скачать книгу бесплатно
– Код доступа «ЭксЭйч».
Следователь вздохнул «навсесогласно»:
– Понятненько.
Головой показал криминалисту – «отдай».
Незаметно перевел дух.
– А этих? – Кивнул на трупы охранников.
– Они ваши.
– А тот? – Пяткин мотнул головой по направлению вглубь туннеля, на обходчика. – Его куда?
Черный гвардеец сипло предложил:
– Покатай на карусели.
– Как?
– С музыкой. Спой ему песню на ночь. Но не страшную. – Гвардеец был раздражен глупым вопросом, но не показывал этого явно. Голос сипел замогильно, но, видимо, обычно. И ничего иного. От черной фигуры несло смертью и не более того.
– Подари своей жене на день рождения, – еще сказал он, полный превосходства. – Да хоть сожри, зажарив на костре, обложив тыквой баттернат.
Бульмишев черканул в блокноте: «баттернат».
Ни слова более не говоря, зловещий гвардеец склонился над растерзанным трупом.
Рваные ткани плоти; черный мешок; желтая пластиковая завязка; невнятный запах чего-то хладнокровного – свежей рыбы или моллюсков – через минуту ничего этого уже не было.
По сумрачно желтевшему в свете малого паровозного прожектора железнодорожному пути литерный спецназовец «Мулба 01/07» шагал к выходу, все так же скрипя щебнем, унося шуршащий мешок и шипящее дыхание, от которого каждый из троих оставшихся испытал одинаково гадливое чувство омерзения и страх.
…
С утра экраны трансляторов были полны одним – Чугунным Воином. Он лился через край. Выскакивал из мглы и врывался в пространство самых несовместимых с его напористым воем кусочков жизни. Мчался в аптеке на старуху в затертой фуражке, получавшую законную норму целебных почек вяза; несся на рабочих в заводской столовой; надвигался на человека, застывшего с бумагой в руке на унитазе станционного туалета:
– Чугунный Воин на посту! Сомнет! Раздавит! Уничтожит!
От резкости экранного утверждения и восторга, человек съежился и скользнул по фаянсу, вжавшись в унитаз. До дна. Сопровождая свои действия истомой на лице и всасывающим звуком снизу. Возможно, так звучало счастье.
Тем невероятнее был странный разговор, не услышанный ни одним из городских счастливцев. Разговор опасных сумасшедших.
У огромного серого дома, перед ступенями, поднимающимися к зеркальной двери, висела огромная спина, покрытая льном пиджака. Она твердо, с заметным презрением басила кому-то, скрытому ею:
– Пищат как дети. Сопли льются.
– Как нищие на паперти. С конфеткой за щекой. Какая пустота в бессчетных бестолковых головах…
– Все решено? Когда? – Неведомо о чем спросила спина.
– Послезавтра.
– На Портомойне?
– Нет. Здесь же, на Сенной. Ровно полдень. – И надменно: – Пусть забавляется пока своей железкой. Раз он блажит, то это значит, он выходит из ума.
…
Кабинет следователя Пяткина был из тех кабинетов, которые не хочется описывать в виду отсутствия индивидуальности и художественной ценности его интерьеров и обстановки. Лишь кадка с пальмой и посмертный портрет Кышытмского Карлика на стене над сейфом отличали его немного от других служебных кабинетов. А на сейфе, невидимая, лежала схема внутренностей Карлика в разрезе и нечеткие отпечатки лба, поскольку с пальцев снять отпечатков не удалось. При жизни Карлик был отвергнут органами за отсутствием к нему интереса. А после смерти слишком высох. Пальцев, считай, и не осталось. В свободное время Пяткин думал о нем, о непонятом загадочном Карлике. Это помогало жить.
– Еще заявление! – Многозначительно сказал Пяткин Бульмишеву.
– Еще? – Практикант попытался заглянуть следователю через плечо.
Тот прикрыл лист бумаги, но тут же сам стал читать, местами скороговоркой, подобно отцам церкви, сообщающим пастве неизбежные формальности и безоговорочные формулы Святого Писания.
– От Сигизмунда Смелкова (цех «R», творческое племя) в Канцелярию Приората по ведомству Криминальной полиции. Тааак… «…довожу до сведения…» Угу-угу… так, вот, ага! Вот. «Вчера в 15.04 из кухни нашей государственной квартиры общей планировки во время просмотра репортажа «Несокрушимый Чугунный Воин», сопряженного с приготовлением пищи из концентрата «Ураган Вкусов», пропала моя жена Виола Смелкова (категория «L», административная служащая). Шума, криков и иных посторонних звуков не наблюдалось. Мебель и утварь в кухне, равно как и в квартире, на месте. Дудочка пропала бесследно…» – Пяткин оторвался от листа. Он недоумевал: – Дудочка? Какая дудочка? Он разве музыкант?
Бульмишев, обладавший свойствами всезнайки, развеял заблуждение шефа мгновенно:
– При допросе с пристрастием у Сиклентьева в Участке, куда его притащили вслед за заявлением, этот субчик Смелков плакал. Путано говорил, что «любит Дудочку, как жизнь», что «пальцем ее никогда не трогал». Как будто это так важно! Да трогай ты ее хоть чем. В тишине. Дома. Не ходи по Участкам.
– Ну? – Подгонял Пяткин.
– Сиклентьев ему резонно указал: «А почему же ты любил «Дудочку», а не жену?», а тот давай кривить губы и хлюпать: «Жена и есть Дудочка». Видите? Кличка!
– Да ну! А ты откуда все это знаешь?
– А я там был.
Практикант важно сел на стол, и следователь тут же папкой наотмашь врезал ему по седалищу. Тот вскочил:
– Я дело принимать ездил!
– Принимать?
– Ну, забирать. Подозрительный этот Смелков.
– Чем? – Пяткин отер папку ладонью, точно измазал о практиканта.
– Отвечая на вопросы, – высказывал тот свои подозрения, – Смелков часто держал себя за нос. Подергивался, изображал стенания и крики.
– Ну и что? – Пяткин в стенаниях не видел криминала. – Жена пропала, не ботинок.
– Да врет он все! Сейчас его отправили в Шестую психоневрологическую клинику для прохождения психиатрической экспертизы и выяснения причин странного поведения. Вот и посмотрим!
Пяткин осмыслил сказанное. Прикинул, во что может вылиться психиатрическая клиника для следствия и спросил:
– А Смелкову эту куда унесло? Где она?
– Никаких признаков тела Смелковой в квартире не обнаружено. Выходящей из дома ее никто не видел. Под распахнутым окном, с треснувшим в уголке стеклом…
– Треснувшим?
– Я произвел осмотр.
– Так. Ну, ну…
– Под окном никаких следов тела отличавшейся повышенным темпераментом Виолы не обнаружено.
– Повышенным?
– Я опросил соседей.
– Так. Ну, ну…
– Как будто ее вороны унесли.
– Куда ж они ее интересно унесли? Окно распахнуто было?
– Да.
– Почему?
– Жарко днем.
– Тааак… – Задумался Пяткин. – А если она при своем повышенном темпераменте, с учетом вялого и унылого нрава ее плаксы-мужа, с любовником через окно сбежала?
– И суп не выключила?
– Какой суп?
– Она суп варила. «Ураган Вкусов». Так вот, он весь выкипел. Чуть до пожара не дошло. – Почесал многозначительно ухо. – Хотя версия с любовником – крепкая. Можно, конечно, еще и мужа потрясти.
– Опять впросак. Еще один висяк.
Бульмишев переменил тему:
– А с теми тремя из Госохраны что? Так и?.. – Покрутил головой отрицательно.
– Так и. – Подтвердил Пяткин. – А как еще?
Запихал заявление Смелкова в папку, глянул на практиканта, повеселев:
– Похоже, заберут их у нас. Снимут трупы с души.
– Кто?
– Военная прокуратура.
– И правильно! Они же военные! Вот пусть и…
– Не военные, а охрана. Государственная фундаментальная охрана. ГФО.
Бульмишев посмотрел выжидательно:
– Так. И что?
– По идее должны бы ими заниматься эсэспэшники.
– Логично.
– Ну да… – Пяткин отмахнулся рукой – …нам – все равно. Главное – дело долой. А то ищи этих маньяков.
– Маньяков?
– А кто, по-твоему, ее раскромсал? Лучшие друзья Юлия – железнодорожники?
– Но маньяков же теперь нет. Главный психолог мегаполиса профессор-коррелятор Загильмегольтранс-Оглы об этом высказался вполне определенно. Нет – значит – нет.
– Один, видать, остался, – многозначительно глянул на практиканта Пяткин.
– Даааа… Дела!
– Была женщина, а что теперь вместо неё? Вязанка костей.
Бульмишев вспомнил «вязанку», то, как ее ловко, почти молниеносно затолкал в мешок литерный спецназовец и почувствовал холод и боль в затылке. Ему, молодому человеку, было неприлично болеть. И он деловито поинтересовался:
– Как будем решать с Виолой? Смелков или любовник?
– Посмотрим, каким его из дурдома привезут. Тогда и решим, – рассудил Пяткин. – Оно бы и лучше – окажись он дураком.
– Дураком – лучше! – Согласился Бульмишев.
Пяткин увлекся мыслью:
– Да еще, чтоб в темную взбесился. Дескать, убил, а куда тело дел – не помню! Или лучше – сжег. И ваши не пляшут. Пепел ветром разнесло. Мол, как выздоровею, так вспомню. А кто там выздоравливал?
– Отлично! А кости обожженные нашли бы, какие ни есть, и сдали.
Опытный Пяткин сбавил пыл:
– Не суетись.
– Ну, так как?
Следователь думал. Важна была объективность. Хотя, конечно, версия с мужем соблазнительна.
