклоняется и хватает меня за плечо.

– Кавья, стой. – Она выставляет указательный палец, серебристые созвездия на черном лаке все еще безупречны. – Лунные девчонки, на счет «три».

Надеюсь, мы никогда не станем взрослыми, которым будет стыдно за этот наш обычай. Мы сцепляемся пальцами, я начинаю отсчет, подруги подхватывают, и на громкое «Три!» мы разъединяемся.