скачать книгу бесплатно
– Сухарто! Да чтоб тебя забрали морские дьяволы! Долго ли капитан будет ждать свой обед?! Или ты хочешь, чтобы он сам за ним явился?!
Повар забеспокоился, завертелся, но ничего сделать не успел. За его спиной возникла фигура в синем мундире.
– Ты что тут устроил?! – заорал Тайпен. – Почему ты рассиживаешься с пленным, пока братва голодает? Мы всё ждём, когда ты подашь свою вонючую похлёбку!
– Не твоё дело, – пробубнил Сухарто, опустив голову. Он встал, протиснулся мимо Тайпена, и пошёл на кухню.
Дезертир зыркнул на Мауи и ухмыльнулся.
– Эге, да ты, похоже, излил душу этому дикарю! – Тайпен загоготал. – Думаешь упасть ему на грудь, чтобы он пожалел тебя? Отличная идея! Давай, расскажи, как упирались твои товарищи, когда ты своими же лапами толкал их за борт! Как они просили пощады, вспоминали вашу дружбу! И как ты был глух к мольбам!
– Ах ты гад! – взвился Сухарто. – Хочешь сказать, я ничего про тебя не знаю?! Ты, предатель, зарезал офицера и своего командира из-за чего? Из-за карточного долга! Подлец! Убийца!
Выкрикнув что-то нечленораздельное, Тайпен налетел на Сухарто, да так встряхнул его, что чуть не порвал фартук. Две крысы сцепились, и не миновать бы крови, но в трюме появился дневальный матрос:
– Чёртово семя! Вы что тут устроили?! Скажу капитану, и он пропишет вам двадцать примиряющих ударов плетью. Посмотрим, как затрещат ваши шкуры да отвалятся хвосты!
Тяжело дыша и обжигая друг друга взглядами, полными ненависти, крысы разошлись по сторонам. Повар налил похлёбку и понёс капитану долгожданный обед. А Тайпен с угрозой в голосе сказал Мауи:
– Не вздумай вылезти наружу, кокосовое отребье! – и тут же хохотнул, точно вспомнив что-то смешное: – А везёт нам на рыбачков! Ловим вас пачками. Помню, недавно продали нескольких Мусорному Барону. За них щедро заплатили. Хоть они и меньше крыс, зато сильные и здоровые. Эти в Трюме протянут долго, пока не передохнут от сырости, голода и побоев. А нам-то что? Мы на те деньги пьянствовали неделю!
Увлечённый своими рассуждениями, дезертир не заметил, как округлились глаза Мауи и как тот задрожал.
– Постой! – крикнул мышак. – Вы схватили рыбаков с такими же рисунками, как у меня?!
– Разводы на мордах у них были – это точно, – кивнул Тайпен. – А больше ничего не помню. Какая разница?
С этими словами он захлопнул дверь перед носом Мауи, и все остальные вопросы застряли у того в горле. Неужели отца с соплеменниками захватила эта же банда?! Может ли быть такое, что их не убили, как друзей Сухарто, а продали какому-то Мусорному Барону в трюмные рабы? И кто такой этот Барон?
Мауи сел на пол, приводя в порядок мысли. Пока корабль не доберётся до цели, вряд ли удастся выяснить что-либо ещё. В мышином сердце искрой вспыхнула надежда, что папа жив и обязательно отыщется. А уж он, Мауи, постарается вызволить отца из плена и вернуть домой. Правда, для начала нужно вырваться из неволи самому.
«Больше никаких слёз!» – решил Мауи. Он заметил, что Сухарто, сцепившись с Тайпеном, совершенно позабыл про миску и ложку. Мышак спрятал ложку за пояс своей юбки и пнул миску подальше с глаз в тёмный угол.
И снова потянулись часы одиночества. От скуки мышак обследовал темницу и нашёл маленькую щель в корпусе судна у самого пола. Он лёг рядом с ней и смотрел на море.
Посвежело. Лёгкие облачка приняли оттенок папайи с красноватым отливом, а сердце защемила тоска по дому.
«Вот уже и вечер, – подумал Мауи. – Наверное, сейчас мама сидит на пёстром камне и гадает, доплыл ли я до Тараваи. Или к ней зашёл Момо и прожужжал уши о моих проводах».
Он усмехнулся: дядя может до смерти заболтать даже морскую губку. Хотя как раз это и нужно матери, оставшейся без сына и мужа.
Мышак неловко повернулся, и в живот ему ткнулось что-то твёрдое.
– Как же я мог забыть про ложку! – воскликнул он и тут же зажал рот лапами, испугавшись, как бы его не услыхали пираты.
За дверью было тихо – видимо, все заняты на палубе. Тогда Мауи сел в уголок и принялся точить ложку о суповую миску. Свет, сочившийся через щели, угас. Стемнело.
В кубрике послышался шум, настороживший Мауи. Не за ним ли явились пираты? Мышак нашёл маленькую дырочку в двери и прильнул к ней.
В трюм пришли матросы, окончив вахту. Переругиваясь и толкаясь в тесноте, они стали разворачивать гамаки. И вокруг одного из них – совсем маленького хомячка с рыже-кремовой шерстью – разгорелся скандал. Верховодил всеми Тайпен. Похоже, склочный негодяй нашёл, за что придраться к рыжему малышу.
– Эй, Шульц! – крикнул он. – Кажется, ты собрался на боковую, якорь тебе в глотку! А не рано ли? Ведь это из-за тебя мы сейчас болтаемся по морям, а не веселимся в «Безногом крабе»[14 - Таверна в Южном порту на Мусорном Острове. Во время описываемых событий – грязный притон, где собирались пираты и контрабандисты. Её владельцем была мурена по имени Фердинанд, которая варила особое пиво из ядовитых моллюсков. Ныне «Безногий краб» – популярная туристическая достопримечательность.]!
– Позвольте, в чём же я виноват?! – удивился хомячишко. Он сжался от страха, когда пираты обступили его.
– А кто неверно проложил курс?! – не унимался Тайпен.
– С тех пор, как ты погнул секстант[15 - Измерительный инструмент для определения географических координат.], я не могу точно определить наши координаты, – оправдывался Шульц. – Я пробовал учитывать погрешность в несколько угловых минут. Не помогло, потому что ты, Тайпен, не только погнул прибор, но и потоптался на нём. Теперь секстант ни на что не годен.
Навигатор сказал правду и тотчас поплатился, потому что крыс набросился на него и стал шлепать ладонями по ушам и по голове. Вроде бы не больно, но обидно.
– Ты ещё поумничай! Поговори мне тут! – кричал Тайпен. – Я тебя на куски порежу и отправлю твоей невесте в Баварию посылкой через Сингапур. До востребования! – он захохотал.
А Шульц почёл за лучшее сбежать из кубрика подальше от драчливого крыса.
– Иди-иди! – кричал Тайпен ему вслед. – Стой хоть всю ночь напролёт, но определи, где мы сейчас и куда нам плыть!
Мауи отошёл от двери, сел на пол и обхватил голову лапами.
«Как сильно они ненавидят друг друга. Почему? Ведь это одна команда. Все вместе либо доплывут до цели, либо погибнут в море!»
Порядки на пиратском корабле были самые дрянные. Так непохоже на Араутаку! Хоть мыши порой ссорились, до настоящих драк доходило редко. Злоба к сородичам порицалась. А уважению учили с детства по сказкам и народным преданиям. Если кто-то преступал закон, то селяне избирали судей из самых уважаемых мышей, и те назначали наказание.
Понемногу кубрик затихал. Погасли все светильники, кроме одного на крючке у лестницы. Вскоре Мауи услышал густой храп, вырывающийся из крысиных глоток, подобно львиному рыку. Пираты спали, кто-то бормотал во сне, поскрипывал корпус, в щели тянуло солёным запахом воды.
Мышак решил, что пираты крепко спят, а их храп заглушит любой звук, если даже запеть. Потому он снова принялся острить заточку. Вдруг что-то сильно бухнуло в дверь. От неожиданности пленник аж подскочил и выронил ложку.
– Эй ты, там! – раздался окрик Тайпена. – Кончай скрестись! Дверь крепкая, и даже если сточишь об неё все зубы, то ни за что не откроешь! Тихо! Больше сапог бросать не буду – приду лично и отрежу хвост!
Поразительно, насколько чуткий слух у бандита. Делать было нечего, и мышак стал укладываться спать, справедливо рассудив, что утро вечера мудренее. Ему долго не удавалось найти удобную позу на жёстких досках. В каморке не нашлось плетёного коврика, которые мыши так любят класть на пол и вешать на стены в своих домах. Наконец Мауи свернулся клубочком, пригрелся в шерсти и засопел.
Рано утром его разбудил звук отпираемой двери. Снова появился повар и протянул ему сухарь и кружку воды. Мауи поблагодарил крыса, начал есть и внезапно понял, что Сухарто пристально смотрит на перевёрнутую миску посреди каморки.
«Ой! – Мауи едва не подавился. – Я совершенно забыл её спрятать!»
На жестяном боку густо блестели царапины от заточки. Только полный дурак не понял бы очевидного. А Сухарто дураком не был. Он поднял тарелку, повертел в лапах и сказал:
– Совсем испортилась. При удобном случае выброшу её за борт.
И ушёл, прихватив с собой посуду.
Скоро дверь снова открылась. Явился незнакомый пират. Он велел Мауи опорожнить за борт ведро, послужившее пленному ночным горшком. А потом мышаку пришлось выливать остальные вёдра, что поджидали его в кубрике, и чистить их пучком травы, морщась от тухлого запаха крысиного помёта.
В это время на палубе разыгралась драма. Несчастного навигатора Шульца обступили пираты во главе с Гунтуром и Тайпеном. Заикаясь от страха, хомячок оправдывался:
– Я был совершенно уверен, что взял правильную поправку. А Остров! Остров постоянно движется. Он совсем не там, где был сутки назад. Направление и скорость его движения – военная тайна. Как прикажете работать? Нам же не сообщают! Да войдите в моё положение, наконец! – пискнул он в отчаянии.
Хоть он говорил честно и был по-своему прав, пираты разозлились ещё сильнее. И быть ему выброшенным за борт, если бы марсовый[16 - Площадка на мачте, где вахтенный матрос ведёт наблюдение.] матрос не закричал с вышины:
– Птицы! Вижу птиц слева по борту!
Гунтур оттолкнул Шульца, прошёл на левый борт и вперился в морскую даль. По его приказу рулевой сменил курс.
Через некоторое время Мауи увидел вдали тёмную массу, мало похожую на привычную полоску земли. Корабль шёл к ней на всех парусах, и скоро мышак убедился, что это совсем не атолл Матубару. Из моря вырастала куча мусора невероятных размеров, закрывавшая горизонт. Над ней носились птицы. Они непрерывно галдели, падали вниз и подхватывали что-то, а затем взмывали в небо.
Воздух наполнился прелью и тухлятиной. Чем ближе к острову подходил корабль, тем страшнее воняло. Вонь забиралась в шерсть и проникала даже сквозь пальцы, которыми Мауи зажал чувствительный мышиный нос. «Если я ступлю на сушу, то пропитаюсь зловонием и никогда не смогу отмыться», – в отчаянии подумал он.
Пока Мауи стоял, прикрыв слезящиеся глаза и сдерживая тошноту, к нему тихо подошёл Тайпен и сказал с привычной издёвкой:
– Неужели аромат нашей родины режет нежные глазки, рыбачок? Хе-хе! Ничего, привыкнешь, обживёшься. Полюбишь эту юдоль скорби и отчаяния для таких, как ты.
Стена прессованного мусора поднялась перед шебекой на недосягаемую высоту. В горе имелся проход, обозначенный исполинскими шинами от карьерного самосвала. Они стерегли вход в бухту.
– Впечатляет, да? – Тайпен упивался своей властью над пленником. – Вот она – зримая мощь нашей цивилизации! Куда вам до нас, жалкие дикари! Вы, поди, не встречали ничего сложнее банана?
Корабль шёл внутри просторного ущелья между мусорных кряжей, где перемигивались стеклянные бутылки и донышки консервных банок.
Позади остались голубые волны и окна в глубину. А тут вода как трупная жижа: в ней плавали пластиковые пакеты, гнилые водоросли и разбухшие плюшевые игрушки. Шебека бодро протолкалась среди всякой дряни и вышла в широкую бухту, окружённую мусорными валами со всех сторон. Здесь, в удобной гавани, «Мару» бросил якорь.
Глава четвёртая. Прибытие на Мусорный Остров
Гунтур отдал команду, и матросы забегали, убирая паруса и приготовляя крепкие канаты с петлями на концах. В суете про Мауи забыли. Он с любопытством разглядывал место, куда занесла его судьба.
В порту были причалы из камней и прессованного мусора. Их покрывали куски пластика, нарезанные из разных упаковок. Это придавало причалам пёстрый, аляповатый вид.
К шебеке резво бежали крысы в грязном тряпье. А за ними трусил зверь, какого Мауи никогда не видывал. Он походил на крысу, но был раза в два крупнее. На заросшей рыжим мехом морде едва просвечивали чёрные блестящие глаза. А мощные резцы, выступавшие из-под верхней губы, внушали Мауи трепет. Похоже, крупный зверь был тут за главного.
Мауи не ошибся – бригадой портовых рабочих руководила нутрия по имени Августа. Её история примечательна и стоит подробного рассказа.
Когда-то Августа жила на вилле американского дипломата в Сиднее[17 - Самый большой город Австралии.] и была любимицей его дочери. Хотя нутрия имела всё, чего можно хотеть, приёмную семью она не жаловала. Однажды дипломат с семьёй отправился из Сиднея в Порт-Морсби – столицу Папуа – Новой Гвинеи. При первой же возможности Августа сбежала.
Помыкавшись некоторое время среди трюмных крыс, она перебралась в гостеприимное семейство вомбатов[18 - Крупный австралийский грызун. Больше всего напоминает смесь хомяка и медвежонка. По своей натуре вомбаты очень общительны. Они охотно путешествуют, нигде подолгу не задерживаясь. Частенько зарабатывают на жизнь песнями и танцами.]. Общество добрых, но недалёких зверьков быстро наскучило Августе, и нутрия сошла на берег в Порт-Вила[19 - Столица островной республики Вануату.]. Там пароход делал остановку, чтобы принять на борт пассажиров и уголь. Затем судно отправилось дальше, увозя в закат безутешную дочь американского дипломата, скучавшую по пропавшей зверушке. А между тем эта зверушка стояла на причале и полной грудью вдыхала воздух свободы.
Однако чуда не случилось. Нутрия хваталась то за одно дело, то за другое, не останавливаясь ни на чём достаточно долго, чтобы затраченные усилия превратились в результат. Скука и досада, помноженные на сварливый характер, в итоге привели её за стойку бара, где она глушила стаканами дрянную банановую водку. Августа обвиняла во всём людей, из-за которых её жизнь не сложилась, совершенно забывая про свою собственную лень. Здесь-то её и нашли вербовщики Мусорного Барона, по достоинству оценив размеры и физическую силу будущей наёмницы. Они предложили ей очень выгодный контракт, от которого спившейся нутрии было трудно отказаться.
Прибыв на новое место службы, Августа устроила себе хатку прямо в грязной воде Южного порта, поскольку ей было лень искать жильё получше. Верная себе, нутрия запугала крыс, отчего те лишний раз боялись побеспокоить её – настолько она ненавидела труд.
Нынче выбраться из хатки всё-таки пришлось, потому что крысы не смогли бы пришвартовать тяжёлый «Мару» и лодку с рыбьим косяком. Когда портовые рабочие привязали корабль к причальным тумбам, настал черёд Августы. Она поплевала на ладоши, упёрлась задними лапами и потянула центральный канат. Все с восхищением смотрели на бугрящиеся мускулы сильной женщины и на то, как «Мару» подвигается к причалу. Раздался глухой удар, возвестивший об окончании швартовки. Августа бросила канат подоспевшему помощнику.
– Прими плату от капитана, бездельник, – она широко зевнула. И, не попрощавшись, лениво поплелась в свою хатку. Сегодня ей больше не хотелось работать.
Мауи так увлёкся, что не сразу заметил появление толстой мыши в зелёном мундире. На лацкане отличительным знаком красовался кусочек пластикового пакета из продуктового магазина. Мышь несла на спине деревянный ящик, просунув лапы в постромки.
Она была старше Мату и поднималась по сходням с такой уверенностью, что Мауи решил, будто мышь имеет власть и авторитет. А значит – непременно прикажет пиратам освободить своего сородича, и те исполнят приказание.
Пираты и впрямь отошли, уступая ей дорогу. Мышь остановилась около грот-мачты, сняла с плеч ящик и поставила его на палубу. Потом смерила крыс хмурым взглядом снизу вверх. Бандиты поёжились.
Показав, кто тут главный, мышь стала потрошить свой ящик. Оттуда появились табурет, письменный набор и большая печать. Разложив все это на ящике, как на столе, мышь устроилась на табурете, свесив хвост.
– Кто капитан? – буркнула она.
Гунтур шагнул вперёд. Мышь посмотрела на него особым взглядом, в котором читалась усталость от ежедневного общения с недалёкой матроснёй – так бездарно тратились лучшие годы её жизни! Молчание затянулось. Взгляд мыши давил на Гунтура паровым катком. Лихой пират неуверенно заёрзал.
– Ну? Долго ждать документы на корабль и ваше задание? – тяжко вздохнула мышь.
– Простите, госпожа таможенный чиновник, – смутился Гунтур.
Он махнул Тайпену, который держал наготове стопку жёлтой бумаги. Мышь приняла документы и, щуря глаза, принялась медленно читать. И всё это время пираты стояли по струнке, боясь лишний раз вздохнуть.
– Та-а-ак, – протянула госпожа чиновник, поднимая взгляд на капитана. – Тут написано, что вас послали на фуражировку. И где же ваша добыча? – она обвела лапой палубу, словно ожидая увидеть горы разной снеди. – Или вы вернулись, не выполнив задание, порученное вам государством?!
– Что вы, что вы! Как можно! – замахал лапами Гунтур. И Мауи удивился, насколько лихой капер не похож на себя самого.
– Мы захватили местного рыбака с большим уловом в сети, – начал объяснять Гунтур. – Там живая рыба, вместе с его лодкой. Желаете ли взглянуть?
– Ну что ж, показывайте, – снова вздохнула мышь, поднимаясь с табуретки. Мауи даже стало немного совестно, что такую уважаемую пожилую женщину вынуждают делать лишние шаги.
Гунтур повёл госпожу чиновника на корму и показал привязанную лодку и сеть. Увы, несколько рыб плавали кверху брюхом, отравившись грязной водой.
– Ясно, – кивнула государственная мышь. – Значит так. Улов сдадите приёмщикам, а лодку я конфискую в Фонд обороны.
– Как забираете лодку?! – непроизвольно вырвалось у Гунтура. Видно, он не ожидал такого поворота. – Нас же посылали за провиантом, а что добудем сверх того – всё наше.
– Кто вам такое сказал? – внимательно посмотрела на него мышь. – Оставьте ваши архаичные обычаи своим бабушкам. Мы живём в правовом государстве и строго соблюдаем законы. Родине требуется эта лодка, чтобы отражать атаки врагов на наш любимый остров.
– Так на нас же никто не нападает, – глупо ляпнул Тайпен.
Мышь повернулась к нему, зашуршав пластиковым пакетом, будто гремучая змея.
– Кажется, вы, матрос, заделались стратегом и ставите под сомнение мудрость нашего правителя?
– Нет-нет, что вы, – стушевался Тайпен и спрятался за спины моряков.
– Другие ценности удалось найти? – мышь снова впилась глазами в капитана.
– Никак нет, – соврал ей Гунтур. – Рыбак был беден и почти что гол, не считая юбки из пальмовых листьев.
– Где же он сам?
Ей показали Мауи, который всё так же стоял у борта и глупо улыбался, ещё надеясь на чудесное освобождение. На Араутаке мышь никогда не оставила бы в беде другую мышь. И он наивно думал, что госпожа чиновник, нагнав страху на пиратов, непременно сбросит с него оковы рабства, вернёт лодку и пожелает доброго пути домой.
– Ну, подойди же сюда, – мышь махнула лапой. – Или я должна за тобой ходить?
Мауи, смущаясь, подошёл к важной особе и замер в почтительном внимании, ожидая, что она ему скажет. А госпожа чиновник принялась внимательно осматривать мышака. В её взгляде не было сочувствия или радости от встречи с себе подобным, лишь тупая усталость. Она пощупала его мышцы, не поленилась залезть в рот и посмотреть зубы, поскребла узоры на его щеках и пробормотала: «Занятно!»
Покончив с осмотром, она вернулась за свой ящик, достала отпечатанный бланк и принялась заполнять пустые графы.
– Имя?
