До третьей чёрной луны

Когда болотница перестала плакать, Дагмара отвела её на кухню, усадила за стол и налила компота, дабы помочь унять икоту. Девушка выглядела встревоженной, однако Дагмара заверила, что за нахождение здесь не накажут.

– Прости, что так получилось, – виновато сказала Дагмара, словно у неё возможность была повлиять на решение.

– Т-ты ведь тут не причастна… Да и я… д-должна была знать, что так выйдет, – вздохнула болотница. – Знала. Но всё же надеялась.

– Как тебя зовут?

– Майя.

– А я Дагмара, – представилась она в ответ с приветливой улыбкой. – Не сочти за грубость: мне просто очень хочется уточнить, разобраться, ведь я ещё так мало о вас знаю, – осторожно начала Дагмара, за реакцией Майи наблюдая. – Я знаю, что среди русалок с людьми многие водятся, но впервые увидела, что кто-то хочет ради этого человеком стать. Не к себе забрать, чтобы вместе быть, а самой к людям уйти. Можешь ли поведать, почему так?

– Если бы только я сама точно знала… – Майя криво улыбнулась. – Думается мне, это связано с тем, что случилось ещё при жизни. С тем, как я стала болотницей.

– А как это произошло?

Майя отвела взгляд, судорожно обхватив кружку обеими руками, шмыгнула носом, закусила губу. Вспоминать о смерти, без сомнения, неприятно, потому Дагмара уже была готова отказаться от вопроса, однако болотница вновь заговорила:

– Семья моя жила очень худо, поэтому они постарались как можно раньше выдать меня замуж – как только выдалась такая возможность. Им было всё равно, за кого выдавать, лишь бы согласился, лишь бы забрал, облегчив голодную жизнь. То был человек скверный, пьянчуга. Для чего ему жена, коли он уже с зелёным побратался?.. Впрочем, а для чего нужны жёны тем, кому не для любви и семьи? – горько отметила Майя. Да уж, известно для чего. – Выпивая, он становился неуправляемым, яростным, раздражительным и часто срывал гнев на мне. Я ведь не как мужики – сдачи дать не смогу. И податься мне некуда. Дома не ждут, а где ещё примут? В нашем краю многие худо тогда жили, болезни и неурожай подкосили сильно. Как он только напиваться умудрялся в таких условиях? Не знаю, да и что бы мне дало это знание?

Майя обхватила себя за плечи. Видно, что ей тяжело давались воспоминания о прошлом. Дагмара протянула руку и накрыла сероватые прохладные пальцы своими. Пока ещё тёплыми, будто живыми.

– В один день он был особенно взбешённый – бил сильно, свирепо, хватал за волосы – и головой об стены, об стол. Я помню, он кинул в меня чугунку. А потом… очень смутно, туманно. Я лежала в крови, а он, очевидно, подумал, что я уже мертва, и решил избавиться самым простым способом – выкинул тело в болото, где я и встретила смерть. – Она посмотрела на свои ноги. Гусиные, как и полагается болотнице. – При жизни я так и не узнала доброго к себе отношения. Меня никто не любил. Я была убита своим же супругом. И вот сейчас… – Майя снова всхлипнула. – У меня есть возможность обрести то, чего я была лишена при жизни. Я не хочу забирать его к себе в топь – хочу простой человеческой жизни. На себе понять, каково это.

– Спасибо, что рассказала. Я поговорю с Калистом, – неожиданно заявила Дагмара. – Не могу обещать, что у меня получится, что будет быстро, но я попробую. Он не обеднеет, если сделает для тебя оберег! – добавила девушка с возмущением.

– С-спасибо, – пробормотала Майя, сдерживая вновь подступившие слёзы.

– Пока рано благодарить: он ведь упрямый. Только не забудь сказать, как тебя найти.

– Я живу рядом с кожевником. Третий дом к лесу.

– Замечательно! Когда появятся вести, я обязательно загляну.

Вскоре девушки распрощались: Дагмаре пора было возвращаться к Калисту. Она наполнила компотом кружки, на одну поставила тарелку с сушёными яблочными дольками и направилась в комнату. Слово-то дала, а как исполнять будет? За Майю обидно было, но Калисту на жалость не надавить, к совести не воззвать. О несправедливости тоже не заявишь, ведь для него та выражалась в законе. Как же быть?

«Для начала надо понять, почему он так решил».

Дагмара плечом толкнула дверь и прошла в комнату. Ожидаемо, Калист ничего не сказал по поводу её слишком поспешного ухода. Скорее всего, он тогда просто взял записи и начал их проверять. Дагмара поставила кружки, стянула с тарелки несколько долек и вернулась на своё место.

– Почему вы отказали болотнице? – прямо спросила она.

С Калистом было мало толку начинать издалека: все эти аккуратные да вежливые вступления он скорее просто проигнорирует. Впрочем, ничего не мешало ему поступить также с в лоб заданным вопросом.

Приняв письма, Дагмара уже и не надеялась получить ответ, однако вышло иначе:

– Знаешь, какова наша судьба? В чём смысл нашего существования? – спросил он зачем-то, на что Дагмара качнула отрицательно. – Умереть. Кто-то умирает, потому как подошёл к концу отмеренный срок, кто-то выполнил предназначение, данное природой происхождения, кто-то же, – чаще те, кто был человеком, – потому что избавился от сожалений, прожил счастливо или исполнил желание, не давшее найти покой после смерти.

– А если желание – это любовь? – ухватилась за услышанное Дагмара. – Если счастье – быть с тем, кто пришёлся по душе?

– Глупости, – отрезал Калист. – Человек не может полюбить нечисть, как и урождённый нечистью – человека. Мы противны вам, вы не по нраву нам. Наши представления о красоте различаются.

– Но ведь дело не только во внешности! Любят не только за неё! – запротестовала Дагмара.

– По ней встречают. Стала бы ты узнавать лучше того, кто тебе не мил?

«Именно этим я и занимаюсь».

– Захотела бы породниться?

«Должна, если не хочу умереть при самом плохом исходе».

– Моя задача – дать нечисти спокойно жить, заниматься делом, которое по душе, и не страдать от людей, несущих добро и справедливость. Дать возможность не погибнуть, а естественным путём умереть. Я говорил: если она свяжет жизнь с человеком – счастлива не будет. Что случится, раскрой он её сущность? – спросил Калист и замолк, желая услышать ответ от такого же человека.

– Он… – Дагмара тяжело сглотнула, снова вспомнив своё возвращение в деревню. – Испугается и захочет её прогнать, а другие люди только поддержат. И это точно разобьёт ей сердце. Но ведь… её могут и не раскрыть.

– Допустим, – кивнул Калист, – случится так, что она себя никак не выдаст, что слишком близко не окажется ни одного вашего оберега, что ни один порог не будет защищён достаточно сильно. Человек умрёт, а она будет жить дальше. Что чувствуют, когда теряют близких?

Отчего-то Дагмаре показалось, что этот вопрос не был сродни прошлому. Словно сейчас Калист не хотел услышать ответ, который знал, а в самом деле интересовался.

– Если эти близкие действительно близкие, если их любишь и ценишь… то потерять их очень больно. После этого долго горюешь, чувствуешь себя так, словно умерла часть тебя. Словно не другой человек ушёл, а от тебя отсекли часть. Пустота в душе и сожаления. Даже если перед смертью и повидал, и всё сказал… всё равно сожалеешь.

– В таком случае она может не найти покой. Тоска и сожаления только сильнее привяжут её к болоту. Поэтому ей не нужно искать счастье там, где оно будет зависеть от других.

Дагмара склонила голову и молча взялась за письма, пытаясь обдумать услышанное. Впервые она так долго говорила с Калистом, однако чувства были противоречивыми. С одной стороны, стало ясно, что болотник заботится о подданных. Да, по-своему, имея возможность воспринимать мир только с позиции урождённой нечисти, но заботится. И хочет, чтобы они были счастливы, нашли покой. Что Калист вечно усталый, потому как думает о других, а не о себе. Поэтому-то у нечисти есть города: многие человеческие желания требовали жизни, что была бы подобна человеческой.

С другой стороны, болотник не понимал тех желаний, что исходили от человеческой души. Просто не мог увидеть другую сторону, не мог представить, что, хотя некоторые желания связаны с риском, с возможностью хлебнуть горя, в этом и состоит жизнь. В переменчивости, в чередовании света и тени. Да, можно столкнуться со многими трудностями, но в конце всё равно обрести покой. И надо было обязательно постараться донести до Калиста эту мысль, но не сейчас. Пока что Дагмара не знала, где искать его душу, какими словами её затронуть, чтобы получить верный отклик.

«Не потому ли меня связали таким договором, что его семья тоже хочет, чтобы Калист стал человечнее, научился руководствоваться не только разумом? Диана права: это хорошо для правителя, но только… Он ведь не только правитель. Он тоже живёт!»

После рассказа Майи Дагмара и без того опечалена была, а теперь совсем погрустнела. Если в Калисте человеческого было мало, то в ней пока ещё слишком много. Потому и стало жалко болотника, а вместе с тем Дагмара острее поняла, насколько они разные. И в этом тоже была проблема.

«Нечисть не может полюбить человека, – вспомнила она. – Почему я думаю о любви? Сойдёт ведь любая привязанность. Дружба – тоже хороший вариант. Только и для неё надо прийтись по душе. А я человек. Ему такие не нравятся. А мне не нравятся такие, как он».

Дагмара устало провела по лицу рукой. Да, Калист ей не нравился, внешне уж точно. С зелёной кожей и мутными, как болото, глазами смириться можно, но равнодушие – не первый шаг к симпатии, а ловушка, волчья яма, попав в которую больше никуда не сдвинешься. Только у неё была веская причина, чтобы не останавливаться на первом впечатлении. У неё была человеческая душа, в которой жили стремления, желания.

Она хотела лучше понять Калиста, найти к нему подход. Даже если в подобном упорстве было немало глупости, делать то, что противоречит логике и здравому смыслу, стремиться к результату, успешность которого до смешного мала, – это тоже часть человеческой жизни. Но если у другой стороны не найдётся души, если Калист не захочет пойти навстречу человеку, который уже одним лишь видом неприятен, то всё в самом деле безнадёжно.

«Зря вы понадеялись на человека, – мысленно обратилась Дагмара к своим спасителям. – Если он не сошёлся даже с нечистью, то что тут сделаю я? А впрочем…»

С тихим смешком Дагмара слабо улыбнулась. Помимо прочего, людям, отчаянно желающим жить, было свойственно надеяться на лучшее, какой бы плохой ни казалась ситуация.

«Даже если он не знает об этом, в некотором смысле я уже нечисть, а значит, для нас не всё потеряно».

Глава 5. Семейный ужин

После разговора с Майей прошло три дня. Дагмара никак не могла перестать о нём вспоминать – всё возвращалась в мыслях к рассказу болотницы и к ответу Калиста. Он был прав, что для Майи связать себя с человеком – неоправданный риск. Куда спокойнее, надёжнее провести жизнь среди своих, посвятить себя занятию, которое окажется по душе. Да, так было бы проще… Но Дагмара чувствовала: не этого искала душа Майи, не поможет это вырваться с болот. И даже встреть она здесь того, кто полюбит… Майя хотела именно к человеческой любви прикоснуться.

– Дагмара, всё хорошо? – окликнула Диана, вырывая из вновь нахлынувших раздумий.

– Да, я просто задумалась. Извини, ты что-то говорила?

Диана сегодня была необычайно оживлённой, радостной – это Дагмара заметила, однако весёлый щебет благополучно пропустила мимо ушей, из-за чего сейчас чувствовала себя слегка неловко. Повезло, что у Дианы, как для мавки, был очень мирный, не склонный к обидам по мелочам характер.

– С такой работой, наверное, сложно от дум избавиться, – понимающе кивнула она. – Я говорила, что сегодня должен ужин состояться семейный, на котором и Стефания будет. Я рада, что смогу её увидеть.

– Надеюсь, помощь мне тебя не сильно обременяет.

– Ничуть! – заверила Диана. – Просто соскучилась. Хотя Стефания моя хозяйка, мы почти как подруги. И я очень хочу показать ей вышивку на платке, которую почти закончила!

– Как хорошо, что у вас такие чудесные отношения. Осталось чуть больше двух месяцев, и ты сможешь вернуться к Стефании.

Диана от удивления даже косу заплетать перестала. Она склонилась и, с недоумением глядя Дагмаре в лицо, растерянно спросила:

– Ты… собираешься нас покинуть?

Дагмара осеклась. Диане не следовало знать правду, но если посмотреть с другой стороны… Получалось, при любом исходе Дагмара могла обходиться дальше без помощи Дианы. Остаться собой или стать мавкой – надобность себя украшать (которой и без того, если вспомнить Калиста, нет) будет необходима лишь в пределах принятого на болотах, но с этим Дагмара и сама справится. А если же она умрёт… тогда никакие ленты в волосах не пригодятся.

– Ещё не знаю. Скорее всего – нет, просто самой пора научиться всё делать. Уж за три месяца управиться должна, – усмехнулась Дагмара. – Не пойми неправильно, я же обычный человек, поэтому собираться привыкла сама. Но я была бы рада дружить с тобой! – поспешила добавить Дагмара.

– Конечно! Если честно, я бы очень хотела, чтобы ты осталась с нами. Но, конечно, тебе было бы лучше среди людей…

– Здесь мне тоже нравится. – Дагмара почти не соврала. Лучше полюбить место, где живёшь, если деваться некуда. – Посмотрим, что будет в будущем. Мне вот сейчас гораздо интереснее, на что похож этот самый ужин. Кикиморы о нём немного рассказали.

– О, ты сама всё увидишь! – радостно заявила Диана. – Лешко с самого начала сказал, чтобы я тебя на ужин обязательно привела.

«Как же я сама не догадалась? Лешко ведь сильнее всех хотел, чтобы я как можно больше времени с Калистом проводила».

– Очень на него похоже.

Дагмара рассмеялась и вскочила со стула – с причёской как раз уже закончили. Она покружилась, любуясь тем, как мерцает золотая нить в вышивке. И хотя девушке до сих пор было непривычно носить столь красивую одежду, но определённо по нраву.

– Спасибо за помощь. До встречи вечером! – попрощалась Дагмара и убежала на работу.

Предвкушение вечера вернуло ей бодрое расположение духа. Она не ждала чего-то особенного: это всего лишь ужин, – просто хотелось снова увидеть Лешко, Иринея и Руфь, познакомиться со Стефанией и посмотреть, как поведёт себя в кругу семьи Калист. Станет ли он общительнее под напором неугомонного брата? Хотя теперь Дагмаре на молчаливость болотника жаловаться не пристало – девушка на своём опыте поняла, что пара фраз для него не предел, да и складывает он их ладно, слов не жалея.

Впорхнув в комнату, Дагмара сразу приметила – Калист её воодушевления не разделяет. Сегодня он казался смурным, но связано это с работой или же с планами на вечер? Тут уж не угадаешь. Калист читал письмо, и, похоже, в его содержании было мало приятного.

– Утро доброе. У вас уже есть для меня задание? – спросила Дагмара, подле стола остановившись.

Калист едва заметно вздрогнул, словно так сильно погрузился в свои мысли, что заметил Дагмару, лишь когда она заговорила. Он вздохнул, устало потёр глаза и медленно поднял голову. Смотря сверху вниз, Дагмара вдруг приметила, что у Калиста очень красивый нос, который от уха до уха пересекала тонкая зелёная линия.

– Да… Найди в архиве записи про меч Вацлав. Просто принеси их мне.

– Хорошо. Есть что-то ещё? Более срочное, что мне стоит сделать до поисков? – на всякий случай уточнила Дагмара.

– Нет, сейчас важнее это.

Дагмара кивнула и направилась в архив, расположенный в отдельной пристройке и занимавший два этажа. Девушке стало любопытно: «Что это за меч такой, о котором так важно отыскать сведения? Никак волшебный!» – Сама Дагмара о волшебных мечах, конечно, только слышала, и чаще рассказы о них больше напоминали сказки, в которых славные герои с честью побеждали зло, доказывая, что правда всегда на стороне добра, честности и готовности поставить чужую жизнь превыше своей.

Оказалось, достаточно один раз умереть, чтобы усомниться в последнем; достаточно увидеть жизнь по другую сторону, чтобы усомниться, что́ есть зло. Кто есть зло. Дурные поступки оставались дурными, кто бы их ни совершал и какой бы ни была причина, но сама нечистая сила уже не казалась воплощением зла.

Архив встретил удушливым запахом пыли и плесени. Дагмара и рада была бы здесь прибраться, но для этого следовало закончить наводить порядок в записях. В архиве отсутствовали окна, поэтому внутри летало много болотных огней, которые нечисть часто использовала для освещения. Огни были куда безопаснее и надёжнее настоящего огня.

Дагмара надеялась, что записи о Вацлаве окажутся среди тех, которые уже упорядочены, поэтому сразу отправилась в ту часть, где собраны знания о волшебных предметах. Перебирать книги и отдельные связанные между собой листы приходилось с большой осторожностью: как ни ухищряйся, со временем болотная сырость начинала брать своё и портила бумагу. Даже особенную. Даже в зачарованном от влажности архиве. Куда не добиралась плесень, там оставляло свой отпечаток время, съедая цвет у чернил и плавно обращая страницы в пыль. Дагмара немного книг за свою жизнь повидала и определённо не держала в руках столь старых. Трудно было представить, насколько давно кто-то оставил записи в них.

«Вот бы выдалось время хоть что-то из этого прочитать», – мечтательно подумала Дагмара.

Ей всегда нравилось слушать рассказы, но хотелось узнать больше того, что из уст в уста передавалось в её деревне. Несмотря на распространённость грамотности, книги достать было трудно: их хранили наравне с сокровищами и зачитывали так, что от корки до корки наизусть пересказать могли. Приходилось делать над собой усилие, чтобы в данный момент только просматривать их, не отвлекаясь на чтение.

Вот под руку попалась книга о мечах. Дагмара пролистала её. Да, там имелась часть, посвящённая Вацлаву, но книга выглядела столь старой, что стоило продолжить поиски. Может, имеются не настолько давние упоминания. Дагмара водила пальцами вдоль корешков, а за ними следовал огонёк.

«Вацлав – волшебный меч, выкованный кузнецами Сварога. Даже Чернобог[1] не избежит ран при встрече с ним. Любой, овладевший мечом, обретёт славу невиданную, о которой ещё долго молва ходить будет» – вот основное, что Дагмара вынесла из книги. Она решила заглянуть в записи о героях, ведь именно они ищут славы.

Про героев скопилось много: в архиве сохранились сведения даже о тех, в ком и примечательного ничего не было, кто почти не сделал ничего. Видимо, Калисту всё равно важно, зачем, откуда и с чем они явились, какой нанесли ущерб. Кто именно пришёл, почти никогда не упоминалось, зато всегда стояла пометка, смог ли герой спастись. Чаще всего – нет. По крайней мере, в тех записях, которые просматривала Дагмара. Мало кому из героев отводилось больше одной страницы – настолько бесславным оказался их «подвиг». Обычно страницы эти связывались вместе по отрезкам времени, однако тут и крылась одна из проблем, с которой пришлось Дагмаре столкнуться при работе в архиве: множество разрозненных страниц требовалось разобрать по датам.

Дагмара поинтересовалась у одной из кикимор: почему же с определённого времени в архиве перестали наводить порядок? Оказалось, хозяйствовавший в нём домовой умер. Почему Калист не нашёл ему замену? Вопрос хороший, а вот ответа никто не знал.

Коли Вацлав обещал великую славу, стоило внимание обратить на записи потолще. Пришлось привстать на носки, потому как для таких героев была выделена отдельная полка на самом верху.

«Здесь нет. И здесь ничего. – Она переходила от связки к связке, но всё оказывалось не о том. – Не может же быть, что такой меч никогда не использовался! Волшебные мечи делают не для красоты!»

Это начало раздражать Дагмару, а от архивного воздуха уже свербело в горле. Девушка тихо простонала. Догадывалась она, что поиски – дело непростое, что одна книга – уже неплохой исход, но отчего-то ей очень хотелось быть полезной. У Дагмары имелись подозрения: Калист желал бы видеть не только книгу с общими сведениями, но и что-нибудь о конкретном применении Вацлава.

«…О герое почти не ходило слухов, поэтому приближение его замечено было слишком поздно, в город срочно отправили указ послать караул в лес…»

Дагмара закусила губу. Предчувствие заставило продолжить чтение. Если бы герой так и остался непримечательным, не попался бы на этой полке.

«…Всё случилось вскоре после полуночи: к нашему прибытию было убито несколько упырей…»

«…После осмотра удалось определить, что герой был вооружён Вацлавом…»

«…Из-за возможной опасности меч был сломан и спрятан…»

Дагмара нахмурилась: «Бумага сохранилась неплохо, чернила выглядят сравнительно яркими, а последние слова наводили на мысль, что более свежих упоминаний Вацлава не найти. Но зачем Калисту понадобились сведения о разрушенном мече? Ещё и таком, который тщательно запрятали ради безопасности нечисти, потому как части волшебного меча могли нести опасность не меньшую, чем созданные людьми обереги».

Ей было велено только принести записи, а уж как Калист ими воспользуется – дело его, поэтому Дагмара подобрала отложенную книгу и поспешила покинуть архив. Если судить по солнцу, то уже перевалило за полдень. Очень легко потерять счёт времени, находясь в комнате, где всегда царит ночь. Затхлая и мистическая, подходящая болотному городу куда больше, чем обычный солнечный день, при котором шум жизни переплетался с шёпотом деревьев.

– Это всё, что мне удалось найти, – призналась Дагмара, передавая записи Калисту.

Тот уже читал некую книгу, но отвлёкся и рассеянно кивнул.

– Спасибо. Можешь идти готовиться.

Настала очередь Дагмары растеряться. Сначала из-за того, что Калист её поблагодарил – обычно до такого он не снисходил, но это стало привычным и не вызывало обиды. В их общении с самого начала было мало именно общения, из-за чего любая реакция – уже шаг вперёд. Неужели сейчас шагов набралось достаточно, чтобы Калист признал, что ценит помощь Дагмары? У неё на душе от таких мыслей потеплело.

Потом Дагмара не сразу поняла, о каких сборах шла речь. Завозившись в архиве, она умудрилась совсем забыть о предстоящем ужине. Конечно, выглядеть на нём хотелось хорошо, а для этого стоило смыть с себя пыль, перечесать волосы, да и поменять одежду лишним не будет. Удивительно только, что об этом желании подумал Калист.

Собираться Дагмаре помогала Диана, которая по такому поводу и сама принарядилась, даже венок пышнее обычного сделала. Дагмара ещё подивилась, как же ей удаётся каждый раз находить столько цветов, а Диана и рассказала: на самом деле мавки просто умеют их выращивать по своей воле. Иначе бы и не прижился обычай так себя украшать – на всех близ города цветов не напасёшься. В венке Дагмары на этот раз оказалось очень много сладко пахнущих одуванчиков, из-за чего он казался подобным солнечному кольцу.

Дагмара не могла насмотреться на своё отражение в топи, в которое вглядывалась с мостика, придерживая чудесный венок. Рядом бегала Диана и звонко смеялась, наблюдая за тем, как струилось на ветру белое платье. Оказалось, в подводном городе, где жила в услужении Диана, предпочитали иные наряды.

«Это должно особенно красиво смотреться под водой», – подумала Дагмара, любуясь тонкой и лёгкой тканью. Ей не доводилось носить что-то подобное.

Когда они пришли, в повалуше[2] не хватало только Калиста. Диана тут же бросилась к женщине с золотистыми волосами, облачённой в похожее, но богаче украшенное платье.

– Дагмара, это Стефания, моя хозяйка-водяница, – представила женщину Диана, закончив обнимать Стефанию.

– Рада наконец повидаться. Как ты поживаешь? Тебя никто не обижает? – поинтересовалась та и мягко улыбнулась.

Дагмара тоже не смогла сдержать улыбки. Стефания выглядела очень чуткой, приветливой и совсем не похожей на супруга. Если Лешко был подобен штормовому морю или бурной горной реке, то Стефания – тихому озеру, спрятанному от мира среди деревьев. Она казалась мягкой и ласковой, как утреннее солнце, коснувшееся первыми лучами сонной водной глади.

– Я тоже рада встрече, – с поклоном ответила Дагмара. – У меня всё славно, спасибо, что поинтересовались.

– Будь проще: здесь все свои, – неожиданно откликнулся Лешко. – Не задумывайся о положении, и вечер пройдёт куда приятнее!

– А… Извините… Просто привычка, – пробормотала Дагмара, в то время как шустрая Руфь уже подхватила её под руку и подвела к выделенному месту.

– Привычки оставь за порогом, а сейчас побудь частью семьи, – заявила она, похлопала по плечу и вернулась к Иринею.

– Как дело продвигается, есть хорошие вести? – поинтересовался Лешко.

– Дело… – Дагмара замялась и отвела взгляд. Она ещё не успела расслабиться, привыкнуть к окружению, а уже получила в лоб неудобным вопросом. – Я думаю, лучше, чем могло бы быть?..

– Коли ты всё ещё на службе у братца, то определённо! Знаешь, мы ведь ему уже пытались помощь навязать, – признался Лешко, голос понизив, – но то ли девки его смурного вида не выдерживали, то ли он их прогонял…

– Лех, сейчас ты Дагмару до того запугаешь, что она сама сбежать решит, – одёрнула его Руфь.