Стекляшки

подработки.

– Да, это правда, нам требуется одна танцовщица на эти выходные, потому что девушка из

нашего основного состава уехала отдыхать. А ты сама где–то танцуешь ведь?

– Да, я танцую в «Сапфире».

– Это вроде как стриптиз–клуб?

– Да.

– А ты там что танцуешь? Стриптиз?

– Нет, я там тоже танцую гоу–гоу.

~ 86 ~

– А, понятно. У нас мы платим за выход 800 рублей, за это время нужно протанцевать по

четыре выхода. Каждый выход по пятнадцать минут. Между выходами перерыв также

пятнадцать минут. После смены мы предоставляем бесплатное такси. Ну как, устраивают тебя

такие условия?

– Да, конечно.

– Тогда выходи завтра, к половине одиннадцатого без опозданий.

– Хорошо.

Вот так вот просто я снова получила работу в клубе. Даже как–то странно: ни кастингов, ни

пробных выходов. Или это просто везение.

Но мне главное, что мне заплатят.

Я вернулась домой в приподнятом настроении. И даже купила себе мороженое. Как иногда

мало человеку надо для счастья.

Следующий день прошел за уборкой. До этого времени я убирала только свою комнату и

кухню, в остальных двух комнатах я просто протирала пыль. Но сегодня у меня было

настроение привести все вокруг в порядок, и я вымыла все комнаты основательно,

пропылесосила и разобрала вещи в шкафу. У меня было ощущение, будто я могу сейчас

покорить весь мир. Когда усталость дала о себе знать, я сходила в магазин, чтобы приготовить

что–то поесть. Я долга бродила между полок супермаркета. Не зная, что же мне купить. Выбор

насколько огромен, что просто разбегаются глаза. Но смотря на это, иногда бывает очень

сложно понять, что ты хочешь на самом деле. И что стоит купить, потому что это полезно и

вкусно, а не потому, что это навязано рекламой. Готовить что–то сложное мне не хотелось. И в

хлебном отделе я наткнулась на мексиканские лепешки тортилья. Как–то давно мы готовили из

них конвертики с начинкой. И это было очень вкусно. Я решила, что это то, что надо. Взяла

еще сыр «Фета» и листовой салат. Признаться, это не самая дешевая еда, но я так устала себя

во все ограничивать, что решила устроить себе мини пир. Придя домой, я намазала сыр на

лепешку и порвала листья салата. Завернув все это в лепешку и заварив себе зеленого чая, я

села в кресло и стала смотреть мультики. Я люблю смотреть старые мультфильмы, в них есть

душа, есть характер и они заставляют улыбаться и верить в лучшее. Я знаю, что буду смотреть

их в любом возрасте. Отвлечься от тех проблем, которые у меня были сейчас, было просто

необходимо. Просмотрев третью серию «Каникулы в Простоквашино», я стала собираться в

клуб. Снова это чувство волнения охватило меня, но сейчас знала, что страх возникает, когда

ты делаешь что–то новое. Но если ты преодолеешь себя, то ты сможешь сделать шаг вперед и

чего–то добиться. Но нужно понимать, действительно ли тебе это необходимо. Не стоит идти

против себя. Для меня преодоление страхов стало возможностью выбраться из своей скорлупы

и взглянуть миру в глаза.

Я приехала в новый клуб около половины одиннадцатого, как мы и договорились. Да, он

очень отличался от нашего. Около входа собралась толпа народа. Я протиснулась через нее,

ловя на себе недовольные взгляды. На входе стояло два огромных охранника. Выглядели они

устрашающе.

– Добрый вечер, я на работу.

Ни слова не сказав, они меня пропустили. Внутри все выглядело совсем не так, как вчера.

Горел яркий свет, звучала громкая музыка и кругом были люди. Я спросила, где я могу найти

администратора. Мне сказали, что он скоро подойдет. Примерно минут через пять он

действительно пришел и велел мне идти за ним. Мы прошли через весь танцпол. Здесь было

очень много людей, танцующих, кричащих. Девушек с чрезмерно ярким макияжем, в коротких

платьях и на огромных каблуках, и парней, в ярких рубашках или футболках с большими

надписями. Мы зашли за сцену и вошли в небольшую дверь. «И здесь есть эта волшебная

комната» – подумала я. Да, это была гримерка. Хотя выглядело все намного приличнее, ежели у

~ 87 ~

нас. Все было в бежево–коричневых тонах, коло стены стоял диван, по углам стояли вешалки,

на одной стене висело большое зеркало и стоял столик. Также стояло пять стульев с мягкими

сиденьями. Вот это на самом деле гримерка. А в нашем клубе это богом забытый сарай.

В гримерной уже находилось две девушки. Они выглядели очень ухоженно, с макияжем, с

маникюром и наращенными ресницами. Одна была брюнеткой с волосами до плеч, темной

оливковой кожей и слегка раскосыми глазами. У второй были русые волосы и кожа с

персиковым отливом.

Они поздоровались со мной и продолжили общаться между собой. Разговор шел о

мужчинах. Но я не стала прислушиваться, о чем именно они говорили. Я стала переодеваться в

свой джинсовый костюм, состоящий из джинсовых шорт, белой коротенькой майки и

джинсовой жилетки. На девушках, с которыми мне предстояло танцевать, были одеты в

корсеты с юбочками, расшитые стразами. На брюнетке был розовый костюм. А на блондинке –

голубой. Видно было, что сшиты они на заказ. Я почувствовала оборванкой на балу. Мои

костюмы были более чем скромными. Да и у других девушек в моем клубе костюмы не были

настолько шикарными. У нас этому не придавали такого уж значения. Возможно потому, что в

скором времени их все равно предстоит снять. А здесь все внимание на костюм, потому что

девушки не раздеваются.

В дверь постучались и вошел охранник. В руках у него был огромный букет.

– Просили передать, – сказал он блондинке.

Она взяла цветы без лишних эмоций.

– От кого, как думаешь? – спросила ее брюнетка. Мне показалось, что в ее голосе звучали

ноты зависти.

– Да все от того же, – с каменным лицом ответила блондинка.

Мне за всю жизнь не подарили ни одного цветка. И я никогда не чувствовала в этом

ущербность или несправедливость. Но сейчас мне стало так печально, что никто мне не дарил

цветы в знак отличия, восхищения или просто для того, чтобы порадовать.

Конечно, если подходить к этому с практической стороны, это не несет никакого смысла.

Через пару дней цветы завянут и их придется выбросить. Но разве все в жизни должно

поддаваться рациональному объяснению? Иногда стоит что–то сделать ради эмоций. Этот

безобидный подарок, который вызывает радость, безусловно стоит того, чтобы его сделать.

И когда у человека чего–то нет в жизни, его мало утешает надежда на то, что все это

временно. И в будущем все это будет, нужно только подождать. Так и я не особо верила, что

наступит время, когда букеты мне будут дарить часто.

Пока я пребывала в своих мыслях и переодевалась, пришел администратор и сказал, что я

буду танцевать на сцене с парнем–танцором, а девочки будут танцевать на тумбе. А в

последний выход я тоже могу станцевать там, если хочу.

Условия здесь были таковы. Нужно было станцевать четыре раза по 15 минут. С перерывами

в те же 15 минут. И платили за это 600 рублей. В моем клубе я получала меньше, а находилась

я там всю ночь.

Когда мы переоделись в первый костюм, в дверь снова постучались.

– Всем привет!

В гримерку зашел высокий, стройный парень со слегка рыжеватыми волосами. Это была не

та рыжина, которая сильно бросается в глаза, а скорее русый цвет с медным отблеском. Фигура

у него была натренированная. Я поняла, что это мой партнер на сегодняшний вечер. Он был

очень доброжелательным, это видно было сразу. Но девочки лишь окинули его взглядом,

оценили и погрузились сова в свои дела. Было видно, что они считают его не

соответствующим своему кругу людей. Но парня это нисколько не задело.

– С кем я танцую сегодня? – спросил он весело.

~ 88 ~

– Со мной, – ответила я.

Когда я узнала, что мне предстоит танцевать в паре с парнем, причем вроде как

профессиональным танцором, мне стало так не по себе, что уже никакие деньги меня не

радовали, пусть бы я пешком ходила в университет и ела только хлеб, но лишь бы избежать

этого позора, который, как мне казалось, неминуем.

Но парень был в отличном расположении духа.

– Ну что, зажжем сегодня? – спросил он у меня с озорной улыбкой.

Я лишь смогла выдавить из себя гримасу, отдаленно похожую на улыбку и сказать:

– Попробуем.

Но подвести людей, и показать всем, а главное, себе, какая я неисправимая трусиха, я не

могла. Раньше я бы сбежала, наверное. Но сейчас я уже так много смогла в себе изменить, что

отступать я не могла.

И я с ощущение барана на заклятии вышла на сцену. Да, в этом клубе царила совсем другая

атмосфера. Музыка громкая, ритмичная, огромное количество людей, в основном молодежь.

Две мои новоиспеченные коллеги в сопровождении охранников прошли к тумбе. Да,

безопасность тут была совсем на другом уровне. Около нас тоже стояло по два охранника. А в

«Сапфире» был либо один охранник (чаще всего по выходным и пару раз на неделе), либо его

и совсем не было.

Я танцевала, но движения получались какими–то зажатыми. Я не могла расслабиться, и из–

за этого не попадала в такт музыке. Да и ритм здесь был намного быстрее, чем тот, к которому

я привыкла. Так что это только мне казалось, что легко протанцевать пятнадцать минут, а на

деле с непривычки так выложилась, что к концу партии уже еле переводила дух.

Увидев, что к тумбам подошли охранники для сопровождения других танцовщиц в

гримерку, мы тоже ушли со сцены.

Второй выход был более удачным. Я немного освоилась на сцене, и стала попадать чаще в

ритм музыке. И даже смогла иногда смотреть на танцпол. Около сцены толпилась толпа

парней, которые откровенно меня разглядывали. Даже у нас в клубе, где, казалось бы, для того

и приходят, чтобы смотреть на танцующих девушек, внимания было меньше. Видимо потому,

что у нас был несколько другой контингент мужчин. Они как правило были при деньгах, а

здесь были молоденькие парни. Они еще не пресытились такими зрелищами. И может быть

они наивно полагали, что им удастся познакомиться с одной из танцовщиц. Поэтому двое из

смотрящих строили мне глазки. Я улыбалась улыбкой, которой требовала от меня эта работа, а

они думали, что им. Тут один, самый смелый, то есть самый пьяный, сделал попытку залезть

на сцену. Но я не успела даже испугаться, потому что охранник уже стащил его и повел прочь

из зала. Я подумала, почему у нас в клубе такого не встречается. Скорее всего, это временное

везение. Но как я потом узнала у Киры, дело еще и в том, что вход у нас осуществляется по

камере наблюдения, и если посетитель нарушал правила клуба, то он заносился в «черный

список», и Леша его не пропускал. Видимо, у Леши была хорошая память на лица.

В последний выход мне выпало танцевать на тумбе. Я вышла в зал, за мной шел охранник в

два раза шире меня. Я ощутила странное чувство. Когда–то я часто смотрела музыкальный

канал и там показывали звезд в сопровождении их телохранителей. Сейчас я ощутила на

мгновение себя звездой. Да, вот такие глупые мысли иногда приходят мне в голову.

Танцевать на тумбе было удобно и неудобно одновременно. С одной стороны, я боялась

свернуть ноги, потому что было очень маленькое пространство. А с другой, танцевать на ней

было проще простого. В основном я двигалась только корпусом, а ноги были в одном

положении. Просто извивайся и двигай руками – вот и вся премудрость.

Когда смена закончилась, пришел администратор и раздал нам деньги.

– Неплохо, – сказал он мне, и я знала, что это слова вежливости.

~ 89 ~

– Спасибо за работу – сказал мне Денис и улыбнулся. Мне стало легче от его добрых и

искренних слов, в такой работе это редкость. Я поцеловала его в щеку и, сказав «пока», вышла

из гримерки. Девочки лишь ответили мне сухим прощанием.

Пробираясь сквозь плотную толпу танцующих, я уворачивалась от случайных ударов

руками, и казалось, что я в каком–то чаду, так много дыма здесь было.

Я вышла их клуба и ощутила прилив радости. Все завершилось, у меня были деньги до

стипендии, а кроме всего меня ждало бесплатное такси. Ну и сервис, в «Сапфире» о таком

можно только мечтать. Кто–то предложил поехать с ними покататься. Я, не оборачиваясь, села

в свое маленькое, захудалое такси и отправилась домой. У меня в кармане было 700 рублей, и я

была счастлива. Не быть мне настоящей танцовщицей, да и к лучшему. Из этого клуба мне

больше не звонили.

Я спала мертвым сном после ночной смены. Мне снилось, что я танцую на шесте в

красивом костюме и все у меня получается. Я даже не чувствую веса своего тела. И тут

раздается мерзкий звук, и я не понимаю, откуда он. Я хочу, чтобы он прекратился, но он

становится все сильнее. Я просыпаюсь. Не могу понять, почему звонит будильник, ведь я

точно помню, что не заводила его. И тут я понимаю, что это звонит мой телефон. Я встаю с

кровати и пытаюсь вспомнить, куда я вчера бросила телефон. У меня возникает чувство

тревоги, потому что я не могу представить даже, кто может мне сейчас звонить. Телефон я

обнаруживаю на книжной полке. Звонит неизвестный мне номер. Я беру трубку.

– Алло, – говорю я испуганно–отчужденным голосом.

– Привет, Дочка. Узнала меня, – отвечает мужской, желающий показаться уверенным голос.

– Узнала меня?

– Да, конечно, пап, – отвечаю я, хотя поняла, что это он только по его обращению ко мне.

– Как твои дела, Викуля? – спрашивает его голос из трубки.

Когда–то мне нравилось, когда он меня так называл, но сейчас времена изменились. У меня

от этого слова идет нервная дрожь по хребту. Что я могу ответить на его вопрос? Правду?

– Все хорошо, пап. Как и всегда. Учусь в университете.

– Как твои мама и сестра? – задают он мне снова вопрос, который ставит меня в тупик.

Хочется спросить, правда ли это его интересует. Лера сделала бы так, я уверена. Но я не Лера,

и я отвечаю:

– Мама в командировке, а Лера уехала погостить к подруге.

– Ну, передавай им привет, – говорит он с явным облегчением в голосе, – я звоню не просто

так. Я проездом в вашем городе, может, увидимся? Как ты на это смотришь?

– Конечно, с радостью. Может, придешь к нам?

– Нет, нет, – ответил он поспешно, – зачем сидеть дома? Давай лучше сходим вместе в кафе,

поедим твои любимые тортики.

Я знала, что он так ответит. Папа не любил бывать у нас дома, видимо здесь чувство вины у

него возрастало еще больше. Но я спросила. Какая–то часть обиды во мне хотела поставить его

в неудобное положение. И я совсем не любила эти торты, я ела их тоже из желания его

порадовать.

Итак, мы договорились встретиться в пять в нашем обычном месте. Я собиралась особенно

тщательно, мне хотелось выглядеть хорошо. Не знаю, почему. Но точно не из–за того, что мне

хотелось его порадовать. В этот раз встреча с ним мне была особенно не приятна. «Сколько

еще неприятностей вы мне принесете?», – подумала я, подразумевая свою семью. Но потом

мне стало стыдно за такие мысли. И я попыталась переключиться.

Когда мама и отец развелись (у папы появилась другая), для нас это был конец света. Все

думали, что сложнее всего было Лере, потому что она очень сильно изменилась из–за этого. Но

на самом деле мне было тоже очень нелегко, но я по природе была немного замкнута, а после

~ 90 ~

этого закрылась в себе окончательно. Мне не понятно было, что я, именно я сделала плохого,

что папа меня больше не любит. Потому что маленькая девочка еще не может осознать многих

вещей, поэтому другого объяснения у меня не нашлось. Как мне можно было понять, что люди

просто перестали любить друг друга. Да я и сейчас этого на самом деле не понимаю. Лера, я

думаю, чувствовала то же самое. Но проявляла свои чувства по–другому. Она стала враждебно

относиться к отцу, а когда немного подросла, совсем перестала с ним общаться. С мамой тоже

они не очень ладили. В общем, наша семья перешла в стадию холодной войны.

Я пришла в кафе на пять минут раньше и села за столик. Это было уютное место, хотя я его

и не любила. Ко мне подошла официантка, милая девушка с темной толстой косой. Наверное,

она была студенткой, потому что она была уж слишком ухоженной. И почему Лера не могла

тоже устроиться на такую же вакансию. Может быть мне и не пришлось бы сейчас ее искать.

Хотя это не для нее, она бы никогда не согласилась.

– Закажите что–нибудь? – спросила меня девушка тем временем.

– Чуть позже, если можно. Я ожидаю человека, – ответила я.

– Конечно, – сказала она и улыбнулась так очаровательно, что думаю только за ее улыбку

она бы получала неплохие чаевые.

Прошло пятнадцать минут и появился мой отец. У него были каштановые волосы и голубые

глаза, которые мне так нравились в детстве. Он несколько располнел, и свитер на нем сидел

немного мешковато, но в целом он выглядел моложе своих лет.

– Здравствуй, дочурка, – сказал он и слегка ущипнул меня за щеку.

Откуда у них эти повадки, – подумала я, – может быть они проходят курсы заочных отцов на

тему «Как общаться со своими детьми после долгого перерыва»?

– Привет, – ответила я и улыбнулась.

– Ну что, закажем как всегда? – спросил он.

Как всегда – это газировка и кусок торт со сливками.

– Нет, мне бы хотелось что–то другое.

– Как ты хочешь, – ответил отец слишком уж растерянно.

Я взяла меню, а он в это время изучал меня.

– Пожалуй, кофе латте и штрудель с вишней, – сказала я и отложила меню.

– Да, конечно. Ты стала совсем взрослой, – он посмотрел на меня пристально несколько

секунд и повернулся подозвать официантку.

Официантка подошла, и мы сделали заказ.

– Расскажи мне, как у тебя дела? Как учеба?

Я рассказала в общих чертах о том, чем я занимаюсь на учебе, какие экзамены у меня

должны быть на следующей сессии.

Нам принесли заказ. Отец заказал эспрессо и блины. Видимо, он тоже не особо любил те

торты.

– Как дела у Леры? – спросил он наконец.

– Вроде бы нормально, мы редко общаемся.

– Почему? Раньше вы были так дружны.

Я не знала, когда мы были дружны. Возможно, что в раннем детстве, но я об этих временах

смутно помню.

– Папа, это было давно. Сейчас мы слишком разные, чтобы много общаться.

– Но ведь вы сестры, вы должны поддерживать друг друга. Семья – это очень важно.

Мне стало смешно от этих слов, и мне пришлось сдерживаться от улыбки.

Я смотрела него и понимала, что это почти чужой мне человек. Я не виню его в том, что он

так поступил. И возможно наступит время, когда я действительно его пойму. Но все же я

никогда бы не желала такого своим детям. Я знаю, каково это, приходить с отцом в кафе и

~ 91 ~

видеть семьи, где папа и мама и дети, все вместе, они смеются, строят планы на выходные. А

вы видитесь два–три раза в год, и иногда общаетесь по телефону, и паузы между словами

становятся слишком длинными. Когда я думаю о том, стоит ли сохранять брак из–за детей, то я

с уверенностью отвечаю – нет, не стоит. Его нужно подпитывать ради самих себя. Потому что

любовь и семья – это труд. И если при первых трудностях все бросать и сбегать, то ничего

хорошего все равно не выйдет. А именно так и сделали наши родители: они старались избегать

проблемы вместо того, чтобы их решать. Конечно, я не имею права их осуждать. Но я знаю,

что я и Лера так нуждались в любви и считали, что ее недостойны, что пройдет ни один год,

прежде чем это чувство страха и одиночества пройдет.

– Лера чем вообще занимается, – отец решил серьезно за меня взяться, – она учится хоть

где–то? Или работает?

– Насколько мне известно, она работает где–то. Но где и кем – этого я не знаю – сказала я,

сдерживая раздражение в голосе.

Рассказать бы ему все: что одна его дочь работала в стриптиз–баре, а другая пошла по ее

стопам. Что он тогда сделает и что скажет. Странно, раньше со мной такого не было, но сейчас

мне как будто хотелось его огорчить.

Мы посидели еще около получаса, поговорили о его работе, о моей сессии, и о том, что

было бы хорошо съездить вместе летом куда–то на пару дней. Мне кажется, мы обсуждали это

как люди, которые дают друг другу обещания и точно знают, что они их не выполнят.

Мы вышли из кафе.

– Ты домой? – спросил меня папа.

–Да, конечно, – ответила я.

– Может проводить тебя?

– Нет, я сама. Не беспокойся, – я не хотела его утруждать.

– Ну ладно, будь осторожна. Передавай привет маме и сестре, – он поцеловал меня в щеку, и

мы расстались.

Но домой я не пошла. Я решала немного прогуляться, тем более что погода позволяла. Я

шла по освещенным улицам, кругом было спокойно и людей немного. Сразу понятно, что

выходной. Я думала об этой встрече с отцом, о нашей семье. Что мы сделали не так?

Вдруг я вспомнила, каково было нам, когда отец ушел из семьи. Когда мама приходила с

работы уставшая, и всем недовольная, а нам попадало за разные проказы. Ей было тяжело, но

она ни за что не хотела в этом признаться. Я не увидела на ее глазах ни одной слезинки.

Видимо, она не хотела показаться слабой в глазах детей. Но я бы предпочла, чтобы она рыдала,

дала бы выход своим чувствам, а не превращалась в окаменелую статую.

В детстве мне говорили, что родители должны жертвовать своим счастьем ради детей, о том,

что я должна жертвовать чем–то ради других. То есть постоянно возлагать свое счастье на чей–

то алтарь. Но я скоро осознала, что в этом мировоззрении что–то не так: моя мама живет ради

моего счастья, а я буду жить ради счастья своих детей. Получается порочный круг. В итоге нет

тех, кто счастлив, есть только тот, кто жертвует. Почему нельзя жить, чтобы быть счастливым

сейчас? Почему это считается эгоизмом? Фокус в том, что если человек счастлив, то он может

сделать счастливым своих близких и людей вокруг. Счастье подобно огню. Если огонь горит,

он может согреть тех, кто рядом. И от него можно зажечь свой огонь. А если огня нет, откуда

ему взяться? Как стать человеку счастливым, если у него нет примера. Я бы предпочла, чтобы

моя мама была счастлива, и не жертвовала собой ради нас. Потому что тогда мы были бы

семьей, а сейчас мы просто люди, связанные узами родства, а это не одно и то же.

~ 92 ~

Глава 32

В понедельник мы получили зарплату. Все прошло на этот раз спокойно. Это было

странно, потому что обычно ни один понедельник у нас не обходится без скандалов. Но

сегодня день был особенный – у Анжелы был день рождения, и все были в предвкушении

скорого веселья. Да и серьезных нарушений на прошлой неделе не было. После того, как

всем раздали деньги, все не ушли, как обычно, а остались ждать. До двух часов ночи так и

не пришло ни одного гостя, так что Леша под давлением почти всех девочек разрешил

покинуть клуб. И через пять минут в заведении никого не осталось. Все ушли отмечать день

рождения в недавно открывшийся ночной клуб. Я отказалась идти. Сказала, что мне завтра

нужно в университет на зачет, поэтому нужно лечь пораньше. Никто не стал меня

принуждать. Все уже привыкли к моему странному поведению.

В клубе остался Юра, чтобы сторожить заведение, следить за камерами наблюдения. Я об

этом знала, и мне было не по себе от его присутствия. С того момента, как мы ездили с ним

в аквапарк, мы почти не общались наедине. Он звонил мне пару раз, но разговор не клеился.

Когда я впервые увидела его номер на дисплее телефона, у меня случился чуть ли не

припадок. Сначала мне даже не хотела брать трубку, но все–таки ответила на его звонок. Он

рассказывал смешные истории, а я не знала, что сказать и слишком нервничала. Я злилась

на себя за то, что придавала нашей поездке слишком большое значение. Приходя в клуб, я

старалась избегать Юру из всех сил. Поэтому мне хотелось побыстрее уйти, но почему–то

все еще копалась. Я ощущала сильное волнение, поэтому не могла никак собраться. В

гримерке как всегда бардак. Я помню свое состояние растерянности: пытаюсь отыскать свои

вещи среди всего этого хаоса. Складываю все в сумку. Вроде все на месте. Оглядываю еще

раз все и выхожу в коридор. Здесь темно, свет не горит. В отдалении звучит приглушенная