До третьей чёрной луны

«Один раз себя показала (определённо не впечатлив) – и хватит. Для работы и что поскромнее сгодится» – рассудила вчера Дагмара.

А вот убедить Диану в том, что и волосы украшать нет нужды, не удалось совсем, потому как в болотном городе так заведено, а Дагмара и без того выделялась. К ней, конечно, со временем привыкнут, но лучше поскорее расположить к себе местных жителей – показать, что своя, а не представляющая опасность чужачка. Нечисть опасалась людей, ведь те страх как любили обвесить себя оберегами.

– У тебя очень красивые волосы, – отметила Диана, доплетая косу. – Совсем как землица. Чем ни укрась – всё дивно смотрится.

Дагмара повела плечами. Волосы как волосы, в деревне у многих такие были, а у иных девушек даже лучше, гуще и мягче. Хотя ей уже довелось заметить, что у жителей болот волосы были почти всегда с примесью зелёного.

– Диана, а почему ты мне помогаешь? – полюбопытствовала Дагмара.

– Меня Лешко попросил. Я так-то у его супруги в услужении, но Стефании помощниц хватает: предпочитает сама всё делать. Он спросил, кого можно взять для помощи человеческой гостье, а Стефания на меня указала. Мне на болотах всяко свободнее, чем водяницам да берегиням.

– Спасибо. Одна бы я совсем растерялась.

– Полно тебе, – махнула Диана и поправила цветок. – Ты, конечно, человек, но у нас много тех, кто неожиданно очнулся нечистью и ещё не понимает, как дальше быть.

– С тобой тоже так было?

– Нет, я выросла на болотах.

Дагмаре показалось, что она уловила грусть в обычно задорном голосе Дианы, а потому решила тему не развивать: всё равно уже настало время идти к Калисту, ведь с подготовкой покончено. Дагмара не представляла, чем может быть полезна хозяину болот, да и он, похоже, тоже не знал, что делать с навязанной девушкой, но избавиться, видимо, не мог. Такое у неё сложилось впечатление, хотя большая часть доводов Легко и Иринея не отложилась в памяти.

Доводы доводами, но неловкость никуда не делась. Вернувшись в комнату, где произошла их первая встреча, Дагмара не знала, куда себя деть. Калист лишь один раз взглянул на неё, дабы понять, кто вошёл, а после снова склонился над свитком. Пришлось девушке отойти в угол, чтобы не маячить у порога.

Дагмара рассматривала комнату, в которой было много шкафов и полок, однако взгляд то и дело возвращался к Калисту. Хоть он не сделал ей ничего плохого, по спине девушки всё равно пробегал холодок. Дагмара опустила взгляд на его руки: на них не было перепонок, но из-за цвета всё равно вспоминались жабы или лягушки. Казалось, что и на ощупь они похожие. Не то чтобы Дагмара собиралась или вообще хотела трогать Калиста. Вот спрятаться, убежать хотелось, а трогать – нет.

– Ха-а…

Дагмара вздрогнула, услышав усталый, смиренный вздох. Она вдруг заметила, что Калист смотрит на неё, и ей стало беспокойно: насколько давно?

– Читать умеешь? – неожиданно спросил он.

Дагмара не сразу поняла вопрос, вновь сбитая с толку голосом, что так сильно не сочетался с внешностью.

– Д-да… – промямлила она, вдруг осознав, что слишком медлит с ответом. Среди людей грамота не была чем-то необычным, но, похоже, болотник об этом не знал. Скорее, просто никогда не интересовался.

Калист достал колокольчик. На звон явились слуги, которым он приказал принести ещё один стол со стулом и поставить по правую сторону от его.

Кивком Калист указал Дагмаре сесть, на этот раз она отреагировала быстрее. Столы стояли на достаточном отдалении, но Дагмара всё равно чувствовала неловкость. Очень неуютно оказалось находиться так близко к болотнику. Страшно.

– Разбери, – сказал Калист, положив перед ней стопку бумаг да писем. – Прошения, ведомости… Сама прочтёшь и решишь, как разложить. Покажется срочным – передавай сразу мне.

– Хорошо, поняла, – ответила Дагмара, которая пока ещё ничего не поняла.

Никак не увязывались в её сознании служба болотнику и бумажная работа. Она даже представить не могла, что у нечисти возможен такой завал с почтой, ибо, очевидно, тут не за один день накопилось. Неужели некому было поручить разобрать? Или Калист настолько не хотел никого рядом с собой держать, что изменить ситуацию смогла только настойчивость братьев? Какое-то странное в итоге получалось зло. Вечно усталое и столь нелюдимое, что вряд ли будет само ряды слуг пополнять.

Дагмара быстро заметила специальные пометки на многих письмах, благодаря которым становилось понятно, в какую стопку их складывать, однако иные приходилось просматривать. Калист явно не имел ничего против такого вынужденного любопытства – он в целом вёл себя так, словно Дагмары в комнате не было. Не удостоил ни словом, ни взглядом. То читал что-то, то подписывал. Иногда уходил в противоположный конец комнаты, который можно было описать как ремесленный уголок. Там были травы, камни, деревянные заготовки и ещё множество всяческих мелочей и вещей для работы с ними. Дагмара всего разглядеть не могла: она старалась не отвлекаться от дела и не смотреть на болотника. Если тоже делать вид, что рядом никого нет, то немного спокойнее.

Однако остатки неловкости продолжали давить, не позволяя полностью сосредоточиться на деле. Временами Дагмара вытирала о юбку похолодевшие, взмокшие ладони. Вздрагивала каждый раз, когда новой волной окатывал горький запах: в нём смешались дерево, мох и травы, – это значило, что Калист снова прошёл мимо. Ходил он очень тихо, наверное, из-за отсутствия обуви.

К середине дня у Дагмары от непрерывного сидения начала побаливать поясница. Она задумалась над тем, можно ли попросить разрешения отлучиться или же для этого выделено определённое время. Не было похоже, что Калист собирается что-то объяснять, что его вообще беспокоит состояние помощницы.

«Если не проявить наглость, в конце дня я просто не встану», – установила Дагмара и отложила в сторону оставшиеся письма.

Страшно обратиться к болотнику, но настало время поверить словам Дианы о его спокойствии. Если правда настолько спокойный, то скорее пренебрежёт, чем накажет. Дагмара глубоко вдохнула и выдохнула. Надо перестать мяться и начать говорить уверенно.

– Прошу прощения, но могу я немного пройтись? – спросила девушка, внимательно следя за реакцией Калиста.

Он даже головы не поднял, только указал в сторону, где лежало нечто, завёрнутое в коричневую ткань.

– Отнеси кузнецу.

Дагмара не знала, воспринимать это как приказ или просьбу, но выйти ей явно разрешили. Она подняла свёрток, оказавшийся довольно тяжёлым. На ощупь можно было предположить, что там лежит меч или что-то вроде того. К счастью, Диана вчера показала, где кузница, поэтому Дагмаре не пришлось лишний раз уточнять у Калиста.

По дорожкам и мостикам болотного города она шагала неспешно – хотела как можно дольше не возвращаться. Дагмара глазела по сторонам, отмечала, что, несмотря на расположение, здесь чувствуется только лесная свежесть и никакой затхлости болота. Город был полон жизни, полон звуков, и если бы не необычный вид обитателей, то стал бы неотличим от человеческого. Одно было непривычно: в городе почти не встречались дети и совсем отсутствовали собаки. Только чёрные коты-коргоруши иногда пробегали между домами. Они тоже совсем не боялись топи, ступая по ней свободно, словно по лужайке; иные даже валялись, греясь в солнечных пятнах. Ещё внимание привлекали дома, расположенные на деревьях – необычайно могучих, толстых, высоких.

Диана рассказывала, что далеко-далеко, в той глуши, куда не доходили люди, расположился целый лес-град, в центре которого стоит невообразимо огромное дерево. Настолько, что не счесть, сколько домов оно вмещает. Дагмаре даже стало интересно своими глазами узреть это место.

Кузнец жил на окраине, на каменном островке, хотя необычное болото огня не боялось. Дагмара тихонько зашла в кузницу, где её сразу же обдало жаром. Рарог обернулся ко входу и поздоровался. У него были золотисто-рыжие волосы и хищные черты лица, словно сокол в человеческом обличье. И взгляд очень цепкий, острый, но даже такой не пугал после Калиста: во взгляде Рарога хотя бы была жизнь.

– Здравия доброго. Калист попросил занести это вам, – сказала она и кивнула на свёрток в своих руках.

– Дивно, что он кого-то вместо себя отправил… Оставь на столе и передай, что дней через пять должно быть готово.

Дагмара кивнула и переложила ношу на массивный стол. Очевидно, от неё больше ничего не требовалось, поэтому девушка попрощалась с кузнецом и поспешила выскочить на свежий воздух.

«Кажется, обычно Калист всё делает сам. И неужели успевает? Я уже сколько времени потратила на письма, да и сам он не прохлаждался. Почему хозяин болот просто не передаст часть дел слугам?»

Слуги у болотника точно имелись: Дагмара сама видела. Не только тех, кто принёс стол, – просто пересеклась с некоторыми и когда в рабочую комнату шла, и когда уходила. Но они словно только домашними делами занимались, не пересекаясь с делами Калиста. Он ведь спокойно мог отправить к кузнецу кого-то другого, получилось бы быстрее. Дагмаре не нравилось думать о Калисте: это вызывало много противоречий и вопросов.

Когда она вернулась, болотник вновь что-то мастерил. На этот раз он даже не посмотрел, кто вошёл, – девушке ничего не оставалось, кроме как вернуться на своё место к неразобранным письмам.

– Закончишь – на сегодня свободна.

– Как скажете.

Что ж, у Дагмары появился повод управиться поскорее. Вот правда, как ей исполнить договор, если сейчас хочется только оказаться как можно дальше? Дагмара желает уйти, а должна общаться. Они с трудом могут сказать друг другу больше пары предложений в час, а должны сблизиться. Невозможно. По первому дню судить рано, но пока всё казалось невозможным.

Дагмара повертела запечатанное письмо с двумя словами на конверте: «От Сальбьёрг». Выглядело как что-то слишком личное, чтобы вскрывать. Скорее всего, Калист тут сам разберётся, поэтому Дагмара просто отложила письмо в сторону.

Вскоре с почтой было покончено. Ещё раз проверив, чтобы какое-то письмо не затесалось не в ту стопку, Дагмара встала и ушла. В силу привычки даже попрощалась, прежде чем выйти, хотя ответа ожидаемо не получила. Пока девушка не успела оказаться на улице, её поймала одна из служанок-кикимор и предложила ознакомиться с устройством хором. Знать, где находишься, лишним не будет, поэтому Дагмара согласилась.

Больше всего в этом чисто прибранном и вполне уютном доме девушку удивило наличие кухни и повалуши. Зачем они, если нечисти необязательно есть? Кикимора услужливо пояснила, что хотя есть и необязательно, вкусной еде радуешься, даже не будучи человеком. Также считали и братья Калиста – любители устраивать нечто вроде ужинов в семейном кругу, прибывая сюда со своими жёнами. Хотя всю дивную семейку собрать в одном месте было невозможно. Посещали также болота и гости – случай особый, редкий, но требующий быть готовыми к приёму.

– Из людей обычно торговцы приезжают: хозяин делает так, чтобы в нас видели подобных себе, – пояснила кикимора. – Они с братьями умеют людьми притворяться, но помочь сделать это нам может только Калист. Поэтому если кому-то нужно отправиться к людям и не навести суеты, то обращаются к нему. Он даёт нашенские обереги, сохраняющие морок на долгое время, даже если очень далеко уйти.

Дагмара вспомнила полную разных вещиц часть комнаты. Видать, там Калист и делал обереги, о которых говорит кикимора. Странное появилось ощущение: получается, нечистая сила может совершенно свободно перемещаться среди людей, если только не соприкоснётся с охранными символами. Но зачем? Для чего проявлять осторожность нечистой силе, которую люди боятся? Дагмара поморщилась, когда в памяти всплыло её возвращение в родную деревню.

«В самом деле, если нужен приём потеплее, лучше спрятаться под мороком. Интересно, а помогло бы это мне?»

Дагмара видела в этом шанс вновь оказаться среди людей, однако чутьё подсказывало: Калист не расщедрится на оберег, если не будет стоящей причины, пользы для его владений. А если попытаться украсть что-то из готового? Нет, слишком безумной выходила затея. Во-первых, красть у болотника – подписать себе приговор. Во-вторых, такой оберег может просто не сработать. Вдруг Калист проводит какой-то ритуал уже после передачи? Да и не спасёт оберег от того, что через три месяца чары Мары спадут.

По возвращении домой Дагмара поняла, что вымоталась. Не телом: работа была очень простой, – а из-за постоянного пребывания рядом с Калистом. Его почти незаметное присутствие, выдаваемое тяжёлым, горьким запахом, всё равно давило, заставляло насторожённо ждать беды. В Дагмаре осталось ещё слишком много человеческого, чтобы так просто принять болотника. С остальной нечистью оказалось проще, потому как вела она себя иначе.

Дагмара упала на кровать и задумалась, рассматривая потолок: «Три месяца… Три лунных месяца, что важно. В каждом около двадцати девяти дней. Из них, – Дагмара загнула пальцы, – пять уже потеряно: три дня я лежала под яблоней, а к ним добавить ещё вчера и сегодня. Вот так незаметно скоро и первая неделя первого месяца пройдёт. А потом и вторая, и третья… Время особенно скоротечно, когда ограничено».

Обхватив подушку, Дагмара свернулась калачиком. Ещё никогда ей не хотелось встретить новые зиму и весну так сильно.

Следующий день оказался приёмный: к Калисту приходили все, у кого было к нему дело. По-хорошему, дело должно было быть таким, какое без болотника никак не решить, но на деле далеко не всегда оказывалось так. То мавки утопшего не поделили, то домовые о территории не договорились, то полудницы пожаловаться решили, что их слишком усердно с родных полей гоняют. Приходили и по важным вопросам: касаемо торговли или строительства – оказалось, что этим летом Калист указал заложить новый город, потому как старые расширять некуда, да и место нашлось удачное.

Роль Дагмары в этот день была простой – встречать просящих, узнавать о причинах прихода, просить подождать, не ломиться и образовывать очередь согласно важности вопроса. А ещё занимать разговорами ожидающих, потому как те же мавки зачастую были очень взбалмошными, шумными. Калист виду не подавал, но и без того можно было легко догадаться, что наводимой суетой они даже за дверьми отвлекали от решения более важных вопросов.

Под вечер Дагмара поняла, что даже смерть не спасает от больной головы.

На следующий день Калист отправил Дагмару наводить порядок в архиве, где скопилось очень много старых донесений, смет и прочих закреплённых на бумаге доказательств, что случившееся произошло.

«Очень много» – это ещё мягко сказано, как потом поняла Дагмара, потому что дня не хватило, чтобы со всем управиться. Впрочем, Калист это воспринял с обычным спокойствием.

В действительности у болотника, не понимающего, зачем ему помощница, оказалось много дел, которые можно поручить Дагмаре. Он отправлял её за покупками и за травами, гонял по дому с обычным «подай-принеси», отправил к Рарогу забрать меч; Дагмара снова наводила порядок в бумагах, бегала за старыми записями в архив, общалась с посетителями.

Семь дней с начала работы пролетели удивительно быстро. За это время Дагмара не научилась общаться с Калистом, зато научилась спокойнее воспринимать его присутствие и поняла, почему болотник выглядит настолько уставшим: она тоже умаялась к выходному дню, а ведь раньше Калист всё делал сам. Определённо, не всё успевал, – достаточно вспомнить архив, где работы ещё непочатый край, – но ведь и болотник не всесилен.

Дагмара поняла, что ей просто по-человечески хочется помочь Калисту.

Глава 4. Просьба болотницы

Напевая нехитрый мотив, Дагмара хозяйничала на кухне – компот варила. За прошедшие дни охватившие поначалу чувства тоски и безнадёжности отступили. Она вдруг поняла, что нельзя потерять новую жизнь, дарованную самой Марой, просто предавшись унынию. Да, условия сохранения жизни были сложными, и, конечно, у Дагмары в одночасье не появилась даже простая симпатия к Калисту. Зато отступил страх. Она пробыла рядом достаточно времени, чтобы понять: пока бояться болотника не за что. Он вёл себя очень сдержанно, даже когда она допускала ошибки по незнанию или неосторожности; не изменял своей манере быть спокойным и отстранённым.

Нетрудно было понять, почему Калиста считали хладнокровным и жестоким. Поскольку он поступал по закону, а не по велению сердца (и Дагмара задавалась вопросом, что случится, встань перед ним выбор, при котором не придётся опираться на закон), то не станет колебаться, как поступить с нарушителями порядков на вверенных землях. Но без стоящей причины он не удостоит даже взглядом. Выходит, не столько зло, сколько хранитель порядка.

Вспомнив, как вёл себя Калист с братьями, Дагмара осознала, что необходимо проявить настойчивость. Это была та дверь, которую можно открыть, если очень долго стучать. Главное – не перейти черту, за которой Калист решит, что от Дагмары, в отличие от братьев, можно просто избавиться, если совсем надоест. Пока что целью девушки было добиться реакции: чтобы в её сторону хотя бы смотреть начали. А поскольку в результате требовалось завоевать доверие, привлекать внимание Дагмара решила добрым отношением, помощью и подобием заботы.

Она начала сама интересоваться, нужна ли помощь, училась без слов примечать, в какие моменты может потребоваться что-нибудь принести. Дагмара попыталась узнать у слуг, какие у Калиста предпочтения в еде, но таковых либо не было, либо никто о них не ведал. Поэтому, когда наступало время перерыва (которое пришлось выдумать самостоятельно, ибо Калист не видел надобности отрываться от работы), Дагмара уходила на кухню, откуда возвращалась с чаем и чем-нибудь вкусным, что успевали приготовить кикиморы, с которыми Дагмара договорилась. Иногда она приносила то, что делала дома, или заранее собранные ягоды.

Был ли результат? Не всегда. Калист мог оставить принесённые угощения без внимания, не то что не притронувшись к ним – даже не глянув на них. Дагмара не обижалась, ведь к такой реакции была готова, однако справедливо считала, что если ей не говорят так не делать, то с чистой совестью можно продолжать. Слишком рано сдаваться, если на кон поставлена жизнь.

Так прошла ещё неделя. Наблюдая за полной луной, Дагмара подумала, что события развиваются даже лучше, чем она предполагала. Сначала Калист очень неохотно отвечал, в чём можно подсобить, словно мимо ушей вопросы пропускал или просто не желал лишний раз говорить, а теперь уже и сам начал о чём-нибудь просить. В первые дни Дагмара уносила остывший, не тронутый чай. Потом, может, смирившись, а может, потому что занятость стала чуть меньше благодаря участию помощницы, Калист тоже стал делать перерывы в работе. В последние дни девушка даже пыталась с ним в это время поговорить, но пока добилась лишь того, что у неё разузнали имя.

«Тоже небольшая победа», – подумала она в тот момент, унося чашки. Хотя немного странно осознавать, что почти две недели провела с тем, кому было столь всё равно, что он не запомнил даже её имя.

С жизнью среди нечистой силы Дагмара свыклась быстро. Тут заметно помогло то, что нечисть ей виделась куда более похожей на людей, чем если бы она встретила её ещё при жизни. Дагмара старалась обращать больше внимания на привычные черты, а не цепляться за откровенно странные вроде гусиных ног болотниц или крыльев игош. Только внешность болотника продолжала смущать. Особенно взгляд. Глаза у Калиста были сплошь одного цвета – трудно понять, куда именно он смотрит. Казалось, взгляд у него очень пристальный и направлен прямо на неё. Но разве же не этого добивалась Дагмара?

Она перелила в кувшин компот. К перерыву как раз остынет. Теперь же стоило поторопиться: сегодня в первой половине дня у Калиста снова должны быть посетители – особенно неудачное время, чтобы вдруг припоздниться.

В дни встреч Калист был другим: вместо обычной сероватой рясы он надевал кафтан, расшитый так же дивно, как и одежда других жителей болотного города, а ещё обувался. Дагмара чувствовала: Калист подобными украшательствами недоволен и ему неудобно в этом наряде. Поэтому-то он выглядел не только усталым, но и хмурым, и все перемены заканчивались внешним видом, а приветливости даже вежливости ради не добавлялось.

Дагмара успела раньше первых посетителей. Сегодня их должно быть немного, так что вряд ли придётся очередь налаживать. Когда встречи занимали не весь день, то приходили обычно те, кому надо было решить старые вопросы, – их Калист сам приглашал.

Девушка тихо впорхнула в комнату и заняла своё место, ожидая указаний. Калист в это время сидел и перебирал обереги, которые полагалось сегодня отдать. В ответ на приветствие он кивнул и даже взгляд поднял.

– Сегодня записи будешь вести, – сказал он, кивнув в сторону подготовленных заранее листов.

– Хорошо. А чем я должна буду заняться во второй половине дня?

Раньше Калист сразу ответил бы: «Уйдёшь» – но сейчас он задумался, склонил к плечу голову, из-за чего зеленоватые пряди упали на лицо. Волосы у него, как и положено, были по плечи, однако ещё не доводилось видеть, чтобы он их собирал. Только в приёмные дни укладывал немного аккуратнее обычного.

– Почту принести должны. Разберёшь.

Дагмара кивнула и пододвинула листы поближе, подготовила перо и чернильницу. От неё требовалось записывать, чьи просьбы выполнены, кому отдали обереги, чьи проблемы ещё не решены и что важно по данному поводу запомнить. У Калиста определённо была хорошая память (конечно, на то, что виделось важным), однако он считал необходимым закреплять детали на бумаге. Это и послужило одной из причин, почему в архиве набралось настолько много записей. Только упорядочивать должным образом их перестали довольно давно, вот и собрался беспорядок, подобно кому снежному.

Дела шли ладно, почти не осталось неразрешённых. Дагмара уже была готова облегчённо выдохнуть, предвкушая перерыв скорый, как в комнату ворвалась болотница. До Дагмары доходил слух, что эта девушка так сильно желала встречи, что ей позволили явиться сегодня. У болотницы была сероватая кожа и длинные тёмные волосы, что на солнце должны отблёскивать цветами топи. Девушка подбежала к столу Калиста, упала на колени и пальцами в юбку вцепилась судорожно. Она не решалась поднять взгляд и еле заметно тряслась то ли от страха, то ли от волнения.

– Хозяин, прошу вас, сделайте меня человеком! – взмолилась болотница, в чьём дрожащем голосе слышалось отчаяние.

Сделать человеком у нечисти значило даровать человеческую внешность. При помощи оберега или без – зависело от необходимого времени.

– Для чего? – ровно спросил Калист, будто не заметив чужого волнения.

– Я… – Болотница глубоко вдохнула, пытаясь снова стать хозяйкой своего голоса. – Я встретила человека, с которым хотела бы провести жизнь.

Дагмара поджала губы и украдкой посмотрела на Калиста. Отчего-то в этой перепуганной девушке она на мгновение увидела себя, а в просьбе – тот самый случай, когда закон не помогал вынести решение. Нечисти не запрещено жить с людьми, если это не навлечёт беды на собратьев или естественно в силу происхождения – например, как у домовых. Однако любви не было среди тех уважительных причин, по которым в обязательном порядке требовалось сделать человеком, так что у Калиста не было повода без раздумий ни согласиться, ни отказать.

Все это понимали. Поэтому так волновалась болотница. Поэтому так заинтересовалась Дагмара. Поэтому размышлял Калист. Каков же приговор будет? Есть ли у болотника душа? Способен ли он к сочувствию?

– Отказываюсь.

Дагмара с болотницей вздрогнули от резкого и холодного ответа. Первая удручённо опустила плечи, осознавая безнадёжность собственной ситуации, вторая заметно побледнела.

– Это безрассудное решение принесёт тебе одни несчастья. Поэтому нет.

– Ваша воля… хозяин… – пробормотала болотница и поднялась на нетвёрдых ногах.

Она ушла. Значит, закончилось и время приёма, но Дагмара не испытывала радости от наступившего перерыва: на её глазах только что одним словом разрушили надежду. С ласковым голосом и равнодушным взглядом.

Сердце Дагмары сжалось, заболело, словно было ещё живым. Она вскочила и выбежала вслед за болотницей, пока ту ещё догнать можно было.

Просительница только успела сделать лишь пару шагов от дверей, как разрыдалась. Дагмара осторожно коснулась дрожащего плеча – голубые глаза с мольбой посмотрели на неё, а после болотница уткнулась в столь необходимые в этот момент объятия. Дагмара гладила ту по спине, подняв взгляд к хмурому небу. У неё самой не было шанса сделать выбор, повлиять на то, с кем провести жизнь, но если бы представился случай… и если бы все мечты в одночасье постиг крах… Дагмаре стало бы нестерпимо горько.

Девушка сморгнула: на глаза против воли навернулись слёзы. Да, ей подобное чувство было знакомо. Только вызвало его расставание с жизнью и обманчивая возможность выбора после смерти.