неСчастливая дочь

Заходим в учительский гардероб за куртками и без энтузиазма ползём к «боевому посту». Где с удивлением, замечаем, что поток страждущих покурить не столь и велик.

– А что случилось с детьми? – спрашиваю у нашего завуча, Илоны Георгиевны.

– Зима пришла, – ехидно хихикает. В этот момент входная дверь распахивается и в фойе вбегает парочка припорошенных снегом подростков. Ромка Быстров и Федька Широков, наши одиннадцатиклассники, зябко ведут плечами и греют ладошки подмышками.

– Здрасьте, ИнВениаминна, – смеясь здороваются.

– Здрасьте, здрасьте. Все заборы покрасили? – безбожно стебу их.

– Не, ИнВениаминна, мы по улицам нынче не работаем. Только в помещении. Там уши мёрзнут! – смеётся Ромка.

– И кой чё другое, более ценное! – чуть тише добавляет Широков.

– Идите вон, танцуйте! Пока всё своё ценное не отморозили! – машет на них завуч.

Отпускаем Илону Геннадьевну и с коллегой попить чаю и согреться. Даже в куртках сидеть у постоянно открывающейся двери зябко. Подхожу к окну, выглядываю на улицу и понимаю, что внезапно пришла зима. Достаю телефон и звоню в службу спасения мотоциклистов. Как мы в шутку зовём Михалыча и его ребят. Сервис заточен под байки и их нужды: находят запчасти, ремонтируют всё, что можно отремонтировать, а что нельзя, потрошат и всё равно запускают. А ещё они развозят по домам байки таких самоуверенных мосек, как я.

– Что, тоже прогноз не смотрела? – слышу в трубке вместо приветствия.

– Если верить гидрометцентру, то на байк вообще можно не садиться! – хихикаю в ответ.

– Где ты застряла? – становится серьёзным собеседник. – У нас здесь жопа жопная, все машины на выездах. Половина народа не ожидала снега, и байки по всей области разбросаны.

– Оу. Мне не к спеху. Я на работе. Пчёлка на внутренней стоянке, здесь камеры да охрана. Не спешите. Сама отсюда такси вызову.

– О, здорово! – Михалыч рад, мужики сегодня по-настоящему задолбаются всех развозить. – Тогда завтра утром пригоним.

– Скиньте только мне номер машины и данные, кто забирать будет. Охрану предупредить.

– Забились!

Возвращаюсь к столу, а там уже бдит наш вездесущий директор. Он сегодня так носится, как будто здесь без жареного петуха не обошлось.

– Инна Вениаминовна, я надеюсь, вы домой не своим ходом? – кивает он на окно.

– Нет-нет, как раз договаривалась, чтобы пчёлку забрали специально обученные люди.

– Кого? – удивлённо хмурит брови.

– Пчёлку! Так байк мой зовут. – Поясняю, закатывая глаза.

– А-а-а, – глубокомысленно тянет Дмитрий Егорович. – Вас подбросить до дома? Всё равно по пути.

Я задумываюсь, мне, конечно, дома есть нечего. Из еды только кофе да сухари остались. И то, срок годности у последних не рискнула бы проверять. Возиться с доставкой не хочу, как и тащиться в ближайший к дому магазин. Там всё сильно на пафосном. Мой желудок жаждет острого доширака, а не салата с киноа. Значит, надо в магазин сгонять через дорогу от школы, а потом можно и домой.

– А давайте, – соглашаюсь я. – Только сначала в магазин забегу через дорогу, продуктов куплю.

– О! А сможете мне молоко купить? Я вас со стоянки и подхвачу.

– Договорились.

Оставшиеся полтора часа до окончания дискотеки проходят фактически без происшествий, только так с локальными шутками. Например, Федька с Ромкой обрядились в белые простыни и под предлогом приведений пошли пугать девчонок и у них даже получалось, пока не нарвались на команду по волейболу. Волейболистки не растерялись и так знатно заехали им по ушам, что звон, казалось, слышала вся школа.

Выпроваживаем учеников, прощаемся с ППСниками, что дежурили в школе. Проверяем всё и вся и расходимся по домам. Машу Дмитрию Егоровичу, получаю утвердительный кивок и убегаю за едой.

Покупаю себе вожделенный доширак, упаковку готовых сырников, какую-то кашку, нарезку сыра, колбасы, фруктов и бутылку винишка. Редко позволяю себе алкоголь, но сегодня немного хочется. «Для сугреву», как говорит Илона Георгиевна. Не забываю и молоко директору.

Погода на улице портится всё больше. Пару часов назад картина за окном была похожа на рождественский снегопад. Реальность сейчас смахивает на сюжет кино про снежный апокалипсис. Вечер пятницы народ сидит по домам и нос на улицу не кажет. Школьники и их родители разъехались, стоянка у супермаркета пустая. Стою у дверей и думаю, остаться здесь или выйти на улицу, подождать директора. Решаю всё-таки немного проветрить голову. Экипировку оставила в школе, в такую погоду в ней только сильнее замёрзнешь.

К счастью, на такой случай успела в шкаф притащить осеннее пальто. Оно, конечно, тоже не сильно греет в такую погодку, но точно лучше кожи. Застёгиваю, всё, что можно застегнуть, кутаюсь сильнее в капюшон и выхожу на крыльцо супермаркета. Зябко веду плечами. Сквозь метель вижу, как лихо на стоянку заруливает тонированный джип. По спине бежит неприятный холодок, перекидываю пакет в левую руку, правой в кармане нахожу брелок от ключей. Пусть я лучше буду параноиком.

Из джипа вываливается парочка бугаев в кожаных куртках. И не холодно им? А нет, вон втягивают свои бритые головы в плечи и чешут в мою сторону. Оглядываюсь. Чёрт. Слишком далеко отошла от входа, быстро вернуться уже не успею. Нажимаю тревожную кнопку. Чесслово, мне проще штраф потом заплатить.

– Инна Вениаминовна? – утоняет бугай, что побольше, пока второй обходит меня со спины и кладёт на плечо свою лапищу. Киваю, не в силах и рта открыть. Меня начинает колотить. Чёрт-чёрт-чёрт. Держаться. Мне надо пять минут.

– Проедемся. – Бросает бугай и, цепко обнимая за плечи, тянет меня в сторону машины. Как безвольная кукла начинаю переставлять ноги. Пальцы на руках разжимаются, и пакет падает в снег. Меня начинает ощутимо колотить. Пытаюсь глубоко дышать и фокусироваться на мелочах, чтобы отвлечься от ощущения мужской руки. Кажется, что она прожигает меня даже сквозь плотную ткань пальто. Как сквозь пелену вижу яркий паркетник директора с пробуксовкой въезжающий на стоянку. Тачка тормозит прямо перед головорезами, перерезая нам путь.

–Слышь, мужик, ехай отсюда. – Басит громила, что шел впереди, когда директор выскакивает из машины. Тон его крайне агрессивен. Ещё бы. Дмитрий Егорович ему чуть ли не по ногам проехал, а потом ещё и дверцей чуть не зашиб.

– Девушку заберу и поеду. – Устюгов на удивление спокоен. Хотя поза тоже довольно агрессивная. Чувствую, как рука на моём плече напрягается, а из бандитской тачки выскакивает ещё один кожаный качок. Сердце колотится в ушах, норовя отправить меня в обморок, дыхание все больше сбивается. Напряжение между мужчинами растёт, а с ним ухудшается и моё состояние. Ситуацию решает ещё одна машина, что также стремительно въезжает на парковку. Из простенького седана с логотипами ЧОП вылетают упакованные ребята: шлема, бронники, дубинки, оружие. Рука на плече ощутимо сжимается. Ситуация патовая, три на три. А у меня в голове начинают звенеть колокольчики, гипервентиляция близка.

– Инна Вениаминовна, пройдите, пожалуйста, к нам. – Зовёт меня один из охранников. Он не орёт, но говорит достаточно громко, но даже так слышу плохо. Из-за непогоды слова теряются в завываниях метели. Кто там прячется под шлемом абсолютно не понятно. Голос сильный, строгий, с характерной мужской хрипотцой. Чем-то напоминает Тони Старка в русском дубляже.

За дурацкими ассоциациями прячется полная паника. Смотрю на охрану полными ужаса глазами. Не могу сделать ни шага. Долбанная рука на плече лишает меня воли и сил. Ничего не могу сделать. Все крупицы сил уходят на сопротивление подкатывающей панатаке. По моим ощущениям я провалюсь в неё просто сейчас. Мы все так и застываем друг напротив друга, не решаясь на действия.

Разбивает момент Дмитрий Егорович. Что-то коротко бросив в сторону ЧОПовцев, поднимает руки вверх и по дуге обходя первого громилу, подходит ко мне. Глядя в глаза второму, бросает:

– Руку убрал!

Но это скотина не спешит исполнять просьбу. Наклоняется к моему уху и, обдавая меня отвратительно горячим дыханием, от которого у меня бегут мурашки ужаса по всему телу, шепчет:

– Привет тебе от Луки Давидовича. Не лезь в чужие семьи.

Тут же убирает руку с плеча и толкает меня в сторону Устюгова. Тот мгновенно подхватывает меня на руки и делает это крайне вовремя, потому что последние силы покидают меня, и я отключаюсь.

· • – ٠ ✤ ٠ – • ·

Прихожу в себя рывком. Оглядываюсь: белые автомобильные стены, какие-то оранжевые ящики, поручни – скорая. Рывком сажусь и голову тут же кружит.

– Ну тиши-тише, милая, – подхватывает меня женщина, врач. – Полежи ещё минутку, сейчас отпустит.

– Как она? – слышу обеспокоенный голос Устюгова, но самого его не вижу. Перед глазами вертолёты.

– Всё хорошо. Просто перенервничала. В больницу поедем? – спрашивает, заглядывая мне в глаза с фонариком.

– Нет.

– Да.

– Да.

Говорим одновременно с директором и ещё каким-то мужиком. Сознание улавливает какие-то знакомые интонации. Точно! Охрана.

Аккуратно сажусь под контролем врача. Голову не ведёт, чувствую себя сносно.

– Нет, – говорю твёрдо, глядя прямо на хмурых мужчин, которые стоят у распахнутых створок скорой и будто не замечают происходящий на улице апокалипсис.

Дмитрий Егорович выглядит угрюмым, стоит набычившись и засунув руки в карманы своих брюк. ЧОПовец копирует его позу. Он, кстати, оказался совсем не таким, как я представляла. Мне казалось, что охранник похож на Роберта Дауни-младшего, а он скорее молодой Дэвид Макиннис. Какие-то азиатские корни отчётливо видны в своеобразном разрезе глаз.

– Инна Вениаминовна, – опять хором, начинают мужчины и бросают друг на друга злобные взгляды.

– Так, – пытаюсь прекратить их перестрелки. – Всем спасибо, но в больницу я не поеду. Весь медицинский анамнез своего обморока я знаю, и делать у врачей мне нечего. Мне, куда полезней сейчас будет горячая ванная и комфортная обстановка.

– Паничка? – со знанием дела спрашивает врач скорой. Я киваю, и она подтверждает мои слова. – В целом я тоже не вижу особых показаний для госпитализации, а комфортная обстановка будет только на пользу.

– Вот! Участок у дома поставлю на охрану. Бумаги по вызову заполню в понедельник, хорошо? – обращаюсь к охраннику.

– Да, вам можно. Может усилить на время охрану? Поставить машину дежурить под домом? – задумываюсь на секунду. Пожалуй, да. Так мне будет спокойнее.

– Так и поступим. Дмитрий Егорович, подкинете меня всё-таки до дома? – вместо ответа мне достаётся уверенный кивок.

Аккуратно спускаюсь из машины скорой помощи, искренне благодарю врача. Получаю набор стандартных рекомендаций и тихую просьбу всё же не оставаться одной и понимающее подмигивание. Да, здесь сразу образовалось два властных пластилина, которые с чего-то решили меня опекать. Подсознание моё говорит, что скоро объявится третий. И у того права на заботу обо мне, как раз таки есть. Мной лично предоставленные.

Зябко ёжусь, но решаю вопрос с охраной закрыть. Подхожу к ребятам из ЧОП, читаю нашивки с именами: Ким К. А. и Доставалов И. М.

– Спасибо за оперативную реакцию и беспокойство. Все финансовые вопросы и с документами в понедельник решу у вашего начальства.

– Это наша работа. Будьте аккуратнее. – Сверлит меня тяжёлым взглядом тот, что Ким. Прощаются и уезжают следом за скорой.

– Дмитрий Егорович, можно я на заднем сиденье поеду? – уточняю, когда дохожу до машины директора. Тот окидывает меня нечитаемым взглядом и молча открывает заднюю дверцу. Аккуратно сажусь, стараясь никак с ним не соприкоснуться. Чёртова фобия. Удивительно, что Дмитрий Егорович с его маниакальной галантностью, не попытался меня поддержать, пока забиралась в достаточно высокий джип.

– Инна Вениаминовна, раз уж я стал невольным участником инцидента, можно полюбопытствовать? – когда выезжаем на проспект, подаёт голос директор. Я же разворачиваю голову от окна, где следила за мельканием дорожных огней. Едем медленно. Дорога толком не почищена. Куча народа на летней резине. Устюгов успеет многое с меня вытрясти.

– Любопытствуйте. Только не обещаю на всё ответить. – Забывая, что в темноте салона меня не видно, пожимаю плечами.

– То есть кто это был, вы не скажите? – в голосе мужчины плещется откровенное ехидство.

– Ну почему же? – удивляюсь я. – Здесь мне скрывать нечего. Самих мужчин я не знаю, но привет мне передали от Луки Давыдовича – это муж Мегеры.

– Кого? – удивлённо восклицает Дмитрий Егорович.

– Ну Мегера, Маргарита Антоновна из 3 «Б».

– Ох уж этот 3 «Б», – качает головой мужчина. – Родители неадекватные, дети жгут, Ася Борисовна увольняется, папашки там уже через связи давить пытаются, а здесь ещё и это.

– Ну-у-у, не переживайте. Эта история не совсем про школу. Я Маргарите Антоновне дала советы, как избежать крупных неприятностей со стороны бывшего мужа, и это, похоже, его сильно задело. К тому же, к несчастью, я знаю Луку Давидовича лично.

– Даже так? – голос Устюгова полон удивления.

– Да. Когда-то он сватался ко мне. – Открываю только часть правды.

– Если я правильно помню личное дело, а я его только что наизусть не выучил, то у вас с папой Тиграна разница в возрасте лет 30?

– Тридцать два, – подтверждаю я.

– Рехнуться можно. – Какой культурный у нас директор.

Какое-то время едем молча. Ну как едем, почти ползём. Я это расстояние обычно проезжаю минут за десять, но сейчас впереди авария. Поток скорее ползёт, чем едет.

– Прошу прощения, если лезу не в своё дело. – Вновь начинает Дмитрий.

– Да спрашивайте уже! – не выдерживаю я. – Если это будет не ваше дело, я так и скажу.

– Ох! Хорошо работать с конкретными женщинами. – Иронизирует этот д-д-директор. – Когда я только начинал работать педагогом, пришлось столкнуться с жертвами… ммм… похищений. Периодически у них были разные ПТСР. Ваша реакция была очень похожа на них. Мне показалось, или на стоянке у вас началась паническая атака?

– Нет, не показалось. – Вздыхаю я, наблюдательный какой.

– Эм, вас похищали? – тон у мужчины очень непривычный. Из него исчезли привычные властные нотки мужчины, который привык, что все ему подчиняются. Голос мягкий, я бы даже сказала острожный.

М-м-м, послать или ответить? Ответить или послать?

– Технически не похищали. Меня просто не выпустили из семейного особняка. Подробностей про это не будет. – Обрубаю сразу. Травму обсудить я готова, возвращаться в те три месяца ада? Точно не сегодня. – На стоянке был привет от моего ПТСР. Сейчас это проявляется в телесной реакции на прикосновения взрослых мужчин. В нормальной обстановке реакции нет. При повышенном напряжение тремор рук и потливость. Ну а в ситуации стресса, вы всё видели.

– Ясно. – Дмитрий Егорович задумчиво стучит по рулю, но никак не комментирует мои откровения.

Оставшуюся дорогу молчим. Не знаю, о чём думает директор, я же кручу свою травму. Мне вспоминаются первые месяцы после заточения десять лет назад. От малейшего прикосновения взрослого мужчины улетала в паническую атаку или обморок. Без разницы кто это был: врач, медбрат, любимый мужчина или случайный прохожий, задевший плечом. Конечно, десять лет терапии не прошли даром. Я спокойно могу контактировать с мужчинами. Пожатие руки или даже медленный танец не составят проблем. Секс с незнакомцем вряд ли удастся, но с проверенными партнёром после небольшого конфетно-букетного периода вполне.

А стрессовая ситуация показала вот что становлюсь абсолютно безвольной тряпкой, стоит какому-то здоровому бугаю просто положить на меня руку. И вот сейчас, умом понимаю, что Дмитрий Егорович уже как бы перешёл в категорию проверенных, но, когда садилась в машину, желудок судорожно сжался от страха лёгкого соприкосновения. Ощущение было, будто в меня сейчас прилетит удар с ноги, а не просто случайное касание.

Чё-ё-ёрт. Гори в аду, Лука Давыдович! Я теперь из обиды помогу Маргарите довести всё до конца и сплясать на твоих костях. Такой откат! Хочется свернуться в клубочек и порыдать. Так надеялась, что за этот год мой прогресс станет лучше. Порой даже ощущала себя вполне нормальной. Я так мечтаю обнять Егора без страха и тремора. Так хочется простого прикосновения от любимого мужчины.

Внешне держусь, но внутри меня уже всю разнесло на атомы.

– Обращайтесь, по любым вопросам! – говорит мне на прощание Дмитрий Егорович и уезжает от моего дома, только дождавшись, когда я зайду в дом. На перекрёстке уже стоит седан ЧОПа. Территория у дома на сигнализации. Открываю телефон, чтобы точно это проверить, ка вижу всплывающее уведомление.

Егор: Ты как? Что мне сделать, чтобы тебе было легче?

Глава 7

«Грустно, когда у тебя много врагов, но гораздо грустнее, когда эти враги только в твоей голове»

Журнал «Наша психология»

Музыка: «abcdefu (angrier)» (GAYLE),

«Злые города» (Стас Ярушин, IVAN)

Инна

–Мои предки ворочаются в своих навороченных гробах от ужаса. Дочь благородного семейства Асташевых, чья родословная длиннее списка покупок в день зарплаты, сидит перед камином и ест лапшу быстрого приготовления. Запивает это безобразие дешманским вином. И хотя по меркам обычного человека вино за две тысячи является отличным, для моей семьи хорошим не считалось даже коллекционное вино раз в десять дороже. А всё, что стоило дешевле десяти тысяч, веяло нищебродством.

Со смертью родни в моей жизни многое изменилось. Сейчас мне было глубоко плевать на стоимость вина. Сегодня и самогонку навернула бы с удовольствием. Острота лапши вышибает из меня слёзы, и я, не сдерживаясь, реву. Так можно подумать, что плачу не от ужаса и расстройства, а от остроты приправы. И хотя дома меня никто не видит, всё равно парюсь об этом. Ищу какое-то оправдание своим слезам. Не хочу и не могу себе позволить, сейчас быть простой истеричкой.

Постепенно вместе со слезами из тела выходит напряжение. Спокойная музыка, отблески камина, уютный диванчик с милыми подушками, плюшевый плед и ощущение безопасности расслабляют меня. Произошедшее не может не отразиться на мне. Борюсь до последнего, но мысли против моей воли улетают назад, в прошлое. Туда, где я ещё не знала предательства родителей и была по наивному счастлива.

· • – ٠ ✤ ٠ – • ·

14 лет назад. Особняк Асташевых

Свет винтажной люстры из хрусталя отражается в наполированных до блеска бокалах, переливается и зажигает блики на столовом серебре. Конечно, в семье Золотого Короля приборы должны быть из золота, но в благородных домах это считается абсолютной безвкусицей и плебейством. На столе фамильное серебро и столовый сервиз из позапрошлого столетия. Рядом искрятся фамильные подсвечники тоже из серебра, благородно-белые свечи в них горят неровным пламенем. Идеальную сервировку стола завершают салфетки с фамильным гербом, вышитым вручную.

Можно подумать, что это какой-то званый обед, но нет. В нашей семье – это просто ужин. Малая гостиная предназначена исключительно для семейных ужинов. Никого лишнего, только свои. Для званых ужинов существуют ещё лавандовая и большая гостиные. Собственно, сегодня почти обычный семейный ужин. С той лишь разницей, что впервые за полгода семья собирается всем составом.

Алиса утром вернулась из США. Закончилась её стажировка в Гарварде, и по этому поводу за ужином собралась не только семья, но и жених Алисы – Елисей. Ну и отец обошёлся без традиционного опоздания. Ведь любимая дочь вернулась не просто так: лучшие результаты на потоке. Рекомендации достойные дворянского рода. Ради такого случая можно и не заставлять семью ждать.

Мы с Алисой уже успели потрещать на свои девичьи темы. Сестра приволокла для меня полчемодана классных дизайнерских вещей.

– Я не знаю, когда папа отпустит тебя куда-нибудь. Поэтому вот! – жестом фокусника она распахивает сумку, полную девичьей радости: платья, кофточки, юбочки и прочие милости. Я визжу и бросаюсь тискать сестру. Как будто не обнимала её час назад, когда встретила в холле дома. Потому что самой мне никто не разрешит покупать вот эти мини, развратные комплекты белья и шорты. А даже если куплю, мама просто выкинет всё вон. Подарок от сестры автоматически подписывает мне индульгенцию хотя бы на их хранение в моей гардеробной. Уи-и-и!

– Лиска, ты чудо! – целую сестрицу в щеку.

– Знаю-знаю! – улыбается хитро она.

– Рассказывай! Как тебе Гарвард? – кручусь у зеркала с обновками и терроризирую сестру вопросами.

– Мне очень понравилось! Там такая атмосфера. У нас, конечно, тоже крутая учёба. Но там…знаешь, какая-то другая аура. Даже на наших строгих и пафосных факультетах. Мягче дедлайны, но при этом дисциплина на лекциях такая, что слышно, как муха летит. Никаких тебе мажоров, что тискаются вместо пар. А библиотеки? Это просто моя любовь…

Я рассмеялась. Сестра с детства обожала книги и всё, что с ними связано. Помню, когда играли в прятки, она всегда пряталась в библиотеке.

– …у меня всё время было ощущение, будто я путешествую во времени. Такая смесь старины, истории и современных технологий.

– Почувствовала себя Ноа Уайли[1] из «Библиотекаря»? – подмигиваю сестре, примеряя просто нереальное чёрное мини. Мне кажется, я видела такое на осеннем показе у какой-то русской модели. Отец вряд ли выпустит меня в таком из дома: мини прям весьма радикальное, да и спереди глубокий треугольный вырез, хоть и прикрытый сетчатой тканью, но всё равно достаточно открытый.

– Ты меня всю жизнь будешь подкалывать? – кидает в меня подушку Алиса.

– Ну а что? Должен же быть у меня компромат на мою идеальную сестру? – с хохотом начинаю драться с ней подушками.

Сейчас за столом в малой гостиной мы совсем не напоминали тех беззаботных сестёр, что пару часов назад бесились в комнате. Вечерний мейк, скромные платья, чопорные лица. Всё в духе аристократичности нашего семейства. С невероятным пафосом принимаем смену блюд от слуг. Они молчаливы и не заметны, словно тени. В нашей семье их не считают за людей. Это как мебель. Добротная и полезная.

В детстве я их даже воспринимала куклами, издевалась порой, а уж как капризничала. Пока мне не попалась нормальная гувернантка и не объяснила, что рабства нет и эти люди добровольно работают. Что они живые и также чувствуют боль, как я. Мне так стыдно было. Я долго не понимала, почему они спокойно терпят такое отношение. В пятнадцать случайно узнала, что у отца есть компромат на каждого из них. Стоит им только подумать о предательстве нашей семьи, как этот компромат немедленно вступит в дело. Страх и шантаж. Даже самые безумные поручения выполняются быстро, качественно и без вопросов. Брр.

– Алиса, расскажи о Гарварде? – вырывает из размышлений меня голос мамы. Она начинает светскую беседу сразу, как на наших тарелках появляются запечённые лангусты.

– Там волшебно! Атмосфера, профессура… – сестра повторяет уже известные мне детали, потому спокойно могу насладиться едой. Всё внимание родителей посвящено Алисе, и это даёт мне небольшое ощущение свободы за столом. Хоть какое-то время меня не будут препарировать за мою не идеальность.

– Елисей, когда свадьбу планируете? – маме на самом деле не очень интересны успехи в изучении бизнеса сестрой. Вот её свадьба, как центральное событие светской жизни – прекрасная тема для разговора. Поэтому, выждав положенное время, она аккуратно меняет тему.

– Этим летом, Кира Вадимовна, – улыбаясь, отвечает молодой мужчина. – Честно говоря, мне уже не терпится похитить Алису из вашего дома.

С нежностью наблюдаю их горячие переглядки с сестрой. Елисей и Алиса – прекрасная пара. Оба кареглазые, темноволосые, с тонкими чертами лица – они просто воплощение наследников аристократических семей. Елисей – второй сын главного конкурента отца. Брак сестры сурово политический, нашёл глубокий отклик в молодых сердцах. Вернее, наоборот. Их симпатия оказалась крайне выгодной идеей.

Елисей и Алиса встретились на каком-то светском мероприятии и влюбились. Отцы сели за стол переговоров и сумели договориться об условиях этого союза. Брачный договор там будет как все четыре тома «Войны и мир», а вывод на выходе простой, все наследство достанется внуку. Империя Марковых, семьи Елисея, достанется его старшему брату. А золотой фонд Асташевых получит сын Алисы, молодые супруги же получат только права управляющих. Такой расклад устроил всех, даже несмотря на миллиард уточнений на все случаи жизни и смерти.

– Инна! – жаль, отец не забыл совсем о моём наличии за столом. – А ты почему не интересуешься жизнью сестры?

– Интересуюсь, пап! – тут же начинаю оправдываться. – Мы два часа проболтали у меня в комнате.

Получаю снисходительный взгляд.

– Наверное опять о тряпках трепались.