скачать книгу бесплатно
– Как есть? Ты что? Прямо вот… целиком?
Мать взяла нож и принялась ловко чистить морковь.
Жорка с интересом следил за ее руками. Предположил:
– Чтоб жевать легче было?
– Чтоб кожу снять. Держи!
– Я на улице съем.
– Еще чего! Кто-нибудь увидит и начнется. И нам и дяде Феде достанется.
Жорка повел плечом:
– Натуральные продукты не запрещены.
– Только взять их негде. Пойдут разговоры. Сплетни. И без того на тебя смотрят, как на умственно отсталого.
– Кто это смотрит?
– Да смотрят, смотрят! – Строго глянула куда-то за стену мать.
– Шварцы что ли?
– Да какая разница? Но лучше без необходимости не высовываться.
– Дааа. Это точно. Сразу прибегут: «Чо эт у вас? И вчера пахло тоже…»
Жорка удачно передразнил соседку и засмеялся.
Мать вздохнула:
– Скажи спасибо дяде Феде, помнит отца и нас с тобой не забывает. А то бы был не лучше Шварцев. Тоже не знал бы, что чем пахнет, что и как едят.
Положила на тарелку еще один блин.
– А ты? Тебе?
Мать отмахнулась:
– Ешь. Расти здоровым. – И вновь о том, чем пахнет эта жизнь: – Из продажи все хоть отчасти настоящее убрали. Я тут как-то обратила внимание: твердого вообще ничего не осталось. Порошки и пасты. Наверное, хотят, чтобы у людей зубы выпали.
– Кто хочет?
Мать промолчала.
– А у них там, на свалке, это кучами лежит? – Откусывая от морковки, озаботился Жорка, имея в виду дядю Федю. Поразился: – Оо-О! Как трещит.
Мать укоризненно глянула на него:
– Кучами! Какой ты все-таки балбес. И не свалка это, а Полигон! И не все со свалки. У дяди Феди спецпропуск. Он ездит по провинциям. Там кое-что выменивает.
– У кого? Разве там живут люди?
– Сиди не крутись! – Глянула на часы. – Люди везде живут. Осторожно! Не вдохни крошку! Я маленькая часто давилась.
– А зачем тогда ела? – Он с недоверием посмотрел на морковь
– Разве не вкусно? Как тебе?
– Ничего так. Не сильно сладкая. – Глянул на мать и чтобы не огорчать ее, похвалил: – Не сладкая, но сок по рту течет какой-то. И запах по всей квартире. До самых Шварцев. Сейчас начнут стучать по батарее.
– У тебя еще пять минут. – Напомнила мать. – Не торопись.
– А круто! – Воскликнул Жорка. – Кто еще из дворников мегаполиса ест морковку!? Ваньке Чорному покажу.
– Я тебе покажу! Мало он тебя бумагой кормил?
– Он теперь другой. Что ты!.. Только какой-то злой.
Мать усмехнулась:
– А был очень добрый.
– Он не на меня злой. Он вообще. Он считает…
Мать, не дослушав, на кого злой Ванька Чорный, вышла.
Жорка переключил Единый государственный канал «Sлава» на домашний «День да ночь – сутки прочь» («Д&Н»).
Сквозь мелькание листьев в свете ночных фонарей понесся приглушенный, падающий таинственный закадровый голос:
– Вечером 11 августа сего года, при восходящей луне, сотрудницей одного из административных подразделений ССиП – некоей Т.К. , 38 лет, в одной из глухих аллей Соловецкого Парка было замечено странное насекомое.
По уверениям Т.К., насекомое превосходило размерами собаку, или даже человека и держалось в воздухе над фонарями, не опираясь на что-либо.
В свете фонарей над продолговатым телом блистали золотистые слюдяные крылья, или, как выразилась сама Т.К. – «… что-то иное, не укладывающееся в ее голове».
Диктор умолк на мгновение, давая зрителям осмыслить услышанное и поразиться, затем щелкнул чем-то там – за кадром – и продолжал:
– Более всего странное насекомое напоминало стрекозу, но быть стрекозой не могло.
Шокированная Т.К., испуганная поразительным существом, подняла крик и в дальнейшем утверждала, что тем самым вызвала раздражение страшного насекомого, обернувшего к ней жвала и выкрикнувшего без определенного акцента: «Заткнись!»
Конечностями псевдострекоза, по утверждениям Т.К., удерживала нечто бившееся и всхрюкивающее, отчетливо видимое на фоне красного диска луны.
Как стало известно «Д&Н», к настоящему времени гражданка Т.К. прошла медицинское освидетельствование в силу служебной необходимости и принадлежности к категории «К», признана вменяемой, но до работы не допущена.
…
Жорка все-таки подавился морковкой! Закашлял и засипел даже.
Мать заглянула на его «перханья». Увидев в чем дело, забежала сзади и принялась хлопать ладошкой по спине.
– Говорила же!.. Ну, как?
Жорка показывал одной рукой на телевизор, другой вытирал слезы, выступившие от кашля.
– Да мало ли что там рассказывают? Давиться теперь всякий раз?
– Но они и показывают!
С трудом переводя дыхание, с опаской глядя на изгрызенную до половины морковь, он настойчиво убеждал:
– Вот, посмотри! Посмотри. Сама подавишься.
На экране мелькали желтые фонари парка, неясные тени метались в листве. Слышался шум и клекот. Впереди, где-то очень далеко моталось красное пятно.
– Луна! – Определил Жорка. – Но это-то кто? Что там происходит?
Что-то ломалось, точно тень на углу дома и заламывалось обратно, сухо трещало, бронзово поблескивая.
– И кто всё это снял? – Жорка был изумлён.
Диктор, будто решив ответить на вопрос дворника, снисходительно и важно заявил:
– Изображение отсканировано с мозга пострадавшей Т.К. в момент ее обследования в спецполиклинике для лиц категории «К».
– Вот и видно, что врет, – уверенно сказала мать. – Кто бы его туда пустил? В спецполиклинику? И кто бы ему что рассказал?
Ласково похлопала Жорку по спине:
– Откашлялся?
– А зачем она там ходила? – Перед глазами его явственно стояла полутемная аллея. – Ночью? В глуши?
– На работу шла. Если не врут, что из категории «К». – Уверенно сказала мать. – Там же спецобект «Горюново». За прудом. Прежде это была одна территория, территория парка.
– А ты откуда знаешь?
– Поел немного? Иди, мети, а в обед прикончишь остаток. – Мать кивнула на морковь и вышла.
…
Жорка, наподметавшись, полив тротуар, прилег под кустарником. Передохнуть. Это не поощрялось, но не преследовалось. Роза, начальник ЖКРТ (Жилищной Конторы Развитого Типа) делала ему поблажки. Не прямо. Опосредованно. Через Ваньку Чорного, который был близок ее служебным интересам и все что-то там вычислял с нею по вечерам за дверями конторы развитого типа. Позволялось Ваньке прилечь на перекур, перепадало благ и другу его – Жорке. Главное – не храпеть.
Жорка лежал головой на метле, смотрел в небо и слушал голоса. Они долетали из-за кустов. Говорили тетя Валя и тетя Зина, так и не заработавшие за жизнь приличных имен.
– На столе редактора «Дня-да-ночи» сотрудники безопасности нашли бумажку, а там написано: «Августовские иды лже-Юлия Кузьки». Во как! – Сообщила т. Валя. – Тшшш…
– А чо так – тшшш-то? – Не поняла т. Зина.
– А то! Язык не распускай. Там сказано, что Кузька – это суперканцлер, по его первому имени!
– Вот те на!
– Агенты, которые ту бумажку нашли, хотели получить награды, и пошли за ними. Каждому должны были дать по медали. Но по пути их трамвай зарезал. Обоих.
– Обоих?
– Как есть. И в разных местах!
– Во как трамваи-то теперь ходят!..
Вновь рассыпался сдерживаемый, но прорывающийся сквозь листья и ветки смех.
Все им хаханьки. А ведь взрослые люди.
Жорка все глядел на облака, и думал: им-то какое до всего этого дело? Где канцлер и где эти бабки? Усмешечки всегда какие-то. То еще поколение!..
…
Перед обедом, у подсобки ЖКРТ, куда дворники складывали метлы и лопаты, Жорка подошел к Ваньке Чорному:
– Вань! Пошли ко мне. Покажу кое-что.
– Блины?
– Похлеще. Блины я утром съел.
– Врешь опять, – Чорный с прищуром глянул на Жорку, усмехаясь.
Но пошлел. С порога, развернувшись, бросил лопату в подсобку.
Из глубин конторы раздался сочный женский голос:
– Чорный! Подними лопату! – В кладовую заглянула женщина цветущих лет. И сама цветущая. – После обеда поедешь на полигон.
– Яволь. – Без энтузиазма согласился Чорный и – Жорке: – Ну, идем?
Легонько ударил его кулаком в плечо, и оба направились к выходу.
– Ходят они все куда-то, – донеслось в спину.
Но дворники не обернулись. Они шли смотреть морковку.
– А помнишь, как ты меня блинами кормил? – Спросил Ванька.
